В Донецке 1 сентября продолжались бои за аэропорт. Школы обещают открыть в октябре.
Артем – донецкий коммерсант, оставшийся в связи с последними событиями без бизнеса. Сегодня он зашел в школу, расположенную недалеко от его дома, чтобы забрать учебники для старшего сына, которому 12 лет. Младшему шесть, и в школу он пойдет только в следующем году. "Обещают, – говорит Артем, – что школы откроются в начале октября, но я своего пущу учиться только тогда, когда возьмут, наконец, аэропорт". Буденновский район, где живет предприниматель, один из самых спокойных в Донецке. Его обстреляли всего пару раз недели две назад, разрушили улицу на окраине, которая находится в нескольких километрах от места, где живет Артем с семьей.
Обещают, – говорит Артем, – что школы откроются в начале октября, но я своего пущу учиться только тогда, когда возьмут, наконец, аэропорт
Мимо по аллее безмятежно прогуливается семейство – молодой мужчина одной рукой держит девочку лет четырех, другой толкает вперед коляску с грудным младенцем. "Ну и что это такое? – не скрывая досады, спрашивает меня мой собеседник. – Хорошее время он нашел для прогулок!" Сам Артем последние месяцы не выпускает своих детей на улицу. Пока помогают интернет и компьютерные игры.
Аэропорт – место, где дислоцируется крупное подразделение украинской армии. По утверждениям сепаратистов, именно оттуда в основном и бьет по городу артиллерия. Поэтому, когда вчера стала распространяться новость о взятии аэропорта, радости людей не было предела. Несколько человек прямо в городе, увидев у меня на плече фотоаппарат, подходили и спрашивали, правда ли это. Но нет, это неправда. Вчера мы подъехали к последнему перед аэропортом посту, на котором нам сказали, что не владеют ситуацией. Мы проехали дальше и оказались уже фактически совсем рядом, около полуразрушенного супермаркета "Метро". Ни души, ни звука. Только шелест мусора, перекатываемого ветром перед зданием. Дорога к самому аэропорту оказалась наглухо перекрыта бетонными блоками. Мы решили вернуться, чтобы узнать, есть ли какой-то другой проезд. Где-то метров через 200 нас ожидали машина и трое ошарашенных дэнээровцев. "Вы что, ребята, – сказал старший, – совсем ошалели?! Они же стреляют, а вы прямо в поле их видимости заехали". "Так что, не взяли аэропорт?" – спросил я. – "Да какой там! – махнул рукой военный. – Работаем над этим". Мой коллега из "Санди Таймс" Марк Франкетти сказал, что дальше блокпоста его не пропустили, но пояснили, что идет интенсивный обстрел аэропорта, оттуда отвечают и бьют в район "Спартака" – жилого массива Донецка. Сепаратисты утверждают, что есть жертвы среди мирного населения.
С утра я побывал в селе Старомихайловка – оно расположено на западной окраине Донецка. Это линия соприкосновения. Следующее село Красногоровка, вплотную примыкающее к Старомихайловке, удерживают вооруженные силы Украины. Позиции ДНР оборудованы в стороне от населенного пункта, поэтому жилой сектор здесь совсем не пострадал от обстрелов. Жизнь в селе идет своим чередом. У пастуха, который загонял коров по домам, я попытался выяснить, что происходит в окрестностях. Обычно пастух – это человек, который хорошо понимает обстановку, поскольку от его информированности напрямую зависит безопасность скотины. Этот случай оказался совсем другим – мужчина был уже в том состоянии, когда и собственное имя можно едва ли вспомнить. "Хорошо они здесь отдыхают в 12 часов дня", – завистливо присвистнул водитель. Ничего не объяснили нам и на блокпосту между Старомихайловкой и Донецком. Где ДНР, где украинские военные, идут ли какие-то бои – ни на один из вопросов ответа не было. Лишь тщательно обыскали машину и проверили документы, причем не слишком вежливо. Особенно беспардонно давала указания водителю совсем не худая, хотя и молодая деваха с повадками рыночной торговки. "Она вчера еще вон на той обочине, может быть, ночевала, – зло сплюнул таксист, – а сегодня на тебе – хозяева жизни! И ведь будет потом втирать, что прошла войну с начала и до конца! Ветеранша!"
Нам пообещали, что минут через 10-15 подъедет командир с позывным "Шаман" и все объяснит: и про дислокации, и про боевые действия. Мы прождали 40 минут, а потом поняли, что пора двигаться в путь.
Вечером в гостинице вновь появится тоскующий бородатый дэнээровец в полном боевом облачении с автоматом – он почти каждый день заглядывает в ресторан к своей подружке, которая почему-то живет здесь. Кто она, кто он, я не понимаю, но мне кажутся странными его беседы с девушкой. Ей он, кажется, дает уроки прикладной эзотерики. Вчера краем уха я поймал обрывок фразы о том, что Христа на самом деле не распяли.
