Внешний вид учебного заведения в России, как известно, обманчив – парадный фасад прячет унылые аудитории, между праздничными маршами лестниц подстерегают гипсовые ленины, а дверь в приемную комиссию, случается, больше похожа на вход в подсобку. При этом вуз может считаться одним из лучших в стране и большую часть студентов набирать на платное отделение.

Со школами – чуть понятнее, во всяком случае, родителям. Потертый фасад свидетельствует об отсутствии менеджерских способностей и административного ресурса у директора, идеальная чистота и фикусы – о расходах, которые придется нести добровольно. Иными словами, выбор есть.

С другой стороны, несмотря на то, что современные образовательные технологии требуют принципиально иного пространства, менять организацию учебной деятельности, равно как и переделывать классно-урочную систему, в российских школах не спешат, что, как выяснятся, правильно – советские традиции возвращаются стремительно. Удивительно, правда, другое: даже в сытые для образования времена никто как-то толком не думал о принципиально новой архитектурной конструкции школы. Самое вожделенное излишество, предел директорских мечтаний – школьный бассейн или стадион.

Что касается архитекторов, то даже в большой, активно строящейся Москве специалистов, занимающихся этой темой, оказалось очень мало, а реализованных интересных проектов – практически ни одного. Даже заказанные в демографическом пылу и в соответствии с поручением президента страны проекты детских садов остались пылиться в столах Министерства регионального развития – актуальнее оказалось их наличие, а не реализация.

Поэтому говорить о новых архитектурных решениях в сфере российского образования можно исключительно на материале неосуществленных проектов. Каким должно быть учебное заведении 21-го века Радио Свобода рассказали московские архитекторы Ярослав Ковальчук, Наринэ Тютчева и Никита Шангин.

Ярослав Ковальчук, архитектор:

- Недавно я провел небольшой эксперимент – посмотрел московские школы. Поскольку есть рейтинг лучших школ, я взял 10 из числа первых и посмотрел, в каких зданиях они находятся. Потом посмотрел несколько худших школ. Это, конечно, не научное исследования, но я просто хотел понять, есть ли какая-то связь между зданием и качеством образования. И никакой корреляции обнаружить мне не удалось. Например, 57-я школа, одна из лучших в Москве, занимает старое здание – там было реальное училище, постройка 19-го века, рядом с Пушкинским музеем. Я не хочу сказать, что это плохая архитектура, нет, архитектура 19-го века с очень красивыми лестницами, балясинами, залами, лепниной, но здание никак не соответствует современным СанПиНам, у них нет своей территории и т.д.

То есть архитектура, наверное, создает определенное настроение, но проводить занятия можно в любом помещении. Одна из лучших архитектурных школ в мире находится в Лондоне, это три жилых блокированных дома 19-го века, они изнутри переделаны, создан интерьер. Там много маленьких комнат, коридоров, есть несколько залов побольше. Опять-таки это не плохая архитектура, а архитектура, которая не была предназначена для школы изначально, при этом это учебное заведение входит в тройку лучших школ мира.

У меня был интересный опыт в школе «Сколково», который показал, что все наши нормы, традиционное отношение к образовательным учреждениям требуют пересмотра и осознания того, как устроен современный процесс образования. Ведь в этой школе придумали совершенно новый самообразовательный процесс: много поездок в другие страны, в другие места, есть, конечно, занятия в аудиториях, но это не самая главная часть. И когда я проектировал интерьеры, я очень много общался именно про то, как там будет происходить обучение.

Другое дело, что проект «Сколково» создавался еще до того, как появилась идея иннограда, его нарисовал английский архитектор Дэвид Аджайе. И задача стояла – сделать WOW архитектуру, чтобы ее было видно из космоса, она должна была стать таким знаком модернизации вообще. И само здание действительно получилось очень эффектным, но не очень удобным внутри. Там, например, много аудиторий без окон. И сами помещения – с ними приходилось придумывать сложные ходы. Ноэто главная проблема любой WOW архитектуры, начиная с виллы Ротонды, которую построил Палладио. То есть это прекрасная архитектура, но внутри жить там очень неудобно. За все нужно платить: если вы делаете что-то очень эффектное, не факт, что это будет удобным. И в школе «Сколоково» приходилось как-то выкручиваться, но поскольку это бизнес-школа, в которой учатся взрослые, сложившиеся бизнесмены, там не работают СанПиНы, и это упростило задачу. Главное было – создать настроение, и в какой-то степени это удалось. Но опять-таки это совершенно уникальная история, ее невозможно тиражировать, и этот проект никак не подходит для среднестатистического университета.

Вообще было бы здорово провести серьезные научные исследования, проанализировать массу примеров, найти какие-то закономерности… И мне кажется, стоило бы посмотреть на всю эту историю с другой точки зрения – придумать, как должна быть устроена школа в 21-м веке, какой может быть идеальная школьная программа, школьная реформа. Это было бы действительно интересно – собрать школьников, преподавателей и попробовать из них вытащить такое техзадание для архитекторов, для создания идеальной школы.

Наринэ Тютчева, директор архитектурного бюро "Рождественка":

- Несколько лет назад, когда обострилась ситуация с очередями в детские сады, по заказу Министерства регионального развития мы сделали несколько проектов. Задача стояла следующая: во-первых, нужно было придумать некий типовой сад для регионов, во-вторых, проанализировать существующие нормы проектирования детских дошкольных учреждений и предложить либо корректировку, либо подтвердить их полноценность.

Мы провели аналитическую работу, пообщались со специалистами, энтузиастами и пришли к выводу, что детский сад должен перестать быть закрытой, дотационной системой, он должен взять на себя совершенно иную роль по отношению к месту, в котором расположен. И еще один важный аспект, который сегодня необходимо учитывать - дети разные, существует инклюзия, и детский сад должен перестать быть местом передержки ребенка, пока мама на работе.

Исходя из этого, мы предложили концепцию новой типологии региональных детских садов, некий конструктор. Мы, во-первых, выяснили, что наиболее экономичным и правильным будет строительство одноэтажных детских садов, потому что в этом случае варианты компоновки различных групповых объемов с общефункциональными, скажем так, блоками дают возможность варьировать детские сады от очень маленьких до очень больших. Во-вторых, с точки зрения устройства площадок и обустройства территории это более интересно и выгодно, поскольку мы предложили пристроенные веранды и использование общих дворов для различных совместных физкультурных и других развивающих занятий. Это также позволяет создать довольно разнообразные пространства внутри детских групповых ячеек, в которых одни дети могут бегать и стоять на голове, а у других будет маленький, тихий уголок, куда он может забиться, сидеть там спокойно и что-то делать. Именно это принципиальное различие в варьировании этими пространствами дает совершенно другую и внешнюю архитектуру.

Естественно, проект не был реализован. Чиновники, которые его заказывали, получили свои новые погоны, и на этом программа закрылась. Единственное, что нам удалось - внести кое-какие изменения в СанПины, сделав их более современными.

Одним из важных компонентов нашей концепции являлось то, что часть функций, которые становятся неотъемлемыми функциями детского сада, как, например, медицинский диагностический центр, место, куда мамы могут привести детей не на целый день или раз в неделю в неделю, чтобы ребенок просто пообщался со своими сверстниками, где бассейн может быть использован, в том числе, и мамами, и жителями района, где этот диагностический центр работает как практически детская поликлиника и выполняет часть ее функций, которые наши поликлиники практически не выполняют. Таким образом, детский сад становится важным детским и консультационным центром, и у него появляется возможность что-то зарабатывать.

Построить красивый детский сад – это одно, но его надо поддерживать. Точно так же, если рассматривать систему детских садов более глобально, она может превратиться в относительно окупаемую систему, которая способна себя поддерживать. И мы не будем слышать в ответ на вопрос: "А почему у моего ребенка грязная одежда?" - "Нам не платят, чтобы мы тут вообще это делали". Чтобы такую социальную сторону убрать, детскому саду надо дать возможность зарабатывать, а для этого он должен стать открытой частью некого социума, в котором расположен, а не предприятием за забором. Что, безусловно, отражается на архитектуре и ее качестве.

Все новации в школах старого образца, которые директора предпринимают, делаются за счет родителей, и я, как мама двоих детей, очень хорошо это знаю. Поэтому школе тоже надо дать возможность существовать как открытая система. Я считаю, что актовые залы могут вполне вмещать в себя какие-то функции, связанные с жизнью социума района. Взрослые и дети, таким образом, будут принимать участие в общих мероприятиях. Что же касается санитарных ограничений, то не надо забывать, что дети ходят и в кинотеатры, и в кружки, и в спортивные секции. И вообще не в оранжерее растут.

Никита Шангин, архитектор:

- Должен сказать, что когда я проектировал банк вместе с американской компанией, у меня сложилось впечатление, что ничего сложнее, чем банк не придумаешь. Но был в моей жизни и другой интересный проект – лицей в Кораллово, строительство которого финансировал Ходорковский, и оказалось, что учебное сооружение гораздо более сложное с точки зрения нормативов. Они очень жесткие, очень серьезные. Зачастую выполнить все нормативные требования - практически невозможно. Тем не менее, их надо соблюдать, надо увязывать, договариваться со всеми согласующими службами, чтобы здравый смысл возобладал над бюрократическими преградами.

Понятно, что детский сад, школа, вуз – это абсолютно разные миры, и нормы везде свои, и это данность, с которой следует считаться, но которую надо воспринимать не как что-то враждебное, а как то, на что можно опираться. И понятно, что те достаточно убогие пространства, в которых учились мы, получая при этом отнюдь не плохое образование на протяжении прошедшего полувека, они были данностью того социума, в котором мы росли. Даже в сталинской архитектуре они были выполнены грамотно и профессионально, но в них не было не ощущения детства.

Вот смотришь на эти школы – в них есть ощущение государства, ощущение идеологии, которая формировала определенный тип человека. То, что в жизни происходило по-другому, это понятно, потому что школу делают люди, которые в ней работают, а не архитектура, но если архитектура при этом способствует этим людям, что же в этом плохого? Главное качество архитектуры учебных заведений – она не должна быть скучной. И задача архитектора здесь – все статусное, константное, что требуется, выполнить, а от себя попытаться внести что-то такое, чтобы это пространство стало привлекательным, интересным, интригующим.