В газете Financial Times карикатурный Путин, стоя на карачках, тянется через шахматную доску к своему окруженному вражескими пешками ферзю. Стоит он не очень твердо, кажется, вот-вот навернется. Это – иллюстрация к комментарию обозревателя Филиппа Стивенса, названному: "Как не надо обращаться с посрамленным Путиным". "Что случилось с гроссмейстером Путиным?" – задается обозреватель вопросом и приходит к выводу, что после событий в Египте и на сирийско-турецкой границе имидж решительного героя "по любым меркам несколько поблек".

Еще резче эту мысль выразил в частном разговоре один известный российский журналист. "У ВВП все получается наоборот по отношению к поставленным целям", – полагает он. Точка зрения достаточно распространенная. Имеется в виду растущая международная изоляция России, экономические проблемы, невнятные последствия спецоперации на востоке Украины, серьезные осложнения в результате силового вмешательства Москвы в сирийскую гражданскую войну.

Но сам Путин и его ближайшее окружение вряд ли так считают. Если посмотреть на мир кремлевскими глазами, то у российского лидера, наоборот, есть основания считать себя победителем. Успехи внутри страны практически беспрецедентны. Нация сплочена вокруг начальства, как никогда, и этим сыта и счастлива, несмотря на экономические тяготы. 89-процентный рейтинг (даже если эта цифра несколько завышена) может только сниться любому лидеру любой нормальной страны. Причем такой результат достигнут даже без массовых репрессий. В основном за счет массированной телевизионной пропаганды и манипулирования общественным сознанием, с безошибочным учетом психологии толпы и массовых комплексов.

Но разве не обидно Путину, что в Украине он вынужден был отступить и согласиться на замораживание конфликта? Такой вопрос я не раз слышал в последнее время. Мне кажется, что если и обидно, то не слишком: этот конфликт можно в подходящий момент разморозить, стоит только захотеть. Например, когда Запад настолько увязнет в борьбе с исламским терроризмом, что все остальное уйдет на задний план. Нельзя также недооценивать еще один успех – степень разлада на Западе, посеянного сирийской политикой Москвы. Этому помогли и парижские теракты, и даже трагедия в небе над Синаем, вызвавшая, естественно, волну сочувствия на Западе. В этом смысле джихадисты, сами того не сознавая, сыграли на стороне Путина. И вот уже находится немало не только политологов, но и людей, совсем далеких от политики, всерьез воспринявших предложения Москвы к западным странам совместно бороться против "Исламского государства".

И даже Асад, ради спасения которого и затеяна игра, вдруг стал почти приемлемой для Запада фигурой. Которого вроде как надо потерпеть еще некоторое (неопределенное) время. Сбитый Турцией самолет – это, конечно, некоторое осложнение, но и его Кремль смог повернуть себе на пользу. Общенациональные сеансы ненависти ко всему турецкому способствуют новому сплочению народа, Путин эффективно использовал их для еще большей военной мобилизации.

Тот же Филипп Стивенс предупреждает против "любых неопределенных разговоров о "перезагрузке" и примирении с Россией", а также "попыток обменять Сирию на Украину". Но при этом провозглашает необходимость координации военных действий в Сирии с Россией. "Если мистер Путин готов вступить в реальный союз против "Исламского государства", Запад должен это поддержать", – считает обозреватель. И далее пишет: "Прочного урегулирования не добиться, пока Асад будет оставаться у власти, однако так называемая умеренная оппозиция, которую в Вашингтоне и в других столицах держат за альтернативное правительство, в значительной степени – фикция… Необходимо дать время для формирования реальной альтернативы – с согласия России и Ирана".

Эта довольно модная точка зрения мне кажется крайне наивной. На какую такую альтернативу Асаду может согласиться Иран? Только и исключительно на такую, которая обеспечит прежнее господство алавитского (шиитского) меньшинства. Что для суннитского большинства совершенно, ни при каких условиях неприемлемо. Для суннитов, составляющих около 80 процентов населения Сирии, "Исламское государство", конечно, зло – даже, возможно, зло отвратительное, к тому же не родное, не сирийское, принесенное извне, – но все равно алавитский клан Асада – зло еще большее. Идея возрождения Сирии на прежней территории и с прежними границами – либо утопическая мечта, фантастика, либо просто пропагандистский ход во все той же антизападной партии, которую с помощью Тегерана играет Москва.

Подводя итог: если считать целями России процветание, интеграцию в мировую экономику, верховенство закона и ускорение научно-технического прогресса, то движение к ним провалилось. С урегулированием в Сирии продвижения нет, скорее наоборот. Разгрома джихадистов тоже не предвидится. Но если задача была в другом – обеспечить всю полноту и максимальную прочность личной власти, щекочущую самолюбие популярность, то эта цель, напротив, достигнута. Видимо, Путину приятно и то, что удалось посеять раздоры между западными государствами.

Так что при взгляде из Кремля должно казаться: главные задачи выполнены и даже перевыполнены. Какое это имеет отношение к долгосрочным интересам России как страны и государства? Гражданам кажется, что самое прямое. Но это далеко не первый случай массового помрачения сознания в мировой истории.

Андрей Остальский – лондонский политический комментатор, востоковед

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции