По мнению министра иностранных дел Приднестровья Валерия Лицкая, у России сегодня есть все возможности, чтобы учесть выбор жителей Приднестровья в своей внешней политике. Официальные лица Молдовы заявляют, что приднестровский референдум носит нелегитимный характер. Вот что заявил корреспонденту Радио Свобода председатель комиссии парламента Молдовы по правовым вопросам Владимир Цуркан: «Правовых последствий, на мой взгляд, никаких не может быть, поэтому наш парламент и сделал соответствующее заявление в преддверии этого референдума. И, кстати говоря, эта позиция была поддержана и Евросоюзом, и Советом Европы. И в самой России должны понимать, что правовых последствий референдум нести не может».
Какие интересы отстаивает Россия в приднестровском конфликте? Какой должна быть мудрая политика Москвы в отношении непризнанных территорий на всем постсоветском пространстве? На эти вопросы отвечает главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
- Вам понятно, чего Россия добивается в Приднестровье?
- Нет, мне непонятно, чего Россия добивается в Приднестровье и, более того, я думаю, что это непонятно и самой России. То есть никакого четкого плана действий или намерений, или, по крайней мере, четко сформулированной цели у России нет. Потому что ситуация очень тонкая и деликатная. Естественно, Приднестровье не стоит рассматривать отдельно, а надо рассматривать в общем контексте того, что происходит как на Балканах, так и на постсоветском пространстве. То есть вся эта новая какая-то игра вокруг признания, непризнания территорий, не желающих находиться там, где они юридически находятся. Россия в течение года, я бы сказал, активно в это включилась, с конца 2005 года, если я не ошибаюсь, именно тогда президент Путин впервые публично заявил, что косовский прецедент, косовский случай должен быть универсальным и, соответственно, Россия может пересмотреть свое отношение к непризнанным территориям на постсоветском пространстве. Это, в общем-то, было принципиальным изменением традиционной позиции России. Были, если выражаться бытовым языком, накаты и откаты. Когда-то риторика ужесточалась, когда-то наоборот, она несколько смягчалась. Не так давно кто-то из официальных лиц в России предположил, что Москва вообще может наложить вето на решение о независимости Косова. То есть очевидно, Россия хотела бы как-то это использовать, но как, пока непонятно, поскольку сам ход этих событий в случае, допустим, Россия теоретически признает независимость какой-то из самопровозглашенных республик, вот что за этим последует, пока неясно.
- А вы бы решились предположить, что Россия сама инспирировала референдум в Приднестровье и грядущий референдум в Южной Осетии?
- Не уверен, что это так. Что касается Приднестровья, там ничего инспирировать не надо. Там достаточно самостоятельные не политики, я бы сказал, а самостоятельные группы интересов. И вообще приднестровская ситуация радикально отличается от той, что существует, скажем, в Абхазии и Южной Осетии, поскольку конфликт в Приднестровье не носит этнического характера. В Приднестровье живут люди разных национальностей и базис для образования квази-государства - это прежде всего экономические интересы определенных групп и конкретных лиц. Именно поэтому, мне кажется, что перспективы урегулирования, политического урегулирования какого-то этого конфликта, в принципе, есть. В отличие от ситуации, скажем, с Абхазией, где я, честно говоря, перспектив урегулирования в рамках Грузии не вижу.
Что касается Южной Осетии, то там... Да, конечно, Южная Осетия, как сама по себе, это нежизнеспособный такой сплав, который вряд ли что-либо делал бы без как минимум одобрения, а может быть инициативы из Москвы.
- Если предположить, что российская политика на постсоветском пространстве была бы мудрой. Ваше понимание этой мудрой политики, которая обоснована ни моральной, ни какими-то благими пожеланиями и не пожеланиями Запада, а она интересами реальной политики, какой должна быть политика России, на ваш взгляд, исходя из интересов Москвы?
- Что касается Приднестровья, мне кажется, там все понятно. Это действительно не этнический, социально-экономический конфликт, в смысле разрешения которого Россия заинтересована хотя бы потому, что очень значительная часть бизнеса Приднестровья и промышленности принадлежит либо российским инвесторам, либо структурам, с ними тем или иным образом афилированным. Вы сами мне предложили убрать в сторону мораль, вот мы ее убираем. Добиваться интеграции, включения Приднестровья в состав России - это странно, потому что Приднестровье с Россией не граничит. То есть получить проблему, аналогичную Калининграду, только во много раз более острую, потому что ситуация другая, я не уверен, что это в интересах России. Скорее уж тогда на присоединении могла бы настаивать Украина, тем более, что территория нынешнего Приднестровья когда-то и входила в Украинскую ССР, очень давно. Но Украина, по понятным причинам, этого делать не будет в силу интересов, связанных с Западом. Так что мне кажется, что России следовало бы очень активную политику там проводить на защиту своих экономических интересов с тем, чтобы добиться привязки Приднестровья и Молдовы к этому полю, экономическому полю России. Тем более, что на самом деле это несложно. Молдавия настолько слабое и зависимое государство, что ресурс сопротивления российскому влиянию там крайне мал.
Что касается других конфликт на территории Грузии, то тут я, честно говоря, не стал бы давать советов, потому что там ситуация крайне деликатная, она осложняется тем, что этнические группы и в Абхазии, и в Южной Осетии просто тесно связаны с группами на российском Кавказе, а на Кавказе, как я представляю себе, начать перекройку границ... Начнешь перекраивать Грузию - а вот где закончится перечерчивание этих линий уже предсказать довольно трудно. Скажем, если брать Абхазию, то вот этот черкеско-адыгский этнос, который распространен по всему Северному Кавказу, он очень важен и он очень влияет вообще на ситуацию. Главное, чего там не нужно делать, это каких-то резких шагов.
В принципе политика России на протяжении последних 12-13 лет как раз строилась на замораживании, то есть не трогать. Но сейчас в силу изменения общей ситуации это невозможно. Что с этими делать даже с точки зрения сугубо прагматических интересов России, по-моему, понимания этого нет.
