Художник и кинорежиссер из Одессы Александр Милов превратил памятник Владимиру Ленину на территории завода "Прессмаш" в изваяние Дарта Вейдера. Памятник Ленину, как и все прочие монументы тоталитарной эпохи, должен был быть снесен в соответствии с законом о декоммунизации, однако новой версии ничего не угрожает.

Дарт Вейдер – не просто один из центральных героев саги "Звездные войны", но и популярный в Украине политик, глава Интернет-партии. Именно поэтому видоизмененная статуя Ленина теперь распространяет бесплатный сигнал WI-FI. Дарт Вейдер пытался стать кандидатом на выборах президента Украины в 2014 году, однако в регистрации ему было отказано. В его программе было, в частности, предложение усилить мощь вооруженных сил Украины путем постройки боевой орбитальной космической станции ("Звезды Смерти"), повысить зарплаты и пенсии до космического уровня и перенести Чернобыль подальше от Киева. На выборах 25 октября целых три Дарта Вейдера, хотя и с разными отчествами, пытались возглавить Киев, Одессу и Харьков. Дарт Викторович Вейдер, баллотировавшийся на пост мэра Одессы и официально зарегистрированный, не обнаружил себя в списке избирателей и не смог проголосовать. К тому же его соратника Чубакку задержала полиция. Череду неприятностей завершил последний удар: мэром Одессы был переизбран Геннадий Труфанов. И все же Вейдера можно считать триумфатором, потому что за два дня до выборов он получил прижизненный памятник. На пьедестале бывшего Ленина написано: "Отцу нации от благодарных детей и пасынков".

Александр Милов занимался одновременно двумя проектами. Его колоссальная скульптура "Любовь" была представлена в Неваде на фестивале Burning Man. Это фигуры отвернувшихся друг от друга мужчины и женщины, внутри которых прячутся дети. "Моя работа – это попытка сформулировать проблему взаимоотношений и в отдельно взятой паре, и между людьми в целом, – объяснял свой замысел художник в интервью журналу Forbes. – Днем виден каркас – клетки, из которых сделаны фигуры людей. А ночью клеток не видно, остаются только дети, чьи фигуры светятся. То есть когда наступает ночь – у людей появляется шанс найти общий язык. Причем найти общий язык – задача не только семейная, но и национальная".

Александр Милов рассказал Радио Свобода о своих проектах и преображении Ленина в Дарта Вейдера:

– И то, что вы делали в Неваде, и этот Дарт Вейдер концептуально близки – одно существо спрятано внутри другого. Обратил на это кто-то внимание?

​

– Нет, я думаю, вы первый, кто обратил на это внимание, а я совершенно не рассматривал с этой точки зрения. В том, что я сейчас готовлю, и в том, что было предыдущее, нет ничего матрешкиного. Это, видимо, случайное совпадение.

– Идея поставить памятник Дарту Вейдеру возникла случайно? Просто не хотели сносить Ленина и предложили вам его модернизировать?

​– Мы весной встречались с друзьями, которые занимаются проектом Дарта Вейдера, я этот проект веду как куратор по внешнему виду, делаю для них машины, транспорт, всю видеорекламу. Они хотели сносить Ленина, я говорю, что как-то мне не по душе, я могу взяться за его реконструкцию. Они сказали: ну подумай. Я параллельно сделал Burning man, у меня не было времени много думать, то есть я сделал буквально один эскиз того, как это будет выглядеть в контуре Ленина, как его оболочка, попросил ребят-скульпторов отлепить мне это. Мы быстро по рукам, и я его даже не видел, если честно. Я приехал уже на финал, увидев его готовым. По ходу появилась задача все это красочно и дружно оформить. Теперь он сделан из суперматериалов, заклеен клеем NASA – в общем, по стандарту.

– Долго он продержится?

– Думаю, до следующей смены власти точно простоит.

– Зима его не повредит?

– Нет, он сделан хорошо, на годы, он даже лучше сделан, чем исходник. Потому что исходник гипсовый, но покрыт сверху был медной отчеканенной пластиной. Очень нетипичное исполнение для памятника. Видимо, в советское время решили сэкономить, но придать ему авторитетный вид, типа он в бронзе. Вначале я вообще думал, что он из бронзы, порадовался, а потом оказалось, что дело не так просто. Мы его очень долго скрепляли, чтобы он не рассыпался, потому что он еле держался.

– А почему вы сказали, что вам не по душе была идея сносить Ленина?

​– А зачем его сносить? Представляете, в Праге сейчас начнут сносить всем предыдущим правителям до Карла? Это же идиотизм. Я думаю, что там факт преемственности есть, пусть дети учатся на истории. Я не думаю, что памятников нужно так много, но ломать уж точно нехорошо. У меня сейчас есть желание их пособирать, свезти в одно место, и можно сделать прекрасный парк. Вот Бэнкси сделал "Дисмейленд" свой, я думаю, так же было бы очень уместно, если действительно в одно место собрать 10 тысяч памятников. Я уверен, он будет такой Меккой; главное, к этому отнестись со вкусом и толикой разума и сосредоточенности. Сейчас ищу инвесторов, ищу возможности их собирать, параллельно играю в эту игру. У нас в Одессе еще три памятника осталось, один метров 8, крупные очень.

– В Москве есть парк, куда свозили в начале 90-х годов старые памятники. Там знаменитый памятник Дзержинскому, который сейчас хотят восстановить на Лубянской площади…

– И у нас есть в Одессе парк, в котором стоит Ленинов штук 30, пионеров куча, но это за городом. Ребята их пособирали и скинули. Но это не централизовано, не оформлено никак. Они хотели сделать что-то развлекательное, но закончилось ничем.

– У Ленинопада во время Майдана была понятная причина и понятная логика – отказ от прошлого.

​– Нет никакого отказа от прошлого. Это кучка очередных ставленников хрен знает кого пытаются заработать политический пиар ни на чем. Памятник в Киеве реально был произведением искусства, с этим спорить трудно. У него история была богатейшая, в 1939 году возглавлял павильон наш при Рузвельте в Нью-Йорке. Там специфический был мрамор, обработка, у него такая история переездов по миру... Его еще в 40-е годы после войны восстанавливали с большим трудом, потому что в него снаряд попал. Этот мрамор тащили опять через всю страну для того, чтобы закрыть все эти дыры. Я не знаю, насколько это хорошо, я к этому отношусь наоборот. Я советский ребенок 1979 года рождения, у меня татуировка на спине "Сделан в СССР". У меня страны точно не осталось.

– Вы участвуете в предвыборной кампании Дарта Вейдера, то есть вы член его команды?

​– Я не член его команды, я хороший товарищ идеолога этого движения. Я был одним из тех, кто делал для него в самом начале, когда это все было шуткой. Когда ему понадобился серьезный, более-менее вменяемый пиар, я взялся за его рекламу, так как у меня хороший опыт в организации массовых безобразий в крупных размерах. Мне нравится производить транспортные средства, делать амуницию. Все автоботы, все, что на них одето, – это все ручного производства. Плюс вся реклама видео – это вообще моя вода, мне очень нравится. Как он снимает маску, вы видели?

– Вы сказали, что когда-то это было шуткой, а теперь это больше не шутка?

– Это вообще не шутка. Это была шутка для меня, я все время относился к этому как к глупости, но мне очень нравилась затея, я с удовольствием в нее ввязался. На политической сцене происходит бредятина, а это уже был апофеоз. Мне казалось, что это прекрасная возможность проголосовать. У нас же нет статьи "против всех", а Дарт Вейдер был как голосование против всех. А потом мне предложили написать политическую программу под него, еще кучу всего. Мы написали действительно хорошую работу, я сейчас пытаюсь все воплотить в жизнь. Но это не основной вид деятельности, просто подспорье.

– А в чем идеология Дарта Вейдера?

– В Дарте Вейдере находится внутри очень много людей, это разные люди, поэтому идеологии в самом Дарте Вейдере как таковом нет. Он привлекающий фронтмен к партии. Единственное, сейчас опять отделили блок Интернет-партии от блока Дарта Вейдера, я не совсем понимаю, как у них внутри все это перераспределилось. На самом деле это все равно внешний заслон. У них есть желание ввести стандартную схему интернет-правительства, полностью убрать всю рутину в госструктурах, оттуда снести всех ненужных людей, которых могут легко заменить машины. В Украине огромное количество людей, работающих в сфере IT, ребята все косвенно связаны с этим проектом. Плюс многие работают не здесь, а за территорией страны. Я думаю, что основной вид финансов, которые они надеются собрать, как раз через интернет, через структуры современные. На эти деньги они собирались кормить бабушек и дедушек и строить новую Украину. Звучит достаточно самонадеянно, но там есть здравое зерно и есть некоторые механизмы, которые можно реально воплотить в жизнь.

– Есть в Одессе губернатор Саакашвили, который тоже пытается кое-что подобное сделать: избавиться от мусора и строить новую Украину. Или это мой взгляд со стороны, а изнутри это выглядит совсем не так?

– Я был у Саакашвили, когда мы пытались вывезти скульптуру, он прекрасный шоумен, действительно талантливый во многом. Но я совершенно не понимаю стратегии, я не вижу ничего реального пока, кроме постоянных громогласных выступлений. Так себя ведут большое количество политиков, выходящих на авансцену, этот просто максимально красочный, плюс у него за счет грузинского акцента не слышно проблем с украинским языком, он говорит по-русски. Он на этой сцене выглядит на несколько голов выше, чем все остальные, кто пытается зарабатывать себе политический пиар. Но реально оценить то, что он делает, мне очень трудно, надо посмотреть через год, через полтора, что будет по факту. По-моему, они перестраивают новую централизованную ветку по выкачиванию денег. Потому что предыдущая, я так понимаю, непосредственно наверх не идет, а разваливается по карманам. Я боюсь это комментировать, если честно, потому что я совершенно не понимаю в политике – это к моей маме, она политолог, а брат у меня этнолог, я пользуюсь их мнением.

– Вот уже выбрали мэра, и он оказался тем же самым Трухановым. Вы разочарованы?

– Труханова я еще помню с 1990-х, когда я был маленьким, с поселка Котовского, я вырос в этом районе, в котором он как раз выделился. У него очень трезвая голова, судя по тому, что он делает. Я не знаю, как они промышляют за ширмой, но то, что они все более-менее привели в порядок, – это реально большой плюс, потому что до этого вообще никто ничего не делал. По крайней мере, лет 15 я не видел никаких весомых перемен внешних. А тут есть что трогать, есть на что смотреть. Опять-таки все это требует, наверное, проверки временем, потому что качество работы будет ясно через лет 5-10.

– Искусством дают заниматься, не мешают?

– Честно скажу, я веду эту линию, ищу возможность что-то поставить в городе, мы снимаем кино, занимается имиджем в целом. Я думаю, что в следующем году мы вас всех порадуем. Я как раз поехал на Burning Man, делал все это в связке. Задача была заработать немножко имени, чтобы с этими умниками разговаривать на более серьезном уровне. Еще два-три удара, я хорошо здесь закреплюсь, а потом будем делать то, что нам надо.

– А что надо?

– Я хочу построить огромную социальную сеть для специфического контингента – это творческие люди, у которых нет способностей себя организовать. Хочу помочь им правильно сформулировать мысли, искать оппонентов или тех, с кем они будут взаимодействовать. Это, я думаю, будет небольшой городок, как киностудия, в котором будет возможность у каждого, кто представит проект, получить финансирование на постройку, допустим, дома или поставить памятник. Как Карл Великий – если помните его историю, примерно подобная будет экономическая структура. Деньги будут тратиться на рост и на развитие, но каждый будет иметь право пользоваться этим ровно год, пока делает, а потом будет отдавать площадку следующему. То есть люди будут заезжать в дома, построенные предыдущими, предлагать строить что-то свое, и это будет расширяться.

– Что-то похожее на структуру Burning Man, когда ты можешь приехать и построить что-то в пустыне?

– Структура Burning Man работает 8 дней в году, а это круглогодичный Burning man, притом сугубо коммунистический. То есть это коммуна, в которой есть устав и определенная форма организации, которая вносит минимальный порядок. Это моя детская идейка, которая меня до сих пор греет, я от нее никак не могу отказаться. Я с годами чуть-чуть набрался ума, и мне стало попроще с ресурсами, сейчас я начал осознавать, что это реализуемо, и мы бомбим в эту сторону.

– А где это будет физически находиться?

– Конечная идея – повторить контуры во всех крупных городах мира полностью по этому же образу и подобию, поэтому будет находиться везде, если все это удастся, но, наверное, уже после моей смерти. На данный момент где-то на Балканах – я же болгарин по маме, там мне очень по душе, мне нравится сербско-болгарская территория, где-то в тех концах. Хотя, может быть, это будет в Лос-Анджелесе, там тоже куча хорошей земли вдоль воды. Мне нужны вода, гора обязательно и территория хотя бы 15 квадратных километров. Я пытаюсь создать новый поток. Burning man, Дарт Вейдер – все это сейчас взрывание камней, чтобы рубануло из-под земли хорошей струей.