Анна Качкаева: Венгерские события гвоздем воскресных программ не стали. На сегодняшнем телевидении не любят сложносочиненных политических конструкций, поэтому не особенно стремятся разобраться в причинах народного возмущения. Военные перевороты, разумеется, более годятся для простого объяснения: свергли зарвавшихся олигархов, и наступила ясность. Объяснять же причины венгерских митингов гораздо проще намеками на «оранжевый» шлейф или происками футбольных хулиганов, чем раздражением людей по поводу обнародованного циничного вранья премьера страны, всплеском радикальных и националистических настроений. Не говоря уже о гораздо более сложном кризисе в элитах и политике всей Центральной и Восточной Европы, когда новые правые или новые левые обещали народу слишком простые рецепты благополучия.
Зато приезд Владимира Путина на главный европейский Запад был выполнен в стилистике мажорного клипа «Русские идут», только опять же никто так и не объяснил зрителю: как от ресурсного богатства и агрессивного вхождения России в западный бизнес выигрывают граждане страны.
Субботне-воскресные мужчины подводят итоги политической недели привычно и с точки зрения идеологических акцентов вполне предсказуемо. Нельзя сказать, что в эфире не хватает «Времен». Но уже как-то уютно в этой временной линейке на Первом располагаются концерты-воспоминания. Еще через пару недель после трехмесячного отсутствия про «Времена» могут уже и не вспомнить. А характерный голос Познера будет ассоциироваться только с рекламой крупной страховой компании. С большой душой и вдохновением трудится Петр Толстой, наконец-таки заполнивший собой воскресное «Время». Проникновенность речи и благообразие в образе – новые необходимые экранные черты, которые заметно отличают молодого Толстого от его слишком брутальных или излишне интеллектуальных коллег с других каналов. А вот на ТВЦ опять не попали, почему-то решив, что главное достоинство рассказчика про политику – красивое женское лицо. Тексты и ведение Анны Прохоровой оказались средоточием банальности, ложной значимости и неумелого кокетства. И вообще от премьер на ТВЦ все более стойкое послевкусие второсортности: все как у больших, но только хуже.
Безусловно, одно из главных событий осени – сериал «Остаться в живых» на Первом, который своим качеством, непривычной драматургией, психологизмом и проговариванием спорных моральных коллизий, в которые попадает современный человек, подтверждает мысль о том, что интерес к отечественным сериалам может и ослабнуть, если покажут выдающийся западный.
Осторожно, можно сказать, ощупью на экран этой осени пробираются новые темы: благотворительность, индивидуальный успех и удачная карьера. О продвижении и экранном воплощении таких тем мы будем сегодня разговаривать с вами и с генеральным директором телеканала ТНТ Романом Петренко.
Я знаю, что цифры шоу «Кандидат», в котором Владимир Потанин еженедельно кого-нибудь увольняет, готовя нас к финалу, когда, наконец, выберут лучшего, и он пойдет работать к нему в компанию, не так высоки, как бы вам хотелось. У вас есть ответ почему?
Роман Петренко Роман Петренко: Телевидение – это вообще для тех, кто делает телевидение, это часто бывает рулетка. Можно назвать десять факторов, почему цифры нас не вполне устраивают. Один из факторов, безусловно, что «Кандидат-1» с Аркадием Новиковым в прошлый раз был в 10 часов вечера. А сейчас мы запустили это в самое конкурентное время – в 8 часов вечера. Гипотезы могут быть разные. Может быть, что 8 часов вечера – это не то время, когда человек готов смотреть вдумчиво эту программу. Потому что это программа, которую нужно смотреть вдумчиво. Мы, например, делим время просмотра. Мы называем, например, время цитатного просмотра. Утром, когда человек не сидит перед телевизором, поэтому, например, в утренние часы нельзя программировать художественные фильмы, которые требуют сидеть и смотреть. Утром можно программировать какие-то легкие программы, которые можно смотреть как анекдоты с цитатами по одной-две минуты. Одна одни из гипотез.
Вторая из гипотез, что иногда как бы шоу-2 идет лучше, чем 1, иногда хуже. Может быть, это наш случай. Еще можно массу гипотез назвать.
Анна Качкаева: Тогда я тоже про гипотезу. Потому что я общалась с разными людьми, потому что мне тоже было любопытно, так как я считаю, что как раз вот эта состязательная зрелищность в предпринимательстве показана хорошо. И по логике и можно было бы это смотреть. Я поэтому интересовалась у разных людей, у успешных менеджеров, от прихода которых капитализация компании, например, повышается, и у простых водителей, которые зарабатывают, «левачат», смотрят – не смотрят, почему. Так вот, один успешный менеджер мне сказал, что, наверное, не интересно смотреть, как умные молодые суетятся, чтобы начать работать на чужого дядю. Первая мысль. А вот люди, которые сидят за баранкой, например, мелкий бизнес, условно говоря, сказали проще: «Фуфло это ваше все с «Кандидатом», потому что только в телевизоре так делают карьеру. А на самом деле, все это сплошные взятки и стрелялки». В общем, и то, и другое мнение говорит о том, что это не типичный способ пока еще в России делания карьеры. Может быть, в этом еще проблема, что оно далеко от того, как сегодня происходит трудоустройство и измеряется успех?
Роман Петренко: Абсолютно согласен. Это еще ты назвала две гипотезы из того десятка, которые можно назвать. Безусловно, есть определенное недоверие к телевидению. И когда ты говоришь, что зритель видит, что это достаточно нетипично… Там есть, конечно, доводы и в пользу этой гипотезы, и против этой гипотезы. Потому что, например, тот же «Остаться в живых» сидят и смотрят, несмотря на то, что это вообще выдумка, это кто-то выдумал. Наше шоу по степени реализма вроде как… Потому что это реальное шоу с реальными людьми. Оно вроде должно быть выше. Но тем не менее, мы видим, что это не работает.
Ты права абсолютно, что, наверное, для большей половины аудитории это шоу вообще не злободневно. Почему? Несколько вещей. По разным прикидкам, люди после 35 или 40 в принципе уже не хотят изменить свою жизнь. Часто и не могут. Не могут и не хотят здесь часто совпадает. Поэтому в общем мы теряем эту аудиторию, потому что ей неинтересно, когда кто-то делает карьеру. Мне кажется, эта программа интересна условно для тех, кто либо делает карьеру, либо собирается делать карьеру. Это уже мы сужаемся до аудитории от 16 до 30 лет. Такое есть сужение. Для водителя, которому сколько было лет?
Анна Качкаева: Ну, уже за 40.
Роман Петренко: Ну, вот, для него это не злободневно.
Анна Качкаева: Хорошо, ведь есть же понятие так называемой поздней карьеры. Я то считаю вообще большой дискриминацией в нынешнем российском бизнесе вот эту строчку «люди до 35». Но, как мы знаем, после 35 до 55 для женщин до 60 для мужчин – это время расцвета часто. И мобильность нынешних карьер, когда люди вовсе не преданны корпорации по 15-20 лет, а уходят с места на место каждые 5-7 лет, не означает ли это, что, может быть, что-то нужно сделать? Я не говорю сейчас про Потанина в данном случае и про «Кандидат». Нужно что-то сделать и для людей более старшего возраста, которых в России то большинство.
Роман Петренко: Здесь можно поспорить. Но в корпоративном мире в Америке люди, наверное, достигают своего пика где-то годам к 50-55. В России, потому что все быстрее, моложе, из-за того, что страна просто переименовалась. Люди, которые жили большую часть своей жизни в Советском Союзе, они иностранцы в этой стране. Поэтому в России сейчас пик карьеры приходится на 35-40 лет. Поэтому, безусловно, есть разные нестандартные какие-то ситуации, когда человек после 40 начинает что-то делать, меняет полностью работу или начинает прогрессировать в карьере, но это исключения. Если мы говорим о правилах, правила такие, о которых я сказал.
Анна Качкаева: Со мной в студии генеральный директор ТНТ Роман Петренко. Кстати, тоже необычный генеральный директор: он сюда к радио приехал на мотоцикле со шлемом. Это редко бывает. И объяснил мне, что для переговоров обычно переодевается уже в офисе.
Роман Петренко: Ну, ты меня знаешь давно, поэтому я на встречу с тобой не переодевался.
Анна Качкаева: Но тем не менее, это новое мобильное поколение новых руководителей. Но тем не менее, я последнюю неделю смотрела за тем, как министр Греф выступал на «ОПОРе России», на собрании этого объединения малого и среднего бизнеса. Посмотрела некоторое количество исследований, которые опрашивали выпускников престижных вузов, и совершенно очевидно выясняется тенденция, что вес молодежи, занятой в малом и среднем бизнесе, в последние полтора-два года неуклонно снижается. Он и так то был невелик. И цифры говорят о том, что все большее количество молодежи стремятся в чиновники и милиционеры, а вовсе не в предприниматели. Опять же есть у вас какое-то объяснение по этому поводу?
Роман Петренко: То есть предприниматель имеется в виду?
Анна Качкаева: Самостоятельного своего бизнеса. 15% из опрошенных, например, выпускников…
Роман Петренко: А карьера в больших компаниях, там что по этому поводу?
Анна Качкаева: 30% - государственные органы и 30% - желание работать в крупных западных компаниях, остальные делятся между наукой и прочими сферами. И только 15% хотят рискнуть делать свой самостоятельный бизнес.
Роман Петренко: Объяснения нет. Я могу порассуждать на эту тему. Я долго работал в разных иностранных компаниях, у меня много друзей американцев. И вот американцы очень смешные тем, что можно слышать американское one million dollars idea – идея на миллион долларов. Я помню, когда я начал общаться с американцами, меня это всегда смешило. Вот сидит он на пляже, утопил очки и говорит: «Слушай, у меня идея есть на миллион долларов». Я думал, что это действительно что-то серьезное, а он говорит: «Ты представляешь, сколько я очков утопил. Вот если сделать дужки непотопляемые какие-то, вот это будет идея на миллион долларов». О чем это говорит? Это говорит о том, что условно средний американец верит, что если ему в голову придет даже идиотская идея, такая как с дужками, если за нее взяться, из нее можно выкачать миллион долларов. Я общался и периодически лекции на разные аудитории читал, я могу сказать, что российский бизнес в общем негативный. Не только бизнес. В общем, россияне достаточно негативисты в плане отрицания возможностей. И я думаю, что это не национальное.
Анна Качкаева: В смысле фаталисты такие? Ничего не получится.
Роман Петренко: Да, да, ничего не получится. Я думаю, что это не совсем национальная черта. Это приобретенная черта. Потому что мы с тобой знаем, что есть чиновничий беспредел. Мелкий бизнес полностью зависит от чиновников. И повесить вывеску почти невозможно. У меня жена просто занимается, кафе сейчас делает. Я просто вижу, как каждая штука упирается в невозможность.
Анна Качкаева: Даже твоего телевизионного влияния не хватает.
Роман Петренко: Я не использую свое телевизионное влияние, но я думаю, что его тоже точно не хватит. И это большая проблема. Поэтому молодой человек, даже если ему в голову пришла какая-то идея, он, как правило, говорит: ничего не получится, здесь надо много денег, много взяток и так далее.
Анна Качкаева: Поэтому лучше, конечно, прислониться к государственным структурам, где фиксированный доход, возможность влияния и оседлания каких-то финансовых потоков.
Роман Петренко: Я думаю, что молодежь как раз получает вот этот сигнал такой, что если ты – малый предприниматель, ты будешь заложником чиновников, а если ты чиновник – ты реальный обладатель власти. И я не знаю этих исследований, но похоже, что причина может быть в этом.
Анна Качкаева: Тогда что делать вашему каналу, который все-таки при всех экспериментах с самим форматом реалити-шоу пытается разговаривать с молодежью прежде всего? Можно ли как-то пропагандировать понятие индивидуального успеха средствами телевидения?
Роман Петренко: Сразу скажу, что воспитательные задачи не являются задачей нашего телеканала.
Анна Качкаева: Ну, а что такое «Капитал»? Что такое все бизнес-шоу? Да, конечно, они не проговариваются как воспитательные задачи, но это же так или иначе действует. Или «Дом-2».
Роман Петренко: Если можно, пофилософствую на эту тему. Я перерыл интернет, потому что мне было интересно всегда, какова же роль телевидения в разных странах, как ее видят власти и так далее. Все, что я нашел, - это так называемая единое информационное пространство. То есть единое информационное пространство – это когда все люди получают один и тот же посыл, в итоге получается, что между ними возникает какая-то общность, связанная с этим единым информационным посылом. Поэтому мне кажется, что роль телевидения, с точки зрения государства, скорее всего, подсознательная, это такое ободинаковление людей. Потому что иначе в чем будет общность?
Но мы видим, что все меняется: меняется мораль, меняются воззрения. Если мы вспомним, что было 15 лет назад, и как люди к разным вещам относились 15 лет назад, то сейчас это просто пропасть. Поэтому мы в ТНТ видим свою роль, она не всегда у нас такой получается, это такой провокатор, который постоянно провоцирует в разных областях: в области личных отношений молодежи, в области бизнеса и так далее. Поэтому мы ищем какие-то проекты, которые первые и единственные в своем роде. Например, сейчас у нас «Кандидат», было шоу «Капитал», которое тоже не очень удачно прошло, - это про то, как в прямом эфире сидят капиталисты и дают свои личные деньги людям, которые принесли им хороший, интересный проект. Кстати, некоторые проекты удались. И уже мне Теплухин звонил и говорил:
Анна Качкаева: Теплухин – это руководитель компании «Тройка-Диалог».
Роман Петренко: :что по одному проекту, который принес 22-летний невероятно энергичный молодой человек, они собираются на IPO выйти через 3 года. Ну, вот такой вот проект, который возник на телевизионной программе. Поэтому мы не воспитываем, мы пытаемся провоцировать, потому что провокация заставляет людей задуматься. Делаем это с переменным успехом. И если сейчас включить канал ТНТ, наверное, многие скажут: ну, в чем здесь провокация? Мы стараемся идти в эту сторону.
Анна Качкаева: Судя по тому, что мне говорили буквально перед началом нашего эфира, вы задумываетесь и о сценарных подходах. Это означает, что жанра реалити-шоу уже не хватает для того, чтобы и провоцировать, и как-то привлекать эту новую аудиторию? Это так? Или просто это еще проба пера к следующему сезону, возможно?
Роман Петренко: Это и проба пера, и, безусловно, задумываемся. Потому что мы подходим уже, наверное, к точке насыщения по разным реалити-проектам. Мы сейчас уже скупили все самые нашумевшие форматы мировые, и они будут в ближайшее время в линейке в 8 часов вечера выходить. И художественная драматургия – то, о чем мы задумываемся. Да, мы ищем сейчас идею для какого-то сериала, который настолько не похож на все, что есть, что у него есть шанс быть замеченным. Потому что мы с тобой правильно разговаривали о том, что много сериалов стали настолько похожи друг на друга, что они проходят просто незамеченными.
Анна Качкаева: Уж не говоря о том, что, конечно, аудитория сильно изменилась. Потому что я всегда даже сужу по нашим слушателям или тем, кто посещает портал, наш интернет-сайт. Те, кто пишут туда, их вкусы и воззрения принципиально иногда диаметрально отличаются от того, о чем говорят наши слушатели, скажем, в эфире. Это уже разного типа аудитория. Да, иногда они пересекаются, а иногда почти нет. И как удовлетворить и ту аудиторию, и эту – это довольно непростая тема.
Роман Петренко: Слышала digital divide – это как бы цифровое разделение. Похоже, что даже в эфире ты можешь это проследить.
Анна Качкаева: Можно, уже теперь можно.
Роман Петренко: Обладатели технологий, того же интернета, не похожи на тех, у кого есть просто телефон.
Анна Качкаева: Просто приемник или телефон. Вот Ирина нам пишет, что «при всей критике Роднянского отдаю ему должное за показ американского сериала «Север – Юг» (это правда, очень качественная работа), а также прошу обратить внимание на увлекательный фильм «Побег» на «Рен-ТВ» по воскресеньям». Тоже правда. Один из ярких сериалов, который правильно поставлен, похоже, на обновленном канале «Рен-ТВ». И еще на «ТВ-3» появились несколько интересных работ, в том числе переозвученный «Клан Сопрано». И, наконец, у этого сериала появилось то нужное звучание, которое там было изначально, с этим несколько ироничным контекстом. Я не люблю господина Гоблина, который его там озвучивает, но тем не менее, дух того языкового формата теперь, по крайней мере, пересекается.
Что для вас, Роман, индивидуальный успех?
Роман Петренко: Аня, ты сложные вопросы задаешь, потому что это все равно, что задать вопрос: что такое счастье. Я могу сказать, что пять и десять лет назад для меня ответ на этот вопрос был совсем другой, чем сейчас.
Анна Качкаева: Ну, хорошо. Вот сейчас для нынешнего Романа Петренко?
Роман Петренко: Я сейчас я менее уверен в том, что же такое успех, чем пять лет назад.
Анна Качкаева: Замечательно, человек меняется. Но все-таки сейчас вот что это? Пять лет назад, скорее всего, амбициозная задача добиться какого-то уровня благополучия и карьерного успеха, чтобы признавали и были какие-то атрибуты этого благополучия. Я думаю, так. Сейчас, вероятнее всего, как-то меняется. Вот как?
Роман Петренко: Я могу сказать, что я никогда особенно не стремился к внешним атрибутам благополучия - ни тогда, ни сейчас. Ты видишь, я езжу на мотоцикле и, как правило, часто выгляжу так, что во мне никто генерального директора телеканала не признает. Мне доставляет это удовольствие. Нет, безусловно, на каком-то этапе это было, чтобы не нищенствовать, чтобы детям было что поесть. Но потом, когда этот этап был достигнут, в общем, успех что ли – это когда ты можешь себе позволить заниматься тем, что тебе нравится. И в общем, у тебя радио «Свобода» называется. «Свобода» - это такое слово, то есть свобода – это делать то, что ты хочешь. Пожалуй, такой ответ.
Анна Качкаева: Чтобы это получалось, и чтобы за это платили. Это тоже, я думаю, имеет значение. Или нет?
Роман Петренко: Знаешь, мне тут как-то один из наших общих знакомых говорит: «Тут на Украине место гендиректора одного большого телеканала освободилось, не хочешь?» Я говорю: «Что шило на мыло менять? Тут у меня детище – ТНТ, я его уже люблю, это уже мое». Он говорит: «А за деньги?» Я ему сказал: «А за деньги тем более». Там владельцы просто – очень крупные ребята и готовы платить невероятные вещи. Поэтому сейчас удовольствие от работы намного больше, чем деньги.
Анна Качкаева: То есть можно ли сказать, что молодой человек (и это то, что не проговаривается опять же в телевидении или в сериалах, которые этому посвящены) где-то лет до 35 действительно не очень до конца понимает, чего он хочет в смысле успеха? Он сначала хочет карьеры и все равно вот этого статуса какого-то, а только потом начинает ощущать удовольствие от того, чем он занимается.
Роман Петренко: Я думаю, это так. Наверное, вначале это деньги, статус, признание – это очень важно для всех. Для многих это намного больше, чем деньги означает. Дальше, например, среди очень состоявшихся людей и финансово, и во всех других отношениях, я вижу, есть две категории. Есть категория, для которых просто сколько у тебя денег и как хорошо получается их тебе зарабатывать – перестало быть мерилом, в том числе собственного успеха. А есть люди, которые продолжают находиться в этом капкане финансовых страстей.
Один пример, коль скоро мы об Америке говорим. Мой один знакомый американец говорил, что ездили в какой-то город с его компаньоном и он собирался там встретить школьного друга, мой компаньон спрашивает: «А он что, так богат или так известен?» А он говорит: «Нет, он не богат и неизвестен». «Так что мы с ним будем встречаться?» И о характеристике этого человека. У него дом за 7 миллионов в районе, где у всех за 15, и он постоянно себя считает очень бедным человеком. Поэтому я могу сказать, что нет человека, который себя может считать себя достаточно богатым, потому что на каждого миллиардера в списке Forbes есть всегда более богатые люди, и у них по этому поводу может возникать комплексы определенной бедности. Но деньги там уже – это, наверное, не способ как бы потратить на жизнь, а просто как такое абсолютное мерило власти.
То есть я вижу две категории: люди, которые говорят: OK , мы заработали, нам по-прежнему нравится делать наши проекты, деньги нам дают свободу делать то, что мы хотим, но уже начинают заботиться о вечном; и вторая категория, которая по-прежнему охотится за деньгами.
Анна Качкаева: Хорошо, вы наблюдали за молодыми людьми, которые участвовали в проекте Потанина. Они из какой категории? Из все-таки первой пока?
Роман Петренко: Наверное, да. Там разные есть люди. То есть это люди, которые находятся в самом начале своего карьерного прыжка, и все они хотят схватить звезду с неба.
Анна Качкаева: А вот не будет, я так подозреваю, что не будет, потому что этого не предусматривает жанр и логика телевизионного формата, Потанин не раскроется чуть больше? Он показывает какие-то вещи, что не все меряется деньгами, когда увольняет того или иного человека, когда он показывает, что важно, как ты относишься к людям, важно оставаться самим человеком, если ты даже принимаешь жесткие решения. Но все время хочется, чтобы эти люди начали без осторожности проговаривать собственный смысл и начинать говорить о том, как сохранять баланс между карьерой, семьей, вкусом к жизни, любовью к стране. Не будет этого?
Роман Петренко: Во-первых, если в храме, условно, православном или в храме бизнеса начинать говорить о том, что не все меряется верой или не все меряется деньгами – в общем, наверное, неправильно.
А программа «Кандидат» все-таки про вот такую веру. Потом, я думаю, что все-таки перешагнуть, перескочить какие-то ступени, мне кажется, тяжело. Человек должен сначала достичь чего-то, как правило. Будда, например, смог перескочить какие-то ступени. Но, как правило, получается, чтобы пойти дальше денег, дальше статуса, дальше каких-то атрибутов власти, человек должен это достичь, и потом понять, что не в этом счастье, и идти дальше.
Анна Качкаева: Ирина из Санкт-Петербурга, вы в эфире.
Слушатель: Очень рада сегодняшнему вашему гостю, потому что мы являемся зрителями именно этого канала. Потому что пока у него сохраняется свой какой-то личностный формат. И мы смотрим именно реалити-шоу, потому что очень интересно проследить эволюцию нашего социума, сленга, который меняется. И очень жаль, что сейчас из того, что сказал Роман, он очень интересный человек, не настроенный на зашоренное стремление обязательно нахватать и накопить, очень жаль, что там будут какие-то сценарные уже реалити. Нам интересны именно реальные люди. Вот мы смотрели ваш «Офис». Может быть, он не так много набрал народу, но он был интересен. Не смотрели «Голод». К сожалению, вы его загнали в такое время, что не увидеть. А запустили какие-то третьесортные, вытащенные из нафталина комедии. Жаль, что вы теряете свое лицо – именно реалити-шоу. Еще хотелось бы сказать, «Дом-2» - пусть там низкопробная публика, но почему же им не хочется курить, вроде бы немодно уже, но их вроде по формату заставляют курить, они пьют из горлышка это пиво. И последнее. Правильно Анна сказала, может быть, затронуть какие-то другие поколения – за 40? Вот нам за 40 уже, нам все равно интересно это смотреть, смотреть, как молодежь развивается у нас.
Анна Качкаева: Спасибо, Ирина. Это к разговору о 40-летних. С изумлением узнала, что, например, на радиостанцию « Спорт - FM » в большей степени звонят женщины, а не мужчины, и часто компетентнее высказываются. Это опять же о стереотипах, о том, кто должен слушать, например…
Роман Петренко: Мужчины в трусах нравятся, наверное.
Анна Качкаева: Не знаю.
Роман Петренко: Я про футболистов.
Анна Качкаева: «Какой пример показывают молодежи (это опять, конечно, про «Дом-2», - пишет Андрей, - когда молодежь курит, выпивает и ругается матом?» Мат… Хотя они запикивают.
Роман Петренко: Запикивают. Я могу ответить на этот вопрос. Никто специально никого не заставляет. Более того, мы два с половиной года пытаемся с этим бороться. Проблема заключается в том, что самые интересные задушевные разговоры происходят в курилке, как везде. И не вырежешь, просто потому что теряется целостность какого-то повествования. Мы видим, что тяжело с этим бороться. И штрафовали. Кстати, на «Голоде» (просто такой пример) мы объявили конкурс, кто за день не ругнется ни разу, получит тысячу долларов в конце этого же дня. Знаешь, что произошло? К середине дня не осталось ни одного претендента на победу, все прокололись. То есть это настолько глубоко в языке. А потом, когда мы говорим о том, что мы показываем что-то не то, что происходит… Реалити – оно и есть реалити. Посмотрите на улицу. Посмотрите, на остановке что делают люди, которые ждут, они пьют пиво и курят сигареты. К сожалению, этого из песни не выбросишь.
Анна Качкаева: Ну, это как всегда взаимопроникающий процесс, потому что это делается на экране. Это делается на остановках. И что на что тут влияет, это мы бесконечно всегда спорим. Но вот Мария убеждена, что «воспитательная роль телевидения, к несчастью, сводится сейчас к тому, что и рекламные и все передачи и фильмы воспитывают жажду обогащения любым путем, что уничтожает морально-нравственные качества человека».
Роман Петренко: Я не знаю, хорошо это или плохо. Это основная ценность западного общества: экономика, обогащение, успех меряется тоже экономикой. Мы с тобой тоже сейчас живем…
Анна Качкаева: Мы говорим об этом, но мы говорим все-таки о том, что это не означает угасания представления о морали. И тот сериал, о котором мы говорили «Остаться в живых» - это как раз один из сложных ответов на вопросы современного человека, как оставаться в таком мире с представлениями о норме, и как разбираться в очень непростых этических ситуациях.
Роман Петренко: Я просто отвечаю на вопрос. Девушка сказала, что сейчас, пожалуй, все пропагандирует обогащение и так далее. Добро пожаловать в капитализм. Основная ценность капитализма и западных капиталистических свобод – это, и успех меряется этим.
Анна Качкаева: То есть одна из версий. Потому что 20 минут назад говорили о том, что не только этим. Но еще есть некоторые другие обстоятельства – свобода выбора для удовольствия от работы.
Роман Петренко: Да, конечно.
Анна Качкаева: О том и речь. Павел из Санкт-Петербурга, вы в эфире.
Слушатель: Скажите, пожалуйста, мне очень нравилась передача шоу «Капитал». Не планируете ли вы ее еще раз сделать, может, с новыми бизнесменами, например с Александром Лебедевым?
Роман Петренко: Спасибо за вопрос, спасибо, что вам нравится наша программа. Программа оказалась для нас убыточной. И сейчас просто наш торговый департамент ищет спонсоров. Несмотря на то, что мы просаживаем рейтинг этим шоу, мне кажется, что это настолько полезная программа, что мы готовы с определенными убытками ее делать, если нам помогут определенные спонсоры, тоже с пользой для себя. Потому что мы ищем сейчас банки и банковские услуги, которым эта аудитория, очень качественная аудитория людей, предпринимателей интересна. И может быть, она выйдет. Но пока нет гарантий.
Анна Качкаева: Ну да, потому что, конечно, заинтересовать небольшими этими идеями инвесторов довольно непросто. Хотя вот рассказ о том, что такой нашелся персонаж, и кто-то оценил, - это, по-моему, одна из лучших реклам такого шоу. И, кстати, жаль, что я только сейчас это от вас узнала. А надо бы…
Роман Петренко: Мы будем делать такую серию «капиталий», где мы будем о судьбах этих проектов рассказывать.
Анна Качкаева: И тогда, может быть, те, кто дают деньги, как-нибудь вдохновятся этими обстоятельствами. Станислав из Ижевска, здравствуйте.
Слушатель: Во-первых, я не согласен с глубокоуважаемым Романом, когда он говорит, что в 40 лет люди не хотят перемен. Я сам – машинист экскаватора, мне 47. Я бы хотел изменить свою жизнь полностью и абсолютно.
Роман Петренко: Мне 41, кстати.
Слушатель: Второе, я не согласен, что реалити-шоу «Капитал» не пошло, не интересно людям простым. Наоборот, очень интересно. Это единственная передача, которую смотрит весь наш вагончик. Я – строитель, мы живем компактно, в вагончиках. Нам очень интересно было. Это была единственная передача, которая была очень интересна, очень полезна и познавательна.
Анна Качкаева: То есть, короче говоря, пусть и другие олигархи присоединяются и набирают молодых, рьяных, и может быть, кто-то попробует. И не только молодых, как я вас понимаю. Да?
Слушатель: Не только, да, в том числе и это. Но просто формат был не совсем полный, слишком она короткая, слишком мало времени отводили людям. Может, ее действительно стоило как-то усовершенствовать. А вообще, она очень интересная, очень интересная, просто замечательнейшая программа, одна из лучших вообще на телевидении. И на мой взгляд, ее легко сделать очень прибыльной.
Роман Петренко: Станислав, спасибо, мне очень действительно важно ваше мнение. И я к Анне как раз прихожу в эфир, потому что не так часто есть возможность с реальными телезрителями так пообщаться.
Анна Качкаева: Дмитрий Семенович в эфире из Санкт-Петербурга, мы вас слушаем.
Слушатель: Я видел на «Рамблере» интересные шоу «На свалке» и «Битвы роботов». Из ваших шоу совершенно исчезла тема труда, тема изобретательства, тема умелых рук. У вас столько в этом «Доме-2» обыкновенных скотов, а ведь любой мужчина хорошо выглядит, когда у него дрель в руках поет.
(Смех в студии).
Слушатель: А у вас таких шоу нет. У вас даже деловые шоу, я их смотрю с удовольствием, сейчас потанинское шоу, фактически все равно сводятся к молодому и энергичному прохиндейству. И Потанин отбирает людей не по деловым качествам, а по морально-этическим, соответствующим качествам людей его круга. А я бы все-таки очень хотел труд, умение, изобретательность, знания все равно в цене. И на Западе тоже.
Анна Качкаева: Безусловно. Дмитрий Семенович, скажите, пожалуйста, а вот как на телевидении так, чтобы это было вам не скучно смотреть, этим самым кандидатам продемонстрировать собственные знания? Помимо прохиндейства. Прохиндейство – оно зрелищно. Это понятно. Поэтому они ходят то в бутик, то на подиум, то газеты продают, потому что это снять можно. А вот как показать знания? Наверное, если бы этот рецепт сказали, Роман бы им воспользовался.
Слушатель: У меня такого рецепта нет. Надо снимать профессионально. «Последний герой» мне не очень нравился по содержанию:
Роман Петренко: Кстати, «Школа ремонта», там все с дрелью.
Слушатель: :но как прекрасно снято, какой прекрасный монтаж, какой цвет. Это все можно сделать. Надо только уметь их разговорить.
Роман Петренко: Кстати, Дмитрий Семенович, спасибо вам. У нас мысли с вами параллельно почти сходятся. Программа есть «Школа ремонта», где все с дрелью, с кувалдами, с лопатами, хорошо, кстати, идет. Еще одна программа реалити-шоу, которая начинается вот скоро, уже через неделю или две, называется «Голые стены». Там четыре семьи мы в четыре таун-хауса помещаем.
Анна Качкаева: Не готовых таких дома, особнячка.
Роман Петренко: Бачинский со Стелавиным, кстати, ведут эту программу, поэтому она будет не только познавательной, но и веселой. И вот там с утра до вечера эти четыре семьи будут тестировать и свои личные отношения, потому что работа тяжелая, и свою способность к дизайну, ремонту, оформлению в этой программе, которая будет еженедельно выходить в восемь часов вечера.
Анна Качкаева: Судя по роликам, я уже видела, что там чуть было эти семьи не пораспадались, потому что, конечно, дамы порадовались, что у них может быть дом, но мучительно красить, белить, шпаклевать – это, конечно, не самое большое удовольствие.
Роман Петренко: Но тот, кто семьей пытался совместно клеить обои, знает, что после этого, как правило, семьи две недели не разговаривают.
Анна Качкаева: Я недавно тут узнала, что британцы запустили, кстати, тоже не коммерческом канале, шоу (это я все к морали и нравственности пытаюсь развернуться), где в основе его идея Пигмалиона, когда берут девиц, которые, что называется…
Роман Петренко: А Beauty and the geek называется. На канале «Рен-ТВ». «Красавица и…» Не это?
Анна Качкаева: Нет.
Роман Петренко: «Красавицы и умники»?
Анна Качкаева: Нет. Я не помню, как это называется, потом можем уточним. В общем, девушки с не самым симпатичным поведением и прошлым, сильно выпивающие, проблемные, работающие то ли на заправках, то ли в каких-то там мотелях, из не очень благополучных семей, их вынимают, как Лиз Дуллитл, сажают в такие условия некого благополучия британского и начинают учить речи, манерам, сразу же в костюмчик, и создают вот эту иную среду. Другое дело, что у этого шоу полно критиков, которые говорят, что это безобразие, насилие над личностью, у людей должен быть свободный выбор. А девушки этому очень рады, потому что для них открывается иная перспектива, и кто-то наконец ими занят. Это тоже довольно сложная история, как это пойдет. Но само по себе любопытно, что телевидение, в том числе в таком формате, разворачивается и в эту сторону.
Роман Петренко: Это интересно, это, безусловно, интересная идея. Мы, кстати, условно похожую идею, только мы не берем мужчин алкоголиков, мы берем мужчин из разряда таких, которые не могут знакомиться с женщинами, сидят у компьютеров все время, из разряда «тяжелый случай», и наши эксперты помогают им наконец сделать этот первый шаг. То есть их там одевают, украшают, учат вести себя с девушками и так далее. Действительно, много есть людей, которые одиноки.
Анна Качкаева: Это очень полезно.
Роман Петренко: И весело.
Анна Качкаева: А вот все-таки в британском шоу заложен гораздо более социально иной смысл, как я понимаю. Хотя, наверное, это может вызвать очень много нареканий по поводу дрессуры человека как такового, в конце концов, потому что это другой тип выбора. Одни реалити – это выбор, как наш слушатель сказал, такого оскотинивания, другой – железных рамок воспитания.
Роман Петренко: Насчет дрессуры, есть очень интересная смешная идея, когда знаменитый дрессировщик собак, который дрессирует собак всего Голливуда, берется за то, чтобы обучить женщин дрессировать своих мужей. Причем его пафос заключается в том, что все методы дрессуры собак абсолютно подходят под дрессуру мужей. И что интересно, в этом реалити-шоу он показывает наглядные примеры, что это работает. Дай сахарок ему, например, - это работает.
Анна Качкаева: Ну, это любая женщина знает, что иногда словом и не делом можно добиться очень многого, и еще многими обстоятельствами.
Валерий из Москвы, вы в эфире.
Слушатель: Дело в том, что вы, Анна, и вы, Роман, слегка помешаны на телевизионных технологиях.
Анна Качкаева: Да, есть такое.
Слушатель: Они у вас перевешивают содержание. Вы в самом начале оба верно подметили, что без содержания ничего не выйдет. Никакие шоу, повествующие об успехе в нашем обществе, ни к чему не приведут, пока это общество не станет свободным. Вы это прекрасно понимаете. Тем не менее, прикидываетесь, будто можно чего-то добиться в условиях подобного род давиловки. То есть пока не будет содержания, никакие технологии не обеспечат успеха телевизионного канала. Это железно совершенно. Далее. Очень короткое замечание по поводу фильмов. Сейчас какой-то жуткий декаданс. Какая-то образовалась ассоциация, которая желает зарабатывать на дубляже. И на многих каналах появились фильмы дублированные. То есть великий актер Роберт де Ниро и Джек Николсон играют, а какой-то периферийный человек, у которого есть знакомые на канале, его дублирует. Это чудовищно! Я думаю, что вы должны начать против этого борьбу.
Роман Петренко: К сожалению, де Ниро не говорит по-русски. Вот главная проблема.
Анна Качкаева: Да. Спасибо, Валерий. Наверное, я согласна с тем, что мы уже во второй части разговора ушли больше в технологии, чем в смысл. Но таково нынче телевидение. И даже Роман не будет мне в этом возражать.
