Одиннадцать лет назад, в первые три дня сентября, в России произошел самый крупный по своим последствиям теракт во всей ее истории. 1 сентября 2004 года в маленьком североосетинском городке Беслан террористы захватили более тысячи заложников и в течение двух с лишним суток удерживали их в здании школы. В заложниках оказались сотни учащихся этой школы, а также их родные и друзья, пришедшие вместе с ними в день начала занятий на праздничную церемонию.

Трагические события с самого начала оказались еще и замутнены ложью. Сперва официальные представители оперативного штаба сообщили о двухстах захваченных в заложники, затем несколько раз незначительно "корректировали" эту цифру. Хотя с самого начала было ясно, что в школу-одиннадцатилетку в день 1 сентября должны были прийти никак не меньше тысячи человек – школьников и их родителей. Так в итоге и оказалось: в заложники были взяты около 1200 человек, и это стало известно власти с первых часов кризиса. В чем не то чтобы признался, но о чем скорее проговорился советник президента Асламбек Аслаханов в первые часы после окончания кризиса.

Кризис с заложниками разрешился 3 сентября, но это "разрешение" стало самым трагическим эпизодом трехдневной эпопеи. Если на протяжении первых дней счет жертвам шел на единицы, то 3 сентября в течение часа с небольшим в результате предпринятого силами специального назначения штурма школы погибли более трехсот человек, по большей части детей.

Конечно, сейчас легко сказать, что был другой вариант выхода из кризиса, помимо штурма. На переговоры и компромиссы террористы не шли, единственной успешной оказалась попытка бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева, который пошел в захваченную школу и вывел оттуда 26 человек – матерей с совсем маленькими детьми. Требования, предъявленные террористами федеральной власти, были, прямо скажем, трудновыполнимы – прекратить военные действия в Чечне. Тем более что требовалось сделать это немедленно. Но был готов приехать в Беслан для переговоров с захватившими школу чеченский лидер Аслан Масхадов. Об этом он сообщил президенту Северной Осетии Александру Дзасохову. Для себя Масхадов требовал только гарантий личной неприкосновенности, других условий не выдвигал. По странному стечению обстоятельств именно после того, как Масхадов выразил готовность приехать в Беслан, начался штурм.

И главное: спецоперация спецоперации рознь. Что за необходимость была стрелять по школе, до отказа набитой детьми, из танковых орудий, огнеметов и гранатометов? Ведь в результате подавляющее большинство из трехсот с лишним заложников, которые погибли, и сотен, которые были ранены, пострадали не от рук террористов, а именно от оружия штурмовавших и начавшегося в результате его применения пожара школы.

Но вопрос об ответственности федеральной власти и, в частности, руководства "штаба по освобождению заложников", даже не был поставлен официальным следствием. Следствие пришло к однозначному выводу: во всем виноваты террористы, а оперативный штаб действовал с соблюдением федерального законодательства и принял все возможные меры, направленные на сохранение жизни людей. Фактически "под копирку" повторила выводы следствия специально созданная парламентская комиссия. При этом были полностью проигнорированы выводы аналогичной комиссии парламента Северной Осетии, которая как раз (не снимая, естественно, вину с террористов) ставила вопрос об ответственности руководителей штаба за катастрофические последствия операции по "освобождению" заложников.

Вот так бесланская трагедия – с лжи началась и ложью оказалась окутана, запутана на всем своем протяжении, вплоть до сегодняшнего дня. Потому что раз правда о ней не сказана – вернее, официально не признана, – и все виновные в гибели 334 человек не названы, значит, эта трагедия не исчерпывается тремя первыми днями сентября 2004 года.

Леонид Велехов – главный редактор московского бюро Радио Свобода