Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в четверг признал приемлемой жалобу адвокатов красноярского физика Валентина Данилова, осужденного в 2004 году на 14 лет тюрьмы за шпионаж в пользу Китая. Решение размещено на сайте суда, по мнению правозащитников, оно является крайне важным, хотя и не ставит точку в этом деле, ставшем одним из самых громких в целой серии уголовных процессов над учеными в России 21-го века.
В мае 2000 года региональное управление ФСБ заподозрило Данилова в государственной измене и передаче секретных сведений КНР. В декабре 2003 года ученый был полностью оправдан коллегией присяжных заседателей, однако Верховный суд РФ признал такое решение неправомерным, Данилова вновь взяли под стражу, и в ноябре 2004 года Красноярский краевой суд приговорил физика к 14 годам лишения свободы. Впоследствии приговор по решению суда был смягчен, срок лишения свободы сократили на год, и в 2012 году Валентина Данилова освободили из колонии условно-досрочно:
– Ваши адвокаты подали жалобу в ЕСПЧ еще 10 лет назад, в 2005 году. Почему все тянулось так долго?
– Говорят, много жалоб! Я рассуждаю как ученый, физик: есть Европейский суд, который оценивает качество отправления судебного правосудия в Российской Федерации. Так я бы на месте Российской Федерации помогал бы каждому заключенному готовить жалобы и завалил бы ими ЕСПЧ! Миллион жалоб, представляете, поступает в Европейский суд! Как вы думаете, когда была бы рассмотрена каждая жалоба, которая была бы для РФ значима и неприятна? Да никогда!
Я еще не знаю ни одного примера, когда бы решение Европейского суда кому-то в России в чем-то помогло, кроме морального утешения. Вас судят, нарушают ваши права, а самое главное право – это на справедливый суд. Вы, естественно, обжалуете приговор в Европейском суде. Проходит, как в моем случае, лет десять. ЕСПЧ говорит: "Да, действительно, нарушили право". Россия отвечает: "Действительно, нарушили, как это мы не заметили?" И снова после этого повторяют суд над тобой, потом повторяется опять жалоба, и т. д. Как вы считаете, когда это закончится? Никогда. В этом заключается один из основных изъянов в российском законодательстве. Я считаю: если ЕСПЧ было признано, что во время суда было нарушено право на справедливый суд, уголовное преследование человека должно прекращаться и подсудимый должен быть оправдан.
– Что страшнее: несовершенство судебного механизма или все-таки несовершенство людей, работающих в судебной системе России?
– Ничего не дается даром. Общество получит справедливую судебную систему только тогда, когда оно будет заниматься этим, когда оно будет мониторить его и контролировать. Судебная система – это продукт постоянной работы общественного контроля за отправлением правосудия. Мне кажется, я понял, как можно сделать, чтобы наша судебная система стала соответствовать той Конституции, тому времени, в котором мы сейчас живем. Для этого нужно вернуть в залы судов публичность и гласность. Нужно делать аудиозапись судебных заседаний и размещать эту аудиозапись в интернете. И вот тогда реализуется старая мудрость: "Пусть меня судит мой враг, но пусть судит открыто". Но у нас гласность и публичность в судах сейчас отсутствуют. Вы не попадете никогда в зал суда. После суда все материалы становятся недоступны. Поэтому судить о том, как отправляется правосудие, практически невозможно.
Общество получит справедливую судебную систему только тогда, когда оно будет заниматься этим
– Вы боретесь за фундаментальные изменения в судопроизводстве в России, в законах. Вы верите в успех?
– В то, что можно создать справедливую судебную систему? Да, конечно. Если у других стран это получилось, то почему не получится у нас? Я в своей практике встретился, по-моему, с шестью судьями, которые судили по совести. Это значит, что есть перспективы. Всего лишь 20 с небольшим лет у нас ведется работа по созданию новой правовой системы. Она новая, принципиально новая! Как-то люди не отдают себе отчета в том, что замена Конституции принципиально меняет весь образ жизни страны. Состязательный суд – это что такое? Это означает, что есть сторона защиты и сторона обвинения. Раньше такого не было, да и сейчас нет, в общем. У нас всегда был суд инквизиционный, т. е. он руководствовался "социалистическим правосознанием" при отправлении правосудия.
– Вы пишете тексты для Радио Свобода, участвуете в наших ток-шоу. Мы сейчас с вами разговариваем. Я все время обращаю внимание на ваш неувядающий, заметно саркастический, но – оптимизм. Такое редко бывает с теми, кто прошел через судебные и тюремные жернова. Как вам удается этот оптимизм сохранять?
– Физики по определению оптимисты! Они считают, что законы природы гармоничны и познаваемы. Это дает определенную уверенность в успехе. Как я шучу, "длительная командировка в места лишения свободы" позволила мне изучить эту систему подробно, поскольку мне не позволяли там заниматься другим. Я считаю, что могу принести пользу тем, что способен привнести во все это такой "научный физический" взгляд и не просто констатировать какие-то негативные явления, но и отметить, что нужно сделать, чтобы эта система заработала. Не говорить, что и как все плохо, а предлагать! Например, у нас есть законодатели, Госдума. Если законодатель принимает законы, он же должен контролировать, как эти законы исполняются. А у нас нет этого! Законы приняли, а как они исполняются – это уже их не касается! Поэтому я считаю, что нужно, наверное, на следующих выборах депутатам сказать: необходимо обязательно создать такую структуру в Госдуме, которая будет отвечать за контроль за исполнением законов.
Законы приняли, а как они исполняются – это уже их не касается!
Возьмем пресловутый закон о переводе осужденных из исправительных колоний в колонии-поселения. Я, кстати, сейчас стал крупным специалистом в области уголовно-исполнительного законодательства, поскольку изучал эту систему практически. В этом законе просто написано, что по отбытии одной трети срока из колонии строгого режима осужденные должны переводиться в колонию-поселение. Но это не выполняется по всей стране, и никого это не волнует. Закон принят, а он не исполняется!
– Прошло примерно 3 года с момента вашего условно-досрочного освобождения. В повседневной жизни сегодня как сильно на вас сказываются последствия всего, что с вами произошло?
– Конечно, мою жизнь полноценной назвать нельзя. Мне не выдают заграничный паспорт – опять же в нарушение закона. Я не могу полноценно реализовывать свои идеи, перемещаться в пространстве. Конечно, и с работой есть проблемы. По закону я не имею права заниматься педагогический деятельностью. Поскольку на мне висит эта незакрытая судимость. Никакой угрозы для безопасности страны я тоже не представляю! Никакого вреда я не могу принести, потому что я ученый – а ученый в принципе работает на общество, хотя, конечно, и на себя тоже, но и на общество! У них в 2000 году была задача – найти "подходящую кандидатуру". Лет тридцать они не находили никого, кто бы соответствовал 275-й статье УК РФ "Государственная измена". И вот появилась моя "кандидатура", которая, предположительно, казалась перспективной. "Отработали" вариант, суд показал свою управляемость, приговор был вынесен, "товарищ отсидел".
Я сейчас для ФСБ никакого интереса не представляю... У меня нет бизнеса, который можно отнять
Говоря о моем освобождении, они неправильно употребляют слово "досрочно". На самом деле, я освобожден условно, и все. Это означает, что если человек совершит преступление во время не снятой судимости, то к новому приговору добавится часть не отбытого срока. Но это никакое не досрочное освобождение! Но, на самом деле, я сейчас для ФСБ никакого интереса не представляю, и они это тоже прекрасно понимают. За мной не стоит никаких денег. У меня нет бизнеса, который можно отнять. Если, допустим, у того же Ходорковского была определенная "цена вопроса", и была "заинтересованность", это ясно, то у меня-то что?! В принципе, ко мне отношение хорошее со всех сторон – выйдя на свободу, я не встретил ни одного человека, который бы ко мне отнесся негативно, – рассказывает Валентин Данилов.
