Сообщение о казни в Сирии российского заложника Сергея Горбунова всколыхнуло блогосферу совсем ненадолго – другие события подоспели.
Между тем в руках у джихадистов остается еще много иностранцев, в том числе как минимум один гражданин России. Эта беда может настигнуть всякого, кто по тем или иным причинам оказался в Сирии. Вполне очевидно, что для боевиков вооруженной оппозиции жизнь этих людей – разменная монета. Захват заложников для них – бизнес, не имеющий никакого политического значения. За освобождение требуют выкуп или ответного освобождения своих соратников.
Переговоры с террористами – дело сложное и небезопасное. Вооруженные группировки враждуют между собой, у какой из них находится заложник, понять сложно. Диалог ведется через посредников, и нет никакой гарантии, что посредник не самозванец, собирающийся присвоить деньги.
Добиться от сирийских властей освобождения арестованных боевиков тоже непросто. Тем не менее в феврале прошлого года это удалось сделать. Российских граждан Виктора Горелова и Абдессатара Хассуна обменяли. Сначала за них и их коллегу, итальянца Марио Беллуомо, требовали 700 тысяч евро, но в конце концов согласились обменять – сколько при этом было освобождено боевиков, не сообщили.
В октябре 2012 года в плен попала гражданка Украины Анхар Кочнева. Ее удерживали 153 дня. Сначала за освобождение требовали немыслимую сумму в 50 миллионов, потом скостили цену до 300 тысяч долларов. В конце концов она совершила побег. В истории с Кочневой много неясного. Вокруг ее похищения развернулся острый конфликт людей, связанных с информационным освещением "арабской весны". С одной стороны, высказывались подозрения, что похищение Кочневой – не что иное, как инсценировка. С другой – что некоторые лица находятся в контакте с похитителями и играют роль посредников. Сама Анхар Кочнева, раздавшая множество интервью, явно чего-то не договаривает.
Освобождение заложников – дело крайне деликатное, но так ли уж полезна полная секретность? Не прикрывает ли она бездействие и беспомощность тех, кому эта работа вменена в обязанность?
Случай Сергея Горбунова совсем странный. Во-первых, непонятно, кто он такой, откуда взялся в Сирии. Сообщают, что инженер, но инженер чего, где он работал? Например, о тех же Горелове, Хассуне и Беллуомо известно, что они работали в сталелитейной компании Хомса. Кочнева – журналист. Много информации о Константине Журавлеве, который остается в заложниках в настоящее время. Обо всех о них беспокоятся друзья и родственники, обивают пороги МИДа (в случае Кочневой – украинского), обращаются к прессе, размещают посты в соцсетях. И только Сергей Горбунов окружен полнейшим молчанием.
В видеоролике, опубликованном террористами, он говорит, что еще не успел создать семью, но не круглый же он сирота, какие-то близкие у него есть. Почему они не беспокоились весь год? Боевики, как сказано в статье New York Times, которая остается на сегодняшний день единственным источником сообщения о его смерти, считали Горбунова "низколиквидным товаром". Потому и не требовали за его освобождение денег. Требовали обменять на одного из своих бандитов, подданного Саудовской Аравии Халеда Сулеймана.
Если у России есть переговорный канал с полевыми командирами "Исламского государства", то почему он не был использован в случае с Горбуновым? Видеоролик, в котором Горбунов умоляет спасти его, появился на YouTube год назад. Российский МИД заявил тогда, что проверяет информацию о похищении. После сообщения о казни Горбунова ведомство сказало, что проверяет информацию о казни. Между двумя этими заявлениями – год страданий, хотя похитители давали Москве на размышление пять дней.
У Константина Журавлева перспективы самые мрачные. За него, насколько можно понять, выкупа вообще не просят – говорят, что он шпион. А российский МИД устами вице-консула посольства в Дамаске Василия Картузова говорит, что этот несчастный сам виноват: "Мы недоумеваем, почему человек, зная о военных действиях в Сирии, едет туда самовольно автостопом. На что рассчитывал он? На что рассчитывают люди, которые поступают, как он?" Я понимаю, что освобождение заложников – дело крайне деликатное. Отчасти согласен и с теми, кто утверждает, что чрезмерная информационная шумиха лишь "набивает цену" заложнику. Но так ли уж полезна полная секретность? И не прикрывает ли она бездействие и беспомощность тех, кому эта работа вменена в обязанность?
Владимир Абаринов – вашингтонский обозреватель Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
