Пропагандистская шумиха, устроенная властями вокруг празднования 70-й годовщины Победы над нацизмом, у многих вызывает стойкое неприятие, и написано про это в последние дни немало. Мотивы и цели идеологической накачки столь прозрачны, что обсуждать их даже не интересно. Вопрос в том, имеет ли отношение раздутый Кремлем всплеск ура-патриотизма к перспективам развития российской экономики? К сожалению, имеет, причем самое непосредственное – поскольку насаждаемая в обществе система ценностей и приоритетов не может существовать отдельно от политической и экономической системы, от структуры экономики. А некритичное отношение к советскому прошлому чревато повторением ошибок развалившейся империи.

По сути, нам сегодня предлагается улучшенная версия СССР – великой державы, победившей в смертельной схватке с фашизмом и в течение сорока с лишним лет после этого противостоявшей "мировой закулисе" во главе с американскими империалистами. Модернизированная версия потенциальной сверхдержавы лишена коммунистической идеологии и оснащена элементами рыночной экономики. На смену "социализму в отдельно взятой стране" пришло строительство "Русского мира" (что рождает совсем уже неприятные ассоциации из истории ХХ века). Однако все имеет свою цену, и неплохо бы понять, во что обойдется жизнь в сверхдержаве, тем более что отдельные элементы советского подхода уже сегодня видны в российской экономике и экономической политике невооруженным глазом.

Первым делом следует отметить стремительное разбухание государственного сектора. Под разговоры об очередной волне масштабной приватизации частный бизнес стремительно вымывается из экономики, а число предприятий, которые контролируются государством, – напрямую или через государственные банки или компании, – растет. Как растет и нерыночный сектор, и число занятых в нем граждан. При этом единственные критерии частного бизнеса – рентабельность и экономическая эффективность – отнюдь не единственные и далеко не главные критерии для госпредприятий. Конкуренцию им составляет "национальная безопасность", которая в условиях жизни во "враждебном окружении" выходит на первый план. По количеству проектов, обеспечивающих ту или иную "безопасность" страны (продовольственную, энергетическую, финансовую, информационную и т.д.), Россия в последние годы бьет рекорды. Партнерские и торговые отношения с иностранными партнерами нацелены не столько на максимизацию прибыли, сколько на решение политических задач руководства страны.

Второй, не менее значимый элемент советской системы, – приоритетное развитие военно-промышленного комплекса. Перевооружение армии и флота для "сверхдержавы" – задача первоочередная, хотя и невероятно затратная. А в условиях технологического отставания – и вовсе практически неподъемная. Так что если вскоре в России в той или иной форме начнут продвигаться вариации на тему "пушки вместо масла", удивляться не стоит.

Еще одна деталь, оставшаяся неизменной со времен СССР, заключается в том, что финансируется вся эта роскошь за счет средств от экспорта сырья. И в условиях, когда цены на сырье снижаются, в стране наступает экономический кризис, а власти вынуждены выбирать между необходимостью наращивать военные расходы и поддерживать взятые на себя социальные обязательства. Поступиться военными расходами сверхдержава позволить себе не может, равно как и открыто сокращать социальные программы. Поэтому общество облагается "инфляционным налогом", который в СССР принимал форму тотального дефицита.

Вся эта конструкция чрезвычайно уязвима. Периодически накрывающие страну экономические кризисы не выполняют своей главной позитивной функции – очищения экономики от неэффективных и неконкурентоспособных предприятий. Раздутый госсектор немедленно начинает требовать от правительства дополнительных вливаний, которые можно обеспечить лишь за счет дополнительной нагрузки на частный сектор и население. Выживают отнюдь не сильнейшие, а те, кто имеет доступ в те или иные "высокие" кабинеты. Вместо очищения включается механизм отрицательной селекции. Поэтому даже в условиях благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры развитие становится все более разочаровывающим, а каждый следующий кризис – все более разрушительным.

Максим Блант – экономический обозреватель

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции