Говорят заключённые колонии «Чёрный беркут»
«Грабил, воровал. Убийство двух человек. Одна капитанша КГБ: жена друга была. Зарезал и всё. Пьяная была. Начала грубить. Я её ножичком ткнул, и всё. Сидел в камере смертников пять лет. У меня из камеры двоих повели на расстрел. Сейчас уже скрывать нечего. Мандраж-то берёт, когда открывают дверь в одиннадцать вечера, они всегда забирают ночью. Вы представляете камеру смертников? Нет? Полтора шириной, три метра в длину и высота четыре с половиной метра. И две койки. Два приговорённых к вышке. Друг на друга смотрят: кто быстрей кого удавит. У каждого человека с головой не в порядке. Были такие моменты».
«Время здесь летит. Я здесь уже тринадцать лет. Очень быстро время прошло. У нас по двадцать лет сидели. Освобождается, а государство другое. Заходит в магазин. Глаза разбегаются. Охота и это, и это. Ну дико. Я мороженое люблю.
«В камере мне начали говорить, что только Бог мне может помочь. Кто ещё поможет? Ну вот так, Евангелие мне передали. К священнику пошёл на исповедь: это в камере смертников ещё. Поначалу себя жалел, а потом пришло чувство покаяния. Погубил одну душу. Женщину.«ГОСПОДИ И ВЛАДЫКО ЖИВОТА МОЕГО, ДУХ ПРАЗДНОСТИ, УНЫНИЯ, ЛЮБОНАЧАЛИЯ И ПРАЗДНОСЛОВИЯ НЕ ДАЖДЬ МИ! ДУХ ЖЕ ЦЕЛОМУДРИЯ, СМИРЕННОМУДРИЯ, ТЕРПЕНИЯ И ЛЮБВЕ, ДАРУЙ МИ, РАБУ ТВОЕМУ!». Молитва Ефрема Сирина».
Передача из цикла «Русские сюжеты в зарубежной опере».
Жорж Бизе «Иван IV»
Радиоантология современной русской поэзии.
Стихи Людмилы Херсонской (Одесса). Автор книги «Все свои», публикаций в «Новом мире», «Знамени» и других журналах.
* * *
Все помнит, моя хорошая,
идет с Привоза, вся спотыкается,
как будто, говорит, я сплошная лошадь,
и слезы лошадиные по морде катятся.
А ты, говорит, как пассажирская помощь,
ждешь – не дождешься тебя, шерепа,
торчишь в постельной грядке как овощ,
как овощ, называется репа.
Чего уж проще пареной глупости,
глупее радости с лошадиным гоготом.
Ешь говорит, угощаю от скупости,
а то ведь некому, пропади ты пропадом.
Так мы жили рядом, никого ближе,
новая кухня, цветочки те же –
все помнит, только глаза стали жиже,
жалуется, плохо вижу и ржу все реже.
Красное сухое. Что и как пили в бывшей Югославии
