Ответный товарищеский футбольный матч Англия – Франция, который сборные этих стран должны сыграть во вторник в Лондоне, состоится, несмотря на теракты в Париже.
Об этом сообщает AFP со ссылкой на представителя французской футбольной федерации. Ранее сообщалось о его возможной отмене после взрывов в пятницу вечером у парижского стадиона Stade de France, с которых и началась страшная ночь во французской столице.
Художница Галина Быстрицкая уже на протяжении десяти лет по несколько месяцев проводит в Париже. Она не намерена изменять этому правилу своей жизни из-за терактов. Имея в виду также январское убийство журналистов журнала "Шарли Эбдо" и захват заложников в одном из супермаркетов Парижа, Галина Быстрицкая говорил о том, что среди парижан преобладает скорее возмущение действиями террористов и желание поддержать пострадавших, нежели озлобленность или поиски виноватых.
– Я была в гостях у своих друзей. Мои лучшие друзья живут через улицу от меня. Вчера вечером к ним приехали родители из Германии. И в этот момент позвонил из Германии же мой друг, который работает в крупном новостном агентстве, и сказал что случилось. Беспокоился, живы ли мы, все ли в порядке. Именно так образом мы получили первую весть об ужасных событиях, которые происходят в Париже.
– Какова была первая реакция?
– Это ощущение до сих пор во мне. Это чудовищное сострадание к пострадавшим людям. Это обида за то, что теперь в нашем доме у всех, у каждого в этом мире сейчас нет стен… В нашем доме нет стен! Хочется объединиться, помогать, бежать, спасать. Это ощущение, мне кажется, у всех. Когда произошли ужасные события в "Шарли Эбдо", мы вместе со всей Францией в Париже поехали на Републик. Для меня было потрясающе увидеть солидарность людей любых наций, любого цвета кожи, которые шли вместе. Было ощущение, что всё и все вокруг движутся к центру, показывая свою солидарность, свою боль за случившееся.
– Сейчас сообщают о беспрецедентных мерах безопасности, о чрезвычайном положении, которое введено во Франции. Что собой представляет это чрезвычайное положение? Вы видите, как это работает на практике?
– Это можно было сразу же почувствовать, когда я вышла от своих друзей, чтобы перейти улицу к себе домой. Я живу в 16-м районе. Здесь довольно бойкая жизнь. И пятница вечер в Европе это всегда праздник. Когда мы вышли, отец моих друзей меня провожал до подъезда, улицы были абсолютно пустые. Но окна всех домов горели и горели всю ночь. При этом всю ночь был аккомпанемент сирен, пожарных машин, "скорой помощи", полицейских и вертолетный шум над головой. Действительно, метро прекратило работать, во всяком случае, наша 9-я линия. Сегодня у меня должны были быть занятия в конном клубе, конный клуб тоже не работает. Школы закрыты. Клубы, бассейны, все общественные места также закрыты для посещения. И мэр города попросил парижан оставаться дома и не выходить не улицы.
– Вы можете сказать, что вам и вашим друзьям стало страшно?
– Страшно, конечно! Потому что страшно зайти в метро теперь. Я подумала, что надо ехать на велосипеде. Страшно, но в то же время внутри нарастает протест против этих людей. Хочется как-то высказать свое человеческое негодование именно по этому поводу.
– Какая-то часть этого негодования направлена на правоохранительные органы, на службы безопасности, которые не смогли предотвратить подобное?
– То, что я видела в Париже за практически 10 лет своей здесь жизни, это быстрая реакция защиты граждан и квалифицированная помощь, и каждый раз возникает благодарность за это. Потому что видишь, что люди работают слаженно, хорошо и храбро. Я имею в виду и полицию, и пожарных. Нет ощущения, что если ты вызываешь пожарную команду, то тебя сначала ограбят, потом изнасилуют, а потом потушат огонь. Претензии службам безопасности могут высказывать политики, с определенными целями, естественно. А как еще они могут показать свою деятельность для всех граждан, которые сейчас заложники ситуации? Но с другой стороны, а что вообще можно сделать особенно сейчас, когда Европу заполонили мигранты?! Когда развивается конфликт в Сирии, и все связывают происходящее с ним. Прозвучали угрозы со стороны террористов. Из комментариев, обсуждения политиков и руководящих лиц понятно, что террористы угрожают устроить массовые теракты по всем странам. Поэтому, например, у меня сразу возникает страшная паника по поводу друзей и в России. Я очень боюсь. Мне показалось, что после "Шарли Эбдо" люди стали более внимательно друг к другу относиться и с какой-то большей любовью. То, что я могла заметить в том же парижском метро, в общественном транспорте. Это сочувствие проявлялось вне зависимости от цвета кожи, невзирая на религию или какие-то проявления в нарядах. Люди с нежностью и любовью заботливо друг другу всячески помогают, если это необходимо. Но, в то же время, первый раз в нашем 16-м районе – до этого я таких надписей не встречала – я увидела при входе в метро на потолке надпись: "Нет, исламу во Франции". Таких надписей я раньше не видела.
– Ваша жизнь как-то изменится теперь? Вы говорите, что регулярно уже на протяжении 10 лет бываете подолгу в Париже. Не возникает ощущение, что нужно в своей жизни что-то поменять в связи с происходящим?
– Конечно, нет. Я хочу повторить, что сейчас в нашем доме стен нет, где бы этот дом ни находился. Я вообще человек мира. Я думаю, что такого рода угрозой меня не напугают, безусловно. Надо просто всем понять, как действовать, что предпринимать. Но с другой стороны, когда это фронт, то мы помогаем раненым, выносим их с поля боя или идем в атаку. После теракта в "Шарли Эбдо" в тот же вечер на всех окнах парижских домов были зажжены свечи. Я думаю, что, безусловно, и теперь подобная реакция произойдет немедленно. А как изменится жизнь? Безусловно, страх у людей будет нарастать, поскольку все беззащитны, особенно в тесном городском пространстве. Провокаций может быть много, к сожалению. Но взять тот же Нью-Йорк после 11 сентября. Люди не перестают забираться в небоскребы, после того как несколько небоскребов было разрушено. Такого сорта события остаются в памяти немногих людей – лишь тех, которые глубоко размышляют над судьбами человечества. Остальные живут как жили своей тесной маленькой жизнью.
По последним официальным данным, число раненых, которые остаются в больницах, – 300 человек, из них 80 – в критическом состоянии.
Госдепартамент США сообщил, что американские граждане есть среди раненых в результате терактов. Подтверждена гибель как минимум двух граждан Бельгии – об этом сообщил агентству France-Presse бельгийский министр иностранных дел Дидье Рейндерс. Власти Швеции сообщают об одном погибшем из этой страны.
Журналист "Международного французского радио" (RFI) Дмитрий Гусев рассказывает, что произошедшее – это не только беспрецедентный для Парижа теракт. Французские медиа подают события 13 ноября как "кошмар, который в последние месяцы преследовал службы безопасности Франции". Именно такого они старались не допустить, но все-таки это произошло.
– Сегодня субботний день, поэтому народу очень мало. И движения тоже очень мало. Внешне все выглядит как обычно. Естественно, все с утра делятся ощущениями и мыслями в кафе, это происходит и там, где продают сигареты, – все обсуждают то, что случилось накануне вечером. Потому что для Франции, конечно, это беспрецедентное событие, беспрецедентные теракты. Вспоминая ужас, который был у всех после январских терактов в редакции "Шарли Эбдо" и гипермаркете "Гиперкошер" на окраине Парижа, естественно, то, что произошло вчера, это несравнимо. Во-первых, не было во Франции такой массовой бойни с таким числом жертв. Во-вторых, впервые во Франции появились террористы-смертники. Несколько нападавших, в частности, у стадиона "Стад де Франс", и террористы, взявшие заложников в концертном зале, привели в действие "пояса шахидов". Такого во Франции не было.
– Одна из наших коллег дня два назад была проездом в Париже. И, гуляя по традиционным туристическим местам в центре Парижа, она обратила внимание на патрули – вооруженные патрули в экипировке, в бронежилетах. Это нормальное явление для Парижа с некоторых пор или это свидетельствует о том, что власти и силовые структуры ожидали тревог и угроз?
– Как сейчас пишут СМИ и говорят все эксперты – бывшие сотрудники службы безопасности Франции, то, что произошло в пятницу вечером 13 ноября, это, на самом деле, воплощение кошмара, который постоянно преследовал и французские власти, и французские спецслужбы. Вот такая массовая бойня в центре столицы – это то, чего боялись больше всего, и то, что хотелось бы предотвратить и пытались предотвратить. Что касается патрулей. На самом деле военные помогали полиции патрулировать самые посещаемые места Парижа вроде Эйфелевой башни, Елисейских полей и т. д. Уже давно и вокзалы они патрулировали. После январских терактов эти патрули были усилены. Но надо сказать, что район, в котором это все вчера произошло, т. е. 10-11-й округа Парижа – это очень оживленные места, особенно в пятницу вечером, но, если так можно выразиться, не совсем туристические. Там не проходит основной поток туристов. Это старый Париж с его узенькими улочками. Там таких военных патрулей нет, потому что усиленно охраняют все-таки места скопления туристов, прежде всего, и транспортные объекты. Что будет теперь, какие дополнительные меры безопасности будут предприняты во Франции, я, естественно, не знаю. Во всяком случае, в стране сейчас введено чрезвычайное положение, впервые со времен алжирской войны, если не считать 2005 года и беспорядков в пригородах, когда было введено чрезвычайное положение президентом Шираком. Но сейчас ситуация, конечно, совершенно другая и гораздо серьезнее.
– Что можете сказать о работе французских медиа в этой обстановке?
– Французские медиа старались профессионально работать. Все французские СМИ, естественно, в эту ночь работали, вели онлайн-трансляции, все интернет-издания, печатные СМИ, телевизионные каналы. Все пытались проникнуть поближе к месту событий. В России, кстати, насколько я понял, распространялась информация, что запретили французским каналам что-то показывать. На самом деле, был инцидент, т. е. телеканалу запретили снимать непосредственно штурм концертного зала, где погибло по пока еще неокончательным данным 82 человека. Что касается интонации французских СМИ, общий тон – это ужас у всех. После январских терактов на некоторое время наше здание холдинга французского иновещания, как и другие крупные французские СМИ, взяли под охрану. У нас постоянно находились перед входом в здание полицейские или военные патрули. Сегодня я этого не вижу. Придя на работу, я не видел, чтобы были введены какие-то дополнительные меры безопасности. Что будет дальше – неизвестно, потому что безопасность повсюду усилена. Мобилизована вся полиция Парижского региона, подтянуто военное подкрепление. До 7 тысяч человек в Парижском регионе выросло число военных, которые помогают полиции в патрулировании и охране наиболее уязвимых для террористов объектов.
– Насколько вы можете судить о характере и нравах жителей французской столицы, они склонны существенно изменить свои привычки, принять какие-то ограничения?
– Конечно, страх есть, и очень серьезный. Разговаривали с моей коллегой по редакции. У нее муж работает во французском банке, он коренной француз. Вчера он был на том матче на стадионе "Стад де Франс", возле которого произошло три взрыва, осуществленные, по всей вероятности, террористами-смертниками. И сегодня (банки у нас обычно работают по субботам) было принято решение, что они отделение открывать не будут после того, что произошло вчера, после того, что они сами видели, что сами пережили. Он был с группой коллег как раз на этом матче Франция – Германия, где был президент Олланд. Оттуда, собственно, пошли первые сообщения о том, что происходит ужасное в Парижском регионе.
– Но вряд ли парижане потеряют привычку проводить вечера в кафе даже после того, что произошло?
– Я не знаю, честно говоря, потому что пока это страшный шок. Он еще не пережит. Очень многие только утром узнали, кто-то будет узнавать подробности в течение сегодняшнего дня. Кто-то ведь вчера просто спокойно лег спать и не обращал внимания ни на какие СМИ, многим не поступали никакие сообщения от близких, знакомых и т. д. Я думаю, что информация еще не переварена. И как будут чувствовать себя парижане?.. Я, конечно, не верю, что жизнь полностью замрет в Париже. Но, тем не менее, то, что произошло, еще нуждается в каком-то осмыслении. Нужно время, чтобы понять, как жить дальше. Потому что для Парижа, который называют праздником, который всегда с тобой, это ужасно. Эти люди, которые это сделали, они это прекрасно понимали.
Вот такое мнение обозревателя "Новой газеты" Кирилла Мартынова:
Массовые казни в Париже, французы, поющие Марсельезу перед лицом жестокого врага, – этот ассоциативный ряд отсылает к Второй мировой войне. В сущности, западный мир впервые со времен нацистов получил врага, от уничтожения которого зависит его будущее. ИГ, конечно, в разы слабее, чем гитлеровская Германия в зените своей мощи, но у них идентичная идеология: есть великий рейх, а те, кто его не поддержал или не вписался в правильную идеологию, будут уничтожены.
Опыт показывает, что западная цивилизация в таких случаях нехотя, медленно, но выходит на войну. Сейчас, видимо, есть возможность для создания крупнейшей с 1945 года военно-политической коалиции. В том или ином виде в нее впишется американская разведка, французский иностранный легион, российские ВВС, курдские повстанцы из Пешмерги, светские правительства Ближнего Востока, ЦАХАЛ и даже Индия.
"В стране общий страх..."
Рассказывает Дмитрий Савицкий, ведущий джазовой программы Радио Свобода, несколько десятилетий живущий в Париже.
– Я бывал в "Батаклане", и он устроен очень плохо, в полуподвале. Когда туда входишь, там набивается толпа более тысячи, выход очень маленький и буквально закупорен этот зал. Я жил в этом районе полтора года – это арабский квартал, причем сам театр находится в 300-400 метрах от редакции "Шарли Эбдо", но на входе нет серьезной охраны и пропусков, как, например, в концертном зале "Олимпия", в котором в тот же вечер был концерт, там охрана на каждом углу просто, просто так туда не войдешь, тем более с "калашниковыми". А тут нет, тут спокойно люди прошли. Многие спасались тем, что ползли, там есть небольшой балкончик и ложи, они там баррикадировались. Одна женщина была в этот момент в туалете: туда заскочил террорист, ударил ее прикладом по голове, стал стрелять по ногам, в этот момент его отозвали и это спасло ей жизнь. Это такие мелкие детали, информация из телевидения. К моему удивлению, основные три французских канала продолжали крутить записи, никто не приехал в редакцию, не было никакой актуальности, поэтому вся актуальность шла по платным телевизионным каналам и по второму каналу. Тележурналистов близко не подпускали по понятным причинам, чтобы не был виден штурм самого театра. Они снимали издалека, поэтому кадры, которые вы видите, повторяются одной и той же лентой, почти одно и то же. Сейчас улицы абсолютно пусты, кафе закрыты, маленькие арабские магазинчики закрыты. Париж мертв. Люди почти не идут ни за хлебом, никуда, стараются не выходить. Все дико напуганы. К тому же у многих есть подозрение, что акт может быть задуман двойным или тройным для увеличения мощности испуга населения Франции. Правый берег, где находится театр и маленькие ресторанчики и кафе, в которых людей расстреляли из "калашникова", бесполезно сейчас охранять, никто не сунется туда еще раз. В других районах, особенно монументы, Лувр, Эйфелева башня, Триумфальная арка, банки, это все охраняется в тройном порядке. Никто не знает, что будет дальше. Что об этом думают простые французы? Показывают только тех, кто был на местах актов, они просто рассказывают о своих чувствах. Простые французы не хотят быть опознанными, они себя не очень показывают, что понятно, потому что в стране общий страх, практически военное положение
ТАСС: Росавиация не планирует вводить запрет на полеты российских авиакомпаний в Париж.
Из французской столицы тем временем поступают новые неподтвержденные сообщения о стрельбе – на этот раз в восточном районе Bangolet.
"Это неправильно, это бесчеловечно, я ужасно себя чувствую. Это несправедливо. Я не знаю, как выразить мою боль, террористические акты не помогают той стране, которая их совершает, это не имеет отношения к защите религии или населения, такое могут совершить только нелюди", говорит житель Парижа месье Саван. Репортаж из Франции: