В Петербурге 19 ноября открылся VIII Международный фестиваль толерантности: Холокост на территории СССР. В его программе, богатой различными событиями, центральной стала встреча школьников с людьми, пережившими Холокост.
Организаторы VIII Международного фестиваля толерантности выбрали его лозунгом слова известного российского философа и диссидента Михаила Гефтера: "Шесть миллионов евреев – расстрелянных, удушенных в газовых камерах. Шесть миллионов – и каждый в отдельности. Это – память, противящаяся забвению. Это – зов людей к взаимной близости, недоступной без запрета на убийство. Это – убеждение: НЕТ ГЕНОЦИДА ПРОТИВ "КОГО-ТО", ГЕНОЦИД ВСЕГДА ПРОТИВ ВСЕХ. Вот что означает ХОЛОКОСТ". И весьма символично, что сам фестиваль открылся встречей школьников с людьми, пережившими Холокост. Школьники сидели маленькими группками вокруг ветеранов. Один из них, Лев Курман, вспоминал:
– Когда началась война, мне не было еще девяти лет. Наша семья жила на юго-западе Украины в поселке Чернивцы под Могилевом-Подольским. Наша семья состояла из отца, матери, старшего брата, сестры и меня. Когда началась война, старший брат ушел в армию, сражался с фашистами и погиб на Волховском фронте 13 марта 1943 года у поселка Синявино. Сестру убили фашисты. Отец был управляющим районной аптекой, и из-за того, что аптека располагалась в военном госпитале, где находилось много раненых советских солдат, его не отпускали в эвакуацию, и нам не удалось уехать до прихода немцев. Когда они пришли, было страшно ночевать дома. У нас во дворе был небольшой деревянный домик, и мы спрятались на его чердаке. Рядом с нами протекала река Мурафа, впадающая в Днестр. Еще во времена Оттоманской империи на этой реке был построен большой мост высотой метров десять. А внизу были камни. Когда я проснулся утром в тот день, когда пришли немцы, я увидел сквозь щель, как немцы за бороды тащили местных евреев и сбрасывали их с моста. Они падали на камни и разбивались. Если кто-то еще шевелился, внизу стояли автоматчики и расстреливали их. Всё это я видел собственными глазами.
В близлежащие поселки, в которых тоже было много евреев, сразу вошли немецкие специальные отряды, которые занимались этническими чистками. Они собирали евреев и расстреливали. Пришли и к нам, в Чернивцы. Собрали все местное население, как бы интересуясь общественным мнением, спросили его: "Что делать с евреями? Расстрелять?". Большинство сказали: "Пусть живут, они нам не мешают!". Отряд этот ушел, а нас загнали в гетто. Что такое гетто, вы знаете? Нас загнали в угол, в комнате было по 10-15 человек. Оградили нас колючей проволокой. Выйти и войти никому было нельзя. И так мы остались отрезанными от всего мира. Один раз в неделю местному населению разрешали приходить к нам и обменивать продукты на вещи, которые нам разрешили иметь при себе. Поначалу были продукты, а когда вещи кончились, продукты исчезли, и люди стали понемногу умирать. В начале от голода. Потом наступила осень, зима, стало холодно. Стали умирать от болезней.
Собственно говоря, нас бы всех расстреляли, если бы коменданту нашего лагеря не потребовались рабочие руки. Нашему коменданту нужно было ездить на легковой машине. А у нас из поселка вела грунтовка. Если шел дождь, то была такая грязь, что ногу не вытащишь. Шоссейная дорога от нас была в шестидесяти километрах. Рядом с поселком было большое еврейское кладбище. Оно было еще со времен Оттоманской империи. И были большие надгробья. И комендант нас всех, и детей, и женщин, и стариков заставлял таскать эти надгробья и мостить ему дорогу. Это был ад. Я не помню, чем меня мама кормила. Единственное, что помню, это то, что, когда наступало лето, я срывал листики с деревьев и их ел, – рассказывал Лев Курман.
Почему фестиваль назван "Холокост на территории СССР"? Заместитель директора еврейской благотворительной организации "Ева" Татьяна Львова так отвечает на этот вопрос:
– Как-то уже назрела эта тема. Мы делали о Праведниках народов мира, посвящали Анне Франк, два раза посвящали Янушу Корчаку. Холокост на территории СССР принципиально отличается от Холокоста на территории Западной Европы потому, что у нацистов была совершенно другая концепция, другое отношение к евреям. Если вы знаете расовую теорию, то на верхушке их расовой пирамиды находилась арийская раса. Я очень люблю спрашивать детей, когда мы проводим экскурсии, о том, кто же находился внизу этой расовой пирамиды. Они мне всегда отвечают: "Евреи!". На самом деле, евреев в этой расистской картине мира вообще не было, а внизу пирамиды располагались славяне. И за счет этого отношения к славянам как к нации будущих рабов и был выстроен план по уничтожению большей части населения Советского Союза и Восточной Европы. Нацисты здесь и не пытались прикрываться какими-то "красивыми" рассказами про то, что они переселяют евреев в лучшие места, как это было в Западной Европе. За помощь евреям в Западной Европе могли штраф взять, в тюрьму посадить, в крайнем случае. А в Восточной Европе и на территории Советского Союза за это – расстрел на месте. Такая ситуация была и в Польше, и в Советском Союзе. На территории этих двух стран проживало подавляющее большинство еврейского населения. И было уничтожено здесь более двух с половиной миллионов евреев. Это – больше трети от всех погибших во время Холокоста.
– Слово "Украина" звучит в эти дни очень часто в стенах Дома еврейской культуры ЕСОД, где проходит фестиваль. В программе фестиваля есть совместное выступление львовского вокально-инструментального ансамбля "Варничкес-Фолк" и вашего петербургского еврейского молодежного хора "Ева". Как вообще это выглядит на фоне постоянных обвинений украинских властей российскими пропагандистами в антисемитизме и фашизме?
– Конечно, мы не случайно пригласили коллектив из Львова. Кроме того, что это наши давние друзья, нам показалось очень важным подчеркнуть, что, несмотря на то, что происходит вокруг, несмотря на политику, люди остаются людьми, а культура не имеет границ. Наш концерт так и называется: "Музыка без границ".
Недавно в июне наш молодежный еврейский хор вместе с львовским коллективом "Варничкес-Фолк" участвовал в Европейском еврейском хоровом фестивале в Риме. И для нас было полной неожиданностью, когда журналисты стали брать интервью у нас и у руководителей львовского коллектива. И у нас спросили: "А как вы относитесь к тому, что здесь люди с Украины?". Для нас это было настолько неожиданным, что мы поняли, что нам надо что-то сказать вместе. Объяснить, что это мир сошел с ума, а у нас еще с головой все в порядке. И на гала-концерте мы исполнили вместе замечательную песню, которая называется "Шолом", что в переводе означает "Мир". И нам очень важно было показать друзьям из Львова, нашим коллегам, что мы – нормальные, что мы не сошли с ума. Политика нас не может изменить, – говорит Татьяна Львова.
