«Стена скорби», так называется проект Монумента жертвам политических репрессий, который будет воздвигнут на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца.

Этому решению предшествовало долгое обсуждение и активное противодействие – пикеты напротив Музея истории ГУЛАГа, проводившего конкурс по созданию монумента, споры в социальных сетях и прессе о заигрывании власти с интеллигенцией.

И те, кому за их убеждения заплатили, и те, кто искренне не хотел идти на компромисс, сходились в одном – такой памятник, поставленный здесь и сейчас, не нужен. К тому же финансирование предполагалось двойное – государственное и народное, добровольные пожертвования. Вопросы также вызывало место – символизм имени академика Сахарова, пространство оппозиционного движения, которое теперь естественным образом будет запираться монументом-напоминанием о возможном возмездии, архитектура близстоящих зданий.

Раздавались голоса и против организации конкурса, участвовать в котором мог практически каждый, кто был способен создать собственный проект. Заявки принимались с 12 февраля по 15 мая 2015, последнее голосование закончилось 29 октября, а всего на конкурс поступило 336 работ. Проекты эти, представленные на сайте Государственного музея истории ГУЛАГа, пожалуй, лучше всего характеризуют процессы осознания исторической памяти в российском обществе – именно потому, что значительная часть работ была выполнена не профессиональными скульпторами.

О том, как проходил конкурс и почему горе должно воспроизводиться горизонтально, рассказали автор победившего проекта, скульптор Георгий Франгулян и директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов.

Роман Романов, директор Музея истории ГУЛАГа:

- Когда появилась инициативная группа по созданию такого монумента, мы сами для себя пытались понять, какие это могут быть символы, какое время. В итоге возникла некая обобщенная форма – жертвы политических репрессий. Люди, которые занимаются этой темой, наши современники сейчас склонны подводить итог века: 1917 -2017. Что произошло с революции? Почему репрессии стали возможны? Поэтому возведение такого памятника – это шаг к осознанию.

Важно, чтобы монумент запускал внутри человека какую-то встречу с историей. У нас в музее в книге отзывов я прочитал такой отзыв: "Самым сильным экспонатом в музее оказалось зеркало в гардеробе". То есть после того, как человек прошел экспозицию, он увидел себя в зеркале. Мне кажется, этот памятник тоже должен стать зеркалом и, главное, чтобы это зеркало было прямое, чтобы мы сами себя увидели в этой истории. И тогда запускается какой-то момент осознания, чего нам так сейчас не хватает. Такой шажок к понимаю, что это было и что нужно сделать, чтобы это не повторилось.

Правда, когда объявили о том, что будет проводиться конкурс, вышли люди с пикетами - против Музея истории ГУЛАГа, против того, чтобы такой памятник вообще появился. Множество писем писали в разные инстанции, чтобы этого не было, даже упоминания о репрессиях. То есть не нужно об этом вообще говорить, не нужно вспоминать – давайте идти вперед. Появилась группа людей, специально организованная, с некоторыми из них мы беседовали и выяснили, что они за свои выступления получают зарплату. Наверное, можно было бы им заплатить чуть больше, и они поменяли бы лозунги и стояли бы за музей и за памятник.

С другой стороны, были и те, кто предлагал бойкотировать этот конкурс, расценивая его как заигрывание власти с интеллигенцией. Но мне кажется, что такой памятник как раз нужен для того, чтобы как-то с этим разобраться. Да, это символический акт, и, более того, это историческое действие, которое не произошло тогда и вот, наконец,происходит сегодня.

Что касается процесса отбора проектов, то он проходил следующим образом. Эксперты, например, главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, президент Союза архитекторов, т. е. люди, которые являются специалистами в области скульптуры, архитектуры, из всего объема работ выделили 53. Затем эти проекты с комментариями были переданы жюри, в которое вошли правозащитники, люди, много лет добивавшиеся появления этого памятника. Из 53-х проектов они мучительно выбрали 10, а потом уже определили 1-е, 2-е и 3-е места. Всего было, наверное, около 7-8 заседаний, очень долгое голосование, дебаты, обсуждения. И в результате победила «Стена скорби» Георгия Франгуляна.

Что касается финансирования, то сразу было понятно, что оно будет двойное – государственная субсидия и народное пожертвование. Но как только объявили о том, что запланировано создание памятника и будут приниматься средства, даже конкурс еще не запустился, стали приходить люди и приносить деньги. Они говорили, что им все равно как будет выглядеть памятник, главное – чтобы он появился. «Мы этого долго ждали, возьмите наши кровные деньги». Это самые дорогие деньги, когда кто-то приносит пенсию, кто-то свои накопления.

Георгий Франгулян, скульптор:

- Прежде всего, хочу сказать, что для меня большая честь выиграть в таком огромном конкурсе. Но я бы не участвовал в нынешнем конкурсе, если бы я не прочел состав жюри, который был сразу опубликован. Потому что, когда проводятся профессиональные конкурсы, как правило, там бывает стороннее воздействие, и выиграть нереально. Но когда я увидел 24 фамилии людей, которых навряд ли можно подкупить, тогда я решил, что буду участвовать.

Почему выиграл мой проект? Мне кажется, что тут много слагаемых. Во-первых, тема решена абсолютно доступно. Во-вторых, «стена скорби» не нарушает никоим образом, не спорит с окружающей ситуацией, с зданиями, которые вокруг. Стена горизонтальная, потому что горе, по моему глубокому убеждению, горизонтально. Оно прижато к земле. Так же, как все эти люди ушли в землю, а их души ( я это отображаю) взлетают вверх. Они уходят в вечность, в бесконечность, в космос. Но само горе горизонтально.

Если вы посмотрите на историю искусства, на изображения плакальщиц, например. Вот лежит, допустим, павший, погибший или умерший. И, как правило, рядом плакальщица с распростертыми руками. Именно это состояние я пытался передать. Сама композиция, даже если бы не было фигур, уже вызывает это чувство.

- Что такое скульптура? Скульптура вовсе не изображение, не поза и не сценическое некое образование. На вас действует скала, допустим, падающие камни, лежащие, гладкие, вы это все эмоционально воспринимаете. И скульптура – то же самое. Прежде всего, она должна действовать состоянием своей формы, а потом уже проявляется тема. В моем проекте можно убрать половину фигур, можно добавить – это не изменит сути.

Но есть еще смысл, помимо общего состояния: я ввожу фигуры, но оставляю пустыми прорези для всех нас, тех, кто остался в живых. Коса смерти прошлась по народу, и только в зазубринах осталось что-то живое. И вы можете пройти этот ужас, можете остановиться и почувствовать себя такой же жертвой, потенциальной. Поэтому это памятник-предостережение: чтобы никогда более! В этом весь смысл.

И обратная сторона дуги также испещрена фигурами. Они безликие, но это не имеет значения, потому что все не конкретно, а гораздо страшнее. Это были массовые акции, массовые расстрелы, уничтожение не только людей, культуры, а всего, что связано с развитием нормального общества. В результате мы имеем то, что мы имеем. Ведь могла быть совсем другая страна, вот что надо понять!

Я еще не знаю точно – как, каким этот монумент будет. Вокруг возникнут скалы, двухъярусная площадь с опорными стенами, которые будут представлять абстрактное скульптурно-рельефное изображение. И по ним сочиться вода в расщелинах – слезы. Плюс освещение.

Я всегда хотел дать человеку возможность почувствовать на своей шкуре то, что происходит. И стена скорби как раз для этого создается, именно для этого. Вокруг этого можно говорить, можно думать, можно ходить и ощущать себя. Но это не должно оставить никого равнодушным. Даже уважаемые мною люди, профессионалы говорили, что не стоит этого делать, потому что нынешняя власть, разрешив монумент памяти жертвам политических репрессий, просто откупается. Ну и пусть откупается – лишь бы это появилось.

Много спорили о месте, что якобы плохое место для такого монумента. Ну, поставили бы мы на Лубянке, но сразу сузили бы горизонт: памятник читался бы как жертвам сталинских репрессий. А вот так неожиданно в городе, мне кажется, замечательно. По этому же проспекту Сахарова проходило волеизъявление народа. И вот считайте, что это они перешли и встали. То есть это органичное продолжение движения, которое происходит в обществе.

Репрессии не требуют торжественного или специально отведенного места. Они возникают везде, в самых неожиданных местах. Да, городская среда, Садовое кольцо, несутся машины, но именно так все и происходит. И то, что там стоит комод Согаза громадный, я считаю, это тоже символ – символ своего времени, он как раз дополняет ту идею, которую я пытаюсь провести. Заметьте, там рядом есть дом, который Корбюзье построил – прекрасное здание. Хоть его и застроили внизу, но изначально была идея прохода по нижнему ярусу, движение, размышление о человеческой жизни. Образ? Образ.

С ХХ съезда партии все мечтали о том, чтобы памятник жертвам политических репрессий, так или иначе, возник. Появлялись какие-то небольшие свечи по стране, но все это было подготовкой к тому, чтобы возник такой центральный монумент. И кроме внутреннего осознания своей истории, мы также показываем всему миру, что перенесли. Какой тяжелейший период развития прошла наша страна, мы, наши дедушки, бабушки, прадедушки. Вот что очень важно.