"Франция находится в состоянии войны", – сказал президент Франсуа Олланд. Страна в состоянии шока, и единственная настоящая полемика в оценке происшедшего ведется между теми, кто ошеломлен побоищем, совершенным исламистами, и теми, кто предвидел не только события "черной пятницы 13 ноября", штурм явочной квартиры джихадистов в предместье Парижа Сан-Дени 18 ноября, но и предсказывал, что недалек день, когда именно это произойдет, предупреждая, что страна вполне может оказаться не только на грани гражданской войны, но и переступить эту грань.
Частичный ответ дает современная французская литература.
Речь идет не о каких-то "пророках гнева", а о трех современных писателях, пишущих по-французски. Итак, три книги: роман Мишеля Уэльбека "Покорность", "События" Жана Ролена и антиутопия "2084" пишущего по-французски, но живущего в Алжире Буалема Сансаля.
Роман "Покорность" недавно вышел по-русски в издательстве Corpus в переводе Марии Зониной. Действие происходит в 2022 году, и нынешнего президента Франции Франсуа Олланда, закончившего свой второй президентский срок, в Елисейском дворце заменяет Мохаммед бен Аббес, лидер партии "Мусульманское братство", имеющий репутацию приверженца умеренного ислама.
В центре повествования – доцент парижского университета по имени Франсуа, специализирующийся на творчестве Жориса Карла Гюисманса, автора романа "Наоборот", выдающегося произведения литературного декаданса. Доценту Сорбонны по имени Франсуа нравится Гюисманс и близок декаданс. Его гораздо больше занимает собственная зубная боль, очень неприятная сыпь на коже и геморрой, чем какие-нибудь споры о политике, тем более споры о будущем Франции.
И вот, через некоторое время после вступления на пост президента республики Мохаммеда бен Аббеса, Франсуа поставлен в известность, что он сможет сохранить свою должность доцента, читать лекции без всяких помех и вмешательств, но... все это при условии перехода в ислам. И если он примет это условие, то его жалование будет увеличено ровно в три раза. И Франсуа принимает ислам – по причинам оппортунизма, помноженного на равнодушие ко всем религиям вообще, читает свои лекции, скользит рассеянным взглядом по фасаду университета, на котором отныне красуется надпись "Исламский университет Сорбонна".
Напомню, что карикатура на Мишеля Уэльбека была помещена 7 января этого года на обложке сатирического еженедельника "Шарли Эбдо", большинство членов редколлегии которого было убито джихадистами в названный день, и среди убитых был один из самых ярких публицистов Франции Бернар Марис, назвавший "Покорность" "романом еще более мощным, чем антиутопии Хаксли и Оруэлла".
Мнение покойного Бернара Мариса разделяют, разумеется, не все. По мнению редактора левой газеты "Либерасьон" Лорана Жофрена, "Уэльбек греет местечко для лидера крайне правой партии "Национальный фронт" Марин Ле Пен", а журналист Сильвен Бурмо, сделавший первое интервью с Уэльбеком после появления "Покорности", пошел еще дальше, назвав роман "сигналом литературного самоубийства".
Попробуем сохранить в этом споре нейтралитет, помня, что приверженец литературного декаданса Франсуа, являясь творением Уэльбека, самим Уэльбеком все же не является. Вот размышления Франсуа о роли женщины в исламской республике Франция:
Думаю, что я все-таки немного мачо, ведь я никогда не был до конца уверен в том, что женщины должны иметь право голоса, получать такое же образование, как мужчины, заниматься теми же профессиями. Да, мы привыкли к равноправию женщин, но уместно спросить: так ли уж хороша эта идея?..
Отныне перед женщинами будут открыты определенные возможности, и большинство женщин – по окончании нескольких начальных классов – будут направлены в школы, готовящие домохозяек, ну а потом выданы замуж, причем как можно скорее.
Уэльбек ни на минуту не дает читателю забыть о том, что человек по имени Франсуа (а имя это в дни Франсуа Вийона означало просто "француз") живет в стране, в которой в годы немецкой оккупации коллаборационистов было несравненно больше, чем бойцов Сопротивления. "А чем уж так плоха работа в Исламском университете Сорбонна, – размышляет Франсуа, – зарабатывать я буду в три раза больше, да и возможность иметь больше одной жены тоже, в общем, неплохая идея..."
А вот не менее любопытный пассаж о воспитании детей в новых условиях:
Победа останется за той группой населения, которая отличается самой высокой деторождаемостью и способностью передачи из поколения в поколение своих ценностей. В этом и кроется суть экономики, а всякая там "геополитика" – не что иное, как дым в глаза. Тот, за которым стоят дети, – за ним и будущее. Точка! Именно поэтому ОНИ (читай "Мусульманское братство") хотят подчинить себе сферу воспитания детей, настаивая на том, что каждый французский ребенок – с первого до последнего дня обучения – должен получать воспитание в духе ислама.
Прочитав эти цитаты из романа Мишеля Уэльбека "Покорность", можно задаться вопросом об отношении автора к исламу. Много лет назад, в 2001 году, Уэльбек, помнится, назвал себя "исламофобом", но стоит ли напоминать, что здесь речь идет о романе, об антиутопии, наконец, о художественном произведении.
Уэльбек не просит, а прямо-таки умоляет:
Отстаньте от меня, наконец, с идиотскими вопросами о моем отношении к исламу. "Покорность" – не трактат, а литература, и каждый судит о книге согласно своим собственным критериям.
Только она, литература, способна дать вам то ощущение контакта с другим человеком, с его духом, слабостями и его величием, с его мелочностью, навязчивыми идеями и верованиями.
Роман Жана Ролена "События" с точки зрения фактуры текста трудно назвать антиутопией. Непохожа книга и на сатиру. Манера письма скорее реалистическая с явным присутствием юмора. Жан Ролен – лауреат не только самых престижных литературных премий, но и наград за яркие репортажи для прессы и телевидения, человек, исколесивший вдоль и поперек планету и знающий запах пороха.
Когда Жан Ролен описывает военные действия, контрольно-пропускные пункты, бронетранспортеры, различные виды оружия, диалоги солдат, вспоминается Хемингуэй.
Но в войне на территории Франции, о которой пишет Ролен, нет линии фронта, и воюющих сторон гораздо больше, чем две. Франция под его пером слегка смахивает на Ливан, с его всевозможными воюющими друг против друга вооруженными отрядами и милициями. Одна фракция называется "Объединенное командование" (в народе "Зузу"), которую ее враги называют профашистской группировкой, а ей противостоят отряды исламских формирований "Хезб эль ислам" и так далее.
Неразбериха и ощущение безнадежности только усиливается присутствием так называемых "голубых касок", контингента под флагом ООН, состоящего из солдат Финляндии и Ганы.
Короче, рассказчику Жана Ролена надоел, как водится "весь этот бордель", и он хочет одного: покинуть как можно скорее пределы Франции. Так начинается своеобразный "роад муви". Но для того, чтобы уехать, добравшись до юго-запада, а потом, через Пиренеи, в Испанию, надо прежде выехать из Парижа.
А это не так уж просто, даже если безотказная "Тойота" заправлена бензином и под рукой пистолет.
Итак, рассказчик покидает Париж:
На перекрестке бульвара Сан-Мишель был установлен контрольно-пропускной пункт, но когда я добрался до бульвара Пор-Рояль, то единственным напоминанием о войне была статуя маршала Нея, с его треугольной шляпой и поднятой вверх саблей, – он вел свои войска в виртуальную атаку. Обернувшись, я увидел дюжего парня с длинным ножом в руке, стоявшего у моей машины. Он был безбород, – значит не салафит. В руке у него был длинный нож. Но собирался ли он всадить этот нож в меня или нет, было неясно.
"Тебе куда?" – спросил меня этот тип, а я в это время нащупывал в левом кармане пистолет, давая понять ему, что и я, мол, тоже при оружии. Движением подбородка я указал в направлении к югу от перекрестка, не сообщая более точной информации. "Я еду с тобой", – сказал тип, слегка размахивая ножом, но волнообразное движение ножа не содержало в себе явной угрозы в мой адрес. Еще не содержало.
Жан Ролен в романе "События" очень искусно держит баланс между безусловно страшным и столь же безусловно смешным. Вот он видит, как двое мужчин гонятся за собакой на одной из парижских площадей. В руках одного из них длинный предмет. "Похоже на шампур", – думает рассказчик, – но, впрочем, у меня не было полной уверенности в том, что это шампур"....
Читатель сам догадается о том, зачем два мужика гонятся за собакой, имея в руках "предмет, похожий на шампур".
С одной стороны, как бы немного смешно, ну а с другой – не очень. Но есть в романе "События" и совсем мрачные сцены:
На поле лежали трупы нескольких священников. Было их человек шесть или семь, – трудно решить, ибо лежали они среди побегов молодой кукурузы, и невозможно было установить их точное число. Трупов было во всяком случае больше пяти, и были они одеты в длинные черные сутаны, какие обычно носят католические священники-традиционалисты. Существовала, впрочем, возможность, что речь шла о людях, специально переодетых, замаскированных под священников-традиционалистов. Но в любом случае лежали они посередине кукурузного поля, на обочине дорожной магистрали Н-20.
Самым же оригинальным из трех романов представляется "2084", антиутопия алжирского писателя Буалема Сансаля. Роман Сансаля удостоился в октябре большой литературной премии Французской академии.
Сансаль родился в 1949 году, получил высшее техническое образование, занимал руководящий пост в министерстве промышленности Алжира, но был уволен, подвергся нападкам и угрозам со стороны исламских радикалов вскоре после опубликования своей первой книги.
На вопрос, намерен ли он эмигрировать, отвечает категорическим "Нет!". "Алжир моя страна, и я не хочу никуда отсюда уезжать".
Итак, антиутопия, отсылающая к роману Джорджа Оруэлла "1984", только у Сансаля в заголовке другая дата – "2084".
К этому времени, пишет автор, на всех известных нам территориях, которые называются Абистан, установлена власть пророка Аби, который является представителем Йолаха на земле. В Абистане все служат Йолаху, а конкретные формы служения и подчинения определяют специальные "комитеты по соблюдению чистоты веры".
В центре этой антиутопии, или, как иногда называют этот жанр, "дистопии", находится человек по имени Ати, только что освобожденный из специального лагеря для туберкулезных больных. Ати, скептик и ренегат по своей натуре, пересекает вместе со свои другом бесконечные пространства пустыни в поисках некоего гетто, о существовании которого он знает понаслышке. Обитатели гетто отличаются тем, что они еще не охвачены единой (и "единственно чистой") верой, обязательной для жителей Абистана, и в качестве таковых обречены на уничтожение. Пересекая пустыню, Ати и его друг переживают всевозможные приключения, обнаруживая, например, что самые высокие чины, отвечающие за "чистоту единственно истинной веры", располагают не только роскошными машинами, но также частными самолетами и вертолетами, из чего легко сделать заключение, что Абистан, хоть и очень велик, но где-то в мире существует еще страна, или даже страны, в которых есть заводы, производящие автомобили, самолеты и вертолеты, ибо в Абистане, ясное дело, нет никакой промышленности....
Одна из самых ярких остановок в пустыне приводит Ати во дворец, в котором живет очень богатый блюститель чистоты абистанских риз, человек, имеющий собственный музей.
"Как так, – недоумевает Ати, – в Абистане ведь запрещены все изображения людей, скульптуры, картины и так далее, противоречащие закону Йолаха". Да, запрещены, но, как и в антиутопии Оруэлла, то, что запрещено всем, не распространяется на тех, кто властвует над всеми. Массе народа запрещено, а некоторым избранным можно...
Хозяин подпольного музея точно помнит, что он вывез запрещенные а Абистане произведения из какого-то музея в Европе. "Назывался музей Луфер или Лувер, или что-то в этом роде, точно не помню. Думаю, Луфер. Мы его, конечно, взорвали, но кое-что, как ты видишь, заранее вывезли".
Здесь напрашивается сравнение с Пальмирой в Сирии. Прежде чем взорвать те или иные памятники, джихадисты их грабят, а награбленное продают за большие деньги коллекционерам.
Своему роману "2084" Буалем Сансаль предпослал эпиграф, который многим людям может не понравиться. "Религия, возможно, вызывает любовь к Богу, но нет ничего сильнее религии, чтобы вызвать неприязнь к человеку и ненависть к человечеству".
А вслед за этим эпиграфом следует адресованное читателю "Предупреждение". Привожу его полностью:
Читатель, конечно, не станет думать, что речь идет о правдивой истории или истории, отражающей ту или иную реальность. Нет, решительно ВСЕ здесь выдумано: персонажи, факты и все остальное. И факт тот, что действие происходит в отдаленном будущем, в отдаленном мире, нисколько не похожем на наш собственный.
Это произведение – плод чистого вымысла, и так называемый "БигАй" ("Большой глаз"), описанный мною на этих страницах, не только не существует, но даже не имеет права на существование в каком-либо будущем, как не имеет права на существование и "Биг бразер" ("Старший брат"), столь великолепно описанный мэтром Оруэллом в его книге "1984". Ведь и всего описанного им тоже не было в его время, и описанное не имеет права на существование также в будущем.
Так что спите спокойно, добрые люди. Все здесь рассказанное – чистая ложь, а все остальное – под контролем.
