Сколько раз в своей жизни человек, который не занимается ничем противозаконным, может произнести последнее слово? Нисколько – ноль раз. Или если, может быть, ему очень повезет, это случится один раз. За последние полтора-два года, с учетом апелляций и т. д., это мое шестое или десятое последнее слово. Вот эту фразу "Подсудимый Навальный вам предоставляется последнее слово" я уже слышал много раз. Такое впечатление, что с последним словом для меня или для кого-то, для всех наступали последние дни. Постоянно от тебя требуют сказать "последнее слово". Я говорю это, но вижу, что последние дни они не наступают. Самое главное, что меня в этом убеждает, если бы я вас всех здесь сфотографировал втроем, а лучше все вместе с представителями т. н. потерпевших, это те люди, с которыми я общаюсь в последнее время, это люди, глядящие в стол. Вы все постоянно смотрите в стол. Я с вами со всеми разговариваю, вы смотрите в стол постоянно все. Вам нечего сказать. Елена Сергеевна, какая самая популярная ваша фраза, – Вы ее точно знаете, – с которой обращаются ко мне следователи, прокуроры, все, кто угодно, следователи, судьи по гражданским делам, уголовным. Вы мне говорите одну фразу чаще всего: "Алексей Анатольевич, ну вы же все понимаете". Я все понимаю, но я не понимаю одного: почему вы без конца смотрите в стол? У меня нет никаких иллюзий. Я понимаю отлично, что никто из вас сейчас не вскочит, не перевернет этот стол и не скажет: "Да, надоело мне, я сейчас выхожу". И не встанет представитель "Ив Роше" и не скажет: "Убедил нас Навальный своими красноречивыми словами".

Человеческое сознание компенсирует чувство вины. Иначе люди постоянно выбрасывались бы как дельфины. Невозможно просто прийти и постоянно думать, прийти домой и сказать своим детям, мужу: "Знаете, сегодня я участвовала в том, что мы сажали заведомо невиновного. Я теперь страдаю и буду страдать постоянно". Люди так не делают, они устроены по-другому. Они либо скажут: "Алексей Анатольевич, вы же все понимаете" либо они скажут: "А не надо было на Путина лезть", как процитировали слова представителя Следственного комитета. Если бы он не привлекал к себе внимание, не размахивал руками, не мешал проходу граждан, тогда бы все бы обошлось.

Люди, смотрящие в стол, это по большому счету такое поле битвы, которое происходит между теми жуликами, которые захватили власть, и нормальными людьми, которые хотят эту власть изменить. Мы же бьемся за людей, смотрящих в стол, за тех, которые пожимают плечами, ничего не делают или в условиях, когда можно просто не делать какой-то подлости, они ее делают. Известная цитата про то, что всех учили плохому, но почему же ты, скотина, оказался первым учеником?! (Это не обращено конкретно к суду). Они просто смотрят в стол, и они отворачиваются. Они пытаются игнорировать все происходящее. И наша битва за людей, смотрящих в стол, чтобы объяснить вам еще раз, чтобы вы не смотрели, а сами себе признались, что все, к сожалению, в нашей прекрасной стране, все, что происходит, основано на бесконечном вранье.

Я здесь стою и готов постоять сколько угодно раз, чтобы вам всем доказать, что я не хочу терпеть это вранье. Я не буду его терпеть. Все в буквальном смысле вранье во всем – от первого до последнего слова, понимаете. Мне говорят, что интересы русских в Туркмении – их не существует, а за интересы русских на Украине нужно начать войну. Мне говорят, русских в Чечне никто не обижает. Мне говорят, что не существует ничего такого. Мне говорят, что в "Газпроме" не воруют. Я приношу документы о том, что у этих чиновников есть незарегистрированное имущество, есть компании. Мне говорят – этого ничего нет. Я говорю, что мы готовы прийти на выборы и вас победить. Мы регистрируем партию, мы делаем многие вещи. Мне говорят – это все ерунда, мы на выборах побеждаем. А вы в них не участвуете, не потому что мы вас не пускаем, а потому что вы не правильно оформили документы. Все построено на вранье. И чем более убедительные доказательства чего-либо приносит любой из нас, тем с большим враньем мы сталкиваемся. И это вранье стало механизмом, которое использует государство, оно стало сутью государственной власти, сутью ее. Мы смотрим выступление первых лиц. Ведь там же вранье от первого до последнего слова. Вчера выступает Путин и говорит: "У нас нет дворцов!". Да мы их фотографируем, эти дворцы, в месяц по три штуки, выкладываем, показываем! Нет у нас дворцов. Нет, значит, у нас каких-то олигархов, которые кормятся от государства. Да, вот же, пожалуйста, идите, посмотрите, как руководитель РЖД на кипрские и панамские офшорные компании половину госкорпорации уже оформил. Нет, ничего этого нет. Зачем терпеть это вранье? Зачем смотреть в стол? Извините, может быть, я вас в какую-то философию утягиваю, но жизнь слишком коротка, чтобы в стол смотреть. По большому счету, а что там этой жизни-то?! Я не успел оглянуться – мне уже почти сорок. Не успею оглянуться – внуки. А потом мы все не успеем оглянуться, мы уже лежим в постели, а вокруг стоят родственники, которые только и думают: "Скорей бы он освободил жилплощадь". В какой-то момент мы будем понимать, что не имело смысла вообще ничего из того, что мы делали.

Для чего мы смотрели в стол и молчали? Ведь смысл имеют только те моменты в нашей жизни, когда мы делаем что-то правильное, когда нам не нужно смотреть в стол. Мы можем честно посмотреть в глаза друг другу, просто поднять эти глаза. Вот это имеет смысл. А все остальное смысла не имеет. Именно поэтому для меня, я не скрою, это достаточно болезненная ситуация. И хитрый, болезненный формат, который выбрал Кремль для борьбы со мной, когда не просто меня пытаются посадить, каких-то притянуть туда еще невинных людей. Офицерова с пятью детьми. Я должен смотреть в глаза его жене и т. д. Я уверен, что людей по "Болотному делу" посадили не за что, а просто для того, чтобы застращать меня и, как и я, лидеров оппозиции. Сейчас брата моего. У его жена, двое детей. Сейчас с родителями. Все всё понимают. Они меня поддерживают. Я очень благодарен своей семье.

Да, они меня этим цепляют тем, что они вместе со мной невиновных людей тащат. Может быть, плохую вещь скажу, но даже взятие заложников меня не остановит. Жизнь не имеет смысла, если терпеть бесконечное вранье и быть согласным со всем. Я никогда не соглашусь с той системой, которая выстроена сейчас в стране. Потому что эта система направлена на то, чтобы грабить всех, кто находится в этом зале. У нас все выстроено таким образом, что существует хунта, в буквальном смысле слова – хунта. 20 человек, которые стали миллиардерами, захватив все – от госзакупок до продажи нефти. Есть тысяча человек, которые находятся на крупной кормежке у этой хунты. Не больше тысячи человек, на самом деле. Есть несколько процентов активного населения, которым не нравится, и 200 миллионов глядящих в стол. Я не остановлю свою борьбу с этой хунтой. Я буду продолжать агитировать, баламутить тех самых людей, которые глядят в стол и вас в том числе. Я не остановлю это никогда. Я могу сказать, что я не жалею, что тогда позвал людей на несанкционированную акцию. Та акция на Лубянке, из-за которой все началось, она в принципе не удалась. Но я не жалею ни секунды, что я это сделал. Я могу сказать, что я не жалею ни секунды о своих действиях, которые я направил на борьбу с коррупцией и т. д.

Адвокат Кобзев как-то несколько лет назад, когда мы с ним разбирали одно из дел "Газпрома" или ВТБ, сказал вещь, которая мне запомнилась. Он мне сказал: "Алексей, тебя точно посадят. Потому что ты к ним лезешь таким образом, что они этого не стерпят. Ты пойми, что рано или поздно тебя посадят". Опять же человеческое сознание компенсирует. Невозможно жить с мыслью "ой, меня посадят". Оно вытесняется из головы. Но тем не менее, я отдавал себе отчет в этом. Я могу сказать, что я не жалею ни об одном своем действии. Я могу сказать, что я буду продолжать призывать людей участвовать в коллективных действиях, в т. ч. реализовывать свое право на свободу собраний. Я еще раз хочу сказать: да, я считаю, что у людей есть законное право на восстание против этой несправедливой и коррумпированной власти, против хунты, которая все захапала, которая триллионы долларов выкачала из нашей страны в виде продажи нефти и газа. И что мы получили? Ничего. Я повторю то, что я сказал на последнем слове по "Кировлесу". Ничего не изменилось. Мы позволили им, глядя в стол, нас ограбить. Мы позволили им превратить нас в скотов. Что мы приобрели? Чем они с нами расплатились, чем с вами расплатились, глядящими в стол? Да, ничем. Здравоохранением? Нет у нас здравоохранения. Образование у вас есть? Нет у нас образования. Дороги вам дали хорошие? Не дали вам хорошие дороги. Давайте спросим, какая зарплата у секретаря суда? Ну, хорошо, если со всеми наценками около 15 тыс. Судебный пристав, я очень сильно удивлюсь, если он получает больше, чем 35-40 тыс. руб. Вот! Понимаете. Парадоксальная ситуация, когда десяток жуликов всех нас, вас, кого угодно грабят каждый день. А мы все это терпим. Я этого терпеть не буду.

Трюк с моей семьей, с моими близкими удался. Тем не менее, нужно помнить о том, что они меня поддерживают во всем. Никто из них не собирался становиться политическими активистами. Поэтому нет никакой нужды сажать моего брата на одну скамью и, вообще, сажать! Он не собирался заниматься политической деятельностью. Уже принесено нашей семье достаточного количества боли, страданий в связи с этим. Нет никакой нужды усугублять это все. Я сказал, взятие заложников меня не остановит. Тем не менее, не вижу, зачем власти этих заложников нужно убивать? Я призываю всех абсолютно, это наивно, может быть, звучит, и над этими словами в названии неизвестной статьи принято смеяться, иронически ухмыляться – жить не по лжи. Но ничего другого не остается. В нашей стране в этой ситуации никакого другого рецепта не существует. Я хочу поблагодарить всех за поддержку. Я хочу призвать всех: жить не по лжи. Я уверен абсолютно, что если изолируют меня, посадят и т. д., на мое место придет другой. Ничего уникального или сложного я никогда не делал. Все, что я делаю, может делать любой человек. Я уверен, что и в ходе борьбы с коррупцией, и где-то еще найдутся люди, которые будут продолжать делать то же самое вне зависимости от решения этих судов.