В минувшее воскресенье в Алжире начались мирные переговоры между представителями центрального правительства западноафриканского государства Мали и вооруженными сепаратистами-туарегами, действующими на севере этой страны.
В марте 2012 года группа офицеров малийской армии, долгое время не получавших денежного довольствия, устроила государственный переворот, сместив демократически избранного президента Амаду Туре (впоследствии во имя гражданского примирения у себя на родине Туре отправился в добровольное изгнание в Сенегал). Не успела столица Бамако погрузиться в хаос, как на севере страны вспыхнуло восстание, организованное сепаратистами из племен туарегов в союзе с формированиями радикальных исламистов, близких к группировке "Аль-Каида в странах исламского Магриба".
Ни отдельные государства Африки, ни Организация Африканского Единства не сумели вовремя организовать сопротивление восставшим, которые успешно продвигались на юг в сторону Бамако, устраивая по пути массовые зверства и уничтожая культурные ценности и традиционный уклад жизни местного населения. Разрушению подвергались исламские святыни в городе Тимбукту, объявленном ЮНЕСКО памятником всемирного наследия. В январе 2013 года Франция предприняла вооруженную интервенцию в Мали, объявив своим долгом спасение самой государственности своей бывшей колонии. Боевую операцию "Сервал" санкционировал лично президент-социалист Франсуа Олланд, как за два года до того военному вмешательству Франции в конфликт в Ливии дал зеленый свет президент-консерватор Николя Саркози.
Сразу же после вступления Франции в войну туареги вышли из союза с исламскими фундаменталистами и перешли на сторону малийской армии, которая буквально в течение нескольких суток восстановила контроль над населенными пунктами в северной и центральной частях страны. Исламисты потеряли многих бойцов и командиров, и если не были разбиты полностью, то, по крайней мере, рассеяны. Несмотря на признаки постколониализма, французская военная операция пользовалась поддержкой населения Мали. Через несколько месяцев в стране разместился миротворческий контингент ООН численностью более 10 тысяч человек. Туда были направлены также отряды американского спецназа, правительство Мали получило международную помощь на миллиарды долларов.
В июле 2013 года власти Мали под давлением Парижа и других столиц провели президентские выборы, которые международные наблюдатели сочли честными, открытыми и мирными. В Мали остается тысяча с лишним французских военнослужащих, которые периодически подвергаются нападениям террористических ячеек джихадистов. Руководитель "Аль-Каиды" Айман аз-Завахири рассчитывал превратить Мали в опорный пункт своего "эмирата" в этой части Африки, простирающегося от Мавритании до восточных границ Нигерии. Неудачи своих бойцов он полагает временными и предрекает подразделениям французской армии, дислоцированным в регионе, ту же участь, что и американцам в Ираке и Афганистане. Похоже, сама Франция расценивает теперь происходившее в Мали не как обособленный случай, а как элемент транснациональной стратегии исламистов, намеревающихся подчинить себе весь "коридор" между атлантическим побережьем Африки и Ливией, где исторически процветали контрабанда оружия, наркотиков, энергоресурсов и нелегальная миграция.
Члены действующей в Нигерии одиозной исламистской секты "Боко харам" прошли боевое крещение в Мали. Министр обороны Франции Жан-Ив ле Дриан в ходе восьмого за короткое время визита в Северо-Западную Африку подписал долгосрочное соглашение о военном сотрудничестве с пятью бывшими французскими колониями – Мали, Мавританией, Буркина-Фасо, Нигером и Чадом, в соответствии с которым в этих странах будут развернуты более трех тысяч французских десантников. "Безопасность Северо-Западной Африки – это безопасность Франции, и наоборот", –прокомментировал операцию под кодовым наименованием "Бархан" президент Франсуа Олланд, посетивший регион вслед за своим министром обороны.
Париж сфокусировался на транснациональной исламистской угрозе, предоставив центральному правительству Мали возможность самостоятельно договариваться об окончании гражданской войны с вновь сменившими политический курс сепаратистами-туарегами, говорит эксперт американского аналитического центра "Атлантический совет" Рикардо Лармон, напоминающий о причинах, по которым нынешние переговоры проходят в столице Алжира:
– Алжир – это ключевой игрок в деле обеспечения стабильности на севере и северо-западе Африки. Он обладает самыми мощными в регионе вооруженными силами и разведкой; велико также его дипломатическое влияние. Армия Алжира ценой титанических усилий подавила мятеж исламистов во всех больших и средних городах страны, так что те были вынуждены переместиться в малолюдные районы юга на границе с Мали. И когда в Мали в 2012 году вспыхнули волнения, алжирские исламисты приняли в них участие. Французы нанесли им поражение, и они снова перебрались на юг Алжира.
Если гражданская война в Мали не будет урегулирована, туареги, видимо, в очередной раз заключат союз с исламистами, предоставив им в своем районе места для дислокации – за пределами досягаемости алжирской армии. И эта перспектива глубочайшим образом тревожит правительство Алжира, поэтому у него есть сильный стимул содействовать примирению в Мали. В то же время конфликт в Мали, как мне кажется, нельзя разрешить без предоставления широкой автономии туарегам – исповедующим ислам берберским племенам, не чувствующим особого родства с чернокожими африканцами-христианами, составляющими большинство населения юга страны. Дополнительная проблема заключается в том, что и на юге Алжира проживает значительное количество туарегов, так что их автономия в Мали, если вообще не полная независимость, с большой вероятностью дестабилизирует обстановку в приграничном районе Алжира.
Рикардо Лармон добавляет, что за наступление гражданского мира в Мали придется расплачиваться не только Алжиру, но, вероятно, и Нигеру, в котором за последние лет десять дважды происходили массовые выступления туарегов. Правда, Нигер на какое-то время "купировал" эту проблему, отдав пост главы правительства представителю туарегского народа. Еще один фактор, по его словам, несколько облегчающий решение проблемы туарегов в Нигере, это их географическое рассредоточение, в отличие от Мали, где они проживают компактно:
Окрыленные победой радикальные элементы, разграбившие оружейные арсеналы Каддафи, не желали удовлетворяться одной Ливией и перенесли борьбу на соседние страны
– Разбирая ситуацию на северо-западе Африки, многие американские и европейские эксперты отмечают, что НАТО, вмешавшись в гражданскую войну в Ливии, спровоцировала цепную реакцию, отголоски которой до сих пор ощущаются в Мали. Я согласен с такой оценкой. Интервенция НАТО смела не только структуры безопасности в самой Ливии, но и дестабилизировала обстановку в Нигере, Буркина-Фасо и Мали, которые пестовал гиперамбициозный Муаммар Каддафи с его идеями панафриканской солидарности. Окрыленные победой радикальные элементы, разграбившие оружейные арсеналы Каддафи, не желали удовлетворяться одной Ливией и перенесли борьбу на соседние страны, лишившиеся своего покровителя. Ливийские политики, с которыми я знаком, не жалеют о свержении Каддафи, но крайне разочарованы тем, что Запад не продумал до конца последствия своей интервенции.
В ряде стран Африки созданы пункты базирования американских разведывательных и боевых беспилотников; там же находятся военные советники из США по борьбе с исламским терроризмом. Но по большому счету, подчеркивает эксперт аналитического центра "Атлантический совет" Рикардо Лармон, Вашингтон делегировал Парижу задачу обеспечения экономической и военной безопасности Африки:
– Принято подразделять французские интересы в Африке на экономические и идеологические. К первым относится доступ к урановым месторождениям Нигера и, может быть, в будущем, если подтвердятся догадки геологов, к запасам нефти и газа в Мали. Я бы сказал, что этим материальные интересы Франции на северо-западе Африки исчерпываются. Совсем другой вопрос – идеология. Франция, в отличие от всех прочих бывших западноевропейских колониальных держав, не изжила в себе имперской ностальгии, ощущение своего имперского величия, grandeur. Африканцы знают об этом и, когда надо, играют на этом чувстве французов, одновременно немного и побаиваясь его. Поэтому пять африканских стран долго колебались, прежде чем подписать договор о бессрочном присутствии на своей территории французских военных, и преодоление их колебаний потребовало от Парижа изрядной деликатности и терпения. Что касается исходного решения об интервенции в Мали, то, насколько я знаю из бесед с сотрудниками министерства обороны Франции, Олланд принял его мгновенно, получив заверения военных, что они смогут без труда уничтожить транспортные колонны исламистов, двигавшиеся на столицу из северного города Гао, и таким образом сразу переломить ход сражения. Короткая и бескровная война была нужна президенту, чья популярность находилась на очень низком уровне. Риск военного фиаско был ничтожный в сравнении с потенциально высокими политическими дивидендами.
Не успела малийская армия вступить в огневое соприкосновение с экстремистами, как она стала разваливаться, напоминает Рикардо Лармон. Абсолютно то же самое произошло с иракской армией, столкнувшейся с джихадистами из "Исламского государства в Сирии и Леванте". Американские и французские военные – прекрасные инструкторы, подчеркивает Рикардо Лармон, и они могут быстро обучить молодых новобранцев, даже с очень ограниченным техническим кругозором, прицельной стрельбе. Чему они не могут их обучить, так это желанию стрелять прицельно, особенно во время встречного боя.
Социально-экономическая реабилитация отчужденной молодежи на севере Мали, финансирование малийской армии и преодоление ее крайне низкого боевого духа – вот три взаимосвязанных проблемы, которые, по мнению эксперта "Атлантического совета", станут для французов главным вызовом в этой стране северо-запада Африки.
