Тамара Ляленкова: Тема сегодняшней программы имеет непосредственное отношение к криминальной сфере. В ней речь пойдет о гендерных особенностях задержания и следствия.
Специалисты считают, что анализ криминогенной обстановки общества позволяет определить его качественное состояние. Если некоторое время назад удельный вес женских преступлений считался небольшим, то теперь по криминологической характеристике женские преступления приближаются к мужским. Таким образом, женская активность привела также и к феминизации современной преступности.
Значит ли это, что поведение правонарушителей – мужчин и женщин – становится более схожим? Или по-прежнему существует традиционное разделение преступлений? На этот вопрос я попросила ответить сотрудника уголовного розыска города Москвы.
Сотрудник уголовного розыска: Естественно, есть мужские и женские преступления. Мужские в основном связаны с применением физической силы, совершаются по отношению к представителям сильного пола. В основном женские преступления у нас – большая тенденция сейчас пошла – совершаются в отношении стариков, пожилых людей, которые очень беспомощны и которые не знают, как в такой ситуации действовать. Вот эта доверчивость, доверчивость к людям, которая идет еще с советских времен, когда каждому человеку доверяли, вот от этого они сейчас и страдают. То есть много случаев у нас сейчас совершения мошенничества в отношении пожилых людей, когда женщины приходят под видом работников Собесов, поликлиник, представляются врачами. А мужские преступления совершаются именно с применением физической силы. Правда, мошенничества тоже мужчины совершают, но это с организациями большими.
Очень много сейчас правонарушений в сфере недвижимости, отчуждения недвижимости происходит. Ну, в сфере недвижимости нет такого разделения на мужскую и женскую преступность.
Тамара Ляленкова: Чьи преступления более продуманы?
Сотрудник уголовного розыска: Если есть именно банда, которая совершает преступление и там замешана женщина, то они берут, я бы сказал, ее для отвода глаз или для того, чтобы войти в доверие к тем людям, в отношении которых они собираются совершить преступление. То есть человек в женщиной идет на контакт более охотно. Человек может открыть женщине квартиру, но когда он в глазок увидит мужчину, он может и переспросить, и не открыть. Они прекрасно это осознают, женщины, что преступают закон, но соблазн денег, легкой наживы…
Тамара Ляленкова: Как себя ведут при задержании?
Сотрудник уголовного розыска: При задержании женщины начинают плакать, начинают рассказывать, как им плохо, они пошли на этот шаг не от хорошей жизни. Вот я заметил, что они хотят давить на нашу психику. Мужчины себя держат конкретно, человека не пытаются выводить на такой разговор, чтобы их жалко стало. Но все равно есть такие женщины, которые очень хорошо подготовлены, они тоже держатся очень уверенно, но, как правило, я заметил, когда уже ставим их перед фактом, когда уже все доказательства налицо, они все равно становятся мягче.
Тамара Ляленкова: Вам действительно бывало жалко когда-нибудь женщину-преступницу при задержании?
Сотрудник уголовного розыска: Я вспоминаю, были случаи, что, да, жалко становилось, но все равно она правонарушитель, она преступник, она совершила неправомерные действия в отношении граждан и должна отвечать по закону.
Тамара Ляленкова: На ваш взгляд, какое самое отвратительное преступление?
Сотрудник уголовного розыска: Разбой с применением силы, с применением оружия, где под угрозу ставится жизнь людей и здоровье людей. Искалеченные души, люди остаются инвалидами. В основном это мужское преступление. Но часто бывает, что там еще участвует и женщина.
Притом человек, у которого есть семьи, есть жена и дети, очень редко пойдет на это. Совершают преступления большей частью одинокие люди. В основном это люди, у которых жизнь не сложилась, нисколько они не думают, что, если они пошли в семью совершать разбой, грабеж, так этим же они калечат этих людей. А не думают, потому что у самих нет нормальной семьи, это им не дорого.
Тамара Ляленкова: Есть такое представление и очень расхожий женский образ – женщины, которая способна задержать преступника. Как вы думаете, насколько вообще реален этот образ?
Сотрудник уголовного розыска: Лично мое мнение, что к оперативной работе женщина не приспособлена, она не сможет эту работу выполнять. Если она даже тренирована, все равно к женщине отношение людей совсем другое. На моей практике были случаи, когда на задание выезжали с нами женщины – и народ, люди, к которым мы ехали, обращаясь с каким-то вопросом, с представителями мужского пола разговаривают по-другому, как-то ответственнее, чем с женщиной. Они воспринимают женщину как сотрудника милиции, и все, а вот всерьез не воспринимают.
Вот следователем, я согласен, она может быть, и на этом поприще у них получается. Человек, который сидит на допросе у женщины-следователя, будет более откровенным.
Тамара Ляленкова: Действительно, среди следователей очень много женщин, едва ли не большинство. Я попросила Наталью Кочунову, заместителя начальника следственного отдела, прокомментировать этот факт.
Наталья Кучунова: Во-первых, женщина, когда с мужчиной разговаривает, она больше к себе располагает, чем когда следователь – мужчина. Потом женщина никогда не применяет грубых методов, а каждый мужчина, даже пусть он с каким-то уголовным прошлым или даже матерый, он в каждой женщине видит именно женщину. Он пытается и глазки построить, и позаигрывать. Ведь каждый мужчина себя считает неотразимым, думает, что и следователь посмотрит на него как на мужчину. Поэтому с мужчинами в плане следствия работать легче. Когда, например, обвиняемая – женщина, мужчине легче с ней, а когда наоборот, мужчина, то легче женщине. Женщина всегда приодета, и чаю нальет, мужчина никогда такого не сделает. А женщина и сигаретой угостит.
Многие заключенные мне на протяжении многих лет даже письма пишут. У меня никогда не было случаев, когда человек мне что-то не подписал, как-то я находила общий язык. Если я знаю, что арестуют человека, я говорю: «Знаешь, арестуют...» Вот человек спрашивает: «Меня арестуют или нет?» - «Арестуют». – «Почему?» И я всегда все объясню человеку, потому что мы же не вечно сидим в тюрьме, а когда-то выйдем, и как я человеку посмотрю в глаза? Мало ли, он вернется, где-то мы встретимся, ведь мир настолько тесен. Я никогда не врала людям. Если я иду в тюрьму, то обязательно возьму сигареты. Знаю, что любит сладкое, - возьму ему шоколадочку маленькую. Потому что у нас еще не отменяли преступления по неосторожности. Не всегда же человек вот такой негодяй отпетый. Есть негодяи, но сейчас и жизнь еще такая пошла…
Тамара Ляленкова: Как вам кажется, мужчины-следователи, у них другой метод? Есть какие-то такие определяющие черты в их работе?
Наталья Кучунова: Они обычно в жизненную ситуацию вникать не будут. Мужчина делает свою работу – и делает, без души.
Тамара Ляленкова: Мужские методы воздействия иные?
Наталья Кучунова: Договориться не получается. Если тот начинает артачиться, значит, и этот начинает артачиться. Если сразу не договорятся, потом не получается – или следователь отказывается, или обвиняемый пишет, задержанный, что «поменяйте следователя». А так не получается, противоборство всегда идет. Женщины обычно власти не показывают, но настоять на своем могут. По крайней мере у меня в жизни никогда не было, чтобы мне чего-то не подписали, что-то не сказали.
Тамара Ляленкова: Насколько ваш оперативный подход отличается от чисто женского подхода, то есть, каков ваш инструментарий?
Наталья Кучунова: Женщины же хитрые. Вот он никому ничего не подписывал, пошла я. Я просто, когда сидела, посмотрела его дело уголовное, и вдруг обнаружила, что он родом из Свердловской области, и я там жила, в Свердловской области. И я прихожу к нему, вот так на него смотрю, смотрю и говорю: «Слушай, откуда я тебя знаю? Ты в Свердловской области не жил?» Он говорит: «Жил». Я говорю: «Не в городе Невьянске?» Он говорит: «Да». Я говорю: «Слушай, а у тебя мама не в детском саду работала?» Он говорит: «В детском саду». Я говорю: «И я там работала. Да я тебя оттуда и знаю». И мы с ним расстались такими друзьями, что вообще ни в сказке сказать, ни пером описать.
Ну, а потом я очень хорошо запоминаю иностранные языки, и когда человек какой национальности, я всегда стараюсь на их языке «добрый день» хотя бы сказать. Очень любят.
В зависимости от возраста, если, например, попадает молодой человек, я уже подхожу к нему как мама, я так с ним и говорю: «Слушай, я тебе как мать хочу сказать…» Даже иногда смотрю – парня молодого жалко, я с ним начинаю проводить беседу, почему, какие обстоятельства…
Тамара Ляленкова: Как себя ведут мужчины на следствии?
Наталья Кучунова: Настороженно. «Случайно оказался, ничего не брал…» Они ведь тоже изучают, смотрят, как к ним будут относиться. Конечно, если какие-то бродяги, некоторые сами стремятся, потому что скоро зима, а в колонии покормят и напоят.
Тамара Ляленкова: Мужчин попадается больше, нежели женщин?
Наталья Кучунова: Женщин у нас бывает мало. Если за кражу, то обычно бродяги. Более неопрятные, она быстрее опускается, чем мужчина. А так в основном за наркотики. Сами наркоманки и за сбыт наркотиков. И дети у них.
Тамара Ляленкова: А как женщины ведут себя на следствии?
Тамара Ляленкова: Немножко по-другому. Они, во-первых, хитрят. Если знают, что можно оттуда, например, выйти как-то, постараются вину свалить на своего товарища, с которым крали или что-то делали. Если мужчина может сказать «да», то женщина всегда пытается вылезти, всегда карабкается до последнего.
Тамара Ляленкова: И, как правило, у нее есть какой-то компаньон, подельник, одинокие женщины редко встречаются.
Наталья Кучунова: Крайне редко. Вообще, подельники, и верховодит в основном именно женщина, а сидит именно мужчина. Он как мужчина, вроде бы как кавалер ее – «да, да, да», а потом, когда опомнится уже – «какой же я дурак, ведь она меня заманила, предложила…» А потом она вышла, а он остался.
Тамара Ляленкова: На жалость они как-то напирают?
Наталья Кучунова: Да. Или дети, или беременные они. «Вы же понимаете, ребенок, у вас же у самой дети есть…» Мужчина никогда не сказал… может быть, один из сотни скажет: «Ой, да у меня там детей надо кормить», а женщина всегда: «Ой, отпустите, я мама, у меня дети». Она никогда не пускает к себе в душу. Вот мужчина может пустить, начинаешь с ним про жизнь разговаривать, про жен, про детей. Одинокие женщины в душу никогда не пустят. Они будут видеть потенциальную, может быть, соперницу, причем эта соперница на коне, а ты под конем. Мужчина, может быть, не так обращает внимание, а женщина – на одежду. Ты, вроде бы, одета, причесана, а она – нет. И у нее сразу негатив.
Тамара Ляленкова: Вы сказали, что если мужчина – следователь, то женщина будет легче общаться?
Наталья Кучунова: С одной стороны, женщина будет легче общаться, но она никогда в нем не видит потенциального ухажера или кого-то еще, никогда. Если мужчина к женщине-следователю начинает клинышки подбивать, женщина – никогда.
