Программу ведет Татьяна Валович. Принимает участие корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Татьяна Вольтская. Гость студии - кандидат медицинских наук Алексей Манихас.

Татьяна Валович: Петербургскому Городскому клиническому онкологическому диспансеру исполняется 60 лет. Это крупнейший в России специализированный онкологический центр, в состав которого входят 16 отделений, 11 из них - хирургические.

Татьяна Вольтская: Каждый год в Петербурге впервые выявляется 18 тысяч заболевших раком. Врачи говорят, что если эта цифра и превышает показатели в некоторых других регионах России, то это говорит только о лучшей выявляемости онкологических заболеваний. К тому же, в городе много пожилых людей, риск заболеть у которых выше. Главный показатель в онкологии - это снижение смертности, он остается стабильным в течение последних пяти лет, и это можно считать достижением, - говорит главный врач городского клинического онкологического диспансера Георгий Манихас.

Георгий Манихас: Если нам удастся в последующем еще более снизить ее, вот это будет самое прекрасное, то, к чему мы стремимся.

Татьяна Вольтская: На первом месте среди онкологических заболеваний в Петербурге стоит рак легкого, на втором - рак желудка, среди мужчин стремительно растет число заболевших раком предстательной железы. Что влияет на заболеваемость раком?

Георгий Манихас: Начиная от застройки города, в какой местности он стоит, какая роза ветров здесь. И питание, и промышленные факторы развития, и тот же самый автомобильный транспорт. Пока наши автомобили ездят без катализаторов, до тех пор, пока мы эксплуатируем автомобили, выпущенные еще, можно сказать, в прошлом веке, мы будем подвержены более высокому риску онкологических заболеваний.

Татьяна Вольтская: Россия нуждается в создании банка стволовых клеток, необходимых для лечения многих онкологических заболеваний.

Георгий Манихас: Современное лечение гемабластозов требует пересадки костного мозга. Даже при инфаркте миокарда применяются стволовые клетки. Стволовая клетка - это вообще материал для воспроизведения органов, поэтому это будущее медицины. Я бы, например, голосовал за создание банка именно на рождающихся детей, чтобы у каждого был свой банк стволовых клеток.

Татьяна Вольтская: В диспансере сегодня внедрены высокие технологии, но многого все равно не хватает.

Георгий Манихас: Требуют замены операционные столы, электрохирургические приборы. Требуют обновления лапароскопческие стойки.

Татьяна Вольтская: Каждый онкологический больной, даже материально обеспеченный, становится социально незащищенным, поэтому программа антираковой борьбы должна быть государственной, - считает Георгий Манихас, советуя при этом вспомнить советский опыт - созданную в 1945 году противораковую службу. Пока же врачи диспансера мечтают о должном финансировании, а главное - о независимости в распоряжении деньгами, чтобы не чиновник, а врач решал, на что в первую очередь потратить деньги.

Татьяна Валович: Сегодня у нас в гостях кандидат медицинских наук, заведующий маммологическим отделением городского онкологического диспансера Алексей Манихас.

Алексей Георгиевич, скажите, пожалуйста, на выбор вашей профессии повлиял ли отец, тоже врач-онколог?

Алексей Манихас: Конечно же, повлиял, и не только мой отец. Потому что я врач уже в четвертом поколении, у меня и дедушка врачом был, и прадедушка. Конечно же, вся моя жизнь складывалась именно во врачебной семье, в таком окружении. И я хочу сказать, что не жалею, что сделал свой выбор, пошел по стопам своих родителей и сейчас тоже работаю в Городском клиническим онкологическом диспансере.

Татьяна Валович: Насколько ситуация с онкологическими заболеваниями у женщин, рак груди или какие-то сопутствующие заболевания... Ведь раком у нас принято называть все, хотя это неправильно. Рак - это только какая-то часть злокачественных опухолей, но мы уж будем использовать этот термин, для того чтобы было понятно нашим слушателям. Каков процент и как он изменился за последние десятилетия?

Алексей Манихас: Вы имеет в виду онкологию вообще как болезнь?

Татьяна Валович: Да.

Алексей Манихас: Ну, можно только одно сказать, что по причине смерти онкологические заболевания стоят на втором месте после сердечно-сосудистых смертей.

Татьяна Валович: С чем вы связываете возрастание онкологических заболеваний? Ведь это не только в России, тенденция такая есть и в мире. Лучше диагностика или действительно природа отвечает человеку такими мерами?

Алексей Манихас: Да, вы правильно заметили, что не только в России, не только в Санкт-Петербурге, но и во всем мире сейчас количество онкологических заболеваний увеличивается. И конечно же, в первую очередь это связано с окружающей нас средой: что мы едим, чем мы дышим, промышленное производство - это все сказывается на онкологических заболеваниях. В то же самое время, конечно же, наука идет вперед, разрабатываются новые диагностические методы исследования, и конечно же, мы можем рак выявить на более ранних стадиях, и тем самым увеличивается количество выявлений рака молочной железы. Но это дает нам надежду на увеличение и продолжительности жизни.

Татьяна Валович: И в связи с этим возникает проблема, что увеличение продолжительности жизни людей, которые переболели раком, требует большего финансирования.

Алексей Манихас: Да, конечно. Но хочу сказать, когда мы выявляем рак на ранней стадии, и есть так называемые предраковые заболевания, то это намного дешевле. Намного дешевле профинансировать какие-нибудь скриминговые программы раннего выявления, и тогда нам не надо будет затрачивать очень большие суммы денег на химиопрепараты, на лучевое лечение. На ранних стадиях некоторые заболевания мы можем, так сказать, вылечить только оперативными методами, а это не такие большие затраты.

Татьяна Валович: В Петербурге существует такая скриминговая программа, скажем, по раку груди?

Алексей Манихас: К сожалению, сколько мы ни говорили об этом, сколько ни писали, большой скриминговой программы до сих пор на государственном уровне не существует. Конечно же, мы бы с удовольствием взяли методы, которые в соседних странах используются, в Финляндии, в Норвегии, в Швеции, где делается поголовный монографический скриминг, начиная с 45 лет, и в связи с этим у них выявлять ранних форм рака молочной железы составляет 70 процентов. У нас же, к сожалению, в Санкт-Петербурге 50 процентов - это уже вторая и третья стадия рака молочной железы, которая требует большого финансирования.

Татьяна Валович: В чем проблема такого позднего диагностирования? Сами пациенты не обращаются или им не предлагают пройти обследование, потому что в основном оно сейчас только платное?

Алексей Манихас: Нет, обследование не платное. И на самом деле Санкт-Петербург - один из тех городов, который готов к массовому приему женщин, потому что в Санкт-Петербурге практически в каждой поликлинике стоит маммограф. У нас закуплено 40 маммографов.

Татьяна Валович: А есть кому на них работать?

Алексей Манихас: С персоналом есть проблема. Но в первую очередь это, конечно, обращаемость женщин довольно-таки поздно. Хотя я хочу сказать, что рак молочной железы относится к наружным ракам, то есть это тот рак, который можно прощупать, который можно увидеть, и женщина сама может обратиться. И в большинстве случаев так и получается, женщины сами обращаются.

Татьяна Валович: То есть скрытые симптомы здесь короче, чем в каком-то другом онкологическом заболевании, да? То есть можно обнаружить самой.

Алексей Манихас: Конечно. Есть методы самообследования, есть приемы осмотра, даже осмотра глазами. Когда женщина встает перед зеркалом и смотрит на свою грудь, можно уже заметить свои первоначальные симптомы, чтобы ее мотивировать пойти к врачу и заняться обследованием молочных желез.

Татьяна Валович: Очень часто получается так, что при возникновении каких-то симптомов, во-первых, пациентки иногда не знают, куда бежать - или в женскую консультацию, или идти в свою поликлинику. Не всегда там есть специалист. Даже если есть аппаратура, нет специалиста. И получается так, что пока она дойдет наконец до врача, проходит месяц, а может быть, и больше, если она задумается о своем здоровье. Как вы считаете, на сегодняшний день та онкологическая служба, которая существует, сеть в Петербурге, насколько она эффективна или надо что-то менять. Насколько у онкологов районных есть возможность вот такого быстрого реагирования. Потому что сейчас запись идет за месяц, а может быть, и за два, а мне нужно сейчас, сегодня. Я могу пойти за деньги, но не у всех эти деньги есть.

Алексей Манихас: На самом деле можно прийти не только к районному онкологу, можно прийти к хирургу, можно прийти к терапевту в поликлинике районной и взять направление в городской клинический онкологический диспансер.

Татьяна Валович: То есть вы принимаете только по направлению, просто так, если я знаю, что у нас есть такое замечательное учреждение, как Городской клинический онкологический центр, я сразу еду туда, - вы меня не примете?

Алексей Манихас: Примем, конечно. Любой житель Санкт-Петербурга, то есть человек, который имеет прописку и имеет страховой полис, а сейчас у нас все обеспечены страховыми полисами, принимается в Городском клиническом онкологическом диспансере, и все процедуры, минимальные процедуры, которые нужны, то есть УЗИ молочных желез, маммография, осмотр специалистом, - все это можно проделать бесплатно.

Татьяна Валович: Мы уже сказали, что одна из причин увеличения больных раком - это, безусловно, наша экология. А насколько вообще образ жизни, питание может повлиять на какое-то новообразование? Сейчас, насколько есть публикации, на третье место выходят среди женщин заболевания кожи. Вот те же солярии, насколько они вредны или полезны?

Алексей Манихас: Образ жизни, который мы ведем, сказывается не только на онкологических заболеваниях, но и на заболеваниях пищеварительного тракта, сердечно-сосудистой системы, эндокринных органов.

Татьяна Валович: Есть такой миф, может быть, что онкологическое заболевание значительно опаснее, чем какое-либо другое.

Алексей Манихас: Хочу сказать, что это не совсем миф. Онкология - действительно это опасное заболевание, но не надо его опасаться настолько, насколько привыкли люди. Мы можем сейчас помочь, мы можем даже некоторые формы рака вылечить, мы можем подарить людям и 5 лет, и 10, и 15. Иногда, может быть, мы не скажем: "Мы вылечили вас от рака молочной железы, от рака яичников или от рака кожи, человек будет все равно находиться в группе с диагнозом "рак какого-то органа"...

Татьяна Валович: То есть просто нужно будет соблюдать...

Алексей Манихас: Просто нужно будет наблюдаться, нужно будет периодически проходить обследование. Но и у нас, у онкологов, есть такие термины, как "пятилетняя выживаемость", "десятилетняя выживаемость", "пятнадцатилетняя выживаемость". Могу сказать, что, например, больные с раком молочной железы в ранних стадиях, в первой, второй А стадии, у них пятилетняя выживаемость достигает 95 процентов, десятилетняя выживаемость - 80 процентов. Это большие цифры, большие результаты.

Татьяна Валович: Вот факты, которые попались мне вчера. За последние 20 лет уровень поражения онкозаболеваниями по России вырос среди мужчин на 47 процентов, среди женщин - на 35 процентов. По причине поздней диагностики 40 процентов онкобольных в стране умирает в течение года. В Свердловской области 56 процентов случаев онкологии выявляется на поздних стадиях. В 19 районах Челябинской области нет врачей-онкологов. Чеченская республика не вошла в федеральную целевую программу по профилактике и борьбе с онкозаболеваниями, несмотря на то, что в республике отмечается большой рост количества онкобольных. В Кисловодске нет оборудования для лечения лимфостаза. И можно продолжать...

И как сказал уже наш гость, процент выживания про диагностике на первой стадии составляет почти 92 процента, на второй - 88. В Петербурге что необходимо? Мы знаем, долгострой у нас, тоже большая проблема с онкологической больницей. Правда, в последнее время появились заявления городских властей, что все-таки в 2007 году первая очередь будет введена. Что необходимо в первую очередь? Должна быть какая-то целевая программа профилактики онкозаболеваний или помощи таким больным, чтобы у них был равный доступ к возможности лечения, на ваш взгляд?

Алексей Манихас: Конечно же, ввод в эксплуатацию первой очереди больницы в Песочном, это большая подмога, там будет вводиться лучевой блок. Потому что не хватает нам аппаратов лучевых для полного комплексного лечения. Я бы сказал, чего не хватает. Не хватает программы, скажем так, единой лечения различных форм заболевания, различных форм рака в Санкт-Петербурге. И конечно же, нам бы больше хотелось получать либо финансирование, либо по федеральным программам медикаменты, это химиотерапия, это гормонотерапия, иммунотерапия. Конечно же, онкология на сегодняшний день это не только операции, это не только лучевая терапия. Все больше и больше химиотерапия перевешивает. И конечно же, благодаря новейшим терапевтическим, гормональным препаратам, мы можем говорить о таких цифрах, о которых я сказал до этого.

Татьяна Валович: А насколько на сегодняшний день Санкт-Петербург вообще обеспечивается лекарствами, если не льготными, то хотя бы чтобы купить за деньги? Когда вы принимаете пациента, вы наверняка знаете, что вот этих лекарств нет, а назначать нужно только именно это. Что делать?

Алексей Манихас: Конечно же, по сравнению с тем, что было, например, три года назад, четыре года назад, ситуация сейчас намного лучше. И мы видим, что есть тенденция, что будет с каждым годом все лучше и лучше. Потому что теперь в нашем арсенале появились препараты большой стоимости, но благодаря федеральной льготе, благодаря региональной льготе, больные могут получать лечение...

Татьяна Валович: То есть они включены в список льготного обеспечения, да?

Алексей Манихас: Да, эти препараты включены в список льготного обеспечения, а иногда я могу сказать, что один курс химиотерапии может доходить до 5-6 тысяч долларов.

Татьяна Валович: Самое главное, чтобы эти цифры были заложены в бюджет, как региональный, так и федеральный. Я знаю, что вот в июне, когда пополнился реестр льготных лекарств, была такая ситуация, что больные сначала обрадовались, но реализовать свое право они не могли, потому что уже были выбраны деньги, и те фирмы-поставщики просто не отгружают без денег - бизнес есть бизнес - лекарства в Петербург.

Алексей Манихас: К сожалению, произошла такая ситуация, но вот если у нас будет единая программа лечения, если у нас будут единые стандарты лечения, вместе с федеральными учреждениями, с городскими учреждениями, и мы будем вести нормальный учет наших больных, нормальную выписку региональных, федеральных рецептов, когда мы будем знать, сколько каких препаратов нам нужно на определенный период времени...

Татьяна Валович: А разве можно это предусмотреть? Ведь меняется течение болезни, и на один этап нужно одно, а на другой нужно совершенно другое, а это не было запланировано.

Алексей Манихас: Вы, конечно, правы, но тенденции и какой-то прогноз можно всегда сделать. Можно всегда сделать шаг вперед, подумать немножко, посмотреть в будущее, что нас может ожидать. Мы можем предугадать, какие... Мы же год уже отработали со всей этой федеральной льготой, региональной льготой, и мы знаем наших больных. Мы знаем то количество больных, которое ежегодно появляется у нас вновь. Мы знаем количество больных, которые у нас переходят в так называемую группу наблюдения, которые нуждаются, в том числе, в приеме каких-то препаратов. Конечно же, с каждым годом идет увеличение, к сожалению, случаев рака, о которых мы уже до этого говорили. Но все это можно просчитать, все это можно запланировать. И если у нас это все создастся, я думаю, мы справимся с этой проблемой.

Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя. Пожалуйста, вы в эфире.

Слушатель: Александр Васильевич из Ленинградской области. Здравствуйте. Мы очень любим говорить, что мы существа разумные, мыслящие, но вся практика показывает, что мы совершенно не умеем думать. Мы возмущаемся режимом - и голосуем за него. Мы читаем литературу, которая говорит, что все наши проблемы от наших мыслей, - и не хотим ей верить. Если взять анализ просто, дольше всего мы жили, когда в 1987 году пришел Горбачев, и вроде бы он показал людям направление жизни, которое подхватили. Мы живем, как думаем, и получаем то, чего заслуживаем. Вот мы тогда начали думать, что режим хороший и нормальный - мы начали хорошо жить, а потом начали ругать этот режим - опять наш уровень жизни уменьшается. Относительно рака, смотрите, рак груди, например, у женщин, количество случаев увеличилось, когда начались вот эти проблемы с армией...

Татьяна Валович: Мы только что говорили, что это не только проблема России. Я думаю, что в других государствах, где тоже возрастает количество больных раком, может быть, он ругают правительство или нет, но не от этого зависит, наверное, все-таки, увеличение количества больных онкозаболеваниями.

Алексей Манихас: Правительство тут ни при чем, это я могу сказать точно.

Татьяна Валович: Правительство при чем только в том, что оно должно обеспечить равные права для пациентов, чтобы у них был доступ к нормальному своевременному лечению.

Алексей Манихас: Абсолютно правильно, и современному лечению.

Татьяна Валович: Кстати, по методам современного лечения. Как онкодиспансер сотрудничает с Научно-исследовательским Институтом онкологии Петрова, знаменитым в Петербурге? Как, может быть, сотрудничает с какими-то международными организациями?

Алексей Манихас: Диспансер, конечно же, сотрудничает, и не только с Институтом онкологии Петрова, но и с Институтом рентгенорадиологии, который тоже находится в Песочном, диспансер сотрудничает с Государственным университетом имени академика Павлова.

Татьяна Валович: Есть возможность новейшие разработки российских, зарубежных ученых внедрять прямо "с колес"?

Алексей Манихас: Понимаете, все разработки требуют финансирования. И конечно же, мы пытаемся, мы работаем совместно с нашими международными партнерами. Но, я еще раз говорю, было бы больше финасирование - было бы больше возможностей. Но на сегодняшний день мы все равно на уровне мировых институтов.

Татьяна Валович: И у нас есть дозвонившийся. Пожалуйста, мы слушаем ваш вопрос.

Слушатель: Здравствуйте. Александр Добрый. Меня интересуют ваши жизненные наблюдения, вот заметили ли вы, насколько раковые болезни прилипают к людям - оптимистам по жизни, или к людям, пессимистически настроенным?

Алексей Манихас: Знаете, таких наблюдений у нас нет. Что холерик, что сангвиник, что флегматик...

Татьяна Валович: Помогает ли в борьбе с болезнью оптимистический настрой?

Алексей Манихас: Это да. Я хочу сказать, что если пациент борется с опухолью вместе с нами, с врачом, нам помогает, а это и психический, и психологический настрой, это и люди есть, которые не опускают руки, - это, конечно же, идет на пользу не только нам, но и пациенту, и конечно же, результаты намного лучше, если мы работаем вместе с пациентом.

Татьяна Валович: Правда ли то, что, скажем, онкозаболевания у молодых протекают гораздо быстрее, чем у пожилых пациентов?

Алексей Манихас: Да, это правда, к сожалению. И хочу сказать, что рак молочной железы молодеет. Если раньше средний возраст женщин, заболевших раком молочной железы, был 57-59 лет, то сейчас, к сожалению, средний возраст заболевших женщин где-то 51-53 года. Это, в принципе, большой такой скачок, и настораживает это нас. Да, рак у молодых, конечно же, протекает более агрессивно, как снежный ком, в отличие рак у пожилых людей, старческих раков, которые годами могут тянуться без клинического проявления. Это, конечно же, связано с гормональным фоном у женщин.

Татьяна Валович: Возвращаясь к программам финансирования новых исследований, а насколько фармацевты, российские или зарубежные, заинтересованы в сотрудничестве? Проходят ли у вас программы доклинического испытания лекарств? Я знаю, что совсем недавно глава представительства швейцарского фармацевтического концерна Хоффман Лерош говорил о сотрудничестве, которое есть с вашим онкодиспансером. Есть еще какие-то программы в этом направлении?

Алексей Манихас: Да, конечно, работа ведется, и мы очень плотно работаем с фармацевтическими компаниями, мы плотно работаем с компаниями исследовательскими в нашим диспансере. Ведется в настоящий момент более 50 научных программ по так называемым клиническим исследованиям, по внедрению новых препаратов. И конечно же, это очень большая помощь. Это очень большая помощь нам и нашим больным. У больных есть шанс получать абсолютно новейшее лечение под усиленным контролем не только с нашей стороны, но и наших зарубежных партнеров.

Татьяна Валович: А вот эти препараты российские или в основном международные?

Алексей Манихас: В основном это западного производства препараты.

Татьяна Валович: Потому что российская фармацевтика те же проблемы переживает - недофинансирование.

Алексей Манихас: Российская фармацевтика переживает, но на сегодняшний день все-таки есть тенденция, есть компании, которые делают клоны препаратов, можно сказать, которые дешевле. И они тоже эффективны, может быть, в чем-то они и уступают оригинальным препаратам, но на это имеется свое право, это препараты, которые дешевле, и многие эти препараты закупаются как раз по федеральной программе.

Татьяна Валович: Понятно, что не только при лечении - хирургическое вмешательство, потом послеоперационное какое-то лечение, но должно быть еще и психологическое. Например, особенно для женщин, которые прооперированы, им удалены молочные железы. Насколько вы работаете с психологами или, может быть, с общественными организациями? Я знаю, что у нас в Петербурге есть такая организация "Надежда", которая объединяет и помогает женщинам, пережившим и операцию, и проблемы с раком груди.

Алексей Манихас: Да, есть организация "Надежда", конечно, мы с ними работаем, также имеется в Санкт-Петербурге организация "Антирак", которая тоже работает с онкологическими больными. К сожалению, в штат у нас не входит штатный сотрудник. У нас есть психотерапевт, который работает с нашими женщинами, занимается с ними, мы выделили специальный зал для этого. То есть работа ведется в этом направлении, и в этом же направлении работают сотрудники фирмы по подбору протезов, по подбору белья - это тоже очень большая проблема для женщин, у которых нет молочной железы, им надо как-то сохранить свой внешний вид.

Татьяна Валович: У нас есть вопрос от слушателя.

Слушатель: Здравствуйте. Сейчас новые методы иммунологические есть, у очень здоровых людей выделяются "лейкоциты-убийцы" и пересаживаются больным людям, и вроде бы как они очень здорово справляются с этим. И еще, скажите, почему в нашей стране наша гордость, наша элита не борется с некачественным бензином, с применением канцерогенов, асбеста? Например, в Германии моментально, где были такие дома, они уничтожены, нигде не применяется асбест, а у нас и в автомобильной технике все эти прокладки и в обивке, и электроплиты, и все электроприборы асбестовые. Как вы считаете, такое количество асбеста и некачественный бензин вам добавляют работы? И все-таки расскажите об иммунологии. Спасибо.

Татьяна Валович: Давайте по порядку. Действительно, совсем недавно, в начале сентябре появилось сообщение о том, что группа исследователей из Американского национального института рака разработали новую технологию борьбы с раковыми опухолями, лимфоциты пересаживаются как-то. Это все очень сложно, и, насколько я понимаю, все на уровне исследований.

Алексей Манихас: Да, работы еще ведутся, окончательные результаты еще не опубликованы. Но перспективы есть, мы за этим следим.

Татьяна Валович: А поучаствовать в программе такой можно было бы, послать ваших специалистов туда стажироваться?

Алексей Манихас: К сожалению, у нас нет той техники, потому что эти исследования - это все большое количество и денег, и, конечно же, это аппаратура. Нужна очень современная аппаратура. В институте Петрова, я знаю, ведется работа со стволовыми клетками, и довольно-таки успешно.

Татьяна Валович: Что касается второго вопроса, почему в России такое низкое внимание к окружающей среде?

Алексей Манихас: Знаете, да, автомобили и асбест - вас это возмущает, а почему вас не возмущает, что, например, у нас в России, в наших гипермаркетах есть генетически измененные продукты, на которых нет наклейки, что это - генетически измененные продукты? Некоторые страны мира просто отказались от этого, потому что это тоже ведет за собой определенные последствия. И не только выброс всяких оксидов при некачественном бензине, да, это тоже влияет на повышение заболеваемости, но курение тоже ведет за собой увеличение процентов рака легкого. Еще я не ответил вам по поводу солярия и кожи. Конечно же, если находиться на солнце неразумное количество времени, не пользоваться никакими мазями, это тоже может привести к увеличению заболеваемости.

Татьяна Валович: А вообще существует ли у людей, в принципе, какой-то противоопухолевый иммунитет?

Алексей Манихас: Да, конечно. И я хочу сказать, что у меня, у вас, у любого человека каждое определенное количество времени появляются раковые клетки, но наша иммунная система, наш организм с ними борется. И в определенный момент наступает стечение обстоятельств, когда не срабатывает этот механизм – и появляется онкологическое заболевание.

Татьяна Валович: То есть как раз снижение иммунитета – это одна из причин возрастания онкологических заболеваний сейчас у людей?

Алексей Манихас: И иммунитета тоже.

Татьяна Валович: Если раньше во врачебной практике было принято скрывать диагноз «рак», говорите ли вы это сейчас, чтобы человек понимал, или это по-прежнему должны быть врачебная тайна, вы говорите только родственникам?

Алексей Манихас: Нет, мы стараемся сразу человеку говорить, что у него рак молочной железы или рак легкого. К примеру, рак молочной железы мы теперь до начала лечения делаем массу обследований, и надо человеку объяснить, почему нам эти обследования нужны, почему мы должны выполнить ему биопсию, почему мы должны определить рецепторный статус его опухоли. Мы этим самым подбираем ему лечение. И на сегодняшний день мы можем сказать, что если 10-15 лет назад лечили… ну, не пальцем в небо, но лечили, как принято было лечить, был определенный набор препаратов, и шаг вправо, шаг влево у нас не было возможности сделать, то на сегодняшний день мы можем определить структуру опухоли, на сегодняшний день мы можем сказать: да, вот это лекарство будет действовать на опухоль, а это лекарство не будет действовать на такую опухоль. И мы можем уже подбирать индивидуально лечение человеку.

Татьяна Валович: Спасибо, Алексей Георгиевич.