"1 марта в Москве, Санкт-Петербурге и многих других городах России пройдет массовый протестный марш. Мы поддерживаем эту акцию. Политические воззрения участников марша могут быть разными, но есть принципиальные позиции, которые нас объединяют: мы против решений руководства России, которые привели нашу страну к политическому тупику, экономическому краху, международной изоляции, систематическим нарушениям демократических прав и свобод человека".

Это цитата из заявления Конгресса интеллигенции, выступающего против войны, самоизоляции России и реставрации тоталитаризма:

"Мирные гражданские акции – один из немногих оставшихся у общества способов сопротивления бесчеловечной и агрессивной, наполненной ненавистью пропаганде, организованной государственными средствами массовой информации. Мирные гражданские акции – ответ общества на создание штурмовых отрядов и на вербовку потерявших почву под ногами людей для участия в кровавой междоусобице.

Исторический опыт указывает на неотвратимую перспективу: штурмовики – тоталитарный режим – концлагеря – внешняя экспансия – крах страны.

1 марта мы протестуем против возобновляемых в России политических репрессий, ...против разрушения экономики страны ради превращения ее в военную машину и наращивания милитаристской истерии, ...мы требуем немедленного прекращения отправки кадровых военнослужащих российской армии, наемников и оружия на территорию Украины, ...немедленного освобождения всех политических заключенных и узников совести.

Всех, кто согласен с нами, мы призываем выйти с этими требованиями на согласованный властями массовый протестный марш".

Обращение подписали Людмила Алексеева, Лия Ахеджакова, Гарри Бардин, Валерий Борщёв, Светлана Ганнушкина, Алла Гербер, Владимир Мирзоев, Григорий Пасько, Мариэтта Чудакова, Виктор Шендерович, Людмила Улицкая и многие другие правозащитники, журналисты, общественные деятели.

Антикризисный марш "Весна" 1 марта был объявлен оппозиционным лидером Алексеем Навальным. Позже о намерении присоединиться к нему или провести собственные акции заявили различные активисты и общественные и политические организации.

Можно заметить, что марш "Весна" официально называется "антикризисным". Обращение Конгресса интеллигенции – против войны и диктатуры, то есть это – политические требования.

Ольга Седакова, поэт, публицист, филолог, одна из тех, кто подписала обращение Конгресса, замечает, что название "антикризисный" очень неудачное:

– Об этом, я думаю, говорили уже многие. Это нелепо, как это – протестовать против кризиса? Конечно, это по существу политический марш. Может быть, я не употребила бы здесь слово "требования", потому что наши требования сейчас в принципе ничего не стоят, это, скорее, выражение своей позиции, в чем мы не согласны. Потому что молчание и согласие – это, в общем-то, соучастие. А соучаствовать в том, что происходит, очень тяжело для совести. Я бы сказала, что здесь главное – обстановка, созданная внутри страны, полная отрезанная возможность выражать какую-то другую точку зрения о происходящем, войне, которая не освещается правдиво и даже наоборот.

– Вы сказали, что ваши требования ничего не стоят. Если исходить из этой точки зрения, эти протесты, уличные акции, особенно если они проходят на периферии Москвы, будут ли они как-то воздействовать на ситуацию, по-вашему?

– Я думаю, по-настоящему эффективно воздействовать как-то они не могут, конечно, в этой ситуации. Но я думаю, это аналог тому, что называется "марш достоинства" – просто показать, что есть достаточно людей, которые имеют об этом другое мнение и не боятся его выразить. Для меня это сейчас так выглядит. О дальнейшей перспективе, мне кажется, пока думать трудно. А то, что это проходит на периферии, мне не нравится. Мне не нравится, что мы согласились с тем, что это представляется вот таким маргинальным.

– Когда речь шла о кризисных ситуациях, о сложных периодах в истории СССР и России, часто говорили о роли интеллигенции. Может ли повлиять на власть голос интеллигенции, и что это сейчас такое?

– Сейчас рассуждать, что такое интеллигенция, – слишком долгий разговор. Но люди, у которых есть в этой ситуации более широкое, более адекватное представление о том, что происходит, может ли их голос сейчас повлиять... В каком-то смысле сейчас просто устроена гражданская смерть интеллигенции, потому что любое несогласное мнение заранее объявлено голосом врага, подкупленным и так далее. Поэтому, как бы сказать, отнят авторитет этих слов для внешних людей.

– В обращении Конгресса интеллигенции говорится о пропаганде, о создании штурмовых отрядов, о милитаристской истерии, которая часто проходит под знаменами православия. Такая идеологическая база подводится. Что вы – верующий человек – думаете о нынешней позиции Церкви, о последствиях для православных верующих в России и о последствиях для самой Церкви?

– Здесь нужно уточнить, что официальное мнение Церкви совсем другое. Церковь ни разу за все это время не выразила поддержки милитаризму и военным действиям, постоянно предписывается молитва о мире. Другое дело, что есть очень маргинальные, но очень активные группы, которые используют православную символику и пытаются это обосновать, что, в общем-то, абсолютно нелепо. Потому что, если русский народ православный, то и украинский в неменьшей мере православный, поэтому религиозно обосновать это невозможно. Но чего мне недостает, это чтобы руководство Церкви отчетливо сказало, что вот эти все вещи, использование символики православной, объяснение таким образом – недопустимо, что сама Церковь этого не признает. Вот это не говорится прямо.

– Почему не говорится?

– Я этого объяснить не могу, почему у нас не пресекаются решительно вот такие вещи. Я бы сказала, злоупотребления православием оставляют где-то в стороне, как будто бы не замечают. А уж объяснить почему, я не берусь.