Мировые цены на нефть всего за полгода снизились почти вдвое. Причем их падение осенью оказалось столь стремительным, что даже к концу года этот фактор едва ли был в полной мере учтен в большинстве прогнозов по мировой экономике на 2015 год. И если влияние на нее снижения цен на энергоносители окажется таким же масштабным, как и влияние еще недавнего их роста, экономики многих стран получат мощный стимулирующий импульс. Объемы грядущего перераспределения средств от экспортеров нефти в пользу ее потребителей исчисляются триллионами долларов в год. Для бизнеса падение цен на энергоносители фактически равносильно снижению налогов. Об этом мы говорим с американскими и европейскими экспертами.

К началу 2014 года "доминирующим" фактором для мировой экономики в ближайшие месяцы однозначно считались программы "количественного смягчения", то есть финансового стимулирования, в трех крупных ее регионах – Соединенных Штатах, еврозоне и Японии. Собственно, эти программы во многом таковым фактором останутся и в 2015 году, хотя в каждом из этих трех регионов они находятся на принципиально разных этапах.

В США, где еще год назад объемы такого стимулирования национальной экономики составляли 85 млрд долларов в месяц, то есть почти один триллион долларов в год, Центральный банк поэтапно эти объемы сокращал. К декабрю "количественное смягчение", начатое здесь еще на пике кризиса осенью 2008 года, было завершено полностью. Годовые темпы роста американской экономики во втором квартале ускорились до 4,6%, а в третьем – уже до 5%.

В Японии объемы "количественного смягчения" финансовые власти в 2014 году лишь продолжали наращивать. Они уже вплотную приблизились к еще недавним американским – на их пике. Но весной был резко, с 5% до 8%, повышен главный в стране налог на потребление – налог с продаж, ставка которого оставалась неизменной в течение 17 лет. И тут же рост японской экономики в первом квартале года почти на 6% сменился глубоким спадом во втором – почти на 7%.

Правительство и Центральный банк ответили на это новым расширением объемов финансового стимулирования экономики, а запланированное новое повышение ставки налога с продаж – уже до 10% – перенесли теперь с октября 2015 года, как предполагалось ранее, на весну 2017 года. И в третьем квартале спад японской экономики оказался уже меньшим – 1,9%.

В еврозоне, в отличие от США или Японии, подобную программу финансового стимулирования, по сути, только начинают. А годовые темпы роста экономики региона, фактически балансирующей на грани очередной рецессии, с весны и до осени составляли 0,8% в год.

Десмонд Лахман, научный сотрудник исследовательского American Enterprise Institute, Вашингтон:

– "Количественное смягчение" – это инструмент монетарной политики, который используется для придания импульса экономике. Наиболее эффективным он оказывается тогда, когда одновременно проводится и стимулирующая бизнес налоговая политика. Но в США, например, "количественное смягчение" пришлось задействовать в тот момент, когда из-за сниженных налогов, с одной стороны, и крупных расходов государства, с другой стороны, его бюджет сокращался, а рост экономики при этом резко замедлился. Так что ситуация была далека от идеальной. То же самое, кстати, происходило и в Великобритании.

​Тем не менее реализованную в обеих странах политику "количественного смягчения" можно признать вполне успешной – в том смысле, что благодаря ей экономики США и Великобритании преодолели последствия глубокого финансового кризиса. Да, если иметь в виду долгосрочные перспективы, то возникает вопрос, не приведет ли в итоге такая политика к формированию новых "пузырей" на финансовых рынках? Но в краткосрочном плане "количественное смягчение" вполне работает…

Николаус Хайнен, аналитик Deutsche Bank, Франкфурт-на Майне, Германия:

– Соединенные Штаты завершили свою программу "количественного смягчения" именно потому, что она дала результаты, ведь американский бизнес финансирует себя в основном через рынки капитала. В Европе иная ситуация: компании финансируют себя главным образом через банки. Да и программа "количественного смягчения" в Европе фактически лишь начинается. Впрочем, перед ней ставятся иные цели, нежели в США: умеренно ослабить курс евро, с тем чтобы ускорить рост цен в еврозоне, отведя таким образом угрозу дефляции.

С одной стороны, резко подешевевшие теперь энергоносители эту угрозу лишь усиливают. С другой стороны, они оживляют общую рыночную конъюнктуру, но прежде всего в странах с крепкой экономикой.

​В начале 2014 года никто не ожидал, что цены на нефть так стремительно упадут. Но теперь, видимо, именно низкие цены на нефть, а значит, и все остальные энергоносители станут для мировой экономики в 2015 году не менее значимым фактором, чем программы финансового стимулирования. Причем фактором, уже несколько лет подряд в мировой экономике отсутствовавшим…

Джеймс Робертс, сотрудник исследовательского института Heritage Foundation, Вашингтон:

– Да, я полагаю, будет справедливо сравнивать резкое удешевление энергоресурсов с антикризисным "количественным смягчением" – в смысле силы их воздействия на мировую экономику. Столь стремительного падения цен мало кто ожидал. Равно как и ослабления влияния ОПЕК.

​Больше других от дешевых энергоресурсов выиграют индустриально развитые страны. В США, еврозоне или Японии дешевая нефть может стимулировать производство в наиболее энергоемких отраслях промышленности. В проигрыше же останутся те нефтяные страны, которые мало что сделали для ослабления собственной зависимости от экспорта сырья, будь то Венесуэла, Ангола или Россия.

Кстати, в круг тех стран, которые выиграют от удешевления нефти, я бы включил и Бразилию с Аргентиной – это крупные экспортеры сои, а доля энергозатрат в этом секторе агрокомплекса весьма значительна. По большому счету, цены всех видов сырья – от сельскохозяйственного до промышленного – сильно привязаны к ценам на нефть.

Ганс-Петер Бургхоф, профессор экономики университета города Хохенхайм, Германия:

– В данный момент низкие цены на нефть выполняют своего рода функцию смазки для механизма мировой экономики. Этому же в определенной мере способствовала и проведенная в США программа "количественного смягчения", которая оказалась вполне успешной. Однако в Европе подобная программа, увы, пока успехами не отличалась. И это лишь усугубляет экономическую ситуацию в еврозоне. Ведь проблемой Европы является отнюдь не дороговизна денег, наши проблемы лежат совсем в другой плоскости.

Стивен Ханке, профессор экономики университета Джона Хопкинса, Балтимор, США:

– И цены на энергоносители, и программы "количественного смягчения" – факторы, безусловно, очень важные. Только я сомневаюсь, что 2015 год пройдет под знаком "дешевой энергии".

Беседы с банкирами и нефтяниками в Техасе убеждают меня в том, что курс Саудовской Аравии и ОПЕК в целом на сохранение нынешних объемов добычи нефти дает свои плоды. И что цены на нефть, если и не полностью, то хотя бы частично, восстановятся гораздо быстрее, чем мы сегодня предполагаем.

Во-первых, банки, исходя из текущих низких цен на нефть, уже сокращают кредитование сырьевых компаний с относительно высокой себестоимостью добычи. Такой, которая не позволяет им оставаться рентабельными при нынешней ценовой конъюнктуре. Во-вторых, эти же низкие цены вынуждают добывающие компании сокращать инвестиции в новые проекты. И я допускаю, что оба эти фактора могут привести к тому, что уже в третьем-четвертом кварталах 2015 года мы вновь увидим повышение цен на нефть.

Фактор дешевых энергоносителей, сам по себе, какое влияние на мировую экономику в целом может оказать в 2015 году, на ваш взгляд? Ведь только из-за подешевевших нефти, газа и электроэнергии у компаний весьма существенно сокращаются текущие издержки. Фактически это равносильно снижению для их бизнеса каких-то налогов. Ровно так же, то есть равносильно снижению, скажем, налогов на потребление, фактор подешевевшей нефти, по идее, отразится и на частных потребителях, что лишь стимулирует рост потребительского спроса…

Николаус Хайнен:

– Безусловно, потребительский спрос от падения цен на энергоносители в целом только выигрывает, хотя и косвенно. Удешевление энергоносителей сокращает издержки компаний, себестоимость их производства, и уже через них передается потребителям. Но, действительно, подешевевшие нефть, газ или электроэнергия становятся в 2015 году своеобразным стимулирующим фактором для всей мировой экономики.

Филип Леви, исследовательский центр "Чикагский совет по международным делам", США:

– Энергетика – ключевая отрасль, поэтому ее влияние на всю экономическую систему огромно. Достаточно вспомнить, какой шок испытывала мировая экономика, когда цены на энергоносители резко пошли вверх только на решении Японии по следам катастрофы на Фукусиме отказаться от атомной энергетики. И остается лишь надеяться, что эффект снижения цен на энергоносители будет столь же мощным, как и эффект их повышения.

Понятно, что больше других выиграют от такого снижения те компании или граждане, которые потребляют нефть или нефтепродукты в больших объемах. Те регионы или страны, где население полагается на личный автотранспорт, выиграют больше, чем регионы, жители которых чаще используют общественный транспорт. Или, скажем, фермеры, как класс предпринимателей, выиграют, наверное, больше, чем владельцы ресторанов. Да, в принципе, удешевление энергоносителей и сокращение налогов – явления тождественные в смысле влияния на внутренний спрос в той или иной стране. Однако по структуре своей они будут сильно отличаться.

Десмонд Лахман:

– С точки зрения потребителей в странах с развитой экономикой, низкие цены на нефть – замечательная новость. Действительно, это вполне можно сравнивать со снижением налогов. Ведь, по сути, те деньги, которые при высоких ценах на нефть ушли бы к экспортерам этой нефти, теперь фактически попадут к потребителям в западных странах – импортерах нефти. Причем речь идет об астрономических суммах. По некоторым подсчетам, снижение цены нефти с еще недавних уровней до 60 долларов за баррель перераспределит от производителей нефти к ее потребителям примерно 1,2 триллиона долларов в год! Поэтому, на мой взгляд, и дополнительный рост потребительского спроса, и связанный с ним общий прирост экономики США, стран Европы или Японии в 2015 будет заметным.

​Один из важнейших концептуальных вопросов, связанных с программами "количественного смягчения" или другими подобными, направленными на преодоление национальной экономикой любой страны мира очередного кризиса: какое сочетание мер считать оптимальным для экономической политики в сложившихся условиях, будь то США, Европа, Япония или даже Китай? Мягкая денежная политика на фоне жесткой налоговой? Или не столь мягкая денежная политика на фоне максимально возможной либеральной политики налоговой, читай – бюджетной?

Джеймс Робертс:

– Если исходить из "Индекса экономических свобод", разработанного нашим фондом, то налогово-бюджетную политику индустриально развитых стран после 2008 года следует признать в целом чрезмерно либеральной. Рост их экономик за этот период объясняется в огромной мере либо бюджетными субсидиями, либо государственными инвестициями в объекты инфраструктуры, тогда как инвестиционная активность частного сектора оставалась невысокой. В результате, например, Италия оказалась в рецессии, а Германия и Франция балансируют на грани.

​У Соединенных Штатов, как эмитента мировой резервной валюты, больше возможностей и наращивать собственный долг, и делать это дольше, чем любая другая страна мира. Но лишь откладывая тем самым решение насущных бюджетных проблем. Правда, они не настолько остры, как в Европе. Как и демографические проблемы Америки для рынка внутреннего труда не столь болезненны, как в Европе. Но это только пока!

Поэтому наша рекомендация – сокращать государственные расходы. Исследования, проведенные Heritage Foundation, показывают, что страны, отреагировавшие на финансовый кризис 2008 года именно урезанием госрасходов, сегодня оказываются в гораздо лучшем положении, чем страны, увеличившие и налоги, и бюджетные траты.

Ганс-Петер Бургхоф:

– Во-первых, налоговая политика сама по себе никогда не должна быть мягкой по отношению к предпринимателям, которые вообще никаких налогов на платят, но при этом конкурируют с налогооблагаемым бизнесом.

Европейская политика, касающаяся конкурентоспособности, никуда не годится. У нас слишком много разных послаблений и в денежной политике, и в налоговой системе. А при мягкой денежной политике деньги как бы обесцениваются, что побуждает многих инвесторов к рискованным сделкам. Кроме того, низкие банковские проценты также не способствуют рачительному отношению к деньгам. Причем без строгой денежной политики самыми крупными ее нарушителями становятся именно государства. Скажем, в еврозоне действует даже специальный Пакт налоговой стабильности, но мало кто обращает на него внимание. И это тоже следствие мягкости политики, коль скоро никто не считает себя связанным какими-либо жесткими обязательствами.

Чтобы решить свои проблемы, Европе нужна строгая денежная дисциплина. Тогда государству не придется глубоко залезать в долги, а значит, и повышать налоги, чтобы собрать деньги на погашение этих долгов. Другими словами, налоговая политика должна быть такой, чтобы нагрузка на доходы бизнеса не стала бы чрезмерной, но при этом не приводила к дефициту бюджета. В противном случае налоговая политика просто лишает бизнес мотивации, что в итоге подрывает экономическую основу государства.

Стивен Ханке:

– С общеэкономической точки зрения, финансовая политика, на мой взгляд, гораздо важнее бюджетной. А если так, то, скажем, нынешнюю финансовую политику в еврозоне никак нельзя признать адекватной: совокупная денежная масса в этих странах растет очень медленно, поэтому регион и балансирует на грани рецессии. Кстати, то же явление, просто в более мягкой форме, мы наблюдаем и в США, где денежная масса прирастает лишь на 1,7% ежегодно.

Даже в Китае, не говоря уже о Японии, расширение общего денежного предложения отстает от исторических трендов. Поэтому, на мой взгляд, официальные прогнозы и предполагают дальнейшее замедление роста экономики Китая в 2015 году – с 7,4% до 7,1%.

Проблема в том, что все нынешние попытки кредитно-денежной экспансии наталкиваются на тот непреложный факт, что в современной экономике доминантную роль в увеличении денежного предложения – то есть на 80-90% – играют именно коммерческие банки, а вовсе не финансовые власти той или иной страны.

Но как раз финансовые власти, напуганные кризисом 2008-2009 годов, сделали все, чтобы затруднить коммерческим банкам выполнение этой своей функции просто через нормальное кредитование экономики. Главным образом, заставив банки увеличить объемы своих обязательных резервов. В итоге получить банковский кредит сегодня труднее, чем еще год назад.

В этой ситуации Центральный банк и перенимает неизбежно роль главного генератора денежного предложения в экономике. Но делать это так же эффективно, как коммерческие банки, он не в состоянии. По той простой причине, что в нормально функционирующей экономике финансовые власти обеспечивают лишь 10-20% общего денежного предложения.

​Тем не менее Европейский центральный банк осенью 2014 года начал не только новую программу льготного кредитования банков еврозоны, но и выкупа на рынках определенных видов корпоративных ценных бумаг. Теперь от него ожидают и возвращения к практике выкупа гособлигаций стран еврозоны, существовавшей в 2010-2011 годах. Но можно ли говорить уже о первых результатах новых мер финансового стимулирования европейских экономик? Хотя самого выражения "количественное смягчение" в Брюсселе или Франкфурте, скорее, предпочитают избегать…

Николаус Хайнен:

– Пока еще рано оценивать эти меры… Да, идея льготного финансирования малых и средних предприятий, доминирующих в европейской экономике, сама по себе неплоха, но этого явно недостаточно. В еврозоне подобные программы должны стимулировать не столько более доступное для бизнеса финансирование, сколько способствовать дальнейшей либерализации – как налоговой политики, так и регулирования отдельных сегментов рынка. Но, боюсь, до сознания чиновников в Брюсселе эта мысль еще не дошла. Европе необходимы именно глубокие структурные реформы, а не просто дешевые деньги. Только тогда здесь появятся новые инвестиции, благодаря которым компании станут расширять свой бизнес, а значит, и возобновится устойчивый рост всей экономики.

Ганс-Петер Бургхоф:

– К сожалению, результаты пока удручают. Впрочем, я не исключаю, что, если бы мы не начали программу льготного кредитования банков и выкупа некоторых активов, то экономическая ситуация в еврозоне могла быть еще хуже, чем есть.

Увы, дешевыми деньгами от Европейского центрального банка нам пока не удалось стимулировать рост экономики еврозоны. Причем страны, которым в первую очередь этим хотели помочь, то есть страны южной Европы, от этого не выиграли. Наоборот, воспользовавшись новыми возможностями, они еще больше залезают в долги. Вот и получается видимость некоего роста экономики на фоне еще большей государственной задолженности – я бы назвал такое явление "экономикой пузыря".

Короче говоря, ни одно из этих направлений финансовой политики – дешевые кредиты или выкуп активов – сколько-нибудь заметных результатов пока не принесло. Многие экономисты отмечают, что они позволяют выиграть время для проведения насущных структурных реформ европейской экономики. Но, похоже, европейские политики уже сейчас вполне удовлетворены результатами. По их мнению, все протекает благополучно.

​Давайте предположим, что в 2015 году сразу в трех из крупнейших экономик мира (еврозона, Япония, а также Китай) финансовые власти будут проводить в заметных объемах программы "количественного смягчения", предполагающие низкие процентные ставки. Тогда как в США эта программа уже свернута, и Центральный банк – Федеральная резервная система – свои ставки вот-вот начнет повышать, что лишь усилит интерес международных инвесторов к вложениям в американские активы. Не устремятся ли их капиталы обратно в Соединенные Штаты, что приведет, в частности, к дальнейшему укреплению доллара и, наоборот, ослаблению валют других стран? Вспомним, всего два года эти капиталы мощным потоком уходили из США в те страны, где процентные ставки были выше, особенно в страны развивающиеся. А потом так же стремительно стали эти страны покидать, стоило Федеральной резервной системе США заявить в мае 2013 года о планах начать вскоре поэтапное сворачивание американской программы "количественного смягчения"…

Десмонд Лахман:

– Действительно, именно этого и можно ожидать, коль скоро сложилась ситуация, когда монетарная политика в крупнейших экономиках мира имеет разную направленность. Так что все вполне закономерно. По мере повышения учетных ставок в США, курс доллара идет вверх, и капитал направляется в США, укрепляя таким образом доллар еще больше. Соответственно, этот капитал покидает Европу и Японию, ослабляя тем самым их валюты…

Филип Леви:

– Если финансовая политика США нормализуется, если, в частности, Центральный банк повысит учетную ставку, в то время как другие страны, наоборот, будут смягчать свою денежную политику, то да, наиболее вероятными следствиями станут как укрепление доллара, так и немалая турбулентность на финансовых рынках.

Капиталы международных инвесторов крайне чувствительны к малейшим колебаниям процентных ставок, и перемещаются они по миру соответственно. Поэтому уже очень скоро мы выясним, например, какие из развивающихся стран оказались более подготовленными к такому развитию событий? Какие из них успели реформировать как регулирование национального бизнеса, так и трудовое законодательство, с тем чтобы, даже в случае повышения процентных ставок в США, международные инвесторы не спешили бы выводить из них свои деньги, посчитав перспективы для них в этих странах по-прежнему достаточно привлекательными? Но в целом, полагаю, этот процесс перемещения капиталов будет протекать весьма бурно.

Ганс-Петер Бургхоф:

– Опасность массового оттока капитала из Европы в такой ситуации мне представляется весьма высокой. Ведь и текущая экономическая ситуация в еврозоне, и здешние банковские процентные ставки не привлекают ни европейских, ни зарубежных инвесторов. А использование в Европе того же инструмента финансовой политики, что и в Соединенных Штатах, – "количественного смягчения" – отнюдь еще не означает и те же результаты. Европа – не США, мы не обладаем столь же обширными денежными ресурсами, как они. Более того, финансовые проблемы Европы по сути своей отличаются от американских, а сама программа "количественного смягчения" в США основывалась на совершенно иной предыстории процентных ставок. Да и перетоки капиталов на финансовых рынках происходили здесь совсем в других условиях.

​Если судить по трендам последних месяцев, то 2015 год может стать годом дорожающего доллара и, наоборот, дешевеющего евро. В какой мере вы разделяете подобные предположения? И сколь заметное влияние окажет дорожающий доллар – на экономику США, а дешевеющий евро – на экономику еврозоны? Причем учитывая в каждом случае свои особенности: в США доля экспорта не превышает 12-13% общего объема экономики, а в еврозоне 2/3 всего экспорта приходится на поставки внутри самого региона…

Николаус Хайнен:

– Основная часть европейского экспорта действительно приходится на внутренний рынок. И потому от ослабления евро в большей степени выиграют те страны, которые наиболее активны на зарубежных рынках. В первую очередь, речь идет о таких странах, как Германия, Нидерланды или Австрия. Но то, что американская экономика оказывается сегодня в лучшем положении, чем европейская, неминуемо отразится и на курсах соответствующих валют. Мы, например, не исключаем, что к концу 2015 года один евро будет стоить уже один доллар и 10-15 центов, а не 1,22, как в конце 2014 года.

А вот о массовом оттоке капиталов из Европы я пока не стал бы говорить. На мой взгляд, такое может случиться, если здесь в 2015 году вдруг возникнут некие серьезные политические риски. К счастью, от такого сценария мы пока весьма далеки.

Десмонд Лахман:

– Само по себе укрепление доллара по определению негативно для американской экономики, так как объем американского экспорта сокращается, а импорт, наоборот, растет. Пусть даже доля экспорта в общем объеме экономики США и невелика. Тем не менее удорожание доллара и, соответственно, удешевление валют стран – торговых партнеров США может привести к ситуации, когда цены импортируемых товаров и услуг окажутся ниже, чем они должны были быть в долларах. Это, в свою очередь, формирует неестественно низкие уровни инфляции.

Да, в "нормальных, если так можно выразиться, условиях в этом ничего страшного может и не быть. Но нынешнее подорожание доллара происходит на фоне стремительно падающих цен на нефть. И, учитывая оба этих фактора, можно с большой долей вероятности предположить, что уровень инфляции в самих США к концу 2015 года приблизится к нулю. А это явно усложнит жизнь Федеральной резервной системе. С одной стороны, состояние американской экономики улучшается, создаются новые рабочие места, повышаются зарплаты. И такое развитие событий предполагает постепенное ужесточение Центральным банком монетарной политики. Но, с другой стороны, снижающиеся цены на нефть и растущий доллар могут привести и к дефляции в стране.