6 мая исполняется три года с момента оппозиционной акции "Марш миллионов" на Болотной площади в Москве, послужившей основой для уголовного дела о массовых беспорядках. Сейчас в деле уже более 30 фигурантов, и, несмотря на то что прошло уже три года, следователи не оставляют попыток привлечь к ответственности новых, с их точки зрения, нарушителей закона.
В 2015 году "Болотное дело" пополнилось еще двумя фигурантами – правозащитницей Натальей Пелевиной и инженером-конструктором Иваном Непомнящих. В канун очередной годовщины акции на Болотной площади в эфире Радио Свобода звучат материалы, посвященные "узникам Болотной". Сегодня речь пойдет о 43-летнем кандидате экономических наук, издателе из Москвы Александре Марголине, который был осужден на 3,5 года колонии за участие в массовых беспорядках и применение насилия по отношению к сотрудникам полиции.
Об Александре Марголине ничего не было известно до февраля 2013 года, когда его задержали по обвинениям в участии в массовых беспорядках и в применении насилия по отношению к сотрудникам полиции. По версии следствия, на акции 6 мая Марголин повалил полицейского на землю и нанес ему несколько ударов ногами. В августе 2014 года Замоскворецкий суд признал Марголина виновным и приговорил к 3,5 годам колонии общего режима. В январе его этапировали в исправительное учреждение в Рязанской области.
Близкие Александра Марголина подчеркивают: он был далек от политического и общественного активизма – в деятельности каких-либо партий или организаций не участвовал, а все свободное от работы время посвящал семье и детям. Он окончил Московской государственный университет печати, получил степень кандидата экономических наук и до ареста работал в издательском бизнесе.
В первый раз в протестном мероприятии Марголин участвовал в декабре 2011 года – в акции на Чистых прудах против результатов выборов в Государственную думу. 6 мая он был на Болотной площади вместе с отцом и, как признается Евгений Марголин, ощущения от той акции были как от демонстраций советского времени: "Ходим – как на прогулку, общая тематика которой понятна". То, что произошло дальше, супруга Марголина – Елена – называет "сумасшедшим домом". Сам Александр в суде неоднократно объяснял свои действия на Болотной необходимой обороной.
Евгений Марголин, отец, о свидании с сыном в колонии:
Ты сидишь с одной стороны – перед тобой стекло, он сидит с другой стороны – перед ним стекло, стекла разделяет решетка, а разговариваем по телефону
– От Рязани это километров 30, маленький поселок – Стенькино. И его градообразующий фактор – эта колония. Она обнесена бетонным забором, территория довольно большая – там содержится около 1500 человек. На территорию колонии, конечно, проникнуть невозможно. Мы приехали туда рано утром. Там есть такое окошечко, в котором принимают передачи и выдают бумажки на свидания. Мы приехали, без всяких проволочек получили бланки на передачу продуктов и бланки на свидания. Начальство колонии, которое сидит в домике-штабе за пределами колонии, подписало это заявление. Мы дождались часа, когда запускают в помещение, где происходит свидание, дождались Сашу и поговорили с ним. Примерно такая же ситуация, как в московских СИЗО. Ты сидишь с одной стороны – перед тобой стекло, он сидит с другой стороны – перед ним стекло, стекла разделяет решетка, а разговариваем по телефону.
– Сколько длится такое свидание?
– В этот раз мы были у него три часа.
– Что он рассказывает? Как он там, как устроен его быт?
– Он звонит практически каждый день. Такое возможно, у них там специальный таксофон, деньги мы ему на телефон передаем. Так что мы в курсе, что там происходит. В колонии никаких особых событий не происходит, жизнь монотонная. В колонии, как он рассказывает, находится он в корпусе. Помещение достаточно просторное, но там много людей. В блоке, в котором он сейчас размещен, порядка 30-40 человек. Двухэтажные кровати. Чистоту они сами поддерживают. Распорядок дня у них установлен: когда обед, когда отбой. В колонии есть промзона, где заключенные работают. Он в швейной мастерской. Уже научился крутить швейную машинку и шьет что положено. Эта колония предназначена главным образом для тех, кто впервые попал туда. Какого-то криминалитета и рецидивного характера там нет. Ребята все молодые. Но сидят по разным статьям: кто-то за кражу, кто-то за наркотики. Убийц и страшных кровопийц там нет. Отношения внутри зэковского контингента нормальные. Нельзя сказать, что были какие-то жесткости. Персонал тоже нормальный, никаких претензий у него нет.
– Как он держится? Какой у него настрой?
– Ситуация, конечно, невеселая. Быть в заключении нерадостно, поэтому бурного веселья не было никогда. Но, конечно, когда мы приезжаем на свидания, разговоры с шуточками-прибауточками, с подколками. Понятно, что настроение у него ровное, но не блестящее. Но уныния и какой-то затравленности нет.
Елена Марголина, супруга, о событиях 6 мая:
Я рассказываю, что папа и в этот раз пытался помочь людям, чтобы их не били, вот за это и пострадал. Дети воспринимают все философски и крайне терпеливо
– На митинг вышло очень много людей, и моих знакомых, и Сашин отец там был, и с детьми были, и пожилые были. Я сама не ходила, потому что с детьми особо не походишь, у нас всегда какие-то дополнительные занятия, младшая у меня занимается в художественной студии, то есть свободного времени не особо много, даже в выходные дни. Но так я бы тоже там могла оказаться. Это воспринималось, если честно, как сумасшедший дом. Я понимаю, что из-за общего страха, из-за провокаций люди начали, возможно, вести себя не так. Но сколько я знаю своего мужа, человек он крайне адекватный. Он не мог руку на кого-то поднять. Всегда все конфликты решались диалогом. Он так учил и детей, и в семье так было, и у его родителей, и у моих. Насилие было недопустимо. Я видела записи: то, что там происходило было кошмаром. То, что последовало потом, – полный шок. Несудимые люди, которые загремели на несколько лет, – это ужасно.
Елена Марголина, супруга, о знакомстве с Александром Марголиным:
– Знакомы мы 25 лет. В этом марте я ездила на длительное свидание, как раз Саша подгадал, заказал именно эти даты. Познакомились мы на 1-м курсе института. Все время, которое я его знаю, он производил впечатление самого главного человека, который готов помочь друзьям. Никогда не оставит в беде. Наверно, благодаря этому его качеству мне сейчас намного легче переживать то, что происходит, потому что друзья нас не оставили, они помогают, за что им огромное спасибо. Саша делал так всю свою жизнь. Когда мы познакомились, он появлялся на пункте донорской крови. Он был донором несколько лет подряд, пока здоровье не приостановило это дело. Был всегда примером для многих наших друзей. Мы были образцовой семейной парой, да и остаемся сейчас тем более. Практически все свободное время он посвящал семье – у нас две дочери. Это самое главное. Он любил и любит футбол, мы с ним оба смотрели, но это так, иногда, в выходные. В основном все выходные, отпускные дни он проводил с семьей. С детьми помогал так, как это может сделать только самый лучший отец.
– Как дети сейчас воспринимают то, что происходит? Вы им рассказываете?
– Да, конечно. Они обе уже довольно взрослые. Я рассказываю, что папа и в этот раз пытался помочь людям, чтобы их не били, вот за это и пострадал. В принципе, дети воспринимают все философски и крайне терпеливо. Я просто поражена их стойкостью и поддержкой, которую они могут и мне оказать, и бабушке с дедушкой, которым сейчас тяжелее всего. Нам так удалось с ними договориться, что нет никаких истерик, отчаяния. Мы набрались терпения и ждем.
Когда-то, как говорил царь Соломон, все кончается – кончится и это
Евгений Марголин, отец, о работе и увлечениях сына:
– Он окончил университет печати, работал в издательском бизнесе, в разных подразделениях и направлениях. Работал в фирмах, которые торговали оборудованием, работал в самих издательствах, в редакциях, работал финансовым директором, даже генеральным директором какой-то издательской фирмы был. В общем, опытный такой. Он кандидат экономических наук. Диссертацию защитил совсем в молодости, накануне своего 26-летия. Диссертация его до сих пор не потеряла актуальности, потому что она относится к бизнес-планированию в издательской области. Эти знания он применял на практике, когда товары реализовывались, происходили преобразования в тех фирмах, где он работал... Он этим делом увлекался. Я не знаю каких-то других у него хобби, чтобы там что-то выпиливал или строгал или на рыбалку ходил. Этого нету. Все свободное время от работы – это у него девочки, дочки. Это полное обоюдное обожание. Старшей в этом году к лету будет 16, а младшей будет 13. Если говорить о хобби – он страшный болельщик футбольной команды ЦСКА. У него куча друзей, приятелей, знакомых по этому делу. Это его единственная внерабочая и внесемейная привязанность. Как многие люди в нашей стране, особенно интеллектуально развитые, он понимал, что не все хорошо вокруг, и выражал свое отношение к этому. Поэтому – вот как ходили в советское время на демонстрации, так и тут, как на прогулку – общая тематика прогулок понятна. Там были десятки тысяч людей.. То, что на него выпала такая участь, ну, такое бывает.
– Как вы переживаете это время? Как вы держитесь? Что вам дает силы не сдаваться?
– Ну, во-первых, деваться некуда. Сдаешься ты или не сдаешься, жизнь продолжается. В петлю никто из нас лезть не хочет. Когда-то, как говорил царь Соломон, все кончается – кончится и это. Есть внучки, с которыми мы поддерживаем тесную связь, мы видим, что мы им нужны. Есть сам сын, которому тоже важно, чтобы мы были в нормальном состоянии. Первое, что он спрашивает, когда звонит: "Как мама?" Поэтому нам, хочешь не хочешь, приходится держаться.
Зоя Светова, член Общественной наблюдательной комиссии Москвы, журналист, об Александре Марголине для акции "Один день – одно имя", подготовленной "Комитетом 6 мая":
Если срок наказания Александру Марголину не будет сокращен (это может произойти, если его отпустят условно-досрочно или примут закон, по которому один день в СИЗО зачитывается за два), он выйдет на свободу в августе 2016 года.
