В Калининграде на днях разразился скандал –​ неизвестные оскорбили память Иммануила Канта. На стене дома, в котором великий философ прожил несколько лет, вандалы написали "Кант – лох". Но, возможно, больше Канта оскорбила бы гнетущая атмосфера разрухи. От дома, который должен был стать музеем, скоро останутся руины. И, кажется, подобная судьба ждет сотни старинных зданий времен Кенигсберга.

О поселке Веселовка под Калининградом на минувшей неделе сообщили ведущие издания Европы и России: здесь оскорбили самого Канта. Надпись "Кант – лох", а под ней цветок и сердечко, возникли на доме, где в XVIII веке философ жил и работал домашним учителем.

Надпись обнаружили журналисты, решившие проверить, как сохраняется дом, где планировалось открыть музей памяти философа. Выяснилось, что выставить охрану никто не догадался, а в дырявой крыше и щербатых стенах по-прежнему гуляет ветер. Здание стремительно ветшает и имеет все шансы не дожить до музейного будущего.

А тем временем в регионе ищут лиц, похожих на "некоторых блогеров" – по версии губернатора Николая Цуканова, именно они и сделали оскорбительную надпись. За эти слова десять блогеров региона решили подать в суд на Цуканова, говорит официальный представитель LiveJournal в Калининграде Дмитрий Трунов.

– Я работаю над развитием калининградской блогосферы, рассказывая всей стране о мероприятиях, в том числе направленных на сохранение исторического наследия, а здесь такой негативный образ. Как минимум надо бы объясниться. Если губернатор не разъяснит, что произошло, мы подадим на него в суд иск о клевете, – говорит Дмитрий Трунов.

Блогер уже год делает интернет-проект под названием "Место, на котором поставили крест", чтобы донести до общественности, как в регионе относятся к старине. Сотни объектов – кирхи, орденские замки, форты, усадьбы рушатся от времени и всеобщего равнодушия.

– Там общественные туалеты, гуляют коровы, кучи бутылок, можно найти шприцы. Кого бы мы ни привозили в регион, все приходят в ужас. А правительство области позиционирует нас как кусочек Европы, что у нас богатая история, можно много чего посмотреть, – отмечает Дмитрий Трунов.

У многих этих зданий есть хозяин – Русская православная церковь. В

2010 году ей были переданы около двухсот объектов, в том числе 10 старинных замков и 133 кирхи. Три четверти имущества находилось в аварийном состоянии, но кое-что еще можно спасти. Местные власти подчеркивали: теперь на здания не смогут претендовать католики и лютеране. К тому же собственник восстановит объекты. Однако сегодня средств на такие масштабные работы у РПЦ нет.

– У тех зданий, которые передали РПЦ, так или иначе нет пользователя. Собственник – он ведь не пользователь. Надо найти пользователя, чтобы он что-то делал, содержал. Но непонятно, откуда возьмется крупный инвестор, который приедет на руины. Взять хотя бы замок Рагнит в Немане, там надо вложить многие миллиарды, а окупятся они еще через сколько десятилетий? – говорит заместитель директора калининградского Историко-художественного музея Анатолий Валуев.

Сегодня РПЦ удалось восстановить лишь несколько принадлежащих ей кирх. Из-за нехватки средств на реконструкцию некоторые объекты передаются органам власти, чтобы их ремонт проводился уже на бюджетные средства. Региональная Служба охраны памятников помогла епархии составить заявки на включение в Федеральную целевую программу семи кирх и одного замка. Также принимается помощь меценатов и благотворителей, немецких землячеств. Правда, не всегда успешно. За счет иностранных средств пытались восстановить кирху Арнау с уникальными фресками XIV века. Но сотрудничество расторгли – представители немецкой стороны заявили, что из-за небрежности РПЦ утрачено 98% фресок. В епархии информацию опровергли.

Откопанные фундаменты Королевского замка XIII века в центре города гибнут под открытым небом. Сейчас проходит конкурс на застройку центра Калининграда, и предполагается, что руины будут вписаны в городской ландшафт. Однако это произойдет не скоро, – говорит глава градостроительного бюро "Сердце города" Александр Попадин. Спасти открытую часть фундаментов вряд ли удастся. Возможно, позже тут будут инициированы новые раскопки, говорит историк.

По его словам, консервировать руины необходимо, однако далеко не все объекты нужно восстанавливать. Объект без функции, а тем более находящийся вдалеке от туристических маршрутов, нежизнеспособен. От первого восточно-прусского замка Бальга осталась лишь пара щербатых стен – он слишком далеко от города, к тому же на него так и не нашлось инвестора. Сейчас к его консервации подключились волонтеры.

Недавно начали восстанавливать полуразрушенный замок Бранденбург. А некогда прекрасное здание "Кройц-аптеки" в самом центре Калининграда, вероятно, скоро рухнет. Долгие годы оно огорожено забором, на развалинах там уже погиб человек. Но власти до сих пор не могут решить, что с ним делать. Средств на восстановление у города нет. Сейчас от здания с лепниной на фасаде остались лишь дырявые стены.

Похожая история со старинным имением под Черняховском, где в XIX веке скончался великий русский полководец Михаил Барклай-де-Толли. Несколько лет назад усадьбу выкупил и почти полностью восстановил московский бизнесмен Виктор Батурин. Но потом имение арестовали за долги. Сейчас вандалы выбивают здесь стекла и двери, выпиливают потолочные балки. Чиновники никак не могут выяснить имя нового владельца здания, а значит, реконструкция здесь пока невозможна.

​Из общего числа объектов старины сегодня восстановлен лишь каждый десятый, уточняет Анатолий Валуев. В некоторых случаях, когда речь идет о жилых зданиях, ситуацию могли бы спасти изменения в законодательстве. В Европе поддерживать здания в порядке помогают горожане.

– Там за символическую цену отдается здание, лишь бы был собственник и объект бы не разваливался. Или старые кварталы в городах Европы – там нельзя перестраивать исторические объекты, но за то, что там люди живут, им государство платит. Они живут в ветхом, несовременном жилье, но зато его поддерживают, – подчеркнул историк.

– У нас законодательство не очень корректное, в смысле "памятник-жилье", – говорит Александр Попадин. – В Европе есть даже понятие восстановительного ремонта, когда люди живут в здании, которое признано памятником. Они могут его ремонтировать, единственное требование – не менять типаж. У нас же, если это памятник, то ты должен его реставрировать, а это в сотни раз дороже. Это должна быть лицензионная фирма, материалы и отношение должно быть музейное, а не повседневное. Вот такой у нас пробел в законодательстве.

В нынешней экономической и политической ситуации источники финансирования на масштабные работы по реконструкции будет найти еще сложнее, говорят историки. И сегодня сохранением памятников все чаще занимаются волонтеры. Ведь уже скоро восстанавливать будет нечего.