В Москве и Петербурге идет волна допросов по уголовному делу о "Яндекс-кошельках", имеющему отношение к финансированию избирательной кампании оппозиционного политика Алексея Навального. Допрашивают, в частности, сотрудников основанного Навальным петербургского отделения Фонда борьбы с коррупцией, а также спонсоров его избирательной компании.
По возбужденному в прошлом году делу о финансировании избирательной кампании Навального, который в 2013 году баллотировался в мэры Москвы, обвиняемыми проходят соратники оппозиционного политика Владимир Ашурков, Константин Янкаускас и Николай Ляскин. По версии следствия, они похитили около 10 миллионов рублей, собранных для Навального с помощью сервиса "Яндекс. Деньги". Янкаускас с июня 2014 года содержится под домашним арестом, Ляскин находится под подпиской о невыезде, Ашурков сбежал в Великобританию, где получил политическое убежище.
Владимир Ашурков был ключевым членом команды Алексея Навального. Занимая пост директора по управлению и контролю активами концерна "Альфа-Групп" и обладая обширными связями в российском бизнес-сообществе, он привлекал к финансированию антикоррупционной деятельности Навального российских бизнесменов и финансистов. Вместе с Навальным Ашурков разрабатывал основные политические проекты и документы Партии прогресса. Сам Владимир Ашурков, живущий с семьей в Лондоне, называет это дело надуманным и политически мотивированным. В интервью Радио Свобода он разъясняет политическую подоплеку преследования российскими властями деятельности Навального и его Партии прогресса.
– Когда вы подавали прошение о политическом убежище в Великобритании, чем вы его мотивировали?
– К моменту, когда я подавал прошение о политическом убежище, против меня и двух моих коллег, Константина Янкаускаса и Николая Ляскина, было открыто уголовное дело, связанное со злоупотреблениями, якобы имевшими место во время сбора средств на предвыборную кампанию Алексея Навального. Понятно, что это дело было политически мотивированным. Мне для того, чтобы подать прошение в британское Министерство внутренних дел об убежище, пришлось описать характер этого дела и ответить на вопросы о том, почему я его считаю политическим.
– Насколько легальным был сбор средств на избирательную кампанию Алексея Навального, за что, собственно, против вас и возбудили уголовное дело?
Все факты свидетельствуют о политическом характере этого дела
– Все было абсолютно легально, деньги на предвыборную кампанию собирались на избирательный счет. Режим функционирования этого счета жестко определяется избирательным законодательством, к нам не было никаких претензий. Мы использовали "Яндекс-кошельки", чтобы собирать средства и затем вносить их на избирательный счет. Потенциальным донорам делать это было намного проще, все было абсолютно легально. Ведь в чем нас обвиняет Следственный комитет? В том, что те деньги, которые мы собрали на "Яндекс-кошельках", присвоены. При этом деньги собирались в пользу Навального, нашего кандидата, а у него нет претензий к нам. Следственный комитет, когда было открыто это уголовное дело, опросил сотни людей в разных регионах, кто посылал деньги в эти "кошельки" небольшими суммами, по 100 или 500 рублей. Насколько мы знаем, не нашлось людей, которые объявили бы себя потерпевшими, никто не пострадал. Тем не менее Костя Янкаускас сидит под домашним арестом уже скоро год, Коля Ляскин под подпиской о невыезде. Все факты свидетельствуют о политическом характере этого дела.
– Если суммировать то, что вы делали для Партии прогресса Навального, – это была разработка исключительно политической стратегии?
– Если какие-то вещи выделять, то есть три области, за которые я отвечал, которые курировал. Первое: разработка стратегии гражданской политической деятельности, проекты "РосЖКХ", "РосЯма", "Роспил", коррупционные расследования. Второе: привлечение финансирования. И третье: общение с лидерами общественного мнения – деятелями искусства, чьей поддержкой мы хотели заручиться, учеными, бизнесменами и так далее. В рамках разработки стратегии я отвечал за подготовку программных документов, в частности, за программу Партии прогресса – это программа Алексея Навального на мэрских выборах в 2013 году и разные другие документы, например, наше коалиционное соглашение с партией РПР-ПАРНАС.
– Сейчас, находясь в Лондоне, вы продолжаете этим заниматься?
– Да, конечно, я в ежедневном контакте с нашей командой в Москве, с Алексеем, и в принципе занимаюсь сейчас теми же вопросами. Конечно, что-то делать из Лондона сложно, но работать с документами, общаться с людьми с помощью современных средств коммуникации можно из любой точки мира.
– Михаил Фридман – ваш бывший работодатель в "Альфа-Групп". Известно, что он всячески старается быть политически нейтральным и держаться от политики подальше. Когда он решил с вами расстаться, он предложил вам альтернативу или выбор: бизнес или политика? Или это было сказано так: спасибо и до свидания?
Спецслужбы, видимо, правомерно считали меня самым близким соратником Навального, и акционеры "Альфа-Групп" не хотели, чтобы имя фирмы полоскалось в прессе в связи с политикой
– На тот момент уже так вопрос не стоял – это было начало 2012 года. Фридман знал о том, что я помогаю Алексею Навальному в свободное от работы время. В "Альфа-групп" достаточно спокойно относятся к тому, что сотрудники делают в нерабочее время. Но к началу 2012 года, по его собственным словам, спецслужбы, видимо, правомерно считали меня самым близким соратником Навального, и акционеры "Альфа-Групп" не хотели, чтобы имя фирмы полоскалось в прессе в связи с политикой, в связи со мной и Навальным. Думаю, что при этом было еще и определенное давление со стороны спецслужб.
– В какой момент вы почувствовали, что вам необходимо уехать? И как вы уехали: насколько это было сложно?
– В марте 2014 года, после того как произошла аннексия Крыма, я почувствовал, что атмосфера вокруг нас стала меняться. Алексей попал под домашний арест, у меня прошел обыск, кадры оперативной съемки которого в тот же вечер были показаны на канале НТВ. Я заметил более плотное наружное наблюдение и понял, что в Москве мне оставаться небезопасно. Мы с женой планировали какую-то часть времени в мае провести в Лондоне, потому что у нас должен был родиться сын. Она предыдущего ребенка тоже рожала в Лондоне, эти роды были достаточно сложными, и она хотела следующего ребенка, нашего сына, родить у того же английского врача, поэтому мы это давно планировали. Комбинация этих факторов привела к тому, что мы поехали в Англию. Можно сказать, что Бог уберег, потому что через неделю после того, как наш сын родился в мае, было открыто уголовное дело.
– Против вашей жены Александрины Маркво возбуждено уголовное дело, она в розыске. Скажите, в чем, собственно, ее обвиняют, имеет ли она какое-то отношение к деятельности партии Навального и к вашей деятельности?
– Саша, конечно, разделяет мои взгляды и взгляды Алексея Навального, как и большинство думающих и образованных людей в России. Но она никогда не занималась политической деятельностью, финансированием наших проектов. Обвиняют ее в мошенничестве с культурными проектами, которые она реализовала для московского правительства, для федерального правительства. Это довольно известные проекты, в частности, книжный фестиваль "Букмаркет" – фестиваль книги в парках, когда по выходным дням писатели, артисты, ученые приходят в московские парки и читают там свои лекции, выступают с концертами; там продаются книги. Эти проекты хорошо знакомы москвичам. Саша ими занималась больше 10 лет в сотрудничестве прежде всего с московским правительством. Обвиняют ее в злоупотреблениях при расходовании средств, которые она получала по этим тендерам.
– То есть к деятельности партии Навального она никакого отношения не имеет, кроме, может быть, моральной поддержки?
– Да, конечно.
– Вы назвали свое преследование российскими властями политически мотивированным. Чем вы им не угодили?
– Первый обыск у меня был в феврале 2013 года, затем был обыск в марте 2014 года. Я обнаружил за собой наружное наблюдение. Мы с Навальным занимались антикоррупционной деятельностью, оппозиционной политической деятельностью. Алексей Навальный стал наиболее значимым политическим оппонентом современной власти в России. Многие люди, которые вокруг него собрались, подвергаются преследованию со стороны российских правоохранительных органов.
– А что вы думаете о нынешнем состоянии российской оппозиции? Есть ли у нее шансы усилить свое влияние, как-то воздействовать на политическую ситуацию?
Политически активная часть населения вряд ли сможет победить машину авторитарной и коррумпированной власти
– Мне кажется, оппозиция – это более широкое понятие, чем принято считать. Я включаю в это понятие всех, кто недоволен режимом, кто даже не занимается профессиональной политической деятельностью. Думаю, что всех этих людей тоже можно включить в оппозицию, поскольку они понимают причины сложившейся в России политической ситуации. Политически активная часть населения вряд ли сможет сейчас победить эту машину авторитарной и коррумпированной власти. Уверен, что широкие слои населения будут становится все более и более политически активными по мере того, как начнут осознавать, что ухудшение экономической ситуации, ухудшение положения с гражданскими свободами напрямую связано с существующей политикой режима. Именно с этим я связываю свои надежды.
– И все-таки: можно ли ожидать в ближайшем будущем какого-то изменения влияния и популярности политической оппозиции в России?
– Мне кажется, какие-то изменения станут результатом сложных исторических процессов. Мне совершенно ясно, что они развиваются не в пользу режима Владимира Путина. Не думаю, что есть какие-то универсальные рецепты, которые для всех подходят. Я рад, что есть люди, которые даже в условиях репрессий не оставляют попыток повлиять на ситуацию, изменить ее. Я рад, что в какой-то момент присоединился к человеку, который для меня является примером несгибаемости, – Алексею Навальному, который, как библейский Давид, борется с этим огромным великаном Голиафом. И я рад, что такие люди есть.
– Оглядываясь назад, в тот период, когда вы начали сотрудничать с Навальным и решили его поддержать, – теперь вы не жалеете, что совершили этот шаг и стали поддерживать Навального и финансово, и морально?
– Нет, не жалею. Это началось достаточно невинно, в свободное от работы время. Я помогал ему писать обращения к аудиторам крупных государственных компаний, организовывать сторонников и волонтеров. Вместе мы раздумывали над политической стратегией, придумывали новые проекты, как, например, "Роспил" или "РосЖКХ". Так что я об этом, безусловно, не жалею. Я, конечно, не думал пять лет назад о том, куда это меня приведет, но те ценности, которыми я руководствовался, когда писал первый свой e-mail Навальному с какими-то советами, не изменились. И я рад, что в моей жизни возникла возможность им следовать, – сказал в интервью Радио Свобода Владимир Ашурков, получивший политическое убежище в Великобритании.
