В городском суде Донецка Ростовской области прошел шестой день заседания по делу Надежды Савченко. Украинскую летчицу обвиняют в пособничестве убийству корреспондентов ВГТРК Антона Волошина и Игоря Корнелюка, покушении на убийство беженцев, которые пытались убежать из поселка Металлист в Луганск, а также в незаконном переходе границы. Перед заседанием сторона обвинения анонсировала допрос более 60 свидетелей, из которых допрошено пока всего девять.

Предыдущее заседание закончилось допросом подполковника ФСБ по Воронежской области Алексея Почечуева. Оперативник выступал по видеосвязи из Воронежа, был загримирован, на нем были солнечные очки и парик. Адвокат Илья Новиков отправился в Воронеж, чтобы попытаться прояснить показания Почечуева. Среди материалов дела есть показания местных жителей – Сергея Бобро и Сергея Руденко, которые якобы подвозили Савченко, встретив по дороге между Богучарами и Кантемировкой. Савченко заявила, что они причастны к ее похищению. Протоколы опросов подписаны Алексеем Почечуевым, но он так и не смог вчера вспомнить, как составлял документы. Перед этим он сказал, что общался только с Савченко. Новиков поехал в Воронеж показать ему копии протоколов, чтобы оперативник подтвердил или опроверг, что они написаны его почерком. Почечуев в итоге почерк подтвердил, но вспомнить, как их написал, так и не смог. После этого адвокаты попытались выяснить хотя бы что-то подтверждающее то, что за париком и очками находится настоящий Почечуев, но наткнулись на ожесточенное сопротивление прокуроров.

Во время допроса Почечуева, чтобы напомнить, в каком виде ее перевозил оперативник, Савченко устроила небольшой перформанс, за который, ожидаемо, получила замечание суда:

"Когда вы меня везли, я говорила на украинском, и вы меня не очень понимали. Сейчас я буду говорить на русском. Вы меня видите?" – обратилась она к свидетелю, и когда тот ответил утвердительно, достала расшитую орнаментом сумку и надела себе на голову. "А сейчас видите?" – спросила она. Устроенная акция, кажется, была неожиданной даже для адвокатов.

По словам Савченко, ее задерживали пять сотрудников российских спецслужб в черных балаклавах, а не один Почечуев. "Сотрудников ФСБ было пятеро. Кто-то из них один мог быть Почечуевым, – заявила Савченко. – Этот человек, который сейчас в суде, был там, но не допрашивал Бобро и Руденко. Я не понимаю, зачем нужно объединять пять человек в одного, но задача суда – разобраться, кто этот человек". Адвокаты попытались это сделать: Новиков предложил допросить свидетеля в закрытом режиме, но лично. Суд ходатайство отклонил, так же как и попытку узнать хотя бы возраст Почечуева.

"Давайте будем откровенными и честными. Или я тоже буду приходить в парике, или пусть этот человек снимет парик", – не выдержала Савченко, но суд оставил ее реплику без внимания. После безуспешной попытки установить личность сотрудника ФСБ Савченко обратилась к нему: "Офицер, ответьте, пожалуйста: вас сейчас подставляют, вам самим не противно?" Но судья и этот вопрос отклонил. Так же как и следующий. "Вам, как сотруднику ФСБ, в день рождения Владимира Владимировича Путине не стыдно?" – спросил адвокат Николай Полозов у Почечуева. Ответа не последовало и свидетеля отпустили. "Это не Почечуев", – сделал вывод адвокат Марк Фейгин.

Весь оставшейся день суд допрашивал "условно засекреченных" свидетелей. Их настоящие имена не скрывались, но снимать было запрещено, а журналистов украинского телеканала СТБ не пустили в зал даже без съемочного оборудования. Также, не объясняя причин, из зала удалили корреспондента "Открытой России" с заявлением: "У пристава к вам имеются замечания". Таким образом суд оберегал от разглашения личности жителей Луганска, которые воевали в "ополчении" "ЛНР" и, несмотря на то что в Донецк им приехать было гораздо ближе, также участвовали по видеосвязи из Воронежа.

Первым был допрошен Владимир Елфимов, который летом 2014 года подрабатывал таксистом и 17 июня отвозил журналистов Волошина и Корнелюка на перекресток дороги на Металлист, где они попали под обстрел. Сразу после трагедии Елфимов давал интервью сразу нескольким каналам, сюжет о гибели журналистов с его участием показывали на "Первом", поэтому попытка скрыть его личность кажется несколько несвоевременной. Между прочим, он заявил, что работает в луганской воинской части 55055. Сразу после задержания офицеров ГРУ Александра Александрова и Евгения Ерофеева власти "ЛНР" представили служебные удостоверения, якобы принадлежащие задержанным россиянам, с указанием службы именно в этой воинской части.

"Был обычный день, я выехал на работу. Как всегда, гремели выстрелы, была объявлена воздушная тревога, – рассказал Елфимов. – Я получил заказ и приехал к ребятам. Меня вызвали через оператора. Они сказали, что можно снять хороший репортаж о беженцах с Металлиста. Журналист первый с камерой пошел на перекресток, когда правее меня, за посадкой, по дороге в Счастье раздался взрыв. Ужас и страх. После первого взрыва я сразу спрятался. Потом выбежал до перекрестка. Там уже были разорванные тела. От одного, похоже, ничего не осталось, а Корнелюк был полностью окровавленным".

Когда Елфимов рассказывал об обстреле, у него начал дрожать голос, а руки дрожали, когда он показывал схему, нарисованную следователю, с описанием, что где происходило. В тот же день 17 июня Елфимов, по его словам, записался в "ополчение" и впоследствии принимал участие в боях. Между прочим, он заявил во время интервью, что это был минометный обстрел, что принципиально важно для защиты Савченко: миномет не смог бы достать до перекрестка от позиций украинских войск. Сегодня Елфимов свои слова опровергал, объясняя их пережитым шоком: "Я тогда был неадекватный, я за час скурил полторы пачки сигарет и выпил пузырек валерьянки".

"Я этого человека вижу впервые, – сказала суду Савченко. – Он не является для меня врагом, он для меня противник. Он запутался и не знает, в каком государстве живет, в Украине или еще в каком". В самом конце допроса Савченко еще раз попросила суд: "Отпустите свидетеля, его трясет". На что Елфимов возразил: "Меня не трясет". – "Когда вы показывали схему, тряслись пальцы". В ответ, в упор глядя на Савченко, на украинском сказал: "Тогда еще встретимся". Так же на украинском Савченко ему ответила: "Конечно встретимся, вы же теперь военный".

Следующие допрошенные свидетели – боевики "ЛНР" из батальона "Заря", которые взяли Савченко в плен 17 июня 2014 года. Они также были заявлены как "засекреченные", при этом в их социальных сетях размещено множество фотографий, где они предстают в военной форме, с оружием и во время боевых действий. Дмитрий Ословский, прослуживший три года в украинской армии, воевал в рядах "ополчения", и именно он заметил Савченко, идущую по дороге от Металлиста, и взял ее в плен. Что касается боев 17 июня, его показания ничем не отличались от показаний самой Савченко.

"Мы наступали, потом отошли на прежние позиции. Сквозь них проехал. Мы с товарищем решили пройти и узнать, почему наш гранатометчик не стрелял по нему. Я присмотрелся и увидел желтое пятно, которое движется. Это был человек с ярким шарфом на шее. Мы поняли, что это враг, потому что там наших позиций не было, и мы решили его захватить", – рассказал Ословский. Он привел ее к отряду, в котором находился второй свидетель – Алексей Лангавый. Здесь Савченко обыскали и кратко допросили. "Мы растрепали ее рюкзак, кому что нужно", – обмолвился свидетель.

"Я заметил у нее потертость на щеке и спросил: ты снайпер? – рассказал Ословский. – Она сказала: летчик, но раз тут нет самолетов, я огонь корректирую". После этого и Савченко, и адвокаты засмеялись. После заявления Лангавого смеялись уже и зрители в зале: "Она сказала, что не снайпер и корректировщик. И просила, чтобы мы ее не изнасиловали". "А вы бы смогли?" – поинтересовалась со смехом Савченко. "Вы что, я вообще подумал, что это мужчина", – ответил Лангавый.

Самое главное обстоятельство, на которое обратили внимание адвокаты после допроса: обстрел, под который попали российские журналисты, произошел, по всей видимости, ближе к 12 часам, тогда как Савченко, согласно показаниям "ополченцев", в это время была уже в плену. Между прочим, она была там не одна. Пленных, по признанию Лангавого, использовали на работах, в том числе для рытья окопов. Савченко попыталась указать, что это нарушение конвенции об обращении с военнопленными, но это в Донецком суде, кажется, никого не заинтересовало. Также Лангавый проговорился о наличии у "ополченцев" артиллерии, что до этого времени пытались обойти все свидетели. Впрочем, все попытки адвокатов уточнить показания наталкивались на сопротивление обвинения. Прокуроры на вопросы о расположении и численности "ополченцев" сразу заявляли о "военной тайне". Свидетели чаще всего прямо заявляли, что не хотят отвечать на вопросы, и суд это вполне устраивало.

"У нас есть серьезные основания полагать, что допрошенный утром сотрудник ФСБ был не Почечуев, и доказательства мы представим позже из тактических соображений. Суд и обвинение пытаются выгородить своих свидетелей, чтобы мы не поймали их на лжи. Прокуроры избрали тактику: вставать и выкрикивать свои реплики после каждого вопроса защиты. Те показания, которые дают сепаратисты, – это согласованная позиция, они натасканы на определенные показания. Ложь их отлично видна, когда текст протокола они помнят отлично, но любой уточняющий вопрос вправо или влево вводит их фактически в ступор", – подвел итог сегодняшнего заседания адвокат Николай Полозов.