Референдум в Южной Осетии – признавать или не признавать.
Ирина Лагунина: После проведения выборов и референдума в Южной Осетии многие российские политики и эксперты высказали мнение, что Москва должна признать независимость этой самопровозглашённой республики. Реакция влиятельных международных организаций, как и многих политиков в странах Южного Кавказа была противоположной – выборы в Южной Осетии могут только усилить напряженность в зоне грузино-осетинского конфликта. С аналитиками беседовал мой коллега Олег Кусов.
Олег Кусов: На прошедших выборах в Южной Осетии впервые за последние 16 лет голосовало грузинское население республики – только благодаря инициативе общественной организации «Союз национального спасения Южной Осетии». Две предвыборные кампании дали двух президентов и продемонстрировали диаметрально противоположные взгляды на проблему возвращения в состав Грузии. Сторонники Эдуарда Кокойты – категорически против, сторонники Дмитрия Санакоева, а это в основном грузинское население, – за возвращение Южной Осетии в состав Грузии.
Так называемое альтернативное голосование лишний раз доказало, что южные осетины и грузины не готовы к проживанию в одном государстве. К такому выводу пришла глава Комитета по международным делам Государственной думы России Наталья Нарочницкая, выступавшая в качестве наблюдателя от нижней палаты российского парламента на выборах президента Южной Осетии.
Наталья Нарочницкая: Что это доказывает? Лишний раз доказывает, откроем глаза на то, что невозможно соединить несоединимое. Надо эти вопросы как-то мудро решать. Заставить людей жить в месте в одном государстве, когда каждый считает себя угнетаемым другим, невозможно. Это лишний раз подтверждает то, что было и нашим впечатлением: проблема заключается в том, чтобы найти мудрое решение, чтобы народы реализовали свое право выбирать свою судьбу. Вполне признаю это же право за жителями грузинского села.
Что будет с этим референдумом? Я знаю прекрасно, как и вы, мнение Евросоюза, другого мы и не ожидали. Грузия есть признанное государство, Южная Осетия – непризнанное. Но это не меняет того исторического факта, что сложилась такая ситуация. И мне кажется, заявление нашего Министерства иностранных дел было достаточно мудрым, оно именно просило международное сообщество открыть глаза и осознать и принять к сведению проблему, которую придется решать.
Олег Кусов: В Тбилиси, напротив, считают, что раз грузинское население приняло участие в выборах президента Южной Осетии, проголосовав за осетина Дмитрия Санакоева, то значит, люди хотят жить, как и раньше, вместе на одной земле. Слово грузинскому политологу Сосо Цискаришвили.
Сосо Цискаришвили: Главное чувство удовлетворенности, скажем, в Тбилиси, исходит из того, что явно продемонстрировано и стремление, и возможность мирного проживания. Избирательные участки были открыты в смешенных так называемых селах, где проживали и грузины, и осетины, и реально не было ни одного инцидента на избирательном участке. А то, что осетинская сторона, очень многие, в том числе известные жители осетинского происхождения на территории Цхинвальского региона открыто выступают за Эдуарда Кокойты и агитируют за единство и совместное развитие с Грузией – это, конечно, некое геройство. Потому что сегодня, например, сожгли два дома, в том числе председателя избирательной комиссии параллельных выборов, объявили его врагом осетинского народа. Так что, я думаю, все эти трудности еще впереди. Но консолидация может происходить только на основе укрепления реального мира без вмешательства извне с целью установления силой этого мира.
Олег Кусов: Так считает грузинский политолог Сосо Цискаришвили.
Москва должна признать право народа Южной Осетии на самоопределение, убеждена глава Комитета по международным делам Государственной думы России Наталья Нарочницкая.
Наталья Нарочницкая: Вот то, что я наблюдала в Осетии, подтверждает, что желание самим решать свою судьбу, быть без Грузии – это не прихоть части элиты, это не эпизод в исторической жизни, связанный именно с ситуационным накоплением нелюбви, обид, ненависти, которые случаются между народами. Это последовательная исторически подтвержденная за последние 15 лет историческая цель и исторические чаяния. И это сбрасывать со счетов просто, давайте будем реалистами, это невозможно. И если решать эти вопросы на мудрой юридической основе, а я настаиваю, что именно апелляция к изначальному неправовому выходу Грузии, то решение на этой площадке рассуждений не создает ничего опасно ни для какого многонационального государства, потому что ситуация уникальная и она достаточно четко видна, и она не создает прецедентов. И решать это придется. Россия, если говорить о политике России, должна ли она признать, я считаю, что она должна признать право народа Южной Осетии, безусловно, на самоопределение. Что касается окончательного признания, это вопрос мудрой политики, и я прежде всего апеллировала бы к Грузии, понять, что совместить несовместимое очень трудно.
Олег Кусов: Так считает глава Комитета по международным делам Государственной думы России Наталья Нарочницкая.
Её коллега по Государственной думе, заместитель председателя Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Владимир Чуров полагает, что прошедший в Южной Осетии референдум – это ещё недостаточное условие для признания самостоятельности республики, но в то же время необходимое на пути к этому признанию.
Владимир Чуров: Настроения жителей были понятны и очевидны до проведения референдума и выборов президента. Был ли этот референдум, исходя из этих слов, бесполезным? Нет. Потому то процесс урегулирования политической ситуации, на мой взгляд, зависит от трех пакетов или трех корзин. Первая – это внутренние объективные обстоятельства, вторая корзина – это внешние объективные обстоятельства, и третья корзина – это субъективное мнение мирового оркестра держав, что не зависит никак ни от южных осетин, ни от грузин, ни от русских, ни от кого – это концерт мировых держав, сложное переплетение экономических, политических и иных интересов. Так вот, данный референдум – это есть дополнение в корзину внутренних объективных обстоятельств, способствующих существованию Южной Осетии как непризнанного образования, но он является необходимым условием дальнейшего его существования. Достаточно ли для признания или присоединения или для решения каких-то других вопросов? Нет, не достаточно, но необходимо.
Олег Кусов: Это было мнение заместителя председателя думского Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Владимира Чурова.
Южная Осетия напомнила международному сообществу о своём существовании. Слово заместителю директора Информационно-аналитического центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве Алексею Власову.
Алексей Власов: Итоги референдума нужно рассматривать как итоги виртуальные, которые по идее должны сообщить мировому сообществу, что Южная Осетия существует как государство или как государственное образование не только де-факто, но и де-юре. Столь же очевидно, что не следует ожидать распространения косовского прецедента, по крайней мере, в ближайшее время со стороны западных держав на проблемы непризнанных государств постсоветского пространства.
Олег Кусов: Международное сообщество ещё не выработало единых принципов обретения самостоятельности, считают российские эксперты. Это звучит для Южной Осетии обнадёживающе. Говорит директор Института Стратегических оценок Сергей Ознобищев.
Сергей Ознобищев: В международном праве и в международной практике однозначно вопрос прохождения пути к суверенитету не решен. Он не решен однозначно на основе суммы тех или других факторов. Поэтому, наверное, главная задача – эту сумму определить и кодифицировать.
Олег Кусов: По всей видимости, это обстоятельство и позволило заявить о своём признании выборов и референдума в Южной Осетии другими самопровозглашёнными постсоветскими республиками. Свои поздравления Эдуарду Кокойты прислали президенты Приднестровья, Абхазии и Нагорного Карабаха. Реакция политиков в признанных южнокавказских государствах была противоположной. Говорит председатель Либерально-прогрессивной партии Армении Ованнес Ованнисян.
Ованнес Ованнисян: Итоги референдума показывают, что в Южной Осетии нет ни демократии, свободы слова. Такие результаты, я даже удивился, мог бы быть 101,1%. Так что 97-98 – для трезвомыслящего человека не имеет серьезного значения. В результате, я думаю, что это просто написали. Может быть пришли люди, но не 97%. Что связано с Россией, я не думаю, что руководство России пойдет на такое решение и будет признавать независимость Южной Осетии. Потому что это очень опасно, Россия многонациональная страна, мир держится на противовесах. Очень хрупко сейчас в мире и на Кавказе. Я думаю, что для России принять такое решение будет тяжело и неправильно.
Олег Кусов: Голосование в Южной Осетии было организовано Кремлём, считает азербайджанский политолог Вафа Гулу-Заде.
Вафа Гулу-Заде: Вся политика Кремля на Кавказе – это неприкрытое насилие и вмешательство во внутренние дела государств. Я считаю, что голосование, проведенное в Южной Осетии, поддержано Москвой, считаю, что эти выборы недействительны, их не признает ни одно государство в мире и никогда не сможет признать. И Россия если считает себя цивилизованным государством, то она тоже не должна признавать эти выборы. Она не должна вмешиваться в эти дела Южной Осетии, Грузии.
Олег Кусов: Выборы в Южной Осетии, по мнению Вафы Гулу-Заде, - это всего лишь эпизод общей стратегии Москвы в отношении Грузии.
Вафа Гулу-Заде: Москва хочет сместить режим Саакашвили и заменить его пророссийским режимом. В то время как Саакашвили взял курс на Европу, взял курс на НАТО – это не устраивает Москву. Поэтому Москва грубо вмешивается в дела Грузии, а также любого кавказского государства ради своих имперских интересов. Меня удивляет то, что в России в последнее время громко звучит идея, что Россия имперское государство, Россия должна укреплять свою имперскость. Вы знаете, эти люди либо не понимают, что такое история, не извлекают уроков из истории, не понимают того, что всяческая империя обречена на провал. Этого не избежит Россия. Но это не будет означать конца русскому народ. Потому что русский народ – талантливый народ. Если он обретет свою независимость, свою демократию, то этот русский народ создаст великую цивилизацию. Но будучи тоталитарным государством, подавляя независимость, свободу других народов, Россия будет деградировать. Я хотел бы, чтобы в России в 2008 год на место Путина пришел человек с демократическими взглядами, не старающийся возродить империю, а старающийся решить проблемы всех народов, которые начинают расти.
В поисках международной стратегии в Ираке. Может, помогут Сирия или Иран?
Валид: Это было время завтрака. Служащие завтракали, когда вооруженные люди ворвались в здание. Они даже не в двери вошли, они просто словно вышли из стен.
Ирина Лагунина: Валид - свидетель нападения на министерство высшего образования в Багдаде. Позже на заседании парламента глава комитета по образованию Алаа Макки обрисовал происшедшее так:
Алаа Макки: Группа террористов в форме полицейских отряда особого назначения ворвалась в здание директората министерства образования. Они сказали, что служат в подразделении по борьбе с коррупцией. У них был список разыскиваемых, но хватали они всех, кого могли – руководителей, сотрудников, помощников, уборщиков… В здании буквально никого не осталось.
Ирина Лагунина: Похищены более ста человек. Самое крупное похищение людей в столице Ирака. Но не первое для работников министерства образования. Уже несколько месяцев, как в Ираке методично убивают самых образованных представителей нации – профессоров, преподавателей университетов, интеллектуалов. Кто-то из свидетелей вторничного похищения говорит, что террористы выбирали суннитов, кто-то – что они хватали всех без разбора. Среди родственников, разыскивающих своих близких, работавших в министерстве образования, есть и шииты. Кто похитил – сказать трудно. Опять-таки, кто-то говорит, что это какая-то террористическая группировка, переодетая в форму иракской полиции. А кто-то утверждает, что это сама полиция и была. Понять, что происходит в этой стране, почему насилие превратилось в образ жизни, почему идет массовое истребление людей, их каких политических или религиозных целей и побуждений действуют эти люди, - понять все это практически невозможно. Мы в этой же программе говорили две недели назад о том, что так много терактов в Ираке совершается людьми, одетыми в полицейскую форму. Кто они – настоящие полицейские или экстремисты, как-то заполучившие эту форму? Казалось бы, так легко узнать – иракские силы безопасности насчитывают несколько десятков тысяч. Ну почему бы не сделать им новую форму? И вроде даже премьер-министр пообещал, что так оно и будет, но ничего не сделано. Почему?
Межпартийная группа в Вашингтоне сейчас изучает политику администрации по отношению к Ираку. Детали этого исследования станут достоянием публики, скорее всего, в следующем месяце. В первую очередь доклад предназначается для президента Буша и премьер-министра Великобритании Тони Блэра. После встречи с группой в понедельник Джордж Буш заявил, что вывод американских войск из этой страны зависит только от ситуации в самом Ираке.
Джордж Буш: Уверен, что те, кто выступает с предложениями, должны понять, что самые лучшие военные решения зависят от ситуации на месте.
Ирина Лагунина: И еще Джордж Буш заметил, что не исключает диалога с Ираном по поводу Ирака, но сказу же оговорился: только если Тегеран остановит ядерную программу:
Джордж Буш: Если иранцы хотят наладить с нами диалог, то мы уже указали им путь, как его начать, а именно – подтвердить, что ядерная программа остановлена.
Ирина Лагунина: Ответ из Тегерана пришел незамедлительно. Министр иностранных дел Ирана Манучер Мотакки:
Манучер Моттаки: Иран никогда не просил о переговорах. Американцы требовали от Ирана переговоров и раньше. Когда иракские власти попросили Иран сесть за стол переговоров с Соединенными Штатами, Иран согласился ради того, чтобы помочь решить иракские проблемы. Но в конце концов, Иран отверг предложение о переговорах из-за плохого поведения Америки и из-за той пропаганды, которую они ведут против Ирана. С тех пор Иран не принимал нового решения о переговорах.
Ирина Лагунина: Любопытно, что не только Джордж Буш неожиданно заговорил о соседях Ирака и их роли в разрешении кризиса. С таким же неожиданным посланием выступил и премьер-министр Великобритании Тони Блэр:
Тони Блэр: Мы предлагаем Ирану ясный стратегический выбор: помочь в ближневосточном мирном урегулировании, а не подрывать его, прекратить поддержку терроризма в Ливане и Ираке, на самом деле следовать международным обязательствам, а не попирать их. В этом случае новое партнерство возможно. В противном случае они будут вынуждены столкнуться с последствиями – с изоляцией.
Ирина Лагунина: Но и за этим почти ультиматумом Ирану в словах Тони Блэра звучало беспокойство о судьбе Ирака.
Тони Блэр: В основном ответ на иракскую проблему лежит не внутри, а вне самого Ирака, во всем регионе, где действуют те же силы, где находятся истоки глобального терроризма, где процветает экстремизм, где пропаганда, которая, может быть, абсолютно ложная, тем не менее, привлекательна для арабской улицы. Вот что я называю стратегией всего Ближнего Востока.
Ирина Лагунина: Британский премьер-министр Тони Блэр призвал к диалогу не только с Ираном, но и с Сирией, поскольку, по его словам, внутренние экстремисты в Ираке получают поддержку экстремистов извне. Если бы вы были членом уважаемой группы политиков и бывших политиков в Вашингтоне, которые сейчас исследуют американскую стратегию в Ираке, на что бы вы обратили внимание в первую очередь – на инертность правительства, на вооруженное сопротивление войскам коалиции, на межконфессиональное насилие, на роль соседей – Ирана и Сирии? Этот вопрос я задала эксперту в Институте Королевских вооруженных сил в Лондоне Марку Томасу.
Марк Томас: По-моему, нет одной какой-то проблемы, которую надо решить, чтобы повернуть вспять развитие ситуации в Ираке. И хотя сейчас говорят о том, что надо включить в процесс Иран и Сирию, - это только одна сторона в той формуле, которая поможет прекратить конфликт в этой стране. Нужна многосторонняя стратегия, в которой на одном политическом уровне мы бы пытались подключить соседей, а на другом уровне – рассматривали бы проблему национального вооруженного восстания в Ираке. По-моему, надо точно представлять себе, что в Ираке все-таки в первую очередь воюют местные вооруженные группы. И смысл этой борьбы состоит в сохранении собственного религиозного самоопределения, которое начало размываться в связи с вакуумом власти в последние годы. И надо в первую очередь решать вопрос о политических корнях этого религиозного деления, которое проявляется в том числе и в самом правительстве, в правительственных министерствах. А затем попытаться расформировать религиозные вооруженные отряды, которые только разжигают межконфессиональный конфликт.
Ирина Лагунина: Вы сказали, что у нынешнего конфликта в Ираке политические корни. Где они, в чем они состоят?
Марк Томас: Политические корни нынешнего конфликта ни в коем случае не носят исторический характер, как сейчас принято утверждать. Они связаны исключительно и только с вакуумом власти, который возник после свержения режима Саддама Хусейна. Соединенные Штаты колоссально просчитались, направив в Ирак только 140 тысяч военнослужащих. И именно это и создало вакуум – и с точки зрения безопасности, и с точки зрения политики. И этот вакуум породил нынешние процессы – возвращение к этническому или религиозному формированию групп общества. Это происходит исключительно ради собственной безопасности людей, ради сохранения жизни, ради самозащиты. Именно поэтому параллельно проходит процесс формирования вооруженных группировок – местных отрядов самообороны, которые и предоставляют защиту отдельным группам – будь то районы Багдада или небольшие иракские города. И самое печальное состоит в том, что даже если сейчас послать в Ирак дополнительные войска, то и они не смогут решить проблему безопасности. Потому что сейчас проблема безопасности состоит в характере того, как иракцы сами себя определяют. Еще два-три года назад практически вся нация, каждый человек определяли себя как иракцы. Сегодня они определяют себя как сунниты, шииты и курды. Нет больше того зонтика иракской национальности, который мог бы объединить людей.
Ирина Лагунина: Марк Томас, Институт королевских вооруженных сил в Лондоне. «Будешь проклят, если уйдешь, будешь проклят, если останешься» - заголовок в консервативной британской газете «Таймс» во вторник. Выведите войска, и оставьте эту вакханалию и такой кризис на Ближнем Востоке, какого не снилось до вторжения. Не выводите войска, и вы сможете наблюдать то же развитие событий, - говорится в статье. И уже никто даже не вспоминает, что ответственность за умиротворение Ирака в первую очередь лежит на иракском правительстве. Уже все как-то привыкли, что оно – бездействует.
Новый российский суперкомпьютер: рекорд СНГ в Томске.
Ирина Лагунина: Московская компания "Т-Платформы" объявила о том, что в ближайшее время ею будет введен в строй новый суперкомпьютер, который должен стать рекордным по производительности на территории СНГ.
Компьютер будет установлен в Томском государственном университете. На его базе будет функционировать региональный суперкомпьютерный центр коллективного пользования. О новой машине и месте России в мировой суперкомпьютерной отрасли рассказывают генеральный директор компании "Т-Платформы" Всеволод Опанасенко и руководитель Центра кластерных технологий той же компании Андрей Слепухин. С ними беседует Александр Сергеев.
Александр Сергеев: Какие характеристики у компьютера, который сейчас будет вводиться в строй, и насколько они значимы в сравнении с другими машинами, стоящими в России, в СНГ и в мире?
Всеволод Опанасенко: Компьютер будет из себя представлять 283 узла. Это будет больше 560 процессоров, либо более тысячи ста процессорных ядер.
Александр Сергеев: При каждом процессоре свой блок оперативной памяти?
Всеволод Опанасенко: Да, при каждом процессоре свой блок оперативной памяти, но при этом общая оперативная память превышает один терабайт.
Александр Сергеев: Терабайт – это примерно в тысячу, в две тысячи раз больше, чем стоит на обычном домашнем компьютере. Итак, более тысячи процессорных ядер, насколько это большая мощность на сегодня?
Всеволод Опанасенко: Данный компьютер будет производить 12 терафлоп, 12 триллионов операций с плавающей точкой за одну секунду.
Александр Сергеев: Для сравнения: обычный настольный компьютер два гигагерца или три гигагерца.
Андрей Слепухин: Обычный настольный компьютер имеет производительность на уровне пять-шесть миллиардов операцией с плавающей точкой.
Александр Сергеев: А тут триллионов. То есть в две тысячи раз больше. Это, соответственно, машина в тысячу с лишним раз мощнее настольной машины и, соответственно, в тысячу раз быстрее будет решать любые задачи.
Всеволод Опанасенко: В тысячу раз, наверное, нет, потому что все-таки линейной зависимости от увеличения процессоров не бывает. Мы ожидаем производительность этой машины в районе 60-70%. От того, что вы объедините сто процессоров на единую шину, единой сетью, вы не получите линейного роста, все равно будут потери. Существует такое понятие, как теоретическая производительность 12 терафлоп, а есть реальная, она будет в районе 7 терафлоп.
Александр Сергеев: Вы упомянули тест Линпак - это что такое?
Андрей Слепухин: Тест Линпак – это стандартный тест производительности, по которому измеряется производительность прокомпьютеров в мировом рейтинге Топ-500 – это 500 наиболее высокопроизводительных систем в мире. Когда мы говорим пиковой производительности, мы говорим о том, что процессор выполняет какие-то математические операции. Но помимо математических операций в ходе выполнения программы процессор занимается много чем другим. Он обращается к памяти. Кроме того, в больших системах узлы, из которых эта система состоит, должны обмениваться информацией между собой. Это тоже занимает достаточно много времени. Если мы говорим о том, что удается добиться эффективности даже в 50-60% - это очень хороший результат, на многих задачах эффективность еще меньше.
Александр Сергеев: В пресс-релизе достаточно настойчиво говорится про новую операционную систему от Microsoft именно для кластерных компьютерах.
Всеволод Опанасенко: Суперкомпьютеры работают в основном на Linux- подобной системе. Microsoft долго собирался выпустить кластерную операционную систему, были какие-то бета-версии, но в прошлом году наконец-то, видимо, почувствовав размер этого рынка, Microsoft на него пришел и выпустил новую операционную систему.
Александр Сергеев: Известный разговор о том, что рынки размером меньше миллиарда долларов Microsoft не интересуют.
Всеволод Опанасенко: Может быть и меньше пяти. Но в данном случае их интересуют большие рынки. И по желанию заказчика суперкомпьютер поставляется с двумя операционными системами, то есть стандартный и с новой кластерной операционной системой Microsoft . Хочу отметить, что на текущий момент это будет крупнейшая инсталляция новой операционной системы Microsoft в мире.
Александр Сергеев: По числу процессоров? Вот сейчас, если сравнивать по тому же рейтингу Топ-500, устанавливаемая сейчас машина, она на каком месте будет находиться?
Всеволод Опанасенко: По текущему рейтингу это где-то будет 50 место, но в середине ноября выходит новый рейтинг, в который мы, к сожалению, не успеваем, потому что можно подать машину только инсталлированной и работающей, а мы будем сдавать работу в середине декабря, поэтому мы попадем только через рейтинг. Я ожидаю, что система не опустится ниже 70 места.
Александр Сергеев: До сих пор какие-то машины у нас попадали в Топ-500?
Всеволод Опанасенко: За всю историю этого рейтинга, она насчитывает лет десять, если не больше, он выходит два раза в год, если 28 рейтинг, значит 14 лет, за всю историю в рейтинге были четыре машины, которые были установлены на территории России или СНГ. Я не побоюсь этого слова, действительно такая великая машина была, которая разработана еще государственным унитарным предприятием «Квант», и в течение нескольких лет стояла в межведомственном суперкомпьютерном центре. Это их новая машина, которая создана на базе технологи IBM , называется MVS 15000 , и две машины, построенные союзной программой «Скиф», в которой мы принимали непосредственное участие. Это К-500 в 2003 497 году место, и К-1000 - 98 место в 2004 году.
Александр Сергеев: Компьютер, который сейчас будет устанавливаться, построен на процессорах Intel , на информационной системе Linux или Windows , память тоже какая-то западной поставки. Почему мы вообще имеем основания говорить, что она имеет российское происхождение?
Всеволод Опанасенко: Я всегда привожу один простой пример: и японские, и китайские, даже иногда американские машины ездят в том числе с использованием российской стали. Но никому в голову не приходит эти машины назвать российскими, несмотря на то, что они используют какую-то компонентную базу, произведенную в России. Здесь российская именно технология, как, что сделать, как, что настроить, почему именно это. Ведь основная задача суперкомпьютера выдавать определенную производительность. Мы с вами говорим: есть тест Линпак, который показывает эффективность реальной производительности. Машина К-1000, при которой мы принимали участие и которая сейчас установлена в Белоруссии и работает, у нее на тот момент было рекордное соотношение теоретической производительности пиковой - это 80,1%.
Александр Сергеев: До 80% использования на тесте Линпак стандартном? А у большинства какие показатели?
Всеволод Опанасенко: В среднем по рейтингу около 58-62%. И приведу второй пример касательно машины К-500, которая была сделана в 2003 году, она тоже использовала Intel процессоры, она была на 497 месте и у нее было 128 процессоров. Следующее место занимала машина, построенная корпорацией Dell , в которой были те же самые процессоры, но только их было 144. То есть посчитайте, на 15% фактически больше.
Александр Сергеев: Вот это и есть эффект использования технологии.
Всеволод Опанасенко: Можно сказать, что в пятницу были произведены госиспытания. Нами был разработан и в будущем году будет внедряться в серию адаптер для высокоскоростной сети. Это чисто российская разработка, производиться будет и в России. И дальше в суперкомпьютерах мы будем использовать и железные технологии, будет проще отличать, что там российского.
Александр Сергеев: Говорится, что это кластерная система, то есть система, построенная из независимых компьютеров. Так это надо понимать?
Андрей Слепухин: Совершенно верно. Таких систем в настоящее время становится все больше и больше. Если десять лет назад все суперкомпьютеры, которые входили в список Топ-500, по сути дела это были специализированные машины, созданные большими компаниями, зачастую на базе уникальных технологий, то в настоящее время 72% всех систем в списке Топ-500 - это именно кластерные системы. Большая часть компонентов, использующихся в них, являются массовыми, стандартными и широко используемыми в других компьютерах.
Александр Сергеев: А это удешевляет производство.
Андрей Слепухин: И удешевляет производство, и стоимость такой системы для заказчиков и, естественно, это выгодно и тем компаниям, которые их производят. Потому что на разработку уникальных технологий требуется большие средства, и компании, естественно, стараются разрабатывать технологии так, чтобы эти технологии находили спрос и на традиционных рынках, не только на рынке суперкомпьютеров.
Александр Сергеев: В данном случае это будет двести с чем-то корпусов отдельно стоящих.
Всеволод Опанасенко: Это не отдельно стоящие корпуса. Потому что, вы поймите, помимо того, что это отдельные корпуса, эта система потребляет 90-100 киловатт электроэнергии. Все это в основном уходит в тепло. Соответственно, это законченный комплекс с достаточно сложной системой питания, с достаточно сложной системой водяного охлаждения. Мы используем технологию, когда вода не поступает в узлы, но поступает в стойки, охлаждает систему. Сто киловатт отвода тепла - это достаточно большое количества тепла, учитывая, что это положено на нескольких квадратных метрах. То есть это система, которая занимает не здание, не комнату, а занимает несколько квадратных метров.
Александр Сергеев: Этот новый компьютер будет устанавливаться в Томском государственном университете. Довольно неожиданно это было услышать, все привыкли, что все самое лучшее, самое центровое, самое современное ставится в Москве. Чем вызван такой выбор?
Всеволод Опанасенко: Давно уже идут разговоры о создании региональных центров коллективного пользования. И очень хорошо, что Томск проявил инициативу. И данный компьютер будет использоваться для задач всего региона в целом, то есть это будет уральская система. У нас называется Кибернетическая Сибирь, то есть совмещено. На базе него Томский университет создает центр коллективного пользования, где он будет вести собственные разработки научные, будет вести разработки в интересах промышленных предприятий региона, возможно, они так же будут сдавать какое-то процессорное время в аренду другим предприятиям.
Александр Сергеев: А есть какие-то конкретные задачи, про которые вы знаете, что они точно пойдут?
Всеволод Опанасенко: Я знаю, что они очень плотно и много работают с задачами, связанными с Гидрометеобюро, то есть связанные с погодой. Много они разрабатывают программного обеспечения, связанного с нефтедобычей.
Александр Сергеев: Сопоставимые системы у вас еще намечаются в ближайшее время?
Всеволод Опанасенко: Да, у нас есть в разработке несколько систем, которые будут превосходить эту систему, но это в будущем году.
Александр Сергеев: Они на российский рынок, СНГ?
Всеволод Опанасенко: Это рынок России и СНГ.
Александр Сергеев: А попытки конкурировать с такими мировыми производителями, как «Силикон графикс», как IBM , Intel у вас планируется?
Всеволод Опанасенко: А мы успешно конкурируем. Если говорить о российском рынке, то мы занимаем вторую по величине долю после IBM. Понятно, что у нас рынок достаточно небольшой, измеряется десятками миллионов долларов, а если мы говорим о западном рынке, то это миллиарды долларов, по-моему, 9 миллиардов долларов по этому году. И там рынок в основном поделен между HP и IBM.
Александр Сергеев: Пока рано в него внедряться?
Всеволод Опанасенко: Вы знаете, мы пытаемся пока разобраться с нашим российским. У нас есть идеи, у нас есть предложения в том числе сотрудничать с компаниями на Ближнем Востоке. Но, я думаю, это планы не этого, а в лучшем случае второй половины будущего года.
Из детства в скинхеды. Где начинается путь подростка в экстремизм?
Ирина Лагунина : Большинство экспертов сходятся в оценке, что в России сейчас 50 тысяч скинхедов. В большинстве своем это очень молодые люди, часто – старшие школьники. Как современные дети становятся участниками экстремистских движений? Над темой работала Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Для меня всегда было загадкой, как симпатичные мальчишки превращаются в бритоголовых болванов с искаженными злобой лицами и руками, задранными в фашистском приветствии. Фотографии их сборищ хорошо известны, они появляются во многих изданиях. Что должно произойти, чтобы подросток с соседней улицы надел чугунные ботинки с подковами, чтобы удобней было забивать ногами студента-китайца, вьетнамца, конголезца? Не знаю. Помню, мой сын школьником из года в год дружил на даче с одним мальчиком – нос в веснушках, голубые глаза, открытое лицо. Разве что велосипеда у него, в отличие от других парнишек, не было, родители все собирались купить, да так и не купили. И вот однажды приезжаем мы на дачу, и паренек заявляется к нам в гости, обритый наголо, и выпаливает в счастливом возбуждении: «А я теперь скинхед!» Я тогда сгоряча выставила его за калитку, а потом пожалела, послала сына поговорить с ним, так сказать, вправить мозги. Случай оказался нетяжелым –
через месяц-другой новоявленный скинхед оброс жиденьким ежиком волос и сказал, что он со своим новым увлечением «завязал». Но сын с ним как-то раздружился, не успел расспросить, как его угораздило попасть в бритоголовое братство. Знающие люди сказали мне, что парень отделался легко – не так просто эти организации отпускают от себя своих членов. Но мне кажется, еще важнее вопрос – как подростки туда попадают. Говорит детский психолог, сотрудник «Мемориала» Илья Бердышев.
Илья Бердышев: Мое глубокое убеждение, что в каждом конкретном случае мы должны проследить антологию, «раскрутить личность». Это выражение принадлежит одному из основателей психоанализа Альфреду Адлеру. Он говорил, что, чтобы мы могли понять проблемы ребенка-подростка, должны его жизнь раскрутить, посмотреть, начиная с самого рождения. Мой самый первый опыт: юноша 14-летний, который проживал в стандартных проблемных ситуациях с мамой, с младшим братом в одном из спальных районов Санкт-Петербурга. Отец, конечно, ушел из семьи, отец, конечно, пил, отец, конечно, ничем не помогал. Мать честная труженица, как могла тянула этих мальчишек. Этот юноша, как и брат, слабовато учился в школе. Над ним и над братом насмехались и издевались не только детишки более успешные, а и, естественно, педагоги. Печальный опыт первых лет существования, видимо, очень хорошо запечатлелся. Старший брат, видимо, тогда уже понял, что мир делится на мир для успешных и мир, скажем так, для отстоя. И это, видимо, очень угнетало.
А потом в один прекрасный момент выясняется, что сын интересуется альбомами, архивами, бегает куда-то. Потом с гордостью сообщает, что он прошел тесты и региональный геополитик признал в нем чистоту арийского происхождения, и он очень счастлив. Перепуганная мама связывается со мной и ко всем нашим проблемам еще одна проблема добавилась. А дальше происходит волшебство: этот мальчик с незаконченными семью классами выбирается к другим более продвинутым юным фюрерам в ассистенты по региональной геополитике. Ему теперь доверяется других мальчишек принимать от них фотографии.
Принимать фотографии, чтобы чистоту крови выяснять?
Илья Бердышев: Ты можешь в наше движение войти или не можешь. Смех сквозь слезы. И попытки беседовать с этим человеком, вести диалог были абсолютно невозможны, потому что адресовать юношу к элементарным фактам, к позиции, к элементарным представлениям об экономике было невозможно. Можно говорить о модном словосочетании «эффект зомби». Анекдотичность ситуации заключалась в том, что через некоторое время ему захотелось жениться, девочка была, но не было денег на свадьбу. Он обратился к своим партайгеноссе, мол, счастье намечается, не могут ли партайгеноссе ему финансово помочь. Партайгеноссе сказали, что организация молодая, становление только начинается, пока могут только морально поддержать. На что в свою очередь подросток сказал: ну тогда такая организация не нужна, страшно обиделся и ушел. Это, к сожалению, так бывает далеко не всегда.
Но он счастливо излечился. Видимо, комплекс был не так глубоко внедрен и мозги оставались.
Илья Бердышев: Скажем, это один путь. Второй путь, более страшный для меня, когда эти идеи завладевают умами достаточно интеллектуальных и продвинутых подростков.
То есть из других семей?
Илья Бердышев: Абсолютно. Родители, которых задают лобовой вопрос: откуда эта гадость? Мы интеллигентные люди, мы выросли в духе интернационализма, почему вдруг он? Самая, с моей точки зрения, трудная история, когда интеллектуалы пытаются познавать мир в широком смысле слова, вначале присоединяясь к этим идеям эмоционально, потом прорабатывая в уме, а потом приходя: да, это та линия, которая мне нужна.
Татьяна Вольтская: У тех подростков, одетых в черное, которых я встретила недавно при попытке проведения в Петербурге «Русского марша», лица были мирные. Это явно были не скинхеды, скорее, они тяготели к Движению против нелегальной иммиграции. Павлу на вид лет 17.
Павел: Мы хотели выразить, грубо говоря, в этом марше наше негодование по поводу заселения нелегальными и легальными мигрантами нашей страны, которые последнее время ведут себя не очень хорошо. Ну и за подъем национального самосознания на примере Кондопоги.
Татьяна Вольтская: Кириллу лет 15, лицо у него интеллигентное.
Кирилл: Мы просто причисляем себя к русской нации. Для нас это важно, потому что нам уже надоело это терпеть, мы это видим каждый день.
Помешал какой-нибудь иммигрант тебе лично?
Кирилл: Мне лично нет. Но это не значит, что мне кто-то лично помешал. Из-за того, что происходит вокруг, я же не должен ждать, что это столкнется с моей семьей. Мы просто должны сказать, что мы русские, что мы вместе.
Татьяна Вольтская: Куда заводят такие речи, к сожалению хорошо известно. Славу они завели к скинхедам. Славе сейчас 20 лет, но что было с ним в 14, он хорошо помнит.
Слава: Я был за идею социализма, но я не мог туда никак попасть.
А как вы узнали про эту идею, что она существует?
Слава: Видел на улице, ходят лысые, в ботинках.
А что нравилось, что лысые и в ботинках?
Слава: То, что с самого начала не русской национальности вызывали у меня негатив.
А почему? Был какой-то случай, кто-то разозлил вас?
Слава: Нет, не было никаких случаев. Я видел, как всяких бабушек чурки били.
Били бабушек?
Слава: Мать, тетя, говорили, что едут сюда.
И тут вы увидели этих ребят, которые с ними борются?
Слава: И я захотел туда тоже. Так как я понял, что, во-первых, сила и, во-вторых, больше знакомых.
Татьяна Вольтская: Долгожданное знакомство со скинхедами состоялось, 4 года Слава ходил с бритой головой и в соответствующей одежде. В убийствах, по его словам, не участвовал – только в драках. Он говорит, что теперь скинхеды изменили тактику – они одеваются как все, так легче ускользать от милиции после избиения очередной жертвы. Правда, убийства детей Слава не приветствует.
Слава: Есть куча отморозков, у которых нет идеи, которые могут только выйти пива и человек десять напасть на одного.
Татьяна Вольтская: Тем не менее, когда Слава поднимет рукав, видна татуировка – свастика, так сказать, память детства, которая, впрочем, не мешает Славе работать поваром в престижном ресторане. Говорит Илья Бердышев.
Илья Бердышев: Дети нуждаются в своих вожаках, дети нуждаются в лидерах. Дети нуждаются, чтобы этими лидерами, вожаками были в первую очередь подростки, которые бы передавали опыт. Дети, естественно, смотрят на более старших подростков. Если бы эту систему восстанавливать, мы в уникальной печальной ситуации находимся, ни одна страна не захотела бы переживать подобный период. И ничего другого не остается, не сочтите меня коммунистом и так далее, как в хорошем смысле слова восстанавливать ту заботу о детях, которая была. Да, был некий перебор, мы не об этом. Вот работа, вот идеология, кто это будет делать? Скорее всего никто. На это нужны больше деньги. Плюс это должно быть неформально, это должны быть энтузиасты.
А если этих подростковых лидеров нет, то их место занимают?
Илья Бердышев: Их место занимают другие лидеры, которые совершенно иные страшные идеи исповедуют.
Татьяна Вольтская: Почему дети и подростки оказываются столь уязвимыми для нацистской идеологии? Говорит правозащитник Юрий Вдовин.
Юрий Вдовин: Тут же на самом деле очень сложная проблема. Проблема адаптации приезжих с другой культурой, с другим менталитетом - это проблема, которую человечество не научилось решать. И проблему надо решать, привлекая специалистов конфликтологов, социологов, психологов, ученых, юристов, правозащитников. Нет такого комплексного подхода к исследованию этой проблемы, к сожалению, во всем мире. Европейский опыт оказался, как мы видим, тоже достаточно плохим. Подростки очень легко усваивают простейшие модели. Они любят всякие песенки простенькие, потому что они не требуют напряжения в восприятии такой музыки. Точно так же на уровне слоганов «Россия для русских» или еще что-нибудь в таком роде - это очень хорошо укладывается в мозги, которые не научены критически воспринимать окружающую действительность и еще пройдет время, пока они дойдут. Но порча может зайти так далеко, что этих людей уже потом можно будет оценивать как фанатически преданных фашистской идеи, людей, которые будут опасны для демократического общества.
Татьяна Вольтская: Эта проблема характерна не только для России. О том, как националисты улавливают души детей в Германии – Юрий Векслер.
Юрий Векслер: В Германии по наблюдению ведомства по защите конституции, начиная с 90 годов, когда неонацистски настроенные группы скинхедов составляли в основном молодые люди в возрасте от 20 до 30 лет, все более ощутимой становится тенденция притока в эти группы тинэйджеров. Официально зарегистрированные правоэкстремистские партии также активны в вербовке молодежи. Их представители заговаривают с подростками на улице, приходят в школы и молодежные клубы. Их главными целевыми группами сегодня являются подростки между 12 и 16 годами. Ультраправые в Германии разработали за последние 15 лет молодежную культуру, которая привлекает подростков. В ее основе гибрид поп-культуры и политики. В результате на многих школьных и дворах не считается зазорным сказать о себе - я нацист. Заботливые дяди, приходящие в школьные дворы, сегодня не настаивают на традиционных атрибутах крайнеправых – сапоги, куртки, бритые головы. Организованные по цепочке концерты запрещенных правоэкстремистски настроенных рок-групп, спортивные занятия с единоборствами в лесу и вскоре некоторые юные гости подобных мероприятий уже сидят на партийных семинарах. В эту новую культуру входит определенная мода и символика, например, символика викингов. Как бы между прочим аккомпанементом звучат ноты неприятия к иностранцам, пропаганда антисемитизма и национализма.
В небольших городках и селах представители правоэкстремистских партий заботятся о досуге подростков, что одобряет и часть населения. В июне этого года в одном из небольших городков во время народного праздника, на котором присутствовал и бургомистр, член партии ХДС, в игровой манере в костер была брошена книга «Дневник Анны Франк». Многие родители спохватываются слишком поздно и слишком поздно замечают, что между ними и детьми возникает стена, так как новая семья, новое братство, где подростку кажется, что его лучше понимают, оказывается ближе, чем живущие по правилам и законам этого общества родители. Все это плоды новой стратегии ультраправых в Германии, которую характеризует генеральный секретарь социал-демократической партии Хубертус Хайль.
Хубертус Хайль: Это двойная стратегия, которую следует разоблачать. С одной стороны, это попытка быть милыми нацистами, живущими рядом, с другой - запугивание населения готовыми к насилию группами. Все это в сочетании с готовностью больше, чем раньше, гибкости к дискуссии.
Юрий Векслер: В условиях экономических трудностей, в которые попала часть населения Германии, слышны пугающие новые для послевоенной Германии, но старые, так сказать, песни. Каждый четвертый, если верить опросу, мечтает об одной партии, представляющей интересы народа, а 15% опрошенных хотели бы нового диктатора, правящего сильной рукой в интересах всех граждан.
