Проще и легче всего бессмертие дается поэтам. Напиши хоть одну хорошую строфу, и она в два счета приютится в каком-нибудь переулке или тупике родного языка. "Я бессмертен, пока я не умер", – писал Арсений Тарковский. Как же он ошибался. Умер он давным-давно, а остался бессмертен. Вон, до сих пор, как мальчик привстает на стременах. Его бессмертными строфами можно заселить не то что переулок, а целый квартал.
У героев, в отличие от поэтов, маршрут к бессмертию тернист и крут. Есть в северном полушарии неба созвездие Геркулеса (Геракла). Прежде у этого созвездия было имя Коленопреклоненный. Но в Y веке до Р.Х. его назвали именем Геракла, как в наши дни переименовывают улицы в честь поэтов или государственных мужей. Небо – гарант принадлежности к вечности. По античной карьерной лестнице Геракл тоже вскарабкался на самый верх: был причислен к богам. А между тем эту самую карьеру юный Геракл начал не только с удушения змей, но и с убийства (непредумышленного) своего учителя музыки Лина: в сердцах малыш треснул учителя по голове кифарой, но не рассчитал силы удара. Есть в досье Геракла и другие "подвиги": убийство (в состоянии аффекта) своих детей и детей своего брата Ификла, убийство (по неосторожности) своего друга Ифита. Даже совершая подвиги, Геракл заодно проливал невинную кровь: смертельно ранил отравленной стрелой кентавра Хирона, своего учителя. Все это не мешает Еврипиду, Софоклу, а позже Овидию писать о Геракле как о пассионарном протагонисте, хотя лично мне по душе ироничный образ героя в комедии Аристофана "Лягушки" (на вопрос Диониса, как попасть на тот свет, Геракл отвечает: "Легче легкого: удавись, отравись или бросься со стены").
Что дается героям "легче легкого"? Убивать или/и быть убитыми. В XX веке национальными героями, сделанными из такого материала, были Гамаль Абдель Насер, Менахем Бегин, Степан Бандера, Нельсон Мандела. Это они рыли котлованы для строительства государства, формировали новый облик нации, бросали на весы истории свою и чужую судьбу. Созвездия их именами не назовут, но звезды, кометы, улицы, площади, города, аэропорты уже носят их имена.
Все-таки повезло поэтам. Они могут обойтись без родины, народа, царя. Их хлеб и воздух – язык. Это же проще простого: сесть к столу, очинить кончик гусиного пера, обмакнуть его в орешковые чернила и без нажима, без помарок и правок набросать:
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
