Журналист Матвей Ганапольский, поэт Игорь Иртеньев и писатель Игорь Свинаренко в новогоднем эфире программы "Лицом к событию" говорят все, что считают нужным сказать российскому и украинскому народам под Новый год. Ведущая Елена Рыковцева.
Елена Рыковцева: Главное событие сегодняшнего дня настанет через 5 часов, а пока мы представляем гостей, которые ждут вместе с нами, когда оно случится: Игорь Иртеньев, поэт, Игорь Свинаренко, писатель, и с нами на связи из Киева еще один писатель, Матвей Ганапольский.
Матвей Ганапольский: Здравствуйте. Я просил бы все-таки как-то поаккуратнее со мною быть, называть меня журналистом. Потому что есть у меня книжки, но писателем себя никогда не считал. Скажите просто – классик современности, так будет лучше. В новогодней передаче это лучше идет.
Игорь Свинаренко: Мне непонятно это "здрасьте". А почему не говорится "Слава Украине" или что-нибудь?
Елена Рыковцева: Матвей, вы объяснитесь с Игорем Свинаренко, потому что он сегодня, кстати, донецких представляет в этом эфире, а вы киевских. И почему вы начинаете с какого-то русского "здрасьте".
Матвей Ганапольский: Я представляю кремлевских и прошу со мной не шутить в этом смысле. Свинаренко хочет, чтобы, как при Сталине Хрущев, я танцевал гопак, когда они сидели на ближней даче выпивали и закусывали, то обязательно Сталин поворачивался и просил Никиту Сергеевича, чтобы он вприсядку что-то такое изобразил. Я буду словами.
Елена Рыковцева: У нас полагается по программе опередить обращение к российскому народу одного из известных персонажей российской истории и каждому обратиться к российскому народу от себя.
Игорь Иртеньев: Я бы хотел, чтобы этот год как можно скорее закончился, чтобы нам перейти весьма условную границу, нулевую отметку. Понятно, что впереди нас не ожидает рай, но, по крайней мере, надеюсь, что ад остался позади.
Елена Рыковцева: Игорь Свинаренко, ваши надежды и ваше обращение к русскому народу, чего бы вы ему пожелали в новом году?
Игорь Свинаренко: Я при советах много раз мечтал, что мне дадут выступить с обращением к гражданам России, и я скажу все, что думаю.
Елена Рыковцева: А вы в Советском Союзе мечтали о России отдельной и независимой?
Игорь Свинаренко: Я хотел именно сказать: гражданам России. Я, кстати, думал, что если Украина отделится, то она станет богатой и счастливой страной. Независимость – это когда тебе и тебе, а не когда она уходит, а ты остаешься прикованным к ножке стула. Я думал, что Украина станет богаче, счастливее, великой, мощной страной, перестав кормить Кавказ и прочих. Но я честно признаюсь в своих тогдашних взглядах.
Елена Рыковцева: Игорь Иртеньев, я правильно поняла, что он начал говорить о независимой России, о его мечтах в Советском Союзе, а потом переключился совершенно для себя бессознательно на Украину?
Игорь Иртеньев: Это особенности мыслительного процесса нашего друга.
Игорь Свинаренко: Я охватываю весь мир своим мысленным взором, не замыкаясь в узких рамках национальных квартир. Вслед за Карлсоном я хочу сказать: главное – спокойствие. Те материальные проблемы, трудности, рубль подешевел, пропали какие-то продукты, цены растут, понимаете, все же есть духовность. Конечно, хотелось бы намять фуагра, безусловно, хамона я не такой любитель большой, но нет, так нет. Может быть для нас это вынужденный период такого вынужденного аскетизма, может он нам что-то тоже поправит в мозгах. В принципе гречки поел, картошечки поел, выпил чая какого-нибудь плохонького вместо того, чтобы идти в кабак. Может быть как-то про что-то задуматься.
Игорь Иртеньев: Игорь, мне 67 лет, о чем можно задумываться?
Игорь Свинаренко: О чем задумываться? Если ты читал книгу, то там люди жили по 900 лет.
Елена Рыковцева: Для картошечки с селедочкой время еще есть.
Игорь Свинаренко: У тебя есть еще время, думай над этим. Я понимаю, что неприятно людям сознаваться, каким-нибудь избирателям, которых 84%, что они мазохисты. Надо найти в себе смелость в этом признаться.
Елена Рыковцева: И получать от этого удовольствие.
Игорь Свинаренко: Первый путь в борьбе с проблемой – это признать ее наличие.
Елена Рыковцева: Вы же призываете нас радоваться тому, что мы получили на эту минуту, ценить то, что есть.
Игорь Свинаренко: Скажите: да, я мазохист. И дальше как-то пытаться его обуздать. Я мазохист, но не надо меня бить каждый день, давайте ограничимся какими-то субботними порками, где объяснять мне, что я недоумок, меня нельзя пускать на выборы, не на каждых выборах, а через раз. Как раньше считали, что гомосексуализм лечится, может быть и мазохизм как-то лечится, а может быть нет.
Елена Рыковцева: Матвей, пожалуйста, ваша очередь обратиться к русскому народу со словами приветственными, с новогодним словом.
Матвей Ганапольский: У меня две позиции небольшие. Во-первых, я хотел бы обратиться к россиянам, чтобы они в свою очередь обратились к известному литератору Свинаренко, моему дорогому другу, и объяснили ему, что у него такие придаточные предложения длинные, в которых мысль тонет. И я уже здесь в Киеве под властью этих бандеровцев просто стону. Теперь, что касательно, знаете, сейчас в интернете гуляет очень смешная модель обращения Владимира Владимировича Путина, нашего замечательного президента, к российскому народу, какое бы оно было лучшее. Там много разных моделей, что он должен сказать, какая музыка заиграть. Мне больше всего понравилась вот такая, что бьют куранты, появляется наш уважаемый президент, который молчит. Он молчит четыре минуты, а потом в конце говорит: черт, не получилось. И поворачивается, выходит из кадра и играет гимн России. Наверное, мое сокровенное желание увидеть такое выступление Владимира Владимировича. А пожелать я хочу только одно. Свинаренко в своих придаточных предложениях, которые у него бесконечные, он пытался спрятать от вас, уважаемые радиослушатели, одну нехитрую мысль, собственно, все у Свинаренко нехитрые мысли, он хотел сказать, что все можно пережить. А моя мама покойная, которая пережила войну, она говорила такую фразу, которая как бы навязла, особенно у людей среднего, старшего поколения: ой, лишь бы не было войны. Вот я хочу сказать: сейчас понимаешь ценность этой фразы. Поэтому, дай бог, чтобы в следующем году, было все, Господь так делает, что есть все, но давайте пожелаем друг другу, чтобы не было войны настоящей, особенно между двумя странами, которые граница к границе, которые называются Россия и Украина.
Елена Рыковцева: Спасибо за это пожелание и поздравления русскому народу. Главное, чтобы он его выполнил, с войной от него много зависит.
Игорь Свинаренко: Я могу прокомментировать про войну. Мы, украинцы, жизнерадостный и веселый народ, как известно.
Елена Рыковцева: А вы все-таки украинцы донецкие, правда же?
Игорь Свинаренко: Я за всех не знаю, я пытался найти еще чего-то, там нашлась какая-то цыганка давнишняя, ее кровь растворилась, я думаю, может есть кто из евреев, паспорток выправить.
Игорь Иртеньев: Даже не надейся.
Игорь Свинаренко: Ничего не нашлось. Я думал, что дедушка Борис Марченко, артиллерист, кадровый офицер, думал – вот, ближе уже. Оказалось – нет, оказалось, что он из станичников, ничего не получилось. Чтобы не было войны, не было трудностей, я сейчас в рамках повышения оптимизма вспомнил про своего покойного отца, прожил, кстати, 78 лет, дай бог всяком. Так вот он родился в феврале 1933 года и как раз начиналась вся эта история с голодомором, который на Украине считается трагедией, а в России говорят: что носиться не обязательно, ну умерли, ну что теперь? Он прошел весь этот голодомор, а дальше с небольшой паузой в 1941-м пришли немцы и стояли два года. Пережил войну, несмотря на то что это было ужасно, трагично, это было надругательство над всем святым, над всем человеческим, это было жестоко и прочее. Видите, прошел. Может быть, и мы тоже выживем. Чего я и желаю, я желаю выжить в этой трудной ситуации.
Елена Рыковцева: Но я на самом деле серьезно спросила, может ли народ повлиять на свое правительство. Это от русского народа и зависит.
Игорь Иртеньев: В какой-то момент, я надеюсь, это уже ставшее почти сакральным соотношение 84 на 16, я думаю, что будет изменяться ближе к 50%.
Елена Рыковцева: Почему в условиях 84% вдруг сейчас перед новым годом по радио, в интернете, звонки по "Эхо Москвы", люди стали желать себе под Новый год нового президента? Честное слово, такого не было. У нас был несколько дней назад Григорий Явлинский в эфире, которому я тоже говорила, что несколько пришло ему писем совершенно серьезных: что будет дальше, когда в следующем году сменится президент? Как мы будем жить, будет ли распад, развал? То есть вдруг у людей даже в вопросах появился этот посыл, что будет новый президент, и что дальше будем дальше делать. Откуда это взялось? 84% его поддерживают, но одни уже прогнозируют, как без него будет устроена жизнь российская, а другие просто хотят себе в качестве подарка не Владимира Путина.
Игорь Иртеньев: Я думаю, что это могли звонить люди, которые относятся к 16%, которые для себя уже решили.
Елена Рыковцева: Они же раньше не звонили, не было такой тенденции: дайте нам нового. Откуда тренд взялся?
Игорь Иртеньев: Я думаю, что, наверное, происходит постепенно в мозгах некий поворот. Это, как хорошо сказал Дима Муратов, когда сказали, что есть "партия болота", "партия Поклонной": сейчас все ярче и увереннее о себе будет заявлять "партия холодильников". Я думаю, что "партия холодильников" делегирует такое мнение просто.
Елена Рыковцева: Матвей, а вы с чем это связываете, что россияне захотели нового президента себе в подарок на новый год?
Матвей Ганапольский: Я это связываю с недостаточной информированностью присутствующих в студии. Вот передо мной абсолютно свежая новость – опрос Левада-центра. "Несмотря на экономический кризис, в пучину которого стремительно погружается Россия", – это не мои слова, я считаю, что мы наоборот встаем с колен с каждым днем все ярче и лучше – это понятно, "декабрьские рейтинги одобрения и доверия, опубликованные Левада-центром, свидетельствуют: если раньше было 84% одобрения деятельности Владимира Владимировича, то теперь 85%". Помните, Черномырдин советовался: если чешется, почешите в другом месте. Поэтому я советую всем, кто излишне либерален, как-то понять, Россия в беде, есть лидер, больше никого нет. Потенциальный лидер скоро отправится на нары лет на 5 – это уже коню ясно, не помню, сколько раз я произносил это, то, что мне не нравится, но эту горькую истину. Тут не надо быть капитаном очевидностью. Поэтому остается один лидер, вот этот один лидер будет рулить, поэтому сплачиваемся вокруг того, кто есть. Вот и вся недолгая.
Елена Рыковцева: То есть надо давать отпор этим людям, которые хотят таких подарков.
Игорь Иртеньев: Я бы подождал февральских рейтингов.
Елена Рыковцева: После возвращения магазинов с каникул.
Игорь Иртеньев: Давайте посмотрим февральские рейтинги, я думаю, они будут менее лучезарны.
Игорь Свинаренко: Я могу тоже сказать на это, что люди, которые говорят: дайте нам срочно нового президента. Понимаете, обрадуются ли они, если гарант скажет: я устал, я ухожу, и вот вам мой преемник. Дальше включается камера от мечети крупнейшей в Европе: прошу любить и жаловать – Рамзан Ахматович. Насколько обрадуются либералы? Будет ли это лучше? Я, честно говоря, не знаю. Может быть, как Игорь говорит, холодильник подействует на людей, то может быть он подействует на действующего Владимира Владимировича. Он же человек сметливый, он сразу поймет, чего народ хочет.
Елена Рыковцева: Матвей, совершенно вас поддерживает студия в лице Игоря Свинаренко, что действительно не нужно просить нового президента.
Матвей Ганапольский: Вы знаете, одна из газет, все-таки новый год, хочется, чтобы было весело, одна из газет решила опубликовать новогодние частушки, а поскольку кризис наступил в стране, то она предложила читателям, чтобы они прислали антикризисные частушки. И читатели действительно прислали – это замечательные образцы словесности. Среди десятков частушек и про Обаму, который виноват в кризисе, и прочие, простая первая же частушка, которую написал Василий Залетов: "Дима с Вовой нам сказал, чтоб на кризис мы начхали. Были хуже времена, устояла, блин, страна". Вот я хочу сказать, что в этой частушке вся абсолютно правда, вся сермяга, причем не только в юмористическом, частушечном смысле, но действительно в правдивом. Россия, Советский Союз знали гораздо более тяжелые времена. Нам свойственно мечтать. Все сейчас говорят о том, что давайте пожелаем друг другу, чтобы Путин ушел, а мудрый Свинаренко колоссальную вещь говорит: вы хотите, чтобы президентом стал Рамзан Кадыров? Российская политика на фоне нищеты политического ухода Владимира Владимировича, который, естественно, назначит замечательного, любимого всеми достойнейшего Рамзана Ахматовича. Я думаю, что один из главных тостов, который будет у меня во время нового года, первый тост будет за родных, за детей и так далее, потом за мир, который, безусловно, необходим, и не дай бог, я согласен на что угодно, лишь бы не было войны, как говорила моя мама, которая прошла, в 12 лет осталась сиротой и у нее чуть ли не на глазах расстреляли ее маму, мою бабушку в Бабьем Яру в Киеве. Поэтому мне есть почему поднять бокал и пить за мир. Я бы просто поднял, вы удивитесь, бокал за конституцию, которая предусматривает все, что можно предусмотреть, и нормальные выборы, и ответственность власти за то, что если какие-то безобразия творятся в стране, то кто-то за это должен ответить, и то, что не посадят того, кому лживое дело клепают, а в конституции есть ответственность и за это, российскому гражданину гарантируется нормальный человеческий суд в разных статьях этой конституции. Поэтому, чего нам думать сейчас накануне нового года о таких каких-то персонах по имени Путин, Кадыров. Слушайте, о великом надо думать, о большом, что написано в тоненькой такой книжечке, которая называется Конституция. Вот за что пить надо.
Елена Рыковцева: Матвей, все прекрасно, но дело в том, что сердцу не прикажешь. Людей спрашивают, что они хотят в подарок, они говорят – вот это. А мы обсуждаем тот подарок, о котором они мечтают. Почему, вы считаете, ваши коллеги, когда речь заходит о том, что новый, говорят, это будет хуже, и если новый, то Кадыров? А почему не может стать какой-то губернатор симпатичный, молодой, хозяйственный, который не из ФСБ?
Игорь Иртеньев: Игорь подогревает градус беседы, он любитель парадоксов. Понятно, что вариант с Кадыровым мы опускаем за полной бесперспективностью. Если нужен пример человека с менее яркими негативными качествами, чем наш нынешний президент, я думаю, что это может быть любой. Я вообще считаю, что поскольку у нас в традиции институт преемничества появился, я думаю, если под какие-нибудь гарантии Владимиру Владимировичу себя верным человеком заменить, я совершенно не мечтаю о том, чтобы Владимира Владимировича отправить в Гаагу – это реально невозможно. Для этого страна должна начать войну, оказаться в ней проигравшей, после этого возможно. Никогда в жизни своей стране такого не пожелаю. Поэтому не надо бредить какой-то Гаагой, какой-то отставкой с гарантиями.
Елена Рыковцева: Пугать мы тоже не будем наших слушателей, которые хотят такого подарка.
Игорь Свинаренко: Я привел вам для примера фантастический сценарий – Кадыров.
Игорь Иртеньев: Я бы даже обратную рокировку бы устроил, кстати говоря.
Елена Рыковцева: Они давно там хотят, они говорят, что у нас два лидера.
Игорь Свинаренко: Теперь реалистичный – это Михаил Борисович сказал: я готов побыть начальником. Вот это реалистичный сценарий. Пускай приезжает в опломбированном вагоне к нам Ходорковский и командует, как говорит наш друг Матвей, пока мы не прочтем конституцию и не скажем: может быть мы выполним что-то, что там написано.
Игорь Иртеньев: Я бы сказал, конституцию от Матвея.
Игорь Свинаренко: Вот тема – пусть появится кто-то другой, знаете, если вы наблюдали за новейшей историей нашей родной страны многострадальной, вы может быть заметили, что президент не выскакивает как черт из коробочки сам собой новый. То старички-пенсионеры, которые ездили в Пятигорск на воды, потому что им на пляж не надо, Миша, смотрите, какой он аккуратный, пусть он будет. Потом последний случай: "Я устал, я ухожу. А вот, собственно, я извиняюсь, мой преемник". Кстати, людям нравится, когда преемник. Многие люди потом себе приписывали, я разговаривал с человеком, ныне покойным, он на пенсии был, тракторист, он мне говорил, мы выпили самогонку, он говорил: "Все-таки Ельцин, как мы, вроде, бухает, человек не надежный, чего от него ждать. Но смотри, поставил племенника своего". "Какого?". "Ну этого – Путина". "Какого племянника, ты что несешь?". "Человек за мозг взялся. Конечно, поставить бы сына по-хорошему, не отдавать же чужому человеку. Я сам слышал по телевизору, он сказал: "А вот мой племенник". Я говорю: "Подожди, не племенник, а племянник". "Да нет, правильно племенник. Не надо меня русского человека учить языку". Нет слова "преемник", есть слово "племенник". То есть должен он взять, выскочить из-за угла: вот он я – ваш президент? Так не бывает. Где-то кто-то перетер, где-то договорились: вот он, мы выставляем его на выборы в последний момент, он уже пропиарен, а все остальные проигрывают. Как ты хотел: проходят выборы, заходит из студии Явлинский: "Здравствуйте. Я решил быть вашим президентом". Ему говорят: "Здравствуй, Гриша".
Игорь Иртеньев: Нет, не Явлинский. За какой-то срок до выборов начинают разогревать Дмитрия Анатольевича Медведева, чтобы подать его к столу в новогоднюю ночь. Вполне возможный вариант. Человек себя на этом посту зарекомендовал, свои обещания сдержал, давайте этот цикл повторим. При нем какие-то надежды появлялись, он отличался известным либерализмом. Он, кстати говоря, против себя не настроил в такой степени мировую элиту политическую.
Игорь Свинаренко: И ты за него проголосуешь?
Игорь Иртеньев: Не глядя, если это будет. Если будут выборы, разумеется, проголосую.
Игорь Свинаренко: Ты знаешь, до него не успеешь дозвониться, просто вызвать его, у него же айфон, а айфоны все отключаются первого числа, его просто не найдут.
Елена Рыковцева: Матвей, это будет не очень справедливо, мы все обратились к русскому народу с поздравлениями, а не обратились к украинскому, а у нас очень большая аудитория на Украине. Я хотела вас спросить, что бы вы сказали украинцам, отличного от того, что вы сказали русским, то есть тему войны мы уже не трогаем, потому что всем хочется мира. А что такого специфически поздравительно украинского вы бы произнесли сейчас?
Матвей Ганапольский: Это не очень будет понятно русской аудитории, после того, как я сейчас скажу, будет понятно – почему. Дело в том, что тут в Киеве в течение прошедшей недели было важное событие – утверждали бюджет. В контексте утверждения бюджета заслушивали министров в Верховной Раде, министры выступали в Верховной Раде и рассказывали, что они будут делать. В частности, например, выступал министр, вы знаете может быть, что сейчас в украинском правительстве несколько иностранцев, выступал такой министр экономики, собственно, успешность страны тестируется не по крикам из телевизора, а все-таки по успешности экономики, выступил нынешний министр экономики Абрамявичус, он американо-литовец. Его взяли для того, чтобы качнуть экономику Украины. Он рассказал, как сокращается чиновничий аппарат, что не будет проверок. То есть украинцы знают, я не буду рассказывать, там много пунктов, он долго выступал. Вчера было выступление Эки Згуладзе – это так, которая с Мирабишвили выстроила концепцию борьбы с коррупцией в Грузии, она заместитель министра по борьбе с коррупцией. Что я хочу пожелать украинцам? Я хочу пожалеть украинцам, чтобы у них получились те экономические реформы, на которые сейчас нацелилось их правительство. Если они получатся, то это будет может быть самое прекрасное, что может быть, а именно постсоветская страна, огромная, по коррупции занимающая одно из первых мест, Украина вообще такая академическая коррупционная страна, если она сможет настроить механизм борьбы с коррупцией, потому что борьба с коррупцией – это не то, что ты честный или нечестный, а жесткий механизм в государстве, который стоит преградой для того, чтобы ты сто раз подумал, брать тебе деньги или нет. Если это будет сделано, это будет самое великое, что может быть. И вот за это я поднимаю бокал.
Елена Рыковцева: А российская аудитория этого не поймет, с вашей точки зрения, потому что она вообще слова "реформы" не знает и не понимает, как это происходит?
Матвей Ганапольский: Совсем не поэтому. Я не хотел обидеть российскую аудиторию. Во-первых, российская аудитория хочет реформы, безусловно.
Елена Рыковцева: Им в голову такое не приходит под новый год, потому что не знают, что это и как?
Матвей Ганапольский: Они же не читали документы, о которых Абрамявичус говорил, о которых Эка Згуладзе говорила, но россияне хотят реформ. Мы совсем недавно, когда Путин выступал перед Федеральным собранием, мы же ждали, что он скажет какие-то необходимые слова. Потом на пресс-конференции его ждали. Он сказал: будем жить, как жили прежде, но нужны реформы. А ну давайте реформы. Люди в зале те же, та же элита: да, Владимир Владимирович, будут реформы. Поэтому просто, к сожалению, у россиян реформы украдены, поэтому в этом смысле поднимать бокал тут не за что, поэтому пью просто за замечательных россиян, чтобы поздравить их с Новым годом. Прекрасные люди.
Елена Рыковцева: И за украинцев тоже. Вы, Игорь, верите, что эти деньги, он же собрал олигархов, вытряс, заставил их продавать валютную выручку, может быть несколько месяцев продержатся на то, что потрясли, а потом все вернется на круги своя. У вас существует вера в том, что они что-то с этим сделают, или вытрясут, а потом еще раз вытрясут?
Игорь Иртеньев: Россия очень мощная, очень богатая страна, у нее громадная инерция существует, громадный потенциал. Все-таки ее разворовать за 20 лет разворовать не удалось. Я думаю, что каким-то образом можно какое-то время протянуть. Думаю, что должны произойти какие-то движения в экономике неизбежно. Не может Россия взять и погрузиться, чтобы на этом месте образовалась гигантская дыра, так не бывает. Это пространство заполнено людьми, они не могут все уехать, не могут все на Марс улететь. Здесь жизнь была, есть, надеюсь, еще достаточно долгое время будет. Думаю, что постепенно, со скрипом, со стонами некий разворот в сторону нормализации в исторической перспективе обозримой произойдет, не быстро. Никогда уже не будет таких "тучных" лет – это понятно совершенно, но с обочины потихоньку будет выгребать.
Елена Рыковцева: Мы встречались с вами год назад, и вы вспоминали свое стихотворение "Путин на елке". У вас что-то новогоднее появилось за это время или вспомнилось?
Игорь Иртеньев: Скорее вспомнилось. Перед началом я порылся в интернете и нашел свой стишок, который я писал довольно давно. Старое длительное стихотворение, я решительно его сокращаю.
Я провожаю год минувший
Со сложным чувством, господа.
Знавал, признаться, и получше
Я на своем веку года.
Наверное, нравственным уродом
Родился я на этот свет.
Со старым я прощаюсь годом,
Чтобы его простыл и след.
Пусть для меня он был хреновый,
Но где сейчас другой найдешь.
А этот хоть какой, да новый,
И тем одним уже хорош.
Игорь Свинаренко: Я хочу сказать, что как бы то ни было, но каждый живет так, как он хочет.
Игорь Иртеньев: Ох, нет.
Игорь Свинаренко: Немцы, допустим, 1930-е годы: мы хотим бить жидов и у французов забрать свои земли, у этих чехов освободить наши родные Судеты. Пошли – сделали. Мы хотим дороги еще. Фюрер говорит: я сделаю вам дороги. Сделал. Воевали, воевали. Нам не помешает эта территория. Вот они все сделали, потом немножко накостыляли: ребята, вы эту программу выполнили? Да. Теперь что хотите? Теперь мы хотим работать, так пахать, сделать все лучшее, лучшие машины, лучшие танки, мы хотим лучшую медицину, лучшую науку, лучший футбол. Опять сделали. У нас говорят в 1917-м: ну что, ребята, а не хотите ли вы пограбить с шашкой на коне?
Елена Рыковцева: Это вы сказали то, что им предложили, а не то, что они сами захотели.
Игорь Свинаренко: Давайте мы предложим сейчас всем детям пойти сдавать экзамен, поступать на физмат в МГУ. Они скажут: дурной что ли? Люди делают то, что они хотят. А теперь давайте попробуем топить в проруби. А не взорвать ли нам все храмы и усадьбы, не растащить все? Ой, золотые слова. А давайте мы здесь повоюем, кусок Польши возьмем. Да давайте. Люди делают, то, что они хотят. Ладно, если пришли оккупанты, захватили и под дулом пистолета заставляют делать – это другая история. А когда все свои кругом, оккупантов нет.
Елена Рыковцева: Если мы чего-то не получили в новом году, ни президента, ни реформ, значит не захотели?
Игорь Свинаренко: Значит не надо.
Игорь Иртеньев: В итоге – да, как не согласиться.
Елена Рыковцева: Матвей, вы согласны, что если того нет, того нет, конституции от Матвея нет, то это значит, что не хочет этого народ?
Матвей Ганапольский: Это очень сложная история. Например, я могу спросить вас: у вас есть бактербуль?
Елена Рыковцева: У меня нет, у меня только вестик.
Игорь Иртеньев: И у меня вестик!
Матвей Ганапольский: Это вы так пытались пошутить. На самом деле вы должны были мне задать вопрос: а что такое бактербуль? И тогда бы все сработало, тогда бы я сказал: вот видите, бактербуль – это какая-то такая штука, которая, например, что-то помогает, лечит от всех болезней. Вы мне должны были сказать: а где ее купить? Я скажу: ага, вы теперь знаете, что это такое. Есть полно вещей, которых мы не хотим, потому что ни черта о них не знаем. Мы вообще не знаем, что эти вещи существуют. Я недавно смотрел замечательный фильм Центральной студии документальных фильмов, где голос советского документального кино Леонид Хмара, он всегда озвучивал эти фильмы, там показано про людей, которые делают пластинки на костях, имеется в виду на рентгеновских снимках, группы "Битлз", загнивающей группы "Битлз". И там рассказывается, что группа "Битлз" плохая, что она играет плохую музыку и вообще Джона Леннона убили, а эти гады, они распространяют эту музыку. Все кивают головами, и люди на улице говорят: да, конечно, кому нужна эта музыка. А вы ее слышали? Да я не слышал и слышать не хочу. Так вот, когда мы говорим, чего нужно россиянину и чего ему не нужно, как известно, история российская закончилась в 1917 году, после этого никакой преемственности российской истории не было. Как Парфенов отстаивает очень остроумную идею, что наша классика нынешнего времени у всех людей – это по сути сталинское время. Сталин – это Древняя Греция и Древний Рим советского человека, а то, что было раньше, советский человек этого не знает. Так и тут: люди хотят жить хорошо, люди хотят работать, люди хотят больше зарабатывать, люди хотят быть счастливыми, люди хотят иметь хорошее здравоохранение, только они никогда этого не видели, они не видели механизмов. Потому что механизмы, вот я вспоминаю, при моем отце практически закончились эти механизмы. Ему исполнилось бы в 2002 году сто лет. То есть, представляете, в 1917 году все закончилось, естественный путь России закончился. И мы жили при искусственном вот этом советском сначала так, потом с войной, потом вот так. Люди просто не видели, подчеркиваю, не хорошей жизни, не богатой жизни, а нормальной естественной жизни. Поэтому я бы на ваш вопрос ответил двояко: первое – люди хотят жить хорошо и второе – они не могут жить хорошо, потому что они не понимают, что из чего произрастает. Они, например, не понимают связи между тем, что Навальный сядет на пять лет и тем, что жизнь какая была вонючая, такая она и будет. Нет этой связи, эта связь прервана давно. Поэтому можно и осудить гражданина, но я бы не стал.
Игорь Иртеньев: Я хочу возразить слегка Матвею, что если бы у нас все было нормально к 1917 году, то едва ли у нас произошла бы революция. Не следует идеализировать этот период, не на ровном месте все это получилось. И не только усилиями швейцарских сидельцев и лондонских. Наверное, были запросы общества, которые нуждались в каких-то ответах, не на ровном месте.
Елена Рыковцева: Что главное в Новый год – это телевизор. Расскажите, пожалуйста, о своих телевизионных предпочтениях в новогоднюю ночь.
Игорь Иртеньев: Для меня погасший экран.
Игорь Свинаренко: Я смотрю "Иронию судьбы", начиная отмечать потихоньку. Когда уже ближе к делу, я начинаю щелкать, и везде поют и пляшут какие-то конченные мудаки, какие-то ужасные тетки.
Елена Рыковцева: Вы же знаете, что они там будут плясать, вы зачем щелкаете? Вы что хотите вытянуть из этой кнопочки? На что вы рассчитываете, когда щелкаете?
Игорь Свинаренко: Все нормально, стабильность.
Игорь Иртеньев: Вы знаете, как Астафьев сказал: включаешь телевизор, такое ощущение, что на тебя плясом идет вся страна.
Игорь Свинаренко: Телевизор, конечно, это неприятная вещь, но к телевизору можно подключать какие-нибудь флешки, диски и смотреть фильмы.
Елена Рыковцева: Но в новогоднюю ночь вы же щелкаете между этими фриками, правда же, вы не уходите смотреть фильмы и вставлять флешки.
Игорь Свинаренко: Я пока салат нарезаю, "Ирония судьбы", потом пощелкал-пощелкал и все.
Елена Рыковцева: А президент в 12 часов?
Игорь Свинаренко: Не буду врать, я смотрю президента.
Елена Рыковцева: Меня немножко удивляет, что все спрашивают: а откуда же он в этот раз появится? Вас это интересует, откуда он к вам обратится в новогоднюю ночь?
Игорь Свинаренко: Я смотрю, какой у него костюм, какой макияж, как у него, отвисли или нет, делает ли блефаропластику, я смотрю на выражение лица. Я жду вот типично вот этого: прищуренные глаза и "Не дождутся!". Сжать губы. Мы с ним провели подростковые годы в одной среде, какие-то подворотни, подвалы, приблатненные ребята, где надо сказать: ты че сказал? Пасть закрой! Будем мочить. Я смотрю на это, думаю: он такой же человек, как мы. Я хочу сказать в его защиту, в которой он не нуждается, мне все-таки представляется, что он выполняет волю своих избирателей, вот этого большинства. Они хотят показать, что мы такие, все нас только боятся.
Игорь Иртеньев: Это несколько растянутый ответ на вопрос, что вы смотрите.
Елена Рыковцева: Вы просто выключаете телевизор?
Игорь Иртеньев: Волевым усилием года два. Нельзя сказать, что, ребята, никаких новогодних программ, потому что на этих ублюдков смотреть невозможно, я даже не имею в виду президента, а вообще все, что там делается, на эту попсу торжествующую. Просто все выключается. Чтобы ограничиться сигналами точного времени, чтобы по традиции поднять бокалы, мы ограничиваемся и все. Потому что ограничивается общение телевизором, поэтому эта штука вырубается, люди выпивают, закусывают, в свободном режиме проводят время.
Елена Рыковцева: Матвей, мне интересно, внесла ли политика свои корректировки в программы украинского телевизора? Потому что понятно, что у вас тоже была своя "Ирония судьбы", то есть общая "Ирония судьбы", были общие русские фильмы "Карнавальная ночь" и так далее. Это как-то подсократится? Вы изучали, что покажут 31-го числа украинским зрителям?
Матвей Ганапольский: Представить себе, что я живо интересуюсь программой телевидения на новогоднюю ночь – это надо, конечно, считать меня журналистским следопытом. Но есть какие-то общие вещи, которые хорошо каждому украинцу известны. Первое: сейчас запрещено в Украине вещание российских государственных каналов, имеется в виду вся эта пятерка или как ее назвать, из-за пропаганды, естественно. Конечно же, Новый год – особая история, и Первый канал, особенно Эрнст, умеют делать блистательные новогодние программы, туда вбухиваются огромные деньги. Мои уважаемые коллеги даже бранно в каком-то смысле говорили о новогоднем телевидении, я хочу сказать, что новогоднее телевидение – это особый жанр, это просто под оливье, просто идет песня за песней красивая. Извините, живем не в дворцах, поэтому если с хорошего телевизора какого-то достаточного диаметра идет красивая картинка, сыплется снежок. А что, посадить туда Ганапольского, Иртеньева и Свинаренко, чтобы в новогоднюю ночь рассуждать о демократии, я думаю, это было бы неправильно. Программы украинского телевидения будут посуше. Здесь достаточное количество каналов, их много и они все на одном уровне. Это связано с тем, что тут нет финансовых мейджеров, которые бы одни запустили какую-то программу. На каждом канале будет что-то свое. Безусловно, часть людей будет смотреть все равно российское телевидение через интернет, через пакеты "НТВ плюс" и "Триколор", которые здесь тоже существуют, там есть эти каналы, и будут радоваться каким-то Машам, Клавам, Катям, юным звездочкам, которые будут в искусственном снегу кувыркаться вместе с Филиппом Киркоровым и будут говорить друг другу: а чего нет такого артиста, чего нет другого артиста? Чего нет, например, Макаревича? Те будут говорит: ты знаешь, его же запретили, его же никто не зовет теперь. Вот такой будет разговор. Поэтому новый год как новый год, не надо тут никого осуждать.
Елена Рыковцева: Такое у вас выражение проскочило: мы же не во дворцах живем. Вы отдаете себе отчет, откуда у вас это выражение?
Матвей Ганапольский: Откуда оно?
Елена Рыковцева: Оно с пресс-конференции Путина.
Матвей Ганапольский: Во-первых, Владимира Владимировича я не слушаю, а читаю только в изложении сайтов. Во-вторых, я рад, что Путин меня цитирует.
Елена Рыковцева: Накануне нового года один из депутатов ЛДПР внес законопроект в Государственную думы, а вы знаете, что они как внесут, так и принимают, о том, что по итогам шоу "Голос", которое шло на Первом канале, в котором пели исполнители очень много на английском, на французском, запретить исполнять песни на английском, французском и так далее, ограничить 15% исполнение этих песен. Если больше 15%, штраф 30 тысяч на физическое лицо, которое спело эту песню по-английски, и 100 тысяч на юридическое, которое показало эту песню. Как вы думаете, этот законопроект будет принят?
Игорь Иртеньев: Думаю, что нет.
Игорь Свинаренко: У нас столько странных бессмысленных принято законов, одним больше, одним меньше.
Елена Рыковцева: Давайте поспорим, потом что-нибудь друг другу подарим. Матвей, как вы думаете?
Матвей Ганапольский: Естественно, я хитрый, поэтому я посередине. Я считаю, что он не будет принят, как и все дуристики, которые в последние дни предлагает Государственная дума. Но я бы очень хотел, чтобы он был принят, потому что это увеличит эмиграцию из России, чего я очень желаю. Молодежь должна жить в свободной стране.
Елена Рыковцева: Главное, что эмигрирует все жюри шоу "Голос" в полном составе первыми, потому что они не выдержат шоу "Голос" без иностранных песен.
