«Третий год правления <…> Обнародован указ об учреждении института агитаторов (сэнкёси). Он назывался "О распространении великого и божественного Пути" <…> Агитаторам полагалось разъяснять подданным суть этого Пути <…> Агитаторы состояли в штате Министерства небесных и земных божеств <…>» Можно, конечно, посмеяться, припомнив наше недавнее прошлое, политинформации, Ленинский зачёт, журнал «Агитатор». Только в Японии агитаторы не даром ели свой хлеб, то есть рис. Япония не распалась на дюжину княжеств, хотя поначалу именно к тому всё и шло: уроженцы севера и юга резали друг друга самурайскими мечами, а европейцы поставляли более современное вооружение всем конфликтующим сторонам, чтобы потом прибрать к рукам обломки страны Восходящего солнца. Не вышло.
Итак, речь идёт об императоре Муцухито, правившем с 1867 по 1912 год. Он более известен по девизу, который обычно переводят как «просвещённое правление», а в оригинале он восходит к древней китайской «Книге перемен»: «Святой, повернувшись к югу, выслушивает Поднебесную. Он управляет (дзи), повернувшись к свету (мэй)». Мэйдзи. Официально к его имени прилагается термин «реставрация» — в том смысле, что он вернул потомкам богини Солнца реальную власть, узурпированную военными, — но на самом деле это была настоящая революция сверху. Считается, что подобный феномен характерен для России, у Натана Яковлевича Эйдельмана есть даже книга: «Революция сверху». Но японский коронованный революционер не уступит Петру I. При нём не только переменилась вся политическая система. Не только европеизировался народный быт, а он был настолько далек от европейского, что японец (извините за такие подробности) принимал ночной горшок… Нет, ни за что не догадаетесь. За то, что надо класть под голову во время сна. Вроде подушки. Но одежда, танцы, календарь — это цветочки. А настоящий переворот — то, что у всех князей были изъяты их владения. Отменены сословия, включая самурайское, имевшее монополию на вооружённое насилие. Кто смотрел «Семь самураев», тот знает, что крестьяне там не очень-то способны себя защитить. Да и придворные аристократы давно превратились в тихих жрецов. Как же самураи согласились отдать им свои мечи? Автор книги, Александр Николаевич Мещеряков поясняет, что воинственное сословие было и «самым образованным», а при новой власти пошло на госслужбу, составив, к примеру, 40% учителей. «Самостоятельный бизнес» им «не слишком давался». Поэтому в торговле и промышленности они выступали в роли наёмных управляющих. Дворянин получает зарплату у торговца, то есть представителя самого низкого, куда ниже крестьян, сословия традиционной Японии. Кошмар! Все «ментальности» рассыпаются в прах. Тем не менее, факт. Конечно, самурай терял привилегии, почётное право зарубить простолюдина, но одновременно становился хозяином своей судьбы, избавляясь от сурового повседневного подчинения вышестоящему начальству (а в Японии феодальная иерархия была намного жёстче и бесчеловечнее, чем в Европе). Многие сочли такой обмен выгодным. Несмотря на отдельные восстания и акты индивидуального террора, «государство Мэйдзи сумело <…> интегрировать самураев в новую жизнь».
Отдельно — вопрос о методах. Твердо отстаивая принципы, японские реформаторы проявляли исключительную (совсем не в духе своего феодализма) снисходительность к людям. Легко амнистировали противников, как живых, так и исторических. Вдумайтесь. Император пришёл к власти, свергнув военных правителей, сёгунов из рода Токугава. Но после победы он посещает фамильное святилище Токугава. И один из представителей свергнутой династии тут же включается в учебник этики для начальной школы как образец, «делать жизнь с кого». Почему? Потому что глава государства «призван обеспечить не только территориальное единство», но и «связь времён». А у нас до сих пор воюют с мавзолеем Ленина.
Соответственно, итоги. Японские реформы дали невероятный рост всех показателей, по которым можно судить о развитии страны, некоторых — с нуля. Даже средний рост подданных увеличился на сантиметр. Страна, которую презирали как варварскую (а наш император Николай называл её жителей «макаками» стала вровень с мировыми державами.
И вместе с прочими достижениями, усвоила у них привычку поддерживать собственное благополучие за счёт менее удачливых народов. В книге замечательно показано, как к концу правления её героя японцы стали вести себя по отношению к соседям, ближайшим по культуре китайцам и корейцам точно так же, как вели себя европейские колонизаторы в Японии, вызывая всеобщее возмущение, из которого, собственно, и выросла революция Мэйдзи. Круг «модернизации» замыкается в петлю. Реформаторы интегрировали самураев в бюрократию, но в ответ «самураи интегрировали государство в свои ценности». Идеология, замешанная на ксенофобии, национализме, высокомерном презрении к любому, кто показался слабее, постепенно становилась официальной, указывая внуку Мэйдзи путь в Антикоминтерновский пакт с Гитлером, и далее через Вторую Мировую — к национальной катастрофе 1945 года. Но из этой ямы будут выбираться уже другие реформаторы.
