27 сентября исполнился год со дня смерти Алеши Давыдова. В момент ухода было ему лишь 36 с небольшим, и хотя был он человеком очень общественно активным, во всевозможные протестные кампании вовлеченным, собственное его имя почти не было известно. Он всё время был в чьей-то тени: то рядом с Борисом Немцовым, то с Людмилой Алексеевой – он работал в Хельсинкской группе, когда состояние здоровья позволяло ему работать. Если говорить начистоту, состояние здоровья не позволяло ему работать никогда: букета его болезней хватило бы на четверых, но чрезвычайно требовательное отношение к себе, с одной стороны, и моральный императив невозможности оставаться в стороне, с другой, предопределили тот факт, что работал Алеша практически всегда, когда не был подключен к тем или иным аппаратам для поддержания жизнедеятельности. При его состоянии здоровья представляется поистине удивительным, что Алеша помогал людям куда больше, чем люди помогали ему. Дело здесь не в том, насколько Алеша был активен во всевозможных радикальных либеральных общественных организациях, будь то Хельсинкская группа или "Солидарность", ныне уже практически забытая, а в 2008–2011 годах казавшаяся многим остовом объединения демократических сил в стране. "Солидарность" вначале раскололась, и ее со скандалом и оскорблениями покинула группа В.С. Милова – С.В. Жаворонкова, а затем перемены в кремлевской администрации привели к тому, что либерально-демократические объединения были признаны делом ненужным в принципе и, как говорится на современном русском политическом языке, они были "слиты" в одну помойную канаву, невзирая на расколы и споры между ними. Спор же в "Солидарности" в июне 2009 года касался вопроса принципиального, как для самого Алеши, так и для либеральных ценностей вообще: В.С. Милов тогда противопоставил "нормальным людям" "пидарасов", которых счел правильным "канализировать". Для Алеши, который принадлежал ко всем социологически мыслимым меньшинствам, будучи с точки зрения этнической идентичности ассирийцем, а с точки зрения идентичности гендерной – гомосексуалом, причем открытым, толерантность к гомофобии была делом совершенно невозможным. Собственно, на протяжении практически всей своей московской жизни он помогал как-то выкарабкиваться молодым ребятам, вынужденным из-за гомофобии покинуть те города в российской провинции, где они не могли жить. В России, да и в мире в целом, существует огромное количество "правозащитников на зарплате", возглавляющих бесчисленное множество организаций разной степени бюрократизированности. Куда труднее встретить правозащитника по призванию, готового – и даже стремящегося – помогать другим тогда, когда его помощь нужна, безотносительно того, включено ли занятие делами подобного профиля в предварительно утвержденный годовой план работы данной организации, утвержденный ее дирекцией, общественным советом, спонсорами, министерством юстиции и один черт знает, кем еще. Парадоксальным образом, огромный рост числа правозащитных ведомств, будь то государственные или общественные, практически никак не повлиял на то, могут ли попавшие в беду и подвергающиеся преследованию люди получить реальную помощь и защиту. Буквально только что, 25 сентября, мэр Москвы сменил городского уполномоченного по правам человека (этот пост заняла Татьяна Потяева), и о помощи преследуемым со стороны отправленного в отставку омбудсмена нельзя сказать практически ничего. Так, за весь 2013 год в разделе "Защита прав и свобод граждан" на сайте московского уполномоченного по правам человека появилось всего два материала, один из которых касался встречи Д.А. Медведева с заместителями по вопросам ЖКХ, а второй – "мультимедийной пресс-конференции главы Комитета Госдумы по жилищной политике и ЖКХ по итогам года" – и всё! Этими пресс-релизами "защита прав и свобод граждан" в столице России в прошлом году исчерпывалась… От Т.А. Потяевой, которая несколько лет назад заседала в Мосгордуме, где не оставила о себе никакого следа, а также является кандидатом экономических наук, никто никакой защиты прав не ждет изначально; что ждать от человека, четверть века бывшего директором московской школы, чья кандидатская диссертация, защищенная как раз в бытность директором, озаглавлена при этом "Устойчивое развитие и продовольственная проблема в странах Африки"?! Алеша Давыдов не был утвержден уполномоченным по чьим-либо правам ни Государственной, ни Московской городской думой, ни даже заслуженными диссидентами из совета Общественного центра имени Сахарова, в свое время вынудивших уволиться Юрия Самодурова с поста директора как раз тогда, когда прокуратура обвиняла его в том, что, организуя выставки, он якобы преследовал цель разжигать ту или иную рознь. Говоря начистоту, никакая комиссия Алешу бы никогда не утвердила, ибо человек он был бескомпромиссный, и хоть и писал с ошибками, был вскоре после кончины выбран журналом Foreign Policy одним из важнейших мыслителей и общественных деятелей современного мира. Вместе с главой ЛГБТ-сети Игорем Кочетковым он был отмечен за "борьбу против поддерживаемой государством гомофобии в России". Однако у него было главное, что встречается так редко, – умение чувствовать, кому и когда нужна помощь, и готовность поделиться тем крайне немногим, что у него было (а большую часть своей московской жизни он жил в комнате в коммуналке), чтобы эту помощь оказать.
Год, прошедший после Лешиного ухода, – хороший повод задуматься, что произошло с ценностями, за которые он боролся, и с людьми, с которыми общался, кого опекал и кому старался помочь. Менее чем за четыре месяца до Алешиной кончины государственные власти Российской Федерации приняли позорный гомофобный закон, объявивший нелегальными любые разговоры с подростками, юношами и девушками на темы, касающиеся гомо- и бисексуальности, а также фактически запретивший проведение любых публичных акций в защиту прав ЛГБТ где бы то ни было в общественном пространстве. Санкт-Петербургские активисты, однако, решили не сдаваться и 19 сентября открыли фестиваль "Квирфест". Место его открытия пришлось перенести из-за угроз актов насилия и вандализма, а в месте, где открытие проводилось, гомофобно настроенные хулиганы облили несколько десятков посетителей зеленкой и распылили едкий газ; когда охрана мероприятия была вынуждена закрыть дверь, чтобы не пустить вандалов внутрь, те повесили замок на помещение снаружи, заперев таким образом двести человек в душном помещении. За два дня четыре согласованные площадки отказали в проведении мероприятий за несколько часов до их начала, а одно из мероприятий – "Родительский день" – пришлось по соображениям безопасности отменить вообще. При этом организаторы "Квирфеста" подчинились гомофобному закону, закрыв доступ на свои дискуссии и мероприятия тем, кому они более всего нужны, – подросткам, объявив о том, что вход будет производиться по документам, удостоверяющим достижение 18‑летнего возраста.
За этот год Дмитрий Исаков из Казани был признан судом виновным и осужден за то, что вышел с плакатом, на котором были зафиксированы, вообще говоря, азбучные истины: "Быть геем и любить геев – это нормально, бить геев и убивать геев – это преступно". Елену Климову, обвинявшуюся по тому же закону о "гей-пропаганде среди несовершеннолетних", суд, к счастью, оправдал, но книгу писем и монологов о том, как разные люди осознавали свою гомосексуальность, она смогла выпустить в свет, лишь подготовив всю ее сама: издательства, которое готово было бы такую книгу выпустить, на всю Россию не нашлось ни одного. Не нашлось издателя и для первой большой книги об отрочестве гомосексуала, написанной на автобиографическом материале Сергеем Хазовым, хотя фрагменты ее публиковались в журнале "Нью Таймс"; книгу "Другое детство" Сергей Хазов, вступивший в брак со своим любимым мужчиной во Франции, издал на собственные средства. Миллионы россиян были объявлены законом людьми, рассказ о которых детям и подросткам якобы нанесет ущерб духовно-нравственному развитию последних, и даже Конституционный суд не счел нужным отменить этот беспрецедентно дискриминационный закон: аргументы были сформулированы обтекаемо, но вынесенное 25 сентября решение признало дискриминационную норму якобы соответствующей российской Конституции.
За прошедший год Россию покинули многие, если не большинство известных гей-активистов. Не мне судить, насколько оправданным было решение каждого из них об эмиграции: по состоянию на сегодняшний день ни одного арестованного или осужденного ЛГБТ-активиста в России нет, а, не включая телевизор, в центральных городах России можно все-таки жить достаточно спокойно, посещая спектакли и выставки, диспуты и книжные презентации самого разного толка. Понятно, что власти стремятся контролировать все общественное пространство, но понятно и то, что задача эта невыполнима, и достаточно высокую степень внутренней свободы и независимости можно сохранять и в сегодняшних непростых общественно-политических условиях. Как бы там ни было, из людей, которых Алеша непосредственно поддерживал, эмигрировали двое: Павел Лебедев, выросший в Воронеже, – в Германию, а Глеб Латник, приехавший из Первоуральска, – в Соединенные Штаты. И Павел, и Глеб известны храбрым участием в целом ряде протестных и правозащитных акций, и остается лишь пожелать им, чтобы в новых для них странах они смогли реализовать свой потенциал. Кроме них, Россию покинули такие известные гей-активисты, как Дмитрий Чуносов (также эмигрировал в Германию), Алексей Киселев (получивший политическое убежище в Испании), Вячеслав Ревин, Дмитрий Чижевский (потерявший один глаз при нападении гомофобов на мирное "радужное чаепитие" в Санкт-Петербурге), Андрей Насонов, основавший два года назад портал "Squeer. Мы отказываемся быть невидимыми!" (ныне все трое находятся в США) и другие. Уехал из России и широко известный уже не только в узких кругах, коль скоро о нем В.В. Путин рассказывал Ангеле Меркель, пусть и перепутав все, что перепутать можно и нельзя, либертарный квир-активист и математик Серое Фиолетовое, которому было предоставлено политическое убежище в Финляндии. Последние, о чьем отъезде стало известно буквально в последний месяц, – видный поэт и издатель Дмитрий Кузьмин, лауреат премии Андрея Белого, фактически первый открытый гей русской литературы постсоветского периода, занимающий активную гражданскую позицию и призывающий к ней других, составитель этапных антологий "Нестоличная литература" и "Освобождённый Улисс: Русская поэзия за пределами России", обосновавшийся в Латвии, и наиболее известная представительница форума, выбравшего себе название "Альянс гетеросексуалов за равноправие ЛГБТ", Наталья Цымбалова, уехавшая в Испанию (другой координатор-основатель Альянса Сергей Кондрашов, судимый за то, что вышел к концертному залу с рукописным плакатом "Подруга нашей семьи – лесбиянка, мы с женой любим и уважаем ее, ее образ жизни нормален, как и наш, а ее семья социально равноценна нашей", уехал в Австралию еще раньше). За этот год Россию покинуло больше открытых гей-активистов, чем, пожалуй, за все время, прошедшее с 1993 года, когда любовь двух мужчин друг к другу перестала быть уголовно наказуемой. Потеря всех этих людей для России представляется весьма существенной. Сложившаяся ситуация накладывает на плечи оставшихся еще большую ответственность и еще больший объем работы, и как бы ни были тщетны усилия, уклониться от этой миссии едва ли возможно.
История, в общем, дает повод для оптимизма, как бы ни казалось беспросветным настоящее. Цитируя А.Т. Твардовского, "нелегок путь, но ветер века – он в наши дует паруса". Родившийся в Австрии Адольф Гитлер создал для гомосексуалов концентрационные лагеря, но в 2008 году праворадикальный Альянс за будущее Австрии, который многие обвиняли как раз в следовании неонацистских идеям, возглавил Штефан Петцнер, бывший любимым мужчиной своего погибшего предшественника на посту лидера этой партии, губернатора федеральной земли Каринтия Йорга Хайдера (1950–2008). В Вене уже на протяжении 11 лет действует Закон о защите молодежи, который, в частности, гласит: "Особенная опасность для развития молодежи имеет место в тех случаях, когда подобные материалы… дискриминируют людей по признаку расы, цвета кожи, национального или этнического происхождения, пола, сексуальной ориентации (!), вероисповедания или их ограниченных возможностей. Подобные материалы не могут предоставляться лицам молодого возраста или использоваться ими, также лица молодого возраста не должны посещать мероприятия, на которых распространяется подобная информация". Закон этот по духу и смыслу диаметрально противоположен запрету так называемой "пропаганды гомосексуализма" среди несовершеннолетних (а по сути – ЛГБТ-просвещение и распространение среди детей и подростков информации, создающей у них адекватный образ гомосексуальности как явления), введенному в России. 10 мая 2014 года представлявший Австрию в образе женщины под именем Кончита Вурст австрийский певец Томас Нойвирт, уже четыре года фактически живущий в одногендерном браке, выиграл конкурс песни "Евровидение". Выступая на сцене в женском облике, сам Том Нойвирт идентифицирует себя как мужчина-гомосексуал, подчеркивая, что выступает за толерантность и против дискриминации. Думая о том, какой путь в отношении признания гомосексуальности прошла страна, где родился Гитлер, включая тех, кто более всего может быть охарактеризован в качестве его духовных наследников, думаешь, как же в будущем будет стыдно потомкам Путина и Мизулиной, дети которых уже сейчас живут в толерантных странах Западной Европы, которыми их родители почему-то пугают остальных россиян. Вместе с тем, до этого торжества толерантности и равноправия в России еще нужно дожить, помня о тех, кто закладывал основы принципов гендерного равенства, толерантности и взаимопомощи. Уверен, что имя Алеши Давыдова достойно того, чтобы на долгие годы сохраниться в общественной памяти.
