В попытках пианистки Валентины Лисицы добиться широкой известности не было ничего предосудительного, они обусловлены ее профессией, и успех можно только приветствовать. Беда в том, что в конечном счете эти попытки поставили ее в ситуацию, к которой больше применимо слово "пресловутость", чем "известность".
Лисица, эмигрировавшая в США из Киева в 1991 году, – талантливая пианистка, но увы, талант не является автоматической гарантией успеха. Ее профессиональная карьера довольно скоро зашла в тупик по не зависящим от нее обстоятельствам, и тогда она решилась на шаг, который не всякому классическому музыканту придет в голову: стала выкладывать свои записи на YouTube и очень быстро завоевала популярность среди меломанов. Число просмотров достигло 50 миллионов.
Эту сетевую популярность Лисица сумела использовать как трамплин, с тех пор неоднократно выступала в престижных концертных залах с известными музыкантами и оркестрами. С ней стали заключать контракты фирмы звукозаписи: в частности, вышел альбом сонат Чарльза Айвза для скрипки и фортепиано в дуэте с выдающейся американской скрипачкой Хилари Хан, а также сборник всех фортепианных концертов Рахманинова.
Но в начале этого месяца карьера дала сбой. Торонтский симфонический оркестр разорвал заключенный с Лисицей контракт (предварительно его оплатив) на планируемое исполнение Второго концерта Рахманинова. Причиной такого резкого поворота стала не профессиональная квалификация Лисицы, а ее, так сказать, "закадровая" активность. В Twitter, где Лисица выступает под ником #NedoUkraïnka, она многократно и в крайне унизительном тоне отзывалась о нынешнем украинском правительстве и украинском народе. Даже о тени хорошего вкуса здесь разговора не возникает.
Украинцев в целом она именует "укропитеками", "сознательных украинцев" приравнивает к "собачьему дерьму", а рядом с фотографией одесских учителей в национальных костюмах помещает фото африканцев в ритуальном танце и соответствующем облачении – жест, явно не рассчитанный на лесть в адрес как украинцев, так и африканцев. Мне не надо объяснять, что социальные сети пестрят подобными перлами остроумия. Но социальная сеть, открытая всеобщему обозрению, перестает быть частной жизнью и становится легитимной мишенью для критики. Явный расизм, которым окрашены подобные реплики, выходит за рамки социально допустимого для человека, претендующего на профессиональную респектабельность.
Поясняя мотивы разрыва контракта, оркестр из Торонто отмечает, что в его адрес поступило множество возмущенных откликов на сетевую активность Лисицы и что в сложившихся условиях ее выступление не представляется возможным. Это тем более понятно, если принять во внимание многочисленность украинской диаспоры в Канаде. Сама Лисица представляет этот конфликт как ущемление ее гражданских свобод и сравнивает себя с жертвами теракта из редакции французского журнала Charlie Hebdo, которые, дескать, тоже временами сильно удалялись за периметр хорошего вкуса и публиковали материалы, явно оскорбительные для определенных секторов населения. Кто прав?
Право на свободу слова не подразумевает ничьей обязанности это слово выслушать
Любая свобода слова, даже в самом либеральном ее толковании, имеет естественные границы. Так, например, поступая на некоторые должности, мы подписываем ряд условий о неразглашении, и если мы их нарушаем, нас не защитит от увольнения никакая конституция. Но даже там, где таких условий нет, у нас хватает ума не называть своего начальника кретином в лицо или даже за глаза, если мы полагаем, что это может дойти до его ушей. Дело в том, что свобода гарантируется нам исключительно за наш собственный счет, и никто не обязан ее оплачивать: ни государство, ни тем более частная компания, каковой в данном случае является Торонтский симфонический оркестр. Любая работа, в том числе концертной пианистки, предоставляется на усмотрение работодателя, который вправе разорвать контракт, угрожающий его репутации.
В этом смысле сравнение с Charlie Hebdo неуместно. Журнал был и является коммерческим предприятием, существующим на собственные доходы, поэтому вправе самостоятельно определять редакционную политику. Но если мне вдруг придет в голову написать расистскую статью и отослать ее в New York Times, он предсказуемо ее не напечатает, и жаловаться на это некому. Я имею полное право опубликовать ее за собственный счет, но тогда возникнет проблема читателя – с какой стати он будет это покупать и читать? Право на свободу слова не подразумевает ничьей обязанности это слово выслушать.
В решении о концертных выступлениях Лисицы нет ничего автоматического – оркестр мог поступить иначе, но, судя по всему, взвесил возможную общественную реакцию и принял решение, чреватое наименьшим ущербом для своей репутации. У Лисицы тем временем намечается концерт в США, отменять который пока не собираются. В любом случае это далеко не первый такой случай в истории классической музыки: Рихард Вагнер был отпетым антисемитом, а Герберт фон Караян музыкальным флагманом нацистского рейха. С ними, конечно, теперь проще: оба покойники. А нам остается проблема: каким образом прекрасное исполнение этюдов Шопена может сочетаться с мировоззрением примитивного сетевого тролля.
Алексей Цветков – нью-йоркский политический комментатор, поэт и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
