Пока в Европе арестовывают причастных к парижской трагедии, в Москве продолжается показательный процесс над предполагаемыми террористами, в котором больше вопросов к следствию, чем к обвиняемым.

Помпезный зал в здании Мосгорсуда с портретами Монтескьё, Цицерона, Анатолия Кони и Федора Плевако на зеленых стенах. 14 мужчин и одна пожилая, закутанная в шерстяной свитер и платок усталая женщина в двух стеклянных боксах. Перед ними армия адвокатов и переводчиков, за деревянной балюстрадой – пустые скамьи для публики, где ютятся всего трое родственников. 16 ноября суд должен был допрашивать двоих из 96 проходящих по делу свидетелей, но не вышло: переводчики с таджикского и чеченского оказались на месте, а вот переводчик с лезгинского не пришел. Трое профессиональных судей Московского окружного военного суда перенесли заседание.

Начиналось все шумно. В конце ноября 2013 года, через месяц после терактов в Волгограде, центральные телеканалы показали репортажи об обнаруженной в московском Кожухове на улице Наташи Качуевской ячейке террористической организации "Ат-Такфир валь-Хиджра", члены которой, как утверждалось, планировали в новогодние праздники подорвать кинотеатр "Киргизия" в Новогиреево. 26 ноября сотрудники полиции задержали всю группу. На оперативной съемке отряд спецназа заходит в квартиру с почему-то открытой дверью, кладет на пол лицом вниз всех присутствующих, надевает наручники и демонстрирует на камеру находки: пояс шахида, гранаты, детонаторы, пистолеты, один из которых оперативники вытаскивают из-за пояса уроженца Чечни Имрана Текилова. Более того: один из задержанных, новообращенный мусульманин Артур Маслаков, сразу начинает давать признательные показания. Позже, правда, выяснится, что Артур больше 10 лет употреблял героин, судебно-медицинская экспертиза зафиксирует у него психические отклонения, а сам он откажется от показаний, заявив, что дал их под давлением: мол, у него в ИВС началась ломка и за дозу он был готов сознаться в чем угодно.

Запрягли быстро, но вот расследование не задалось. Ордер на обыск с бойцами СОБРа и журналистами был выписан по мелкой 158-й статье: один из обвиняемых, Тажиб Махмудов, в апреле 2013 года украл из магазина Adidas в торговом центре "Белая дача" две кофты. От следствия Тажиб не скрывался, жил по месту прописки в Войковском районе, вину признал, в июле отпросился у следователя в отпуск – в родной Дагестан, вернулся, принялся звонить следователю, но тот не отвечал ни на звонки, ни на СМС. Тажиба между тем объявили в федеральный розыск и почему-то отправились задерживать не только к нему домой, но и на ту самую улицу Наташи Качуевской, где он иногда навещал односельчан. Вроде бы и пришли оперативники не зря: нашли мешки с магнитными клипсами с якобы украденных вещей и фольгированные картонные пакеты, в которых одежду проносят через рамки. "Они занимаются воровством вещей в торговых центрах, после этого они эти вещи направляют на продажу на территорию Северо-Кавказского федерального округа, а денежные средства направляются на финансирование экстремистской организации", – поясняет на видео всезнающий оперативник, хотя доказательств тому пока нет. Но потом 158-я статья остается лишь в деле Махмудова и только по эпизоду с Adidas, магнитные клипсы забываются, а на всю группу заводится дело по 222-й статье – незаконное хранение оружия.

Одной статьи следствию показалось мало, и в деле появляются новые: 30 и 105 ("Покушение на убийство"), 205 ("Покушение на терроризм") и 223 ("Изготовление оружия"). На допросах следователи даже пугали "изотопным следом", который якобы показал, что изъятая взрывчатка была идентична той, что использовалась в Волгограде. Впрочем, изотопный след потом забылся вместе с клипсами, а на найденных боеприпасах не нашли ничьих отпечатков, даже пистолет, вытащенный под камеру из-за пояса Имрана Текилова, был чист.

Поскольку дело перешло в более серьезную плоскость, УВД Восточного административного округа Москвы передает его в Следственный комитет по ВАО, а тот в свою очередь – в Главное следственное управление СК РФ по Москве. Следователь по особо важным делам капитан Иван Щербаков тщательно расследует все представленные материалы и 23 сентября 2014 года выносит постановление о прекращении уголовного преследования по статьям 105, 205 и 282 ("Организация экстремистского сообщества"), передает материалы в прокуратуру, которая оставляет лишь статью за хранение оружия и возвращает его в УВД ВАО. "Тут они за голову взялись, потому что надо было, по сути, их всех отпускать, – рассказал РС адвокат одного из обвиняемых Григорий Шкаликов. – По 222-й срок подошел, нельзя держать под стражей больше года. А по 205-й можно полтора. И начали искусственно создавать свидетелей, ездить по регионам", – так в дело вернулась 205-я статья, несмотря на решение вышестоящего органа.

Секретное обвинение

Помимо изъятого оружия главные козыри следствия – секретные свидетели, которые якобы сидели вместе с некоторыми подозреваемыми в СИЗО и выведали у них о планах подрыва кинотеатра, а также сотрудники правоохранительных органов из Москвы и Ингушетии, что ссылаются на некую оперативную информацию. "Все эти свидетели появились через полтора года после задержания, – рассказал РС другой адвокат Анар Мамедов. – А что за оперативная информация, откуда она, когда была получена – они не уточняют. По их словам, эта группа была у них под наблюдением с 2001 года, когда бóльшая часть обвиняемых вообще в школе училась". Между тем именно на этой оперативной информации строится вся фабула обвинения: и распределение ролей между членами группы, и выбор места и времени для совершения теракта. Никаких иных объяснений в деле нет.

Еще одно доказательство – смывы с рук, одежды и волос обвиняемых, где были обнаружены взрывчатые вещества гексоген и октоген – у всех 15 практически в равном количестве. "Я говорил с экспертами-взрывниками, – рассказал РС адвокат Илларион Васильев. – Они сказали, что взрывчатые вещества могли попасть на одежду, руки и волосы только в трех ситуациях: переработка, изготовление или подрыв. Изъятые боеприпасы, они цельные, они не содержат на внешней оболочке взрывчатых веществ. Там, конечно, есть это подрывное устройство, так называемый пояс шахида – но что, 15 человек ковырялись в одном поясе?" Сами результаты экспертизы собеседники Васильева под сомнение не ставили, говорили, что проведена она профессионально. "Есть вариант провокации. Растворяется небольшое количество взрывчатого вещества, скажем, тротила в толуоле. Это разбрызгивается в квартире, к примеру, на одежду на вешалке, и всё: через два дня все будут в этом веществе по уши. А следствие не удосужилось своевременно снять смывы с поверхностей в квартире, и теперь мы лишены возможности наглядно показать, что эти вещества – результат вторичного контакта".

Странно и то, что если 205-ю статью следствие вернуло, то с 282-й решило не связываться, хотя название террористической организации в деле осталось. "А просто по такой статье делом должна была бы заниматься ФСБ, а им это совершенно неинтересно", – поясняет Илларион Васильев.

Наконец, представленная в материалах сплоченная группа, в течение двух лет готовившая теракт, при ближайшем рассмотрении не похожа даже на компанию друзей. Три брата Текиловых из Чечни учились в Государственной классической академии им. Маймонида, на жизнь зарабатывали частным извозом, а в квартире поселились лишь в конце лета 2013-го. Водители из Дагестана Рамазанов и Балакадашев заселились за месяц до ареста. "Кто на стройке работал, кто таксовал, – рассказывает Саидмагамед Балакадашев, два брата которого сидят сейчас на скамье подсудимых. – Они в разные мечети ходили: кто на Новокузнецкую, кто на проспект Мира. Но не все даже и намаз читали, половина курила. Какая группа? Там все разношерстные!" "Там вообще был проходной двор, – вторит ему адвокат Шкаликов. – Там могло единовременно ночевать до 20 человек, в месяц по 50-60 человек проходило. Квартира не запиралась: заходи, уходи кто хочет".

Узбекский след

Злополучная квартира принадлежала пенсионеру МВД Сергею Муженскому, который сдавал ее 55-летней Матлюбе Насимовой, а сам жил в выделенном ему общежитии. Как рассказал РС адвокат Матлюбы Олег Гулевский, она приехала в Москву из Самарканда в 2011 году. На родине оставила безработного мужа-инженера и семерых детей, двое из которых несовершеннолетние. Восьмой сын также живет в России – в Саратовской области. Работала поначалу домработницей, скиталась по родственникам, а потом занялась бизнесом: снимала квартиры, пересдавала их посуточно или устраивала в них хостелы: койко-место на Наташи Качуевской стоило 5000 рублей в месяц. Объявления об аренде Матлюба вешала в Исторической мечети на Большой Татарской, поэтому жили у нее в основном мусульмане. Сама же Матлюба убиралась в своих квартирах, готовила, следила за порядком. Соседям такое соседство нравилось не всегда, жаловались на шум, но у полиции к постояльцам Матлюбы обычно вопросов не было. Более того, за несколько дней до облавы по просьбе спецслужб в квартиру наведался участковый, сфотографировал паспорта и ушел: предполагаемые террористы при этом не испугались и место дислокации не переменили.

По версии следствия, Матлюба играла важную роль: в ее ведении был подбор жилья для членов группы, приготовление пищи, "психологическое воздействие и обучение членов группы", а также, как и у всех, приобретение, изготовление и хранение оружия и боеприпасов – у нее под ногтями тоже нашли следы взрывчатки. Нестыковка, впрочем, в том, что "Ат-Такфир валь-Хиджра" – суннитская организация, а Матлюба – иранка, представительница религиозного шиитского меньшинства в таджикоязычном Самарканде. По словам Сарко, переводчика Матлюбы на процессе, она хорошо знакома с шиитской литературой и вообще женщина набожная, но непонятно, какое обучение она могла проводить среди чеченцев и дагестанцев, многие из которых к тому же попросили предоставить им переводчиков.

За тех, кто в море

Как указано в деле, перевозка взрывчатых веществ возлагалась на Нурмагомеда Балакадашева из Дагестана, вместе с односельчанином Исламом Рамазановым они занимались перевозкой продуктов питания на принадлежащей Балакадашеву "Газели", в которой, впрочем, никаких следов взрывчатки не обнаружили. Но если Нурмагомед Балакадашев на самом деле жил в квартире на Наташи Качуевской с октября 2013 года, то вот его брату, 26-летнему Инялу, просто не повезло оказаться в неправильном месте в неправильное время.

Инял вовсе не жил в Москве, в июле 2013-го он устроился матросом на траулер "Герои Даманского" и полгода провел в Охотском море. В конце ноября судно вернулось в Петропавловск-Камчатский, а Инял взял отпуск, чтобы съездить к родителям. Вечером 26 ноября прилетел в Домодедово, приехал переночевать к брату Нурмагомеду, в кармане – билеты на утренний автобус до Махачкалы. Но не прошло и часа, как в квартиру ворвались оперативники, и вот итог: те же статьи, что и у остальных, та же взрывчатка на ладонях и под ногтями. По версии следствия, Инял, "яркий приверженец "джихада" с четко установленными радикальными взглядами", должен был выполнять роль "боевой единицы": охранять смертника с надетым поясом шахида (того самого наркозависимого Артура Маслакова) и оказывать сопротивление сотрудникам правоохранительных органов, если те попытаются остановить террориста. Ни билеты, ни трудовая книжка, подтверждающая работу на судне, следователей не убедили.

Мелкий вор, крупный террорист

Братья Балакадашевы были теми самыми односельчанами Тажиба Махмудова, через которых якобы организатор преступной группы был связан с квартирой на Наташи Качуевской. Сам Махмудов жил в Москве с 2004 года, а его жена Эльвира выросла в столице, хотя каждое лето ездила к родственникам в Дагестан. Жили на квартире у тестя вместе с двумя детьми: 3 и 10 лет. На момент ареста Тажиб нигде официально не работал, но подрабатывал водителем-экспедитором в разных фирмах. В Кожухово заезжал пообщаться с друзьями, к тому же квартира находилась недалеко от базы, где забирали продукты.

Вторая оперативная группа отправилась 26 ноября к нему домой на улицу Клары Цеткин. "Мы только легли, и вот позвонили, зашли четыре человека в масках, – рассказала РС супруга Тажиба Эльвира. – Они сразу зашли в нашу комнату, там я, муж и дети. Мужа схватили, кинули на пол, надели наручники. Через две минуты подошел дознаватель и сразу за ним человек 15-20 в гражданском". Обыск проводили по тому же делу о краже кофт в магазине Adidas, вот только тут вместо новых украденных вещей полиция обнаружила пистолетные патроны. Нашли их не в комнате главного террориста, а в прикроватной тумбочке его тестя: "Отец сказал, что его отвлекли какими-то вопросами, и вдруг один, который был в перчатках, говорит: "Ой, а что это такое?" – и держит в руках коробку с патронами. Отец сказал, что не знает, что это не его вообще", – рассказывает Эльвира. Помимо патронов к делу приобщили и старинное нерабочее охотничье ружье, принадлежавшее деду Эльвиры, а также две книги: "Крепость мусульманина" и Коран в переводе Эльмира Кулиева. Вопросов к отцу Эльвиры, которому на самом деле принадлежало ружье и в тумбочке которого нашли патроны (тоже без каких бы то ни было отпечатков), у следствия не возникло.

На какой информации строится предположение, что именно Махмудов был организатором группы, неясно. "Они голословно об этом заявляют, никаких доказательств его организующей роли нет, – говорит Григорий Шкаликов. – Якобы есть какая-то оперативная информация об этом. Но вы сами подумайте: стал бы организатор террористической ячейки воровать кофточки в "Адидасе", чтобы так глупо попасться?"

Опасная защита

Не всех обвиняемых задержали в один день. 8 декабря, почти две недели спустя, оперативники пришли за 54-летним чеченцем Эрсмаком Саралиевым, который жил на квартире своей сестры Таисы и ее мужа. Отец-одиночка из Калмыкии наезжал в Москву на заработки: была у него точка в ТЦ "Южные ворота" и брат в Турции, поставлявший ткани и одежду. Но переехать в Москву не получалось: в Калмыкии оставались четверо детей и больная раком 74-летняя мать. Так и жил Эрсмак: приедет на два-три месяца в Москву, продаст партию товара и вернется к семье. Эрсмак часто останавливался на квартире на Наташи Качуевской, но за два месяца до облавы съехал: "Там молодежи было много, шумно, ему хотелось поспокойней", – объясняет РС Таиса.

Перед Новым годом Эрсмак должен был ехать домой, даже сумки уже собрал, но увидел по телевизору бравурные репортажи о предотвращенном теракте и задержанных радикалах. "Он был сам не свой, прямо душу рвал – вспоминает Таиса. – Говорил, что знает этих мальчиков, что никто ничего такого сделать не мог, что там одни работяги, которым иногда кушать было нечего, а теперь их посадят и сломают им жизнь. Начал ходить в чеченскую диаспору, в дагестанскую диаспору, но каждый вечер возвращался расстроенный, говорил, что никому это все не нужно. Я ему говорила, что ты не лезь, власть разберется, а он отвечал: "Как можно не лезть, там невиновные".

Эрсмак отменил запланированную поездку и засел за телефон: звонил правозащитникам, знакомым мусульманам, журналистам. "Он меня попросил найти номер "Кавполита", – рассказывает Таиса. – Сам он не мог, он слепой на один глаз, а второй видит на 50%. Я ему помогать отказалась, но он как-то сам нашел". 4 декабря Эрсмак записал интервью с журналистом "Кавполита", в котором заявил о невиновности задержанных.

Реакция властей не заставила себя ждать – к Эрсмаку пришли уже через четыре дня после интервью. На вопрос Таисы, кто задерживает ее брата, полицейские дали номер местного Косино-Ухтомского ОВД. Таиса отправилась туда на следующий день, но имя Эрсмака там видели впервые. "Я его искала 18 дней! Никто не дал ему ни позвонить, ничего. Через 10 дней я добилась, что его отвезли на Петровку, 38, а потом он где-то затерялся. Я тогда практически жила на Петровке, написала заявление о пропаже человека, истерики там у меня случались, я плакала – что брат пропал. Потом мне другой мой брат говорит: "Распечатай из интернета список тюрем и объезжай все по очереди". И вот тут мне повезло: поехала в "Матросскую тишину", и там сказали, что есть такой. А ответ на мои запросы пришел только в конце февраля".

При обыске у Таисы ничего не нашли, но смывы показали наличие взрывчатых веществ и на ладонях Эрсмака. Взрослый бородатый мужчина с криминальным прошлым (отсидел в молодости 8 лет за грабеж) идеально подходил на роль идеолога группы, "кориносира" – человека, умеющего "правильно", в радикальном направлении толковать Коран", – как записали следователи. Впрочем, доказательств этой роли тоже нет, как нет и объяснения, почему такой опасный экстремист не скрылся из Москвы после ареста подельников, а начал раздавать интервью, пытаясь спасти знакомых.

Возможно, среди 15 человек в боксах Мосгорсуда есть те, кто знает, откуда в квартире на Наташи Кочуевской взялось оружие, а может, этот вопрос лучше задать производившим облаву оперативникам. Может быть, кто-то из обвиняемых на самом деле причастен к экстремистской деятельности, а может, это все выдумка следователей. Пока ясно одно: много невиновных людей или виновных, но не в тех преступлениях, что им вменяют, могут получить до 15 лет лишения свободы, а в том, кому на самом деле принадлежали боеприпасы, никто разбираться не будет – ведь у следствия здесь другие задачи.