Председатель постоянной комиссии по военно-гражданским отношениям Совета по правам человека при президенте Российской Федерации Сергей Кривенко вместе с украинской правозащитницей Александрой Матвейчук посетил в госпитале в Киеве сержанта Александра Александрова и капитана Евгения Ерофеева, задержанных на территории Украины 16 мая 2015 года. О встрече с российскими военнослужащими Сергей Кривенко рассказал в интервью Радио Свобода.

– Легко ли было попасть к Александрову и Ерофееву в Киеве?

–​ Я обратился к нашим партнерам, в правозащитные организации Украины, а они в свою очередь к Уполномоченной по правам человека Верховной Рады Украины Валерии Лутковской, которая предприняла определенные усилия, и Служба безопасности разрешила мне посещение. У Александрова и Ерофеева уже побывали представители международных правозащитных организаций и российские журналисты.

–​ Насколько сами военнослужащие были рады вашему приходу?

– Чувства особой радости я не заметил. Но до моего прихода с ними проконсультировались. У них спрашивают, хотят ли они встречаться с тем или иным человеком, с тем или иным представителем той или иной организации. Они согласились встретиться со мной, как с членом Совета по правам человека при президенте России.

–​ Была довольно противоречивая информация о том, являются ли сержант Александров и капитан Ерофеев действующими военнослужащими или, как утверждают некоторые официальные лица, они уволились. Удалось ли вам с ними поговорить на эту тему?

– Мы говорили об этом. У меня сложилось впечатление, что они – действующие военнослужащие российской армии. До момента пленения они находились на службе. Они контрактники. Контракты у них не закончены. Но на самом деле, как я понимаю, утверждение о том, что они не являются военнослужащими, что с ними расторгнуты контракты в декабре прошлого года, прозвучало только из уст российского консула в Киеве. Официальной позиции Минобороны, насколько я понимаю, до сих пор нет. Адвокаты задержанных направили письма-запросы в российские структуры с тем, чтобы подтвердить их официальный статус. Это произошло на прошлой неделе. Пока ни одной официальной бумаги еще не поступило. Наверное, требуется время.

Есть еще одна проблема с подтверждением их личностей, потому что они были задержаны без всяких документов. И то, что они назвались Александров и Ерофеев – это пока только их самоназвание. Номер части, место жительство – это пока только их показания, ничем официально не подтвержденные.

–​ Российские федеральные телеканалы показывали интервью с родственниками Александра Александрова и Евгения Ерофеева.Как они сами на это прореагировали?

– Журналист "Новой газеты" Павел Каныгин при посещении сообщил им об этом. Конечно, реакция была негативная. Сотрудники СБУ сказали, что особенно болезненная реакция была у Ерофеева. Он впал в депрессию. И потребовалась даже помощь психолога, который с ним работал чуть ли не 3 дня, чтобы ввести его в нормальное состояние.

Конечно, он восприняли негативно позицию родственников. Одна из просьб военнослужащих была – помочь связаться с родственниками, потому что прямой связи у них нет. Ни Александров, ни Ерофеев в течение всех этих дней не могут дозвониться по тем телефонам, которые они помнят – никто не берет трубку либо заблокировано.

–​ Есть ли у них ощущение, что их просто бросили?

– Это тонкая тема. Я как раз говорил с ними, что в России есть люди, которым небезразлична их судьба. И мы готовы оказывать им ту поддержку, которую мы можем оказать, защищая их как военнослужащих российской армии. Они получают заверения от своих друзей, насколько я понимаю, что все будет нормально. Наверное, все-таки сейчас какие-то переговоры об обмене идут. Что-то пообещал им консул, насколько я могу судить, потому что у них была продолжительная беседа... С одной стороны, они в такой непростой ситуации, с другой стороны, они понимают, что есть в России люди и силы, которые будут им помогать.

–​ Вы сказали, что возможен вариант обмена, и тогда возникает следующий вопрос –​ об их статусе.Они, насколько я понимаю, не считаются военнопленными?

– Да. Статуса военнопленных, конечно, у них нет, потому что у нас нет войны официально. Военнопленные – это некое такое самоназвание, которое все равно возникает. Мы видим обмены или передачи военнослужащих, которые и осенью были, и сейчас. Так что, основания надеяться на такую передачу есть. Но сейчас, конечно, у них статус один – обвиняемые .И именно поэтому им предъявлена жесткая статья – обвинение в терроризме, потому что пока для украинских следственных органов они просто граждане России, захваченные на территории Украины с оружием в руках. Конечно, если удастся, как говорят адвокаты, переквалифицировать ее на, допустим, "шпионаж", это намного более мягкая статья. И так называемых"шпионов" легче обменять. Поэтому, конечно, возникают вопросы к Минобороны. Я очень надеюсь, что оно проявит принципиальную позицию и признает их военнослужащими, чтобы Российское государство смогло повлиять на их судьбу.

–​ Можно ли говорить о контроле над ситуацией со стороны украинских правозащитников?

– В Украине так же, как и в России существует закон по контролю за местами лишения свободы. Есть наблюдательные комиссии, которые за этим следят. Там это происходит немножко по-другому – намного лучше. Они ратифицировали дополнительный протокол к Конвенции против пыток, который позволяет посещать украинским правозащитникам и общественникам фактически всех, находящихся в местах лишения свободы граждан. Этот контроль довольно жесток. Конечно, как и в любом государстве есть эксцессы, но украинские правозащитники за этим следят.

–​ Вы написали, что берете это дело под свой контроль. Каким образом это можно контролировать из Москвы?

– Я буду стараться находиться на связи с адвокатами задержанных, с правозащитными организациями, направлять запросы и вести фактически наблюдение за этим делом. Если что-то будет делаться вопреки, в том числе и законам Украины, всегда есть возможность связаться с уполномоченным по правам человека на Украине и с правозащитными организациями, чтобы это устранить.