Можно понять атеистов, которые с 1990 года стали худые и нервные. Христианство заняло место марксизма – и это было место колокольчиков на клетке с жар-птицей. Шагу нельзя сделать, чтобы не прозвенело оттуда: "С христианской точки зрения это кощунство!" или "С христианской точки зрения это на благо человека!" Дело не в том, справедливо ли это говорится, а в том, что создается ощущение, будто живешь в церкви, как раньше было ощущение жизни на заводе. Что ни тронь, слышалось: "Это не соответствует производительным силам!" или, напротив, "Это нужно для производственных отношений!"

Самое обидное, что до событий 1917 года, когда православие официально было в России государственной религией, такого не было. Государственная религия была, а государственной осатанелости религией не было. Да что уж там – и негосударственной одержимости христианством не было. Подвижники – были, святые – встречались, христианские мыслители – не меньше десятка, а нервозности не наблюдалось. Если кого в монастырь на покаяние и отправляли, то делалось это абсолютно казенно и без энтузиазма. Как при брежневском ленинизме сажали за антисоветчину совершенно безо всякого удовольствия для всех затронутых сторон.

Кто виноват? Ну уж меньше всего верующие. Нас хлебом не корми, дай поговорить о вере – как филателистам о марках, как влюбленным о любви. Если следующий диктатор будет филателист, разве он будет виноват, что вся страна будет следить за тем, с зубчиками кремлевская стена или без.

Так что плохая новость: если исчезнут православные и религия вообще, каннибализм останется. Ну, будут людоеды перед едой читать не "Отче наш", а "Бох и шельма". Хорошая новость: если неверующие придумали коррупцию, ксенофобию, войну и прочие излишества нехорошие, то и победить их легче. Собственно, об этом можно было бы догадаться, глядя на страны, где верующие есть, а коррупции и прочего в разы меньше.

К сожалению, иногда радоваться жизни мешает наша, верующих, гордыня. Все-то из-за нас. Такова столетней давности теория, что все российские беды от особого характера византийского православия. Даже более ста лет как романтики возродили античную манеру и стали особенности каждого народа ("души") возводить к неким высшим духам. Только вместо "ангелы" стали говорить "цивилизации", "культурные особенности". Вот у западных христиан цивилизация Рождества, у восточных – цивилизация Пасхи, следовательно, первым ближе земля, а вторым – небо. А если что-то идет не так, то у западных христиан основной грех – индивидуализм-эгоизм, а у восточных все вырождается в коллективизм.

Наш современник профессор Андрей Зубов выразил это так: "Ничего, что много людей гибнет – бабы в Сибири еще нарожают". Так не мог бы сказать ни один западный тиран про свой народ – ни Гитлер, ни Муссолини, а Сталин – мог, Молотов – мог. Схемы такого рода очень красивы и даже могут быть полезны как мнемонические упражнения для изучающих основы культурологии, но к реальности они отношения не имеют. Потому что из Гитлера такой же католик и гуманист (пусть извращенный), как из Ленина – православный мистик.

Любимое народом изречение Шварца про то, что учат всех, но не все первые ученики, – тоже красивое словцо, но не более. Мы же видим – должны видеть, – что наши современные каннибалы не учились вообще ничему. Нельзя учебу основам гэбизма считать учебой! Какой там коллективизм в современной России: эгоизм и атомарность почище любой западной! Просто стая волков умеет как грызться между собою, так и объединяться для охоты на оленей. Великое прошлое с великими спорами великих богословов не имеет к этой волчьей охоте ни малейшего отношения, что бы ни выли сами волки. Много чести, знаете ли! Богу – Богово, волкам – волчье. Для победы над агрессором надо не святой водой кропить и не теологию анализировать, а, как говорят в Евросоюзе, побеждать зло санкциями. Ведь если у кого на улице вытащат кошелек, то вероисповедание карманника не имеет значения. Вот и не надо давать повода людоедам считать себя особой разновидностью богословов. Людоед он и есть людоед.

* * *

Если христианство не так уж влияет на общественную жизнь, то, конечно, резко должен уменьшиться интерес к христианским организациям – в России это прежде всего Московская патриархия. Что ж, это совершенно нормально не только потому, что танки стреляют по приказам не патриарха, а президента. Это нормально, прежде всего, потому что вертикаль власти в принципе обесценивает позицию всех и вся. Лишь один человек в деспотическом государстве принимает решения – деспот. Все остальные жужжат, спорят, вздыхают, но эти звуки не имеют никакого значения, пока не свергнута диктатура.

Людей, которые все-таки интересуются позицией Церкви, можно понять. Ну трудно поверить, что десятки тысяч человек, объединенные в жесткую централизованную структуру, ничего не означают. Трудно – а нужно! Понять – и ужаснуться несвободе.

Несвобода напоминает черную дыру, живущие в которой напрочь отрезаны от реальности. В этом отношении современная Россия мало чем отличается от брежневской, сталинской, ленинской. Вот отца Андрея Кураева спрашивают, как Русская Церковь относится к войне, и он отвечает: "В истории Православной Церкви никогда не было дискуссии по поводу моральных вопросов. Все ереси и расколы, которые были в истории православия, касались вопросов или догматических, то есть учения о Боге, или же вопросов обрядовых, как русский раскол XVII столетия. А вот споров по поводу этики, свободы человека, ценности человека православие как раз не знало. И в каком-то смысле в этом отношении мы только начинаем нашу историю".

Хорошая новость: как и католичество, как и протестантизм, православие – и русское в том числе – активнейшим образом обсуждало моральные вопросы. Не забираясь в седую древность, назовем лишь такие имена, как Алексей Степанович Хомяков, Владимир Сергеевич Соловьев, отец Григорий Петров, Виктор Иванович Несмелов, Николай Александрович Бердяев, Григорий Петрович Федотов… Аж шею сводит от взгляда снизу вверх на этих гигантов. Увесистые тома стенограмм заседаний Религиозно-философского общества в Петербурге сто лет назад – уж это точно в Православной Церкви и точно "по поводу моральных вопросов". Так что, если сегодня какая-то часть российских православных начинает жизнь с нуля, то это проблема не православия и не Русской Церкви, а именно вот этой части православных.

Неверующих очень интересует позиция руководителя Московской патриархии – патриарха Кирилла. Им кажется, что патриарх что-то решает. На самом деле, в деспотическом государстве патриарх не решает никаких политических вопросов – особенно патриарх, выращенный в брежневской еще реторте. Он может распоряжаться выделенными ему деньгами, может собирать подать с духовенства, может многое – но не ему решать, чей Крым. Самое большее – в особенно срамотной ситуации он может чуть-чуть помолчать, прежде чем сказать очередную подлость. Если вдруг власть переменится, на это "чуть-чуть" будут ссылаться как на доказательство сопротивления диктатуре. Впрочем, патриарха можно обелить и более тонким способом, как это делает тот же уважаемый отец Андрей: "Думаю, что уже поздно интересоваться позицией патриарха Кирилла по таким актуально-этическим вопросом, в которых есть политический подтекст, потому что его позиция откровенно является производной, которая берется не от Евангелия, а от позиции МИДа. Хотя это не самое худшее. Слава Богу, что не от Лубянки".

Богу, конечно, слава, но – почему же "не от Лубянки"? Разве МИД у нас отделен от Конторы? Именно в отчетах КГБ, а не в отчетах МИДа указывалось, что церковные деятели 1960-1980-х годов исправно выполняли поручения Конторы. Кстати, не так уж безуспешно – не случайно и в наши дни западные номенклатурные деятели от христианства не спешат осудить агрессию Россию против Украины.

Конечно, отец Андрей более занимается моральными проблемами, поэтому он считает, что патриарх Кирилл не высказывался по поводу Украины, что патриарх словно говорит: "Мы как бы чуть-чуть помолчим, не будем бурно аплодировать, но дается понять, что мы с вами". Если бы! Какое уж там "помолчим"! Прямые устные и письменные выступления в поддержку вторжения в Украину, обличения Майдана – все это было, накопилось… В самый момент завоевания Крыма патриарх Кирилл выступил с вполне себе аншлюсовской речью: "По крайней мере 400 с лишним лет предпринимались попытки расколоть и разделить Русский мир. Когда мы говорим "Русский", то не следует трактовать это так, как это делают наши недоброжелатели, говоря о Российской империи и о Советском Союзе. Речь идет о Русском мире, речь идет о великой русской цивилизации, вышедшей из Киевской купели Крещения и распространившейся на огромные просторы Евразии".

В том же марте 2014 года и сам отец Андрей Кураев осудил украинский епископат за критику Януковича: "Выходит, вся вина лишь на прошлой власти, на Януковиче, а боевики Майдана никому боль и смерть не несли". Сделал при этом отец Андрей и намек на то, что Майдан – дело рук ЦРУ, очень четко сформулировав при этом кредо цинизма: "В политике не бывает полной свободы. Бывает лишь игнорирование чьих-то мнений и интересов – в обмен на чуткость к пожеланиям других центров влияния".

Несвобода – это слепота, вольная или невольная, а слепота – это не просто незрячесть, это когда человек всюду видит черное. Начинает за упокой и заканчивает за упокой – вот что такое цинизм человека, измученного деспотизмом. Отсюда удивительная характеристика российского и украинского телевидения, данная отцом Андреем: "Это действительно настоящая школа ненависти, школа злословия – российское современное телевидение. Украинское не лучше – это правда".

Позвольте, почему ж – "не лучше"? Это неправда. Украинское телевидение безусловно лучше уже тем, что оно намного разнообразнее. В нем есть и злословие, есть и добрословие, есть микрофон для ненавистников, есть микрофон и для слова добра и любви, для правды – для всего того, чему вход на российское телевидение давно запрещен. Достаточно напомнить, что в Украине телевидение это прежде всего прямой эфир, тогда как в России прямого эфира нет. Так – лучше, лучше! Плюрализма больше, толерантности больше, умных людей больше. Вообще людей больше – лиц больше. Российское телевидение словно делается в каком-то провинциальном доме престарелых, куда приехали из столицы артисты по разнарядке. Одни и те же три десятка лиц. Украинское телевидение – тысячи лиц!

Плохая новость: надежды отца Андрея Кураева на то, что в прошлом Церковь оставалась единой среди "междоусобных княжеств" (видимо, оговорка вместо "междоусобных браней"), несбыточны. Да и не было никаких "междоусобных княжеств". Была вполне нормальная ситуация – много государств на огромной территории. Иногда воюют, иногда живут мирно. Церковь – не единая, а вполне раздробленная. Отец Андрей предлагает созвать научную конференцию, чтобы изучить прошлое – наверное, это было бы неплохо, но уже и до конференции можно ему сообщить, что пример, который кажется ему достойным подражания, – преподобный Сергий – есть пример выдуманный. Вот как видит преподобного отец Андрей: "Я помню один случай с преподобным Сергием Радонежским. Но он тем более парадоксален, потому что преподобный Сергий не был епископом, не был митрополитом, главой церкви. А он приезжал и целые города принуждал к миру. Очевидно потому, что никому в голову не приходило, что этот монах обслуживает политический интерес какого-то князя. Он был очевидно неотмирен. И это было видно по его лицу".

Никаких "городов" преподобный Сергий к миру не принуждал. Один раз, в 1365 году, он был вынужден поехать в Нижний и там объявить об отлучении княжества от Церкви, наложенном митрополитом в интересах Москвы. Летопись заявляет, что преподобному пришлось опечатывать церкви – довольно странное занятие для христианина. Нет ни малейших оснований считать, что нижегородцам не пришло в голову, что преподобный бесстрастен. Другое дело, что такое использование Церкви в политических интересах было шесть веков назад делом обычным – но все же, подчеркнем, св. Сергий Радонежский потому и отказывался стать митрополитом (а князь предлагал), что ему было, очевидно, противно такое псевдо-миротворчество – шантаж благодатью. Так все-таки шесть веков назад – а ведь и сегодня Московская патриархия по указания все того же Кремля шантажирует ближних и дальних православных тем, что у нее печать от Царства Небесного. Не надо бояться этого шантажа – это печать всего лишь от сейфа Конторы.

* * *

Что же, можно вовсе пренебречь существованием верующих? Вообще-то это было бы недурно – внимание развращает, а незаслуженное внимание развращает абсолютно. Однако, поскольку все-таки не филателисты, а именно верующие христиане в современной России оказались в заложниках у власти, то благоразумно держать руку на пульсе церковной жизни – свободы нет, но сердце-то все же бьется. Более того – конечно, людоеды и без нашего благословения будут людоедствовать, но вот без веры – или хотя бы без верующих – не получится разрушить деспотизм и прийти к свободе. Потому что вера как раз открывает мир, состоящий не из "центров влияния" и людишек, которые мечутся как намагниченные опилки между этими центрами, а мир, где есть простор, воздух вечности и радость творчества.

Яков Кротов – историк и священник, автор и ведущий программы Радио Свобода "С христианской точки зрения"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции