Российская молодежь, несмотря на экономические трудности, массово настроена на получение высшего образования, подтвердили социологи и экономисты Института социологии РАН.

В то же время международное исследование PIAАC, в ходе которого измеряются практические навыки взрослого населения, показали, что в России высшее образование добавляет к жизненно важным для человека компетенциям намного меньше, чем в других странах, тогда как школьное образование закладывает основную базу.

Отчасти это происходит потому, что высшее образование в России нацелено на узкую специализацию, что также затрудняет трудоустройство выпускников, если только университет не связан напрямую с профилирующей отраслью. Кроме того, зарплатные ожидания выпускников довольно часто расходятся с реальным предложением по профильной профессии, поэтому они нередко предпочитают иные, требующие меньшей квалификации, но более выгодные места работы. Таким образом, не получив в высшей школе общих практических навыков, они со временем утрачивают и профессиональные, полученные во время учебы.

О том, какие перспективы ожидают выпускников высшей школы, Радио Свобода рассказали заведующий отделом социологии образования Института социологии РАН Давид Константиновский, директор Института развития образования ВШЭ Ирина Абанкина и руководитель направления исследований портала Superjob.ru Павел Лебедев.

Давид Константиновский, заведующий отделом социологии образования Института социологии РАН:

- Неожиданных открытий в исследовании, которое мы проводим, было много, особенно если смотреть в 50-летней перспективе. Когда я сравнил данные последних лет с тем, что было раньше, у меня возникло ощущение, которое я выразил бы названием романа Лема - "Возвращение со звезд". Это совсем другая реальность, совсем другие молодые люди, другие ожидания, другие планы и так далее. Похожесть нынешних молодых людей на молодых людей прошлых десятилетий чисто внешняя.

Что касаетсяпоследнего исследования, то у нас с коллегами возникла дискуссия. Я специально создал коллектив так, что в нем есть и социологи, есть и экономисты, потому что проблема трудоустройства молодежи имеет две стороны. Мне, как социологу, кажется, что устремленность современной молодежи к образованию – это очень хорошо. А экономисты говорят: нам нужны строители, экскаваторщики, водители и так далее, поэтому тот факт, что молодежь сегодня хочет учиться, это большой тормоз.

Кроме того, есть вузы, которые обслуживают такой сегмент рынка труда, где действительно нужны специалисты. И выпускники этих вузов быстро находят работу. Но в России много вузов, которые готовят просто социализированных людей. Эти студенты нередко приходят в свой вуз, в зачетку они вкладывают 100 долларов и получают зачеты. И, в конце концов, когда такой человек получает диплом, вовсе не значит, что он получил высшее образование. Но он получил социализацию, все-таки за четыре года он научился говорить, научился как-то учиться, понял, что это такое. И он может идти, скажем, в сферу обслуживания, может быть продавцом, страховым агентом и так далее. Но это не образование, это квазиобразование. И большое разочарование испытывают те, кто думал, что диплом даст ему те же преференции в жизни, какие дает высшее образование.

Кроме того, мы изучали работающих студентов, и получилось следующее. Человек учится хорошо – подрабатывает по специальности. Человек учится плохо – и работает в кафе, или курьером. Такая замечательная зависимость!

Когда приходишь в отдел кадров преуспевающего предприятия, то там говорят: "Мы берем выпускников этого университета, а из этого университета они к нам приходят, но мы их не берем, потому что знаем, что с ними ничего не сделаешь. А этих мы немножко доучиваем и получаем то, что нам надо". То есть Министерство образования выдает одинаковые дипломы, но эти дипломы говорят о разном, когда мы имеем дело с разными вузами.

Я разговаривал с работниками службы занятости, у нас были фокус-группы с теми, кто уже закончил образование и поменял профессию, и вывод получился такой: старшему поколению трудно перемениться, люди ориентируются на то, что я закончил вуз, я пришел на работу, вот мой стол, и здесь я буду до пенсии сидеть. А каждое новое поколение более социализировано, и та молодежь, которую мы сейчас изучаем, те, кто заканчивает школу, они уже четко понимают, что не будет такого простого и прямого пути. И более того, люди 23-24 лет говорят так: я закончил университет по специальности история или филология, и я очень этому рад, у меня расширился кругозор, я теперь образованный, но после этого я пошел на курсы и получил специальность, и я теперь прекрасно зарабатываю на свою семью.

И еще одна вещь меня поразила. Мы разговаривали с молодыми рабочими, ирабочие в цехе говорят: "Я своим детям дам высшее образование не для того, чтобы они зарабатывали деньги, а чтобы они не были людьми, которые не умеют говорить, не понимают, что происходит в мире. А зарабатывать деньги они будут рабочей профессией". То есть место образования поменялось.

Павел Лебедев, руководитель направления исследований портала Superjob.ru:

- У нас было исследование, где задавалось два вопроса для двух целевых групп – выпускников вузов и работодателей. Одних мы спрашивали: "Что вас мотивирует на поиски работы?" Соответственно, работодателей спрашивали: "Как вы думаете, на что ориентируются, чем руководствуются выпускники при поиске работы?" И возник совершенный диссонанс, потому что выпускники считают, что для работодателя важнее всего опыт работы, а работодатели говорят, что им важнее всего адекватность ожиданий, способность учиться, развиваться. При этом деньги уходят на второй план. Если говорить про мотивацию, большинство работодателей ждут именно стремления к карьерному росту, а выпускники говорят, что они хотят стабильного заработка, спокойной психологической атмосферы.

На мой взгляд, главная проблема высшего образования в России не в том, что здесь много хороших специалистов, а в том, что высшее образование не реализует свою самую главную функцию по подготовке специалистов. И по большому счету, мы получаем потерянное поколение, которое через четыре-пять, а то и через шесть лет, после магистратуры, оказывается не способно ни к трудовой функции, ни к какому-либо другому движению. Для самих выпускников это тоже проблема, потому что им пять лет рассказывали о том, что они молодцы, что их учат тому, что будет востребовано. И вот они приходят на рынок труда, а им говорят, что на самом деле все не так, и ты будешь получать не 50, не 100 тысяч рублей, а пойди-ка на тридцаточку, поработай ассистентом пока. Потому что одно дело – ты получаешь образование, и у тебя адекватные ожидания, и другое дело, когда твои ожидания завышены, и тебе приходится их корректировать.

Неоправданные ожидания дают разочарованное поколение, об этом сейчас говорят многие психологи. В конечном счете они вынуждены будет работать дворниками, менеджерами по продажам и так далее, получив высшее образование, потому как после окончания вуза столкнулись с невостребованностью. Не каждый способен понять, что высшее образование – это одна из ступеней для дальнейшей карьеры.

Кроме того, у сегодняшних выпускников довольно высокий уровень конкуренции, особенно если говорить про экономические, финансовые, менеджерские специальности. Меньше всего конкуренция в сфере IT, инженеры, рабочие специальности, там действительно нехватка. В юридической сфере огромная конкуренция, но при этом все равно нехватка квалифицированных кадров. Важно, если выпускник выходит из вуза с опытом работы по специальности, то он получает сразу уровень зарплаты на 10-15 процентов больше. И этот уровень зарплаты уже конкурентен с специальностями широкого профиля, продавец или менеджер по продажам недвижимости, которые не требуют высокого уровня квалификации, образования. Высокие стартовые зарплаты в сфере, например, продаж уводят молодых специалистов из профильной отрасли. Тогда как стажировки и работа во время учебы способствуют тому, чтобы человек пошел работать по специальности, просто потому что ему предлагают более достойный уровень зарплаты.

Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ:

- Я хотела привести результаты обследования PIAAK, обследование практических навыков взрослого населения, с 25-ти до 64-х лет. Россия в нем участвовала впервые, а один из самых интересных аспектов этого исследования – оценивался вклад нескольких уровней образования – основной школы, послешкольного образования, то есть начального профессионального образования, и третичного, то есть высшего. Оценивали способности людей с 25-ти до 64 лет, то есть и тех, кто в 70-е, 80-е, 90-е годы заканчивали.

В России сравнимый со всеми почти странами, может быть, даже чуть выше, вклад как раз ступени базового, основного образования; сопоставимый, немножко ниже, но все-таки сопоставимый вклад дотретичного, но послешкольного образования, и чрезвычайно низкий, с разницей примерно в 60 баллов вклад того, что мы хотели бы назвать высшим образованием.

Надо сказать, что очень высокий вклад третичного образования у американцев, он фактически удваивает вклад от образования, и так во многих странах. Причем основное образование иногда дает у них меньше, чем у нас. Тогда как в России умение решать те или иные задачи, изыскивать информацию и так далее, все эти компетенции базируются на основной школе. И в этом смысле у нас не просто разочаровавшееся, но проигрывающее в конкуренции поколение, которое проигрывает еще и по предпринимательской активности. Заканчивая вуз, все считают, что их кто-то должен взять, что это не они организуют бизнес, создают свое дело, начинают продуцировать что-то, а что они найдут тихое место работы, где не надо учиться, двигаться дальше, а можно досиживать, до 30-40 лет.

У нас в университете организовали психологическую службу для студентов, которые не справляются с программой, занимаются этим студенты магистратуры. Там разница поколений небольшая, и легче помочь. С академическими хвостами к ним идет гораздо меньше народу, а приходят, и даже во второй и третий раз, люди, которые в процессе обучения поняли, что они пошли не туда, что учиться им неинтересно, что они могут вытянуть эти предметы, но заниматься этим по жизни не хотят. У них кризис профессионального самоопределения, жизненного выбора, и вот это гораздо серьезнее, чем академическая неуспеваемость. А мы, вместо того, чтобы решить жизненно важные задачи, натаскиванием их на сдачу экзаменов. И то, что в этом возрасте надо совершить серьезную работу по профессиональному выбору, самоопределению, пониманию дальнейшей жизненной стратегии, это оказывается задавленным, а потом проявляется уже в кризисном варианте. Какие-то жизненно важные компетенции и задачи – мы плохо их решаем, и наша молодежь тоже.