В Томском мемориальном музее истории политических репрессий открылась выставка "Папины письма ". В центре экспозиции – переписка узников ГУЛАГа с детьми и женами. Письма, написанные чаще всего на дешевой бумаге, мелким почерком, чтобы побольше слов уместилось, – часто последняя память об их авторах: многие никогда больше не увидели своих родных. Рядом с письмами – старые фото из семейных архивов, домашние реликвии.
Какие-то строки в письмах затерты. "Это лагерная цензура, – объясняет директор томского музея Василий Ханевич. – Письма очень трогают, поражает, как люди, оказавшись в лагерях, продолжали заботиться о своих детях, участвовать в их воспитании".
Алексей Вангенгейм – известный ученый, профессор Московского Университета, основоположник Гидрометеослужбы СССР – был арестован в 1934 году. Он стал для своей четырехлетней дочки учителем на расстоянии. Несколько страничек в каждом письме были адресованы ей. Он слал ей загадки с рисунками, которые так и называл: "Элины загадки ". Собирал для дочери гербарий растений Соловков, вкладывал в конверты засушенные листочки, рисовал птиц и животных, обитающих на острове, добавлял подробное описание. По сути, он составил очень необычный учебник для ребенка-дошкольника. Мысли о дочери, забота о ней помогали ему сохранять бодрость духа.
Он писал жене: "Куда бы я ни посмотрел, о чем бы ни подумал, все представляется мне мрачным, тревожным, во многом безнадежным, и только мой дом с моими любимыми и дорогими представляется мне ясным и радостным, той звездой, которая освещает путь. И это дает мне новые силы, бодрость, и я не падаю духом вопреки убийственным фактам мрачной действительности".
Алексей Вангенгейм мечтал освободиться и вернуться к своей семье. Но этой мечте не суждено было сбыться. Ученого обвинили в том, что он занимался вредительством, составляя ложные прогнозы погоды с целью срыва сельскохозяйственных кампаний, затем – в принадлежности к выдуманной следователями контрреволюционной организации "Всеукраинский центральный блок", а потом приговорили к расстрелу. В ноябре 1937 года приговор привели в исполнение. Но для Эли – Элеоноры Вангенгейм – уроки отца не прошли даром. Она стала крупным ученым, доктором геологических наук, одним из ведущих отечественных мамонтологов.
От Николая Клявина, осужденного за "антисоветскую агитацию", дошло лишь одно письмо. Но зато сохранилось несколько открыток, которые он нарисовал для дочки. На них изображены сказочные персонажи. Пухлые три поросенка у своего домика. Волк и Красная Шапочка. Рисунки цветные и очень красивые. "Удивительно, как человек рисовал такие светлые рисунки, умирая от голода", – замечает директор томского музея. (Николай Клявин был арестован в 1938 году. В 1943-м умер в заключении).
Среди десяти человеческих историй, представленных на выставке, есть и томские. Одна из них рассказана Мартой, дочерью репрессированного архитектора Бориса Алексеева. Папу Марта почти не помнит. Ей было три года, когда его арестовали. "Чертежи, рисунки, книги, фотографии и, самое главное, письма – это и есть мой отец", – говорит Марта. Она идет по узкому коридору музея, в сотый раз рассматривает фотографии репрессированных людей на стенах, вздыхает, улыбается и замечает, что чувствует себя здесь, как дома, несмотря на то что музей расположен в подвале бывшей следственной тюрьмы НКВД.
Здесь все, как было в 1930-50-е годы. Камеры с тюремными койками – шконками, железными столами и маленькими окошками с решеткой под потолком. Тяжелые двери с глазками для надзирателей сейчас страшно скрипят. По коридорам гуляет сквозняк. "Но все равно это место меня притягивает, потому что здесь живет память", – объясняет Марта Борисовна.
Память об отце в ее семье долгое время была под запретом. О нем не вспоминали и даже не упоминали. Марта боялась произносить его имя вслух. Лишь почти полвека спустя она и ее сестра Грета узнали подробности его жизни. Информацию собирали по крупицам в архивах следственных органов.
Первый раз их отца арестовали в 1933 году, второй – в 1940-м. После первого ареста осужденному по 58-й статье на пять лет Борису Алексееву заменили лагерь на высылку в Западно-Сибирский край. Подающий надежды архитектор получил работу в Новосибирске, в тресте "Сибстройпуть". В 1937 году Борис Алексеев женился на Галине Телегиной. В том же году у них родилась дочь Марта. Через два года – Грета. По окончании срока ссылки семья переехала в Новороссийск. Там в конце 1940-го Алексеева снова арестовали. Жена с детьми уехала в Томск. Первое время отец постоянно писал. Но его много раз переводили с места на место, и ответные письма, которые жена ему посылала, часто не доходили. Отцовские письма и сформировали у девочек его образ: "Милая Галиночка, вчера получил от тебя открытку, которая меня очень расстроила. Что такое с Мартой? Чем она больна, был ли доктор и что он говорит?.. Все твое письмо посвящено ценам на продукты, лучше бы подробнее писала о детях и о своей жизни…"
В каждом письме Борис Алексеев спрашивал про детей, давал наставления жене, просил распродать его "барахло", чтобы только дети не нуждались. "Поцелуй Марту и скажи, что ее Боба только о ней и думает" – заканчивает он письмо.
Борис Алексеев был освобожден из лагеря, но его жена до этого времени не дожила. Дочери вот уже много лет пытаются узнать, что случилось с отцом, но его следы теряются в 1952 году. До этого года он был на спецпоселении в Магадане без права переписки. Что с ним случилось после этого – неизвестно. Но Марта Борисовна и сегодня не оставляет надежду это выяснить.
