Всякий входящий в этот подвал, несомненно, насторожится уже перед дверью, увешанной вывесками "Русская школа", "Русская школа парикмахерского искусства", "Курсы ногтевого сервиса", Санкт-Петербургская общественная благотворительная организация "Наше отечество". Спустившись на несколько ступенек, посетитель увидит себя в окружении сначала большого количества икон, а затем – невероятно пестрых манекенов – женских пластмассовых головок, украшенных на редкость вычурными прическами и шляпами. Если представить себе на минуту, что капитан Лебядкин вместо стихов мог изготовлять прически, у него, возможно, получилось бы что-нибудь как раз в этом роде.

Впрочем, ничего невозможного в этом подвале нет – это можно понять очень быстро, даже при беглом взгляде на хозяйку салона – импозантную решительную женщину, обводящую свои владения одобрительным взглядом.

"Все, что вы здесь видите, это сделано из натуральных волос, под моим руководством, – говорит Галина Пучнина. – Но у нас тут не только прически делают, у нас тут много чего. Мы хотим, например, школу для девочек открыть, вот здесь, совсем рядом – ведь посмотрите, для мальчиков есть много чего, а для девочек разве есть что-нибудь? Ничего нет, ходят с пупками наружу, не знают, чем заняться. У меня три сына и четыре внука, одни мужики. А родные у меня все воевали, все знали, что такое война. И сестра сейчас на Донбассе, она мне рассказывает, что там творится, она врать не станет. Поэтому я хочу, чтобы не было войны – ее просто не должно быть, и все тут! Но для этого людей надо воспитывать с детства".

Именно поэтому, по словам Галины Пучниной, и родилась идея музея так называемой "Новороссии", но он будет отнюдь не мирным: там как раз будут фотографии войны, документальные фильмы о войне в Донбассе и многое другое. "Мы будем фильмы показывать, снаряды, взрывы, кровь, насилие, все как есть, осколки от снарядов положим, шлемы батальона "Азов" со свастиками", – говорит она.

На предложение показать, как создается музей, Галина Федоровна охотно соглашается, одевается и выходит на улицу. Чтобы пройти в помещение будущего музея, нужно обогнуть дом, пройдя мимо мемориальной доски и портрета Блока, и выйти с улицы Декабристов на набережную реки Пряжки, и там войти в арку все того же дома. И вот она, еще одна подвальная дверь, в которую приходится долго стучать. Тут Галина Федоровна фотографировать не разрешает: всюду страшная грязь, мусор, голые стены, трубы, но посреди всего этого стоят ряды коробок – это гуманитарная помощь, ждущая отправки в Донбасс, у потолка удалось прикрепить маленький российский флажок. "Я уже шесть партий гуманитарной помощи собрала", – рассказывает Галина Пучнина.

Находиться в подвале, однако, уже невозможно: трудно дышать, сразу начинает сильно першить в горле. Молодые люди, которые работают в этом подвале, рассказывают, что это сосед, раздраженный тем, что они сверлили стену, прыснул в отверстие газом из баллончика – по всей очевидности, перцовым. Возмущенная Галина Федоровна больше не в состоянии разговаривать, она идет карать мятежного соседа, угрожая полицией, а главное, тем, что у нее сын – "эфэсбэшник".

Неизвестно, действительно ли Галина Федоровна Пучнина является настоящим автором идеи музея. В социальных сетях давно бродят сообщения о будущем музее "Новороссии", но там называется другое имя – некого Германа Владимирова, тесно связанного с ополченцами. Да и сама хозяйка парикмахерской с гордостью говорит, что музеем занимаются ополченцы, деньги на него собирают, приводят подвал в божеский вид. Но в итоге не так уж и важно, чья это идея, главное, что она, по-видимому, носится в воздухе.

"Я не буду называть источник, чтобы не подвести людей, но в одном отделе одного музея сотрудница предложила: давайте сделаем выставку про ДНР, про то, как мы их поддерживаем, – рассказывает преподаватель петербургского Европейского университета, антрополог Илья Утехин. – Ее спрашивают: а как, у нас же в фонде все в основном про Первую мировую войну, но она говорит: возьмем в интернете материалы и вообще. То есть это очень показательно – для значительной части населения пропаганда рисует картинку, которая заменяет реальность. Ведь функция музея состоит в том, чтобы как-то эту реальность документировать, документировать прошлое. И многие из этих музеев имеют, скорее, функцию храмов, чем презентацию документов, потому что они конструируют эту реальность. Взять хотя бы простреленное пальто Ильича, которое было в большом количестве в разных музеях. И точно так же, как пропаганда конструирует из подсобных материалов "Новороссию", так же, наверное, можно сконструировать выставку или храм, который будет отражать воображаемую реальность. Против гуманитарной помощи не возразишь – она действительно нужна, но вот в какую идеологическую оболочку все это завернуто – это другой вопрос. Ведь музей – это не гуманитарная помощь, это музей той реальности, ради которой делается война. Так что я думаю, что у этого явления глубокие корни, вполне резонирующие с советской традицией".

Сотрудница петербургского Научно-информационного центра "Мемориал" Татьяна Косинова считает, что будущий музей "Новороссии" не заслуживает того, чтобы относиться к нему со "зверской серьезностью". "Никакой общественной опасности он не представляет, это такая частная инициатива, абсолютно маргинальная и гомерически смешная. Даже если сверху у этого музея будет поддержка, толпы народа он в свой подвал не привлечет. Мне кажется, что реакция на это должна быть – смех и ирония", – говорит она.

Директору музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме Нине Поповой, наоборот, не до смеха – она, скорее, солидарна с Ильей Утехиным:

– В советской жизни часто бывали такие явления – делали доморощенные музеи Пушкина, с революционной патетикой: что он всегда был верный друг декабристов и боролся против самодержавия. Таких теток было – до изжоги. Есть "народный" музей Ахматовой в Автово, до этого был человек в Пушкине, забыла, как его звали, он тоже собирал всякое про Анну Андреевну и полагал в этом свой долг и предназначение. И вообще, музеев Пушкина в 70-е годы в России было 17, храмы разрушали, зато открывали музеи в городках, где он когда-то проехал, создавали патетические места для поклонения. В этой массе людей есть такая потребность, тяга к выдуманному сакральному – как вот этот камень в Херсонесе, про который мы сейчас узнали, что князь Владимир там был. Это абсолютно примитивная тяга.

В этом музее меня смущает количество шовинизма, войны и агрессии. Но ведь и те музеи про Пушкина – друга декабристов тоже были агрессивные, жутко революционные, они должны были звать за собой, насаждать, увлекать, призывать строить свою жизнь по канонам Павлика Морозова. Вот и получается адская смесь Павлика Морозова, Пушкина и "Новороссии". Это отрыжка советского идеологизированного пространства, где обязательны ключевые фигуры, на которые нужно равняться, которым нужно поклоняться, соответствовать и строить свою жизнь по этим законам.

– А как вам видится то, что обрамляет этот музей – акцент на принадлежность к православию, школа для девочек и прочее?

– Вообще-то масштабы этого явления меня пугают. По уровню агрессии и желанию влиять на общество. А может, он как раз соответствует этим 86 процентам (по данным социологов, процент поддержки президента Владимира Путина. – РС), не знаю. Такая самодеятельность просто пугает.

– А может, это задавленный "совок"? Столько лет это было не в тренде, и вот теперь опять можно триумфально к этому вернуться…

– Конечно, именно так. Это комплексы людей, которым не удалось что-то в жизни сделать, и вместе с тем – это такое "непроветренное" сознание, не освобожденное от того, с чем они эти 25 лет жили. Ведь они действительно в себе это задавили, и сейчас это выплескивается в гипертрофированной, в сумасшедшей форме: 25 лет коту под хвост, и теперь – реванш! Но на самом деле, если посмотреть в масштабе всей страны, это требует какого-то лечения, какие-то облатки надо приложить, объяснить, что это тупик, что это – в никуда. Это очень страшные, но очень больные люди. И сколько десятилетий это еще нам будет отзываться – не знаю. Они инфицируют все вокруг, но надо сопротивляться. В воскресенье меня очень порадовал наш марш – было в этом какое-то достоинство, такие хорошие лица, и так много молодых людей, никем не построенных и не организованных, только собственным отношением к происходящему. И эти разговоры в колонне – наивной надежды в них было не много, но уровень сознания – настоящий, – говорит Нина Попова.

"Создание такого музея – это воплощение в жизнь пропаганды, которую люди слышат день и ночь, – считает историк Евгений Анисимов. – По-настоящему их и винить-то за это нельзя, она действует очень мощно, тут нужно просто найти в себе силы это выключить. Но силы есть не у всех. Вот эта пропаганда на глазах и создает явления, которых на самом деле нет – ведь нет и не было в реальности никакой "Новороссии", нам о ней рассказали недавно в известной речи, и вот теперь появляется музей, который будет создавать образ этой "Новороссии". Как знать, нет ничего невозможного – может быть, в конце концов она у нас и на самом деле появится как некое самостоятельное образование. Все это очень печально, потому что это искусственная, сконструированная реальность, но люди вкладывают в нее настоящие душевные силы, свое время, свою жизнь. А в остальном наше общество находится в состоянии глубокого сна".