«Признайтесь, Анатолий Иванович, наши письма всё реже вас радуют. Устали мы здесь, кто – физически, кто – от страха, кто – от надежд, кто – от безнадежности». Скорбит этот слушатель не только о России, но обо всём человечестве, о европейском – в особенности: «Какие алчность, жестокость и продажность разлиты в российском воздухе! А воздух не ведает границ и растекается по Европе, зачумляя её неизлечимо». Это редкое письмо. Со времён Петра в России принято страдать в связи с тем, что «басурманский», то есть, европейский воздух «зачумляет» Россию. А по мнению этого слушателя, наоборот, Россия портит Европу, как уже было, когда Россия позаимствовала у Запада коммунизм, а потом продвигала его туда, не жалея сил и средств, и таки смогла увлечь миллионы людей, особенно рабочих и часть высшей интеллигенции, всегда недовольной всем и вся.
Не одобряет меня этот слушатель за чтение большинства писем: «Ну, какой вам толк обрушивать эти листки на головы нашего несчастного, обобранного и жалкого в своей материальной и духовной наготе народа?». Я понимаю эту критику. Меня ведь тоже ещё в школе учили, что обнародовать надо только общественно полезные вещи, а полезность их измеряется зарядом бодрости и довольства жизнью, то есть, властью. Беда, однако, в том, что при таком подходе передачу не будут слушать. Не будут ни хвалить, ни ругать, а просто не будут слушать.
И не могу согласиться, что российский народ несчастен, обобран и жалок в своей материальной и духовной наготе. Пусть меня извинит этот слушатель, но это всё «красное словцо». Он не случайно сообщает, что намедни перечитывал «Окаянные дни» Ивана Бунина (это произведение о бесчинствах большевистской революции). Особенно трудно мне согласиться, что народ обобран. Это пугачёвская пропаганда. Она как раз и готовила «окаянные дни». Никто никого не обирал. Во всяком случае, не оттого народ не процветает, что кто-то себе много нахватал. Представляю себе, что было бы, если бы после коммунизма никто не кинулся чем-то промышлять, добывать копейку, сколачивать состояньице. Народ действительно стал бы совсем убогим в своём безысходном равенстве.
В одной из предыдущих передач я читал письмо от человека, обратившего внимание, как много стало в России «красивых женщин, девушек, девочек!» Он даёт этому политическое объяснение: «После смерти Сталина страх постепенно проходил и под конец исчез совсем. И сегодня дети рождаются от свободных людей!»
С ним не согласен, и не согласен решительно, господин Рогожин. Он пишет: «Если этому слушателю лет шестьдесят, да и зрение уже не то, тогда, конечно, ему все девушки красивы. Посмотрел бы он на юношей. Каждый третий сутул до безобразия, у каждого четвёртого – плоскостопие, у каждого пятого – проблемы со зрением, 99 из 100 считают родным языком лагерный, 98 из 100 курят и непрерывно плюют... За кремлевской стеной товарищ живёт, не иначе. А здесь совсем по-другому. Если вы видите согбенного человека, старающегося идти незаметно, озирающегося пугливо по сторонам, обходящего аккуратно милиционеров, вздрагивающего при каждом звуке проносящегося автомобиля и шарахающегося от визжащих машин с маячками, знайте – это свободный гражданин свободной России! Свободен ты или нет, но если не успеешь отскочить, задавят прямо на тротуаре, если до этого не ограбили и не избили бандиты или неизвестные в одежде, похожей на милицейскую форму».
Следующее письмо на «Свободу»: «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Хочу внести свой посильный вклад в холуйское третирование грузин и Грузии и через ваше радио подсказать властям России, как следует далее поступать. А поступать всегда следует последовательно, дабы не обвинили в шизофрении. Далее нужно сделать следующее: 1) вместе с прочими грузинами передать Грузии некоего Гиоргадзе, обвиняемого на родине в государственных преступлениях, 2) выкопать из-под кремлёвской стены и захоронить в другом месте останки Иосифа Джугашвили (Сталина), 3) запретить российским коммунистам и пенсионерам выходить на митинги и демонстрации с портретами Сталина, 4) запретить президенту России говорить о горячо любимом им советском прошлом, ибо Советский Союз возник и долго развивался под определяющим влиянием таких грузин, как Джугашвили и Берия, 5) но, используя их опыт, всё-таки удалить, как Анну Политковскую, всех, кто мыслит иначе, чем бонзы российского государства. Думаю, что выполнение этих простых рекомендаций позволит российским властям избежать обвинений в шизофрении. Спасибо за внимание. Роман Николаевич».
Письмо из США, штат Нью-Джерси, пришло по электронной почте: «Папа называет меня авантюристкой. Это он имеет в виду мою склонность ко всяким приключениям, в том числе и судьбоносный «бросок через океан». Осенью 1995 года я приехала из Харькова в Штаты в качестве няньки в американской семье по приглашению совсем незнакомых мне людей. Ни денег, ни загранпаспорта у меня не было, зато было двое детей в «трудном возрасте» и бывший муж в состоянии «холодной войны» как со мной, так и с детьми. Но, как я и надеялась, все обернулось довольно удачно. Дочка долго училась (и настолько хорошо, что американцы платили за удовольствие ее учить), а с этой осени пошла работать программистом в маленькой компании в Манхэттене. Сын (25 лет) тоже немножко поучился (на компьютерщика), но как-то во время летних каникул попал в строительную бригаду и научился монтировать системы отопления и кондиционирования в домах. Это занятие пришлось ему по душе (особенно возможность зарабатывать «настоящие деньги»), и с тех пор он продолжает свою рабоче-капиталистическую карьеру. Уже второй год у него собственная компания, собственный грузовичок, инструмент и даже работники, которых он нещадно эксплуатирует, как и положено буржую. С моим нынешним мужем мы «расписались» уже в Америке, хотя знакомы более 30 лет. По образованию он тоже инженер, в последнее время работает «программистом широкого профиля» в собственной консалтинговой компании. Светлана, штат Нью-Джерси».
Я бы не сказал, что эта женщина авантюристка. По-моему, она – настоящая американка по своей природе. Не боится жизни, рассчитывает только на себя, готова двигаться не только вверх, но и вниз по лестнице, чтобы карабкаться опять вверх. Начинала в Америке нянькой, сейчас делает исследования для крупных компаний, преуспевающая надомница (благодаря компьютеру). И дети у неё такие. Парню двадцать пять лет, а он уже второй год как предприниматель и рабочий в одном лице. Большая жизненная сила! Я написал об этом его матери, вспомнив одну свою старую «теорию». Эта «теория» гласит, что судьба каждого народа, при прочих равных условиях, определяется природным удельным весом именно таких особей в популяции (простите мне научный язык, но здесь он просится). Они образуют собою встроенный в тело народа двигатель, который и толкает всю массу. Горючим служит трудолюбие, предприимчивость и чистоплотность. Много этой горючки – одна судьба народа и страны, завидная, мало – другая, такая, что завидовать нечему. Принято думать, что "ленивые" сами виноваты в своей "лености". Но на самом деле "леность" - просто неудачный синоним природной вялости. На первое место по жизненной силе ставлю, кстати, шваба. А если он ещё и американский шваб, то чёрта сделает.
«Вашу теорию, – пишет мне в ответ Светлана, – об активных и сознательных людях, которых должно быть достаточное количество в обществе, чтобы оно могло нормально развиваться, я помню. Она на меня в свое время произвела большое впечатление. В смысле констатации факта я и сейчас с нею согласна. Так оно и есть. Но вот по поводу причины – уже нет. Мне сейчас ближе социокультурный подход. Основным двигателем я считаю не природные свойства населения, а общественную среду. Но поскольку спор между двумя ветвями современной социальной психологии, одну из которых представляете вы, а другую – я, не закончен, то ваша теория имеет полное право на существование…»
Спасибо, Светлана, я на ней не настаиваю.
«Моя основная мысль, – заканчивает она своё письмо, – такая. Нужные для прогресса люди рождаются в любом обществе и в нужном количестве, но не везде и не всегда у них есть возможность развернуться. В конце концов, тот же мой младший, останься он в Харькове... Ох, мне страшно и подумать, что было бы с ним в Харькове, особенно – зная его характер и судьбу кое-кого из его друзей-товарищей. В Америке люди в целом "взрослее", чем мы, и наши эмигранты - и дети, и взрослые - здесь тоже взрослеют быстро».
Светлана не обратила внимания на мои слова: «при прочих равных условиях». Я сказал, что заряд природной жизненной силы в любом народе определяет его судьбу при прочих равных условиях. То есть, не вообще, не всегда. В числе прочих равных условий, понятно, и общественная среда. Это можно видеть на примере даже двух соседних сёл. Мою Старую Рябину от Новой отделяет ручеёк. Но Старая – более «кулацкая», а Новая – более «пролетарская». В Старой жить сытнее, в Новой – веселее. Надо ли говорить, в какой из них я поставил свой дом?
«Здравствуйте, Анатолий Иванович! – следующее письмо. – Два года не слышал вас (был испорчен приёмник) и как-то начал забывать. А тут услышал вас, и обрадовался. Напишу много и кратко.
1. В России, Украине, Белоруссии, Молдавии жить интересно, и всего достаточно. Скулёж без оснований.
2. Средства массовой информации этих стран хвалят собак и собаковладельцев. А я их ненавижу. Загажен весь огромный д вор огромного дома, где живу. И ничего не говорят о буренках, овечках, свинках, пожиранием которых живём.
3. Ныть об участи заключённых не надо. Там у них есть еда, постель, работа, красный уголок. А на воле где это взять? Надо совершить преступление, чтобы снова дали где жрать и спать.
4. Все русские хотят, чтобы президентом скоро стал Лукашенко А.Г. Этого вам никто не напишет.
5. Все заискивают перед Путиным В.В., жалеют его, что ему все мешают. Что это за президент, если ему мешает всякая козявка? Удивляюсь, да и только.
6. Вино из Молдавии и Грузии очень хорошее. А политика к ним – противочеловеческая.
7. Губернатор наш пензенский очень хороший, всегда говорит правильное о местных начальниках и вообще.
8. Устал я от божественных передач на всех волнах. Попы не в состоянии отвечать на вопросы слушателей и мелют запутанно и невпопад.
9. Наше правительство покупает и покупает американские доллары, а зачем они нужны? Чтобы Березовский и Абрамович снова вывезли их вагонами за границу?
Виктор Даниилович Инсаров. Пенза».
В этом письме мне очень понравились начальные слова: «Напишу много и кратко». Так и надо писать, да не у всех получается. Много, но кратко. Это первое письмо за все мои годы на «Свободе», в котором встречается добрый отзыв о губернаторе.
«Всё же хотелось бы узнать, – пишет господин Галко из Белоруссии, – почему вы, Анатолий Иванович, в дни оранжевой революции сочувствовали не прозападным украинским национал-демократам Виктору Ющенко и Юлии Тимошенко, а ставленнику миллиардера Рината Ахметова Виктору Януковичу, за которого агитировал выходец из КГБ Путин. Что вообще вы думаете о событиях в Украине почти через два года после оранжевой революции? На мой белорусский взгляд, Юлия и Виктор были полезны уже тем, что всколыхнули Украину и двинули политический процесс своеобразно, но всё же вперёд. Это полезно для страны и нации, для государства как такового, которое пребывает ещё в молочно-грудном возрасте (в отличие от более чем взрослой России как наследницы Российской и советской империй)».
Предмет, который интересует этого слушателя, такой, что надо говорить час или совсем уклониться от разговора. Правда, Виктор Даниилович Инсаров, автор предыдущего письма, наводит на третье решение: попытаться сказать много, но кратко. Сочувствовал я не Виктору Ющенко с Юлией Тимошенко и не Виктору Януковичу с Ринатом Ахметовым, а Майдану. Если Виктора Ющенко ещё можно с натяжкой отнести к прозападным национал-демократам, то Юлию Тимошенко – ни в малейшей степени. Это популистка чистой воды, хотя и Ющенко не очень далеко от неё обретался. За два года после революции Украина понесла серьёзные материальные потери, но жить в этой стране стало свободнее. Она стала ещё меньше похожа на Россию и чуть-чуть больше – на Запад. Хотя как сказать. Беззакония стало больше, взяточничество выросло.
Вы обратили внимание на то, что Россию господин Галко называет страной «более чем взрослой»? А почему он её так называет, обратили внимание? Потому что она, по его словам, «наследница» двух империй. Это сейчас довольно распространённое объяснение того, почему в России не получилась демократия, почему там очередной застой и почему он устраивает большинство населения. Сказывается, мол, многовековая привычка к несвободной жизни, к тому, что всё решает и за всё отвечает власть, бюрократия, а люди к ней приспосабливаются, насколько возможно. У них нет вкуса к законности, честности в делах, к любому свободному почину, кроме воровского, жульнического, разбойного. Трудно возражать против этой теории, очень трудно. Я и не возражаю. Но не могу забыть, что к началу путинского правления ровно половина российского населения была настроена вполне по-западному, вполне демократически, вполне человечно, здраво – не искала врага ни внутри страны, ни на стороне. Причём, эту половину составляли наиболее дееспособные люди. Многие из них теперь тоже ударились в такой патриотизм, что хоть святых выноси. Когда-нибудь будут краснеть, вспоминая это наваждение.
«Ваши передачи слушаю с шестнадцати лет, – говорится в следующем письме. – Тогда я был полон оптимизма, к чему-то стремился, о чём-то мечтал. Когда мне вбивали в голову что-то советское, я иногда верил по неопытности. Когда слушал радио «Свобода», то узнавал, что имеется что-то другое. Но жизнь текла. Служил на флоте. Женился, развёлся. Окончил тогда престижный техникум вычислительных систем. Достиг должности старшего инженера и даже заведующего сектором в учреждении с длинным названием. Учился два года в университете марксизма-ленинизма. В этот период тоже иногда обращался к радио «Свобода». В результате всего этого понял суть советской системы. В конце концов, ушёл в религию, изучил Библию и нашёл там больше нужного и правдивого, чем во всей советской галиматье. Стал открыто исповедовать свои новые взгляды и получил по полной программе. С работы, конечно, уволили. И правильно сделали. Сейчас я им говорю «спасибо». А когда увольняли, плакал. Восемь лет работал в церкви Московского патриархата. Узнал то, что со стороны не очень видно. Непривлекательно. Со мной и в церкви пытались расправиться. Один раз уволили, потом снова взяли, и я смог дослужиться до распада СССР. А потом сам ушёл».
Автор этого письма не сообщает, кем он работал в церкви. Вряд ли священником. В этом случае говорил бы, что служил, а не работал. Не каждый так стремится иметь определённые взгляды, сознательно выбрать себе веру и жить с нею. Я тоже учился в вечернем университете марксизма-ленинизма – правда, не два года, как этот слушатель и как было положено, а с полгода, потом добирал самотужки. Марксизм-ленинизм действительно был сродни религии. Он давал ответы на все вопросы. С каждой новой лекцией спадала пелена с глаз. Прошлое, настоящее и будущее человечества представало в увлекательной ясности. Выходишь на улицу из Дома политического просвещения просветлённым. Слово «просвещение» в названии этих домов было вполне уместным. Тебя наполняли там светом знания. Вот ещё на шаг ты стал ближе к истине, вот ещё. На прохожих смотришь с горделивой жалостью. Вот идут они, тёмные, особенно те, что где-то далеко – в капиталистическом мире. Идут и не знают, что капитализм обречён, что коммунизм неизбежен, как восход Солнца, не знают, почему. Ни про прибавочную стоимость, ни про классовый подход ко всем явлениям – ни про что ни черта не знают! С этим чувством можно сравнить только испытанное через много лет чувство освобождения от этой религии. Проделывать обратную дорогу было так же интересно. Сначала ты открывал, что советский социализм, оказывается, ненастоящий. Потом – что и сам Маркс кое в чём ошибался, и Ленин, потом – что нежизненно всё учение, и, наконец, – что объясняется эта сказка природой человека и что, стало быть, всегда будет волновать людей определённого склада.
По электронной почте пишет предприниматель из Сибири: «У меня новость: закончил, в основном, книгу, над которой работал по 6-8 часов в день более года – "Слово Божие" (цитаты, изречения, наставления, крылатые слова, назидания , взятые из Ветхого и Нового Завета). Набралось цитат свыше 5000 (5125) , которые разложены по 746 темам. Сейчас книга обсуждается учёным советом нашей епархии (прошу благословения на издание) и затем – в печать, в издательство "Библия для всех" в Санкт-Петербурге. Посмотрите прилагаемые темы. И вообще, разве не интересно посмотреть, что говорит своим Откровением Бог на наши житейские и духовные передряги? Эта книга собрала золотые зёрна Божественной мудрости, противостоящей «мудрости века сего».
Так автор представляет свой труд. Среди 746 тем находятся такие, как алчность и бедность (пройдусь немножко в алфавитном порядке), бережливость и благотворительность, болтливость и бранчливость, веселье, воздержание и в ыдержка, глупость и гордыня, грех и добродетель, коварство и лукавство, мудрствование и надменность, н ежность, обличение и обольщение, печаль, похоть и ревность, празднословие, самохвальство и скудоумие. Разумеется, пьянство и чревоугодие. Не могу вспомнить, что говорит Писание о нежности. Что оно говорит о гордыни, похоти и воздержании, о мудрствовании и многом другом, могу сказать сразу, а вот что – о нежности, и в связи с чем, не знаю.
И Владимир Павлович Ильяшенко из Самарской области сообщает, что закончил книгу сходного толка. «Альфа и Омега» – сопоставление библейских откровений с научными представлениями. «Соответствие пугающее, – пишет он. – По ходу исследования сделал кое-какие открытия, среди них – сногсшибающие. Одно из них – о происхождении русского народа, другое – об Антихристе». По образованию он физик-электронщик. Физиком же оказался и один из рецензентов его рукописи, в настоящем – игумен монастыря. Владимиру Павловичу 55 лет, не удержался на службе, и вот уже 14 лет безработный. Живёт в подгородном посёлке, на его руках престарелая мать, больше никого нет. Занимается огородом, пасёт свою живность, отразил это в стихах:
Строгая посох из лозы
Брести в пыли за малым стадом –
Четыре тощие козы,
Да три овцы. Мне много ль надо?
Вечерами читает книги по истории, а днём, присматривая за своим малым стадом, обдумывает, как мы слышали, историю человечества. Выводы его неутешительны, приговоры суровы. Он осуждает Англию, не жалует Чехию, сельских мироедов, само собою разумеется – «олигархов», почитает Емельяна Ивановича Пугачёва, а вот Пушкина сильно не одобряет – в штаны, говорит, наложил, отчего и высказался столь нелестно о русском бунте. Скажу в защиту Пушкина, Владимир Павлович, что миллион раз цитированные слова о бунте принадлежат не ему, а его герою, да и то не в основном тексте «Капитанской дочки», а в главе, которую выкинул. Господин Ильяшенко также обдумывает свой будущий иск о возмещении ущерба, причинённого ему и его роду Второй мировой войной. Этот иск будет предъявлен Великобритании, Чехии, которая не сопротивлялась Гитлеру, и, само собою разумеется, Германии. «Скромно оцениваю, – пишет, – отнятое у меня неправомерно качество жизни в несколько миллионов долларов. Если будет время, подсчитаю точно». По-моему, вы столкнётесь с очень сложными вопросами, Владимир Павлович. Почему не отсчитывать, например, от Первой мировой войны? Или от мнимого Ледового побоища. Меня, например, вы не смогли бы убедить, что скверно живёте из-за войны шестидесятилетней давности. Германия да, за годы Второй мировой войны награбила столько, что в голове не укладывается. Но в конце и потеряла много, после войны голодала. Но сравним нынешнее качество жизни в этой стране с её бедными недрами и в России – с её невообразимыми залежами всей таблицы Менделеева. Даже если бы нынешние немцы, в порядке возврата награбленного, вдвое уменьшили своё состояние, оно намного превышало бы российский достаток. Думаю, это сравнение затруднило бы наши подсчёты, если бы мы принялись за них вдвоём.
