В Латвии за счет государства и частных жертвователей оказана медицинская помощь двум с половиной десяткам раненых Майдана и из зоны АТО. Сейчас они все уже вернулись на родину. Остался один, 22-летний пулеметчик Юрий Миршавка из Днепропетровска, перенесший 9 операций на обеих руках, по гражданской профессии строитель. Юрий пошел в армию добровольно в марте 2014 года.
– Пришел в военкомат, они меня 20 дней кормили завтраками, мол, ждите, мы вам позвоним. Я психанул, сказал: забирайте или я пошел себе работать. Тогда мне сказали: завтра отправка, поедешь? Я и согласился. Приехал в часть, там два дня пробыл и отправился в зону АТО. Боевые действия тогда проходили в Краматорске и Славянске.
– Почему сразу?
– Как я мог сидеть дома? Никто бы не хотел туда идти – оно не остановилось бы на Донецке, Луганске, пошло бы в Днепропетровск и дальше. Моя семья пострадала бы от этого всего. Другого выхода не видел. Просто это люди больные, хочется им власти. А если так, то они на одном городе не остановятся, как это и с Крымом произошло.
– В какой части вы служили? Как вас ранило?
– Я служил в 25-й Днепропетровской высокомобильной десантной бригаде, был практически во всех районах и Донецкой, и Луганской областей: Зеленополье, Антрацит, Краматорск. А ранило меня уже в Шахтерске 28 июля. Мы зашли в город, зачистили окраину, и утром у нас произошел бой, нас начали обстреливать из гранатометов и автоматов. В ходе этих событий и получил первое свое ранение в локтевой сустав левой руки. Мне его отстрелили. А потом уже, когда меня эвакуировали из Шахтерска, машину, которая вывозила раненых, начали преследовать, и осколок мины из миномета пробил правую руку, перерезал все, что там было практически, поломал кость. Другой осколок вошел ниже виска и промеж глаз, перерезал зрительный нерв. И туда же, промеж глаз, вошла пуля. Сначала я попал в полевой госпиталь возле Харькова. Там оказали первую помощь, кровь остановили и отправили в Днепропетровский госпиталь имени Мечникова. Там я пролежал в коме семь дней. Когда прилетел в Днепропетровск, последний раз пришел в сознание в вертолете. И потом уже только третьего августа очнулся.
– Как вы в Ригу попали?
– Я лечился в Одесском госпитале, там меня сделали большим инвалидом, чем я был до поступления: у меня рассыпался весь левый локоть, когда врач попытался его собрать, кучу железок впихнул туда. С правой рукой тоже натворили дел. И отправили домой, сказали: мы тебе все сделали, ты теперь ни в чем не нуждаешься. Хотя правой рукой я двигать не мог: ни поднять, ни согнуть, ни разогнуть. Левая двигалась, но выгибалась в любую сторону как веревка. Решил как-то сам попробовать. Написал в Израиль, описал ранения, мне прислали счет на такую сумму, которую я не в состоянии был бы заплатить. Потом медики из моей бригады попытались меня в Польшу отправить. Там мне дали отказ, потому что сильно дорогостоящая операция. Потом появилась возможность в Латвию отправлять военных. Медики из моей роты связались с волонтерами из Днепропетровска, которые сотрудничали с Латвией, договорились об оплате, и меня приняли на лечение и реабилитацию.
– Когда домой?
Они там не были и утверждают, что мы расстреливаем простых людей!
– Мое лечение здесь закончилось, никаких операций уже не будет. Снимут швы, и домой. Сделали все, что можно было, чтобы вернуть меня к нормальной жизни. Когда поступил, левой рукой практически не двигал, здесь мне поставили протез, пересадили на локоть кожу и мышцы, подвижность полностью восстановилась, все функции, разве что есть ограничения по весу. С правой рукой очень больших результатов добились с учетом того, что у меня ни пальцы, ни кисть не двигались. Сейчас и пальцы двигаются, и кисть немного. Дома пойду в частный реабилитационный центр на финишный этап. Собираюсь полностью восстановить подвижность рук.
– Вы рассчитываете на стройку вернуться?
– У меня уже и возможности такой не будет. Мне дают первую группу, я инвалид войны. С таким документом меня никто никуда не возьмет. Тем более что я и не смогу: это работа на высоте, а у меня зрение наполовину потеряно. Стройка для меня закончилась.
– Чем вы хотели бы заняться?
– Хочу пойти в свою же бригаду инструктором. Ребят обучать, которые там служат до сих пор. Я по военной специальности пулеметчик. Буду обучать азам пулемета. Чтобы не делали там, в Донецке и Луганске, ошибок, которые наши ребята делали и из-за которых погибли. Чтобы сохранили себе жизнь.
– Те ошибки, которые допустили украинские врачи, – оттого что очень много раненых или медицина не на высоте?
– То, что они натворили, я считаю признаком несоответствия профессии. Здесь медики относятся к пациентам с уважением, как к людям, а не каким-то отбросам. В Одессе я от врача услышал такую фразу: "Еще неизвестно, где ты получил эту травму". Что можно о нем вообще как о враче говорить? Купил где-то себе диплом хирурга и ребятам калечит жизнь, я не один такой.
– А здесь вам нравится?
Независимости Украины угрожает агрессия России и поддерживаемых ею террористов. В этой неравной битве нельзя оставлять Украину в одиночестве
– Цивилизованная страна, жизнь здесь лучше, чем на Украине. Люди есть разные. В больнице лежал, к одному пациенту друзья приехали, начали мне рассказывать, мол, вы такие плохие, расстреливаете простых людей, убиваете детей, женщин, стариков и тому подобное. Просто людям российские телеканалы мозги промыли. Они там не были и утверждают, что мы расстреливаем простых людей! В человека безоружного там никто стрелять не будет! Даже если он заслонит того, кто стоит с оружием. У нас большие потери от того, что простой человек, которому промыли мозги, закрывает собой кадыровца, или осетина, или солдата российской регулярной армии. Мы стрелять не можем, а нас спокойно расстреливают из-за его спины. Некоторые добровольно это делают, некоторых заставляют. Там простого человека, который вышел из магазина, могут избить до полусмерти. С нами здесь лечился паренек из Донецка. Крикнул "Слава Украине!", ему наемники прострелили ноги.
А есть и нормальные люди, которые поддерживают, но все равно они говорят: да, мы за Украину, но их было вначале триста человек, вы не могли их выгнать, а сейчас их там тысячи. Они не понимают: ну, что, мы должны были убивать их вместе с мирными людьми? Армия не для того создана.
– А представители украинской диаспоры к вам в гости приходят?
– Украинский консул, например. Он любит засветиться перед журналистами ради пиара, наобещать золотые горы, но в итоге никаких действий не предпринимает.
– Не очень-то вы уважаете представителей своего государства.
– Я не доверяю вообще нашему правительству. Они ничего не делают для того, чтобы нам помочь.
В сентябре прошлого года парламентский секретарь минздрава Ренарс Путниньш и президент Латвийского общества врачей Петерис Апинис учредили Фонд помощи пострадавшим в украинском конфликте – для сбора пожертвований на лечение и реабилитацию в Латвии пострадавших на Украине военных и гражданского населения, а также на оплату работы латвийских врачей в украинских больницах. Фонд возглавила Яна Стрелец, врач по образованию, член Конгресса украинцев Латвии, и до того много помогавшая с лечением раненых соотечественников.
"На Украине идет война, которая лишает жизни и крова тысячи невинных людей, – гласит обращение к посетителям на сайте для сбора пожертвований Ziedot.lv. – Независимости Украины угрожает агрессия России и поддерживаемых ею террористов. В этой неравной битве нельзя оставлять Украину в одиночестве". Собрано более 24 тысяч евро: все средства достигли цели, так как сайт не удерживает комиссионных или платы за посредничество. В списке жертвователей в основном латышские фамилии: Яна сетует, что нет единства в латвийском обществе. Подробные регулярные отчеты о тратах позволяют составить представление о том, какую работу проделали волонтеры. В марте реабилитацию завершил (общая длительность лечения 33 дня) 34-летний боец 79-й особой аэромобильной бригады Олександр. Оплачена двухнедельная реабилитация 25-летнего сержанта 3-го Кировоградского полка специального назначения УВС после операции по транспозиции нервов на левой руке, поскольку в рамках государственной программы реабилитацию можно было назначить только после снятия швов. 6 апреля на лечение поступил 22-летний Дмитро со сложным ранением, полученным в июле прошлого года в ходе АТО. Оперировавший его хирург частной клиники отказался от гонорара. И все равно Яне пришлось погасить часть затрат за свой счет, поскольку в фонде на тот момент не хватало средств. Матери солдата разрешили жить в клинике бесплатно. Сообщается о безвозмездной работе стоматологов и специалиста по изготовлению глазных протезов.
– Решением кабинета министров Латвия приняла 10 раненых после Майдана и 10 в октябре, – рассказывает Яна. – В эту программу попал и Юрочка (всего выделено более 60 тысяч евро. – РС). Волонтерская программа работает только на пожертвования. С украинской стороны мы также сотрудничаем с волонтерами. Это самый верный способ избежать вовлечения в коррупционные схемы. Мальчики рассказывали, что за лечение за границей у них вымогают взятку, за выдачу документов, за связь с волонтерскими организациями за границей. Юре тоже предлагали. К сожалению, на Украине бесплатной медицины практически не существует. Она является таковой на бумаге, но в реальности за все приходится платить, и неясно, за что и сколько.
– Как вы отбираете кандидатов?
– Сначала мы пытались оценить масштабы необходимых затрат заранее. Но после полугода работы я поняла, что это практически невозможно, потому что медицинская документация в плачевном состоянии. У раненых в выписке отмечена частота пульса, результаты кардиограммы, анализа мочи, но о конкретном ранении ничего. И мы не можем понять, какая помощь необходима. Компьютерную томограмму трудно получить, врач может дать ее пациенту, а может и не дать. Рентген часто ужасного качества, неправильная доза облучения, неверная проекция. Или, допустим, снимок после операции вообще не сделан. Только в сотрудничестве с волонтерами можно определить хотя бы направление помощи: они могут снять раненую руку или ногу на фото или видео и рассказать человеческим языком, в чем суть проблемы. По медицинской документации понять совершенно ничего невозможно".
Усилиями фонда удалось принять в Латвии пять раненых. Многие из украинских солдат в перерывах между курсами лечения жили в доме у Яны.
– Мальчики, которые у нас лечатся, выздоравливают не только физически, но и душевно. Они попадают в совершенно другую среду, в круг заботы. Мы стараемся следить и за тем, как им удается оформить бумаги. Это ужасная проблема на Украине: документы оформляются не в срок и неправильно. Когда они приезжают к нам, они все еще числятся военнослужащими, то есть не признаны непригодными к воинской службе. Им нужно добиваться для начала статуса участника АТО и боевых действий, затем инвалидности и так далее. Многие раненые отправляются на лечение за границу не в отпуск по ранению, это оформляется как отпуск за свой счет, и они потом не могут доказать, что они лечились от ран, полученных в бою. К сожалению, украинское государство недостаточно уважает своих защитников. Я понимаю, что именно за это стоял Майдан, и предстоит еще очень долгий процесс, но в каждом индивидуальном случае это очень больно наблюдать.
– Я знаю, что вам помогло местное отделение Приват-банка, принадлежащего бывшему губернатору Днепропетровской области Игорю Коломойскому.
– Инициатива исходила от местного руководства Приват-банка. Оно не жертвовало в фонд, а полностью оплатило лечебному учреждению реабилитацию одного тяжелораненого (ему поставили пластину в череп) и готово оплатить повторный курс. Другому раненому оплатили две недели реабилитации. Я не вела переговоры, у них свои личные хорошие отношения с руководством реабилитационного центра. Они сказали, что не доверяют никаким фондам, но продемонстрировали очень человеческое отношение к мальчикам, приходили к ним в гости.
Латвийские СМИ сообщали о налаженном сотрудничестве МИДа и минздрава с администрацией Днепропетровской области и Днепропетровской окружной больницей.
– Говорят, Коломойский лично принял участие в организации лечения раненых в Европе. Вы с ним общались?
– Я была удостоена "великой чести" быть представленной тогдашнему советнику тогдашнего губернатора Днепропетровской области господину Михаилу Борисовичу Трегерману. Он прилетел вместе с ранеными, прибывшими по государственной программе, и одного солдата, который у нас уже пролечился, забирал домой, потому что тот был полностью парализован и не мог полететь домой обычным рейсом. Украинская сторона, отправляя его сюда, с вероятностью в 99,99 процентов полагала, что назад он так же не сможет приехать. Его прислали спецрейсом из Днепропетровска, а потом его тут, простите за недипломатичность, просто забыли. Латвийское посольство на Украине и латвийский МИД приложили невероятные усилия к тому, чтобы украинская сторона взяла назад своего человека. Я не знаю, кто это финансировал, частные структуры или область. Но я знаю, что латвийская сторона заплатила авиакомпании за каждого раненого среднюю стоимость перелета в экономклассе.
Пока готовился материал, Яна сообщила в "Фейсбуке" неприятную новость о том, что доброволец батальона "Чернигов" родом из Львова, которого лечили и реабилитировали в Латвии по госпрограмме, не может продолжать реабилитацию, оформление инвалидности и статуса участника боевых действий по месту проживания. Ему предлагают отправиться за этим в Чернигов, на расстояние 700 км от дома. "Кстати, за утрату АК в бою, который едва не стоил парню жизни, возбуждено уголовное разбирательство", – пишет она.
