Тамара Ляленкова: Сегодня в московской студии участники конференции "TEDxYouth. Создаем будущее", на которой школьники и студенты могут поделиться своими уникальными идеями. Эта конференция проходит одновременно в разных уголках мира. И в этом году впервые была организована такая масштабная площадка в Москве. Подробнее о проекте нам расскажет организатор конференции Артем Гусев, а непосредственно об идеях для будущего нам расскажут участники этого года Анастасия Фомичева, Елизавета Силинг, Ирина Трапезникова, Эльвина Папиашвили, Анастасия Скворцова, Глеб Пушкарев и Дженнет Базарова.
Начну я с Артема. Что за конференция? По какому принципу туда приходят ребята?
Артем Гусев: Конференция TEDx - это международная конференция, которая существует на протяжении последних 6 лет. Основная ее задача в том, чтобы собрать под одной крышей очень талантливых, эрудированных людей. У них есть девиз "Идея, достойная распространения". Если короткой строкой, то вся эта конференция про уникальные идеи и про тех людей, которые их создают.
Тамара Ляленкова: Как пришли участники? Как вы их искали? Был ли какой-то отбор, критерии, по которым вы принимали заявки?
Артем Гусев: Если говорить о формальной стороне, то наш отбор был разделен на два этапа. Первый - это кастинг, где принимало участие более 20 претендентов, из которых мы выбрали и пригласили четверых. И были еще личные приглашения некоторым спикерам, кого мы заранее знали и хотели видеть в качестве выступающих. Основной критерий, конечно, была - уникальность идеи. На второй план отходило публичное выступление, манера подачи. Главное - незаурядная личность и идея, которая за ней стоит.
Тамара Ляленкова: Дженнет, какой проект ты бы хотела представить первым?
Дженнет Базарова: Первым я бы хотела представить проект "Белое море", чтобы она рассказала о своем проекте.
Тамара Ляленкова: Елизаветы Силинг.
Дженнет Базарова: Мне очень понравился этот проект. Он был таким интересным.
Тамара Ляленкова: Елизавета, вам 15 лет. В чем ваш проект?
Елизавета Силинг: По сути мой проект не то, чтобы о связи людей и природы, конечно же, это тоже есть, но он скорее о том, что, как мне кажется, в школах сейчас учат немножко не тому, что нам пригодилось бы в будущем. Я к тому, что в школе нам не дают делать ошибок. Нам очень много диктуют того, что мы должны делать. И каждое отступление от рамок воспринимается как ошибка.
Тамара Ляленкова: И даже наказывается, учитывая, что есть оценки.
Елизавета Силинг: Практика показывает, что сколько не говори людям, что мой негативный опыт был таким, они все равно пойдут и сделают, как хотят и получат плохой опыт. И только потом понимают, что так делать не надо.
Тамара Ляленкова: Лиза, ваш проект "Белое море". А вы москвичка. В чем интерес? Как получилось, что вы соотнесли себя именно с той географией?
Елизавета Силинг: На самом деле, до 11 лет я жила в Перми. И я буквально 4 года назад с семьей приехала в Москву. У нас появилась сестренка. Я пошла в новую школу. И так сложилось, что мой классный руководитель, учитель по труду, были организаторы всего этого мероприятия. Несмотря на то, что я была маленькой, меня взяли туда.
Тамара Ляленкова: Туда - это куда?
Елизавета Силинг: В лагерь на Белом море. Мне это как-то сразу очень понравилось. Потому что я с детства мечтала ходить в походы, путешествовать, очень любила природу. Все лето я проводила на даче. Это была такая супервозможность что-то новое узнать.
Тамара Ляленкова: Идея в чем?
Елизавета Силинг: По сути концепция лагеря такая - дать детям возможность совершить ошибку, развить некоторые качества, которые ценятся, научить детей работать в команде и повысить ценность природы.
Артем Гусев: В речи Лизы была одна мысль, которая мне безумно понравилась. Она говорила о том, что в обычной нашей городской среде есть большая разница между молодыми людьми, школьниками и взрослыми. И вот взрослые могут в своей жизни быть самостоятельными. Они имеют право на ошибку. Школьникам как-то априори говорится, что нет, друзья, это не хорошо. Но в то же самое время в лагере на Белом море все уравниваются. И не имеет значения сколько тебе лет, какой у тебя опыт. У вас есть какие-то определенные задачи, которые вы должны решить. И вы становитесь равными и имеете право на опыт, ошибку.
Тамара Ляленкова: Мне в аннотации к проекту Лизы показалось любопытным, что проблема нравственности населения связывается с проблемой природы. На самом деле, такая неожиданная для школьницы мысль. Как-то там это все должно происходить, какое-то внутреннее воспитание, становление. Что там должно происходить в лагере? Почему "Белое море"? Потому что оттуда, вы знаете это место?
Елизавета Силинг: Мне очень повезло с преподавателями. Сам концепт был из того, что это историческая реконструкция. Там в основном жили викинги, поморы. Это очень удобное место. Там не слишком жарко, не слишком холодно. В то же время там много таких вещей, на которые нужно обращать внимание, например, острые скалы. Ты хочешь, не хочешь, но станешь внимательней.
Тамара Ляленкова: И ты живешь там в условиях палаточного городка, правильно, или это какие-то домики?
Елизавета Силинг: Там есть брезентовые палатки. Мы их сами ставили. Есть иглу. Мне кажется, что природу стали ценить меньше. И эти качества гораздо удобнее воспитывать на природе. Здесь, в городе, ты вряд ли встретишься с такой опасностью, которая может быть там. Ценности абсолютно разные были тогда и сейчас. Мне кажется, что те ценности должны быть важными сейчас.
Тамара Ляленкова: Лиза, а что с вами произошло, когда вы побывали в этом лагере? Такая поездка для вас что-то поменяла внутри вас, что дала вам какую-то другую оптику, новую?
Елизавета Силинг: Когда я туда ехала, я вообще не представляла себе другой жизни, т. е. обычный городской ребенок. А когда я приехала туда, я поняла, что не умею очень многого. Я не умею за собой следить, т. е. быть организованным человеком.
Тамара Ляленкова: Стоило для этого отправиться в дикую природу.
Елизавета Силинг: Там это больше всего проявляется. В городе ты такое встретишь очень редко. Я поняла, что у меня есть свобода выбора. Я поняла, что мое мнение слушают. Я поняла, что могу в этом мире что-то изменить. Потому что если моя идея действительно стоящая, меня послушают, за мной пойдут. Когда ты видишь человека до программы и после программы, в нем стало чуть больше храбрости, чуть больше ответственности. Человек становится взрослее. А почему так происходит? Я очень долго занималась самокопанием. И оказалось, что того, что там ты получаешь опыт, основанный на ошибках, ты учишься быстрее, нежели когда тебе это навязывают.
Тамара Ляленкова: Действительно, такой важный момент преодоления, особенно в подростковом возрасте, когда понимание ответственности, а взять его практически не откуда, чего нельзя сказать про Дженнет, потому что ее жизнь связана с некоторыми преодолениями. Дженнет, расскажи про свой проект.
Дженнет Базарова: Я рассказывала про инклюзивное образование и про страхи и предрассудки родителей. Я приезжала, меняла школы и сталкивалась со множеством проблем. Одна из них - это страх, в первую очередь, директоров и родителей. Потому что когда я приходила в школу и просила, могу ли я туда поступить? Директора боялись, что я не смогу не только потому, что я не сдам какие-то предметы, а то, как я буду передвигаться, комфортно ли мне будет. Это было нелегко. В конце концов, меня приняли в школу только потому, что я активная и не сижу дома. А мои друзья, которые сидят дома, их не могут принять, которые живут не в Москве, где это хуже развито, чем здесь. Они туда попасть не могут в принципе. Их просто не хотят принимать, а может быть просто боятся. Я подумала, что это очень важно, чтобы все были на равных, не было каких-то ограничений и предрассудков, что человеку на инвалидной коляске будет тяжело передвигаться по школе, ему будет некомфортно. Но, на самом деле, это не так. Если создать доступную среду, где все будет доступно для людей с инвалидностью, тогда возможно все. Нет никаких ограничений. Люди их сами создают.
Тамара Ляленкова: У тебя средняя школа. Какой класс?
Дженнет Базарова: 7 класс.
Тамара Ляленкова: И ты должна передвигаться еще по вертикали в школе. У вас есть какой-то подъемник, тебе помогают или все-таки можно ограничиться первым этажом?
Дженнет Базарова: На самом деле, в школах есть такая программа - тьютор. И если учится один и более ученик с ограниченными возможностями в школе, то есть такая вакансия тьютора. Мне предоставили такую вакансию, а потом сделали подъемник. Но так как я учусь в художественном классе, школа состоит из двух корпусов, по которым я должна передвигаться, то мне сделали пандус в художественном корпусе. Тьютор, которая помогает мне передвигаться, ищет старшеклассников, пока у меня урок идет, и помогает подниматься. А если их нет, то она старается как-то это сделать. Раньше я занималась географией со всем классом. А теперь я занимаюсь географией с тьютором, потому что она учитель географии. Она сделала так, чтобы мне было удобно передвигаться и меньше суеты.
Тамара Ляленкова: У Дженнет такое заболевание, что ей опасно в какие-то травматичные ситуации попадать. А ты сама как-то себя останавливаешь? Наверняка тебе хочется быстро покататься иногда на коляске.
Дженнет Базарова: Да, я люблю кататься. В школе висит такой значок - 7 км/ч не превышать. Мне показали на этот значок, когда я поступила в эту школу. Директор мне показал на него.
Тамара Ляленкова: Признайся, ты гоняла, наверное?
Дженнет Базарова: Да, но я стараюсь сильно не гонять, потому что в школе очень много детей, особенно мелких, которые любят побегать. Потому что 7 класс уже не так сильно бегает. А 5-6 любит побегать.
Тамара Ляленкова: Ты просто на них можешь наехать.
Дженнет Базарова: Да. Я стараюсь как-то выкручиваться, уворачиваюсь.
Тамара Ляленкова: Артем, вы смотрели со школьниками, со студентами конференции. Есть какая-то специфика нынешней конференции? Потому что с 2009 года устраивают мероприятия. Что касается молодежи - это не так часто. Может быть, вы имеете какие-то наблюдения разницы российской площадки и зарубежной?
Артем Гусев: Здесь надо сделать небольшую ремарку - отличие TED от TEDx. TED - это история, которая появилась более 30 лет назад в Америке. Эта конференция проходит 1-2 раза в год. Они готовятся командой профессионалов, людей, которые готовят мероприятие на протяжение полугода, года с огромными ресурсами и возможностями.
Конференции TEDx созданы любителями. Поэтому, конечно, по масштабу они не сопоставимы. TEDx как проект появился в 2009 году, но изначально это было просто отдельное мероприятие. Не было никакого разделения на молодежь, на тематику образования и т. д. Сейчас оно есть. И мероприятий, посвященных именно молодежи, действительно, сильно меньше. И понятно – почему. В Европе, когда ты говоришь – я выступаю на TEDx или смотрел такой ролик, все говорят – да, да. Это привычный, знакомый бренд. В России часто даже в больших городах, объясняя и рассказывая детям, взрослым, возникает некоторое непонимание, т. е. что за этим стоит. И нужно дополнительно объяснять, что же это за история, на самом деле.
Тамара Ляленкова: Артем, вы сами себе как-то объясняете это – почему? Может быть, люди не привыкли делиться, нет практики публичного выступления? Может быть, как-то так исторически складывалось, что все в узком кругу обсуждалось?
Артем Гусев: Я не думаю, что где-то за рубежом люди более предрасположенные, более опытные в публичных выступлениях. Нет, здесь скорее вопрос в другом. Изначально конференция была на английском языке. Соответственно, все видеоролики выдающихся спикеров, просто незаурядных личностей тоже изначально были на английском до тех пор, пока не началась активная кампания по трансляции, по подготовки субтитров, озвучиванию специальному. Одним из объективных барьеров было знание языка. Понятно, что в последнее время вся эта тенденция меняется, больше людей узнают. Но причина того, что пока TEDx в России немножечко догоняющей, мне кажется, в первую очередь связана с языком.
Почему так получилось, что TEDxYouth, молодежь сейчас набирает популярность. Вы верно заметили, что это мероприятие было одновременно во всем мире. Как раз для того, чтобы осознать эту большую значимость, какую-то критическую массу. Когда ты понимаешь, что 15 ноября в этот же самый момент в Нью-Йорке, в Берлине, в Китае, где угодно проходит то же самое, точно такие же ребята, которые точно также делятся мыслями. Мне кажется, это создает такую важную волну и важную отправную точку.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, это еще такой любопытный момент для социологов, чтобы проанализировать, где и что обсуждают.
Артем Гусев: Точно! Какая проблематика ставится. Это бесспорно.
Тамара Ляленкова: Дженнет, попрошу тебя представить Ирину Трапезникову, ее проект, который тебе тоже понравился.
Дженнет Базарова: Я поняла, что Ира рассказывала про кровь, про анализы крови. Я раньше хотела стать врачом, любила смотреть, как берут анализы, как это все происходит. Поэтому мне понравилось ее выступление.
Тамара Ляленкова: Надо сказать, что Ирина уже учится.
Ирина Трапезникова: Да, 1 курс МГТУ им. Баумана.
Тамара Ляленкова: У вас такой хороший послужной список участия в разных конкурсах.
Ирина Трапезникова: И конференциях, да. На самом деле, как я узнала про TEDxYouth. Это получилось совершенно случайно. Я стала победителем конференции "Юные техники и изобретатели" в Госдуме. И именно от этой конференции ее организаторы рассказали мне про эту конференцию, предложили мне поучаствовать. И на самом отборе произошла такая ситуация. У меня не включилась моя презентация, т. е. тот текст, который я изначально собиралась рассказывать, я не знала, как его рассказать. У меня не было возможности. Потому что рассказывать про свою разработку – а это мобильная установка для ускоренного анализа крови методом лазерной дифрактометрии. По сути, вы приходите в больницу, сдаете 5 капель крови и через 5 минут получаете готовый результат. Не было возможности рассказать. Поэтому буквально за 3 секунды мне пришлось заново строить свой текст. И я была очень удивлена, что меня пригласили. Я была очень рада. В конце все-таки на самой конференции я рассказывала больше не о своей разработке, а о том, что изобретения можно сделать в любом возрасте. Изобретение – это не что-то совершенно новое, а это улучшение старых и усовершенствование чего-то нового.
Тамара Ляленкова: А как вы начали? Достаточно часто такая история возникает, когда ребята участвуют в конкурсах для того, чтобы потом поступить, чтобы иметь то самое пресловутое портфолио, и это каким-то образом поможет при поступлении в ВУЗ. Ваш интерес в чем состоял? Я так понимаю, что вы начали изобретать достаточно рано, раз у вас есть такой посыл, что это в любом возрасте.
Ирина Трапезникова: Да, изначально меня сподвигло на это все это поступление в университет. Как раз ежегодно при МГТУ им. Баумана проходит конкурс "Шаг в будущее", который позволяет написать проект на определенную кафедру, защитить его и после этого без конкурса поступить на эту кафедру. Там надо физику написать на 65 или 75 баллов. И тогда ты без конкурса на бюджет проходишь. Я стала писать на биомедицину. Это был мой первый такой масштабный, глобальный проект. Остальные проекты были что-то типа бионика. Это я просто рассказывала о том, что это такое. Эксперименты с водой. Но это было все-таки в средней и начальной школе. А что-то научное – это я в 11 классе начала разработку. Мне очень повезло с моей командой, которая мне помогала. Это мой научный руководитель, родители.
Тамара Ляленкова: Научный руководитель в университете или в школе?
Ирина Трапезникова: Научный руководитель из Дворца пионеров на Шабаловской Наливайко Владимир Павлович. Он вел кружок физики. Я к нему ходила уже второй год. И он согласился мне помочь и с теорией, и с практикой. Он знает огромное количество конкурсов и конференций, на которых я могла бы участвовать. Соответственно, он подавал заявки.
Тамара Ляленкова: И идею подсказал тоже он? Или это было связано с какими-то вашими личными?
Ирина Трапезникова: Идея была именно им подсказана, потому что он этим уже занимался. У него одна из работ – это исследования фасеты стрекозы. Он очень много всего знает, очень интересные работы ребятам всегда предлагает. Например, есть такая конференция от Google. Наши российские девочки придумали вместе с ним аппарат летин, который позволяет измерить все, что угодно. Они с ним тоже прошли на эту конференцию. Они участвовали во всероссийских, в международных различных конференциях. Они тоже стали победителями конференции "Юные техники и изобретатели".
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что очень сложно придумать что-то не совсем новое, но то, что может сработать на конкурсе, то, что могут сделать именно школьники. Потому что это же должно быть что-то новое и в то же время доступно человеку со средним незаконченным образованием.
Ирина Трапезникова: Я уже говорила, что сделать что-то новое совсем несложно. Просто иногда возникают такие идеи – странно, а почему раньше до этого не додумались?! Это же так просто!
Тамара Ляленкова: Ваша идея тоже на поверхности лежит.
Ирина Трапезникова: Она очень простая, на самом деле. Просто до этого не додумались, не дошли до этого.
Тамара Ляленкова: 5 капель крови надо сдать и анализ.
Ирина Трапезникова: Да, смешиваете с физраствором. Просвечивается это все лазером, раскручивается, создается система, которая показывает, как эритроциты двигаются внутри человека. Замеряется индекс деформации эритроцитов. В дальнейшем хотелось бы создать базу заболеваний, чтобы можно было зайти, ввести индекс деформации, и тебе выдавались возможные патологии.
Тамара Ляленкова: Артем, вы все поняли?
Артем Гусев: Да, каждое второе слово. (Смех в студии). Благо я уже слушаю эту речь не первый раз. На первом выступлении Ира в совершенно непринужденной манере, свойственной молодым ученым, говорила про индекс и еще какие-то термины. И ты думаешь – да, законченное высшее образование, хорошо, давай, посмотрим, что это за слова. Поэтому совершенно не удивительно, что в конечном итоге Ира стала одним из спикеров. Потому что оценивалась, в первую очередь, уникальность идеи.
Тамара Ляленкова: А как оценивать уникальность идеи, когда всегда присутствуют взрослые. Где-то на заднем плане или мама, или папа, или учитель, или научный руководитель. Как здесь понимать, насколько молодой человек вовлечен в это, или насколько он просто следует наставлениям?
Артем Гусев: Наверное, в рамках TEDx этот вопрос не решается. У нас не стоит задача – понять, насколько конкретный результат, идея, этот продукт – творчество конкретного человека или команды людей. Глобально всегда, когда что-то большое происходит, это работа команды. Просто так всегда бывает, что у команды есть некий представитель. И здесь важно, какую идею он рассказывает. Отбирая спикеров, мы не руководствовались вкладом людей извне. Мы смотрели скорее на то, о чем говорили ребята. Уникальные идеи выходили вперед.
Тамара Ляленкова: Ира, для вас важно какое-то изобретательство? Или это просто ступенька к учебе, к практике или к научной карьере в дальнейшем? Какой в этом навык для молодого человека, который уже поступил в институт?
Ирина Трапезникова: Могу сказать, что изначально это был просто шаг, чтобы упростить поступление, скажем так. А когда я стала этим уже более углубленно заниматься, ездить на различные конференции, общаться с ребятами, которые делают тоже очень крутые вещи, я поняла, что это то, чем бы я хотела заниматься. Например, как студент, я могу сказать, что изобретательство на таких ранних стадиях было для меня очень полезным. Я научилась искать информацию, доносить информацию, делать что-либо, что отличалось бы от того, что есть. Сейчас мне это, конечно же, полезно, т. к. я понимаю, что я хочу сделать дальше. Потому что на основе этой хоть и небольшой идеи, у меня появилась идея более масштабного проекта. Конечно же, студентам любое изобретательство полезно, потому что они могут как-то проявить себя в этом. А когда ты студент, у тебя больше возможностей это сделать.
Тамара Ляленкова: Вы достаточно быстро поняли, что призвание в этом направлении лежит? У вас был профильный класс, какая-то специальная школа?
Ирина Трапезникова: Я училась в лицее при МГТУ им. Баумана 1580 – физика, математика. Не было изначально никакого призвания.
Тамара Ляленкова: Но как-то вы туда пошли.
Ирина Трапезникова: Так получилось, я поменяла шесть школы, из моей школы ушли все преподаватели из физтеха. Это было в 10 классе. И мне пришлось резко поменять школу, чтобы продолжить как-то образование. Единственная школа с физико-математическим уклоном, которая принимала в 11-й класс, это был как раз лицей.
Тамара Ляленкова: Меняли школы. Это было связано с работой родителей, переездами?
Ирина Трапезникова: Со мной.
Артем Гусев: Взыскательностью. (Смех в студии)
Ирина Трапезникова: До 7-го класса я была полным гуманитарием. Я учила китайский язык в школе 548 при Рачевском.
Дженнет Базарова: Я тоже в этой школе учусь. (Смех в студии)
Ирина Трапезникова: Мне было очень жаль оттуда уходить. Но была некая необходимость уйти оттуда.
Тамара Ляленкова: В этой школе вы себя мыслили как гуманитарий, а попав в другую школу, вы почувствовали, что…
Ирина Трапезникова: В 548-й школе очень сильное образование. Там очень комфортно учиться. Та база, которая нам там давалась, была очень сильной. Ездить куда-то еще дальше, у меня не было возможности. И мне пришлось искать школу, которая была бы рядом с домом, но в которой было бы довольно сильное образование. Я пришла в класс при физтехе. Очень интересная история – школа искусств, но в ней есть класс при физтехе. И как раз когда оттуда ушли все преподаватели из физтеха, пришлось искать другой вариант.
Тамара Ляленкова: Смотрите, какими сложными путями человек приходит к своему профессиональному выбору. Вы не жалеете? 1 курс. Наверное, сейчас как раз начинается осознание того, как все непросто, что может быть что-то не очень нравится.
Ирина Трапезникова: Сложности, конечно же, есть. Потому что прибавилось большое количество предметов, которые я не проходила, или они стали более углублено идти. А все-таки технической специальности нельзя делать каких-либо отклонений. Надо все вовремя сдавать, вовремя учить, а не оставлять на последний момент. Даже неделя болезни может очень сильно повлиять. Ты пропустишь огромное количество материала.
Тамара Ляленкова: Лиза, вы хотите стать архитектором.
Елизавета Силинг: Да.
Тамара Ляленкова: Вы учитесь в необычной школе? Это ваша единственная школа, или вы тоже меняли?
Елизавета Силинг: Нет, я училась всего в двух школах. Одна до того, как я переехала в Москву. И сейчас я учусь в "Новой гуманитарной". Это обычная частная школа.
Тамара Ляленкова: Обычная частная школа. Мне очень нравится, как это теперь звучит.
Артем Гусев: Изящная формулировка. (Смех в студии)
Елизавета Силинг: На самом деле, несмотря на то, что там сильное углубление идет в русский, историю, как надо в гуманитарной школе, у меня очень хороший учитель по физике, по геометрии. Поэтому дискомфорта никакого нет. Я на курсы дополнительные хожу – рисую, черчу.
Тамара Ляленкова: Да, но участие в таком конкурсе вызвано тем самым портфоли, которое надо потом предоставить? Или это какой-то личный интерес? Как вы попали на конференцию?
Елизавета Силинг: Пожалуй, это личный интерес. На самом деле, у меня папа организовывал первый TED в России в 2009 году. Он просто как-то тесно с этим связан. Когда я была маленькая, очень жалела, почему выступают только взрослые. Буквально недавно оказалось, что выступают дети. Я загорелась желанием поехать. Мне кажется, идея, что образование должно быть немножко другим, должна быть услышана.
Тамара Ляленкова: Глеб, каким образом ты узнал про конференцию? Почему ты присоединился к ней? Круг твоих интересов и проект?
Глеб Пушкарев: Я про конференцию узнал от мамы. Она мне сказала, что меня пригласили на TED. Я захотел поучаствовать, чтобы мои идеи узнали.
Тамара Ляленкова: Глеб, какая идея проекта, который ты представлял? Это про что было?
Глеб Пушкарев: У меня было два проекта, связанные с несколькими экологическими проблемами и их решением. Первый проект – это питомник дубов. Там мы выращиваем деревья и высаживаем их в леса, чтобы было больше лесов. Потому что сейчас леса вырубаются, истребляются и сжигаются.
Тамара Ляленкова: А почему дубы именно?
Глеб Пушкарев: Потому что мне нравятся дубы.
Тамара Ляленкова: Согласна.
Глеб Пушкарев: А второй проект – это школьный компостер, где мы перерабатываем печевые отходы, чтобы они не попали на свалку, и было меньше газа метана, который влияет на глобальное потепление.
Тамара Ляленкова: У тебя интерес такой экологический. Это связано с тем, что ты как-то пристально относишься к природе? Или просто направление такое в классе, в школе?
Глеб Пушкарев: Мне просто хочется, чтобы мир вокруг был чище. А узнал я про это, когда поехал в один из экологических лагерей.
Тамара Ляленкова: Ты учишься в 3-м классе школы № 1329. Это обычная школа?
Глеб Пушкарев: Да, мне 9 лет.
Тамара Ляленкова: Ты занимаешься в Детской Академии наук. Это что такое?
Глеб Пушкарев: Это организовывает моя мама, чтобы дети получали внешкольное образование и вникали в окружающую среду разных стран.
Тамара Ляленкова: Ты и языки разные учишь, наверное?
Глеб Пушкарев: Да, я учу три языка – китайский, испанский и английский.
Тамара Ляленкова: А ты не устаешь? Время у тебя достаточно, чтобы уроки делать и заниматься всем остальным?
Глеб Пушкарев: Это происходит уже не первый год. Поэтому я привык. Я распределяю время так, как мне надо. И я делаю уроки, потом занимаюсь своими делами. Почему-то я успеваю и играть с друзьями, и гулять.
Тамара Ляленкова: Глеб, что тебе еще интересно? Меняются твои интересы в процессе твоей жизни? Сейчас экология интересна, а потом тебе какая-нибудь культура народа интересна? Или у тебя есть какие-то постоянные приоритеты?
Глеб Пушкарев: Я считаю, что экология – это мое призвание. Потому что я должен что-то для нее сделать, чтобы мир был чище. Потому что мне не нравится, что сейчас воздух очень грязный и лесов мало.
Тамара Ляленкова: Глеб, ты живешь в Москве. Ты часто выезжаешь на природу или еще куда-то ездишь?
Глеб Пушкарев: Я стараюсь быть на природе чаще, потому что мне нравится там быть.
Тамара Ляленкова: Артем, вот такие дети вас не обескураживают, когда они приходят и представляют свои проекты? Вам не становится как-то не по себе немножко? Потому что куда они потом деваются?
Артем Гусев: Я не знаю. Мне кажется, что такие ребята остаются и становятся теми людьми, о которых всех говорят. Мне кажется, эти ребята очень счастливые. Они уже нашли свое призвание. Говоря о самом себе, я не могу с такой уверенностью, к сожалению, сказать, что мое призвание – это экология, шагающие аппараты или что-то другое. Поэтому, мне кажется, что со временем такие ребята просто остаются на своих местах. Это они, кто совершает открытия.
Тамара Ляленкова: Это очень сложный вопрос, связанный с мотивацией и всякими другими вещами.
Тамара Ляленкова: Настя, ваша идея связана со стенографией.
Анастасия Фомичева: Изначально, когда я пришла на кастинг, это был просто доклад про стенографию.
Тамара Ляленкова: А почему стенография? Откуда она взялась? Вы учитесь, где сейчас?
Анастасия Фомичева: Я учусь в обычной школе, но параллельно учусь в колледже при МИДе и там изучаю стенографию. Стенография – это как такое хобби. И просто решила о нем рассказать. Но когда уже прошла конкурс, мне дали тренера. С моим тренером мы решили немного переиграть мою речь. Стенография, конечно, осталась главным аспектом моей речи, но не совсем. Моя речь была переделана. Я говорила о том, что достичь цель можно, используя не только штампы какие-то, а нестандартные методы. Я приводила в пример себя и стенографию. Стенография не такая известная наука. Многие, когда слышат, спрашивают – а что это такое? Это такое хобби, которое дает мне дополнительное преимущество и плюсы.
Тамара Ляленкова: Ваше непосредственное преимущество в том, что вы можете быстрее записать что-то, что вам надо записать.
Анастасия Фомичева: Да, это так. Также стенография – это мое будущее. В профессии будет плюсом. Если я пойду устраиваться на работу и скажу, что я знаю стенографию, я думаю, что скажут – это здорово.
Тамара Ляленкова: Изначально вы пошли на курсы или это какая-то школа?
Анастасия Фомичева: Это не курсы. Я учусь в профильном классе при колледже МИД. И там у них есть профилирующие предметы. И один из них стенография.
Тамара Ляленкова: Это русский язык? Стенография – это международный язык? Нет?
Анастасия Фомичева: Я изучаю на русском.
Тамара Ляленкова: Есть разница?
Анастасия Фомичева: Да, в разных странах стенография своя. Но как раз когда я готовилась к докладу, я прочитала в Интернете, что хотят прийти к тому, чтобы она была универсальной, чтобы сделать ее единой. Но пока она разная во всех странах.
Тамара Ляленкова: В чем ваша главная идея? Как через стенографию прийти к чему? Для вас это что было?
Анастасия Фомичева: Когда я начала учить стенографию, я не думала, чем она может мне помочь. Но уже углубляясь в нее, я поняла, что она дает некоторое преимущество. Это нестандартный мой способ достижения своей цели, своей мечты. В своей речи я об этом говорила. И призываю всех людей к тому, что можно не только пробовать что-то, что мы знаем, а стенография является таким нестандартным инструментом, неизвестной наукой. Про нее почему-то многие забывают, но она полезна.
Тамара Ляленкова: Вы это рассматриваете даже как науку? Или это некий навык?
Анастасия Фомичева: Скорее всего навык, но думаю, что можно называть и даже наукой.
Тамара Ляленкова: Это будет вашей профессией? Вы так решили в какой-то момент. Кто-то вам помог так решить?
Анастасия Фомичева: Произошло это случайно. Но, я думаю, что стенография будет одним из основных навыков моей будущей профессии.
Тамара Ляленкова: Все проекты очень разные. Артем, это как-то так случайно получилось? Или был изначально замысел, что что-то из гуманитарной области, что-то такое неожиданное как у Насти, что-то техническое, экологическое?
Артем Гусев: Это сделано осознанно. TED это аббревиатура. И она расшифровывается как Technology Entertainment Design – Технологии, развлечения, дизайн. Первоначально, когда вся эта история только появлялась, этими тремя темами и был ограничен спектр выступлений. Но со временем докладчиков становилось больше, количество тем возрастало. И сейчас глобально TED – это такая мультидисциплинарная… В общем, конференция, посвященная сразу ряду аспектов. И поэтому, то, что ребят представляют разные форматы своего пути к успеху, пока ты школьник, это, конечно, осознанно.
Тамара Ляленкова: А возрастные ограничения были какие-то?
Артем Гусев: TED для каждого организатора высылает определенный набор требований – рекомендаций, правил. Они единые для всех. И если говорить о мероприятиях, посвященных молодежи, то одним из требований краеугольным камнем здесь является возраст. Оговаривается верхний порог – до 18 лет. Но не оговаривается нижний. Поэтому формально, если в 4 года вы уже сделали свое изобретение или у вас есть уникальные идеи или талант… Дело в том, что на TED выступают не только ребята со своими идеями, там еще также выступают музыканты, танцоры, которые демонстрируют свое творчество. Там нет необходимости рассказывать о музыке, если ты можешь ее продемонстрировать. Поэтому формально нижнего порога не существует.
Тамара Ляленкова: Те, кто приходят слушать. Потому что тут же такая история, что есть докладчики, и есть некая аудитория. В этот раз в Москве она была достаточно большая. Кто эти люди, помимо того, что это родители и друзья?
Артем Гусев: Мне кажется, аудиторию любого TEDx можно разделить на две большие группы. Первая – это те, которые уже видели ролики на канале TED. Они понимают, что за этим стоит. И, в общем, они горят. Таких обычно процентов 30-40. И есть оставшаяся, которым рассказали и сказали – приходи, это так здорово! Здесь очень важно то, что в последнее время, к счастью, для Москвы проходит большое количество конференций TEDx подобного формата. И, в частности, эта конференция была организована не мной единолично. Это группа людей. В частности, для того чтобы провести мероприятие, нужно получить лицензию. И в этот раз лицензия на двоих. Ее первичным обладателем является Оксана Труцкова, человек, который получил грант фонда Билла и Мелинды Гейтс для того, чтобы поехать на большой TED, посмотреть, научиться, перенять опыт. И она очень плодотворно и много делает конференций для Москвы. На ее счету уже около 7 или 8. Для России это абсолютный рекорд. Понятно, что не вдвоем это делали, а вместе с нашей коллегой Аленой Поповой и Настей Лалитиной. В общем, такая ударная команда, которая стала продвигать эту историю для ребят.
Тамара Ляленкова: Эльвина и Настя Скворцова, представьте ваши проекты. Он достаточно неожиданный – это шагоход, универсальная шагающая платформа для освоения тундры, Арктики и шельфовых областей. Девушки московские, я так понимаю, да?
Эльвина Папиашвили: Подмосковные.
Тамара Ляленкова: Чем ваш интерес был обусловлен?
Эльвина Папиашвили: Так спонтанно получилось, что мы начали заниматься этим проектом.
Тамара Ляленкова: У вас в школе был какой-то интерес? Или это ваш будущий профиль – Арктика?
Эльвина Папиашвили: Мы пришли в кружок "Юный физик. Умелые ручки". И там уже начали заниматься этой работой и решили создать универсальную платформу, которая сможет передвигаться на различных поверхностях тундры, Арктики и перемещать на себе тяжеловесные конструкции.
Тамара Ляленкова: Вам предложил, наверное, руководитель кружка? Или у вас был какой-то выбор?
Анастасия Скворцова: Нет, мы просто сидели летом. Зашли на сайт "Математические этюды". И там увидели проект механизм Пафнутия Львовича Чебышева. И решили повторить его платформу и потом уже пошло.
Эльвина Папиашвили: Изначально для проверки плавности хода, а уже потом как бы идея уже постепенно пришла.
Тамара Ляленкова: Мне очень нравится. Девочки летом в каникулы сидят и просматривают что-то такое.
Артем Гусев: Обычная история для девушек.
Тамара Ляленкова: Как так случилось, что ваш интерес лежит именно в этой плоскости, и вы так проводите свой досуг?
Эльвина Папиашвили: Мы абсолютно случайно на этот сайт наткнулись.
Тамара Ляленкова: До этого вы, наверное, какие-то прически себе делали? (Смех в студии) Может быть, у вас есть идея по поводу будущей профессии в дальнейшем?
Эльвина Папиашвили: Нет, мы не определились еще.
Анастасия Скворцова: Пока еще нет.
Тамара Ляленкова: Вы решили вот эту вещь просто придумать и посмотреть, что из этого получится. Вы понимали, что вы потом можете как-то выступить с этим проектом где-то? Или это был такой какой-то интерес занимательный, домашний, провести время?
Эльвина Папиашвили: Сначала это было домашний интерес, провести время. А потом уже решили попробовать сначала на каких-то таких простых конкурсах, а потом уже…
Тамара Ляленкова: Как вы это сочиняли? Вы же вдвоем.
Эльвина Папиашвили: Мы все как-то вместе делали. И проектировали вместе и строили.
Анастасия Скворцова: Как Чук и Гек.
Артем Гусев: И это правда. Мы не были знакомы с девушками до этого момента. Но все, что они делают, очень органично получается у них целиком. И без шуток, вот это расстояние, на котором они сидят, кажется, что это первый раз, когда они так далеко отошли друг от друга.
Тамара Ляленкова: Есть еще какие-то совместные проекты?
Эльвина Папиашвили: Нет, это единственный наш совместный проект.
Тамара Ляленкова: У вас обычная школа? Какой класс?
Эльвина Папиашвили: 11 класс.
Тамара Ляленкова: Вы уже должны понимать, куда вы дальше пойдете.
Эльвина Папиашвили: Мы хотим в техническим ВУЗ, но все зависит от ЕГЭ. От того как мы его сдадим.
Анастасия Скворцова: Да.
Тамара Ляленкова: Технический ВУЗ – это звучит по-девичьи. А вы люди достаточно конкретные. Куда, например, хотелось бы? Есть же какие-то ориентиры для вас?
Эльвина Папиашвили: Выбор достаточно большой.
Анастасия Скворцова: В московские ВУЗы.
Эльвина Папиашвили: В какой-нибудь московский технический. Пока не знаем точно.
Тамара Ляленкова: Есть такой стереотип, что технические ВУЗы – это скорее для мальчиков. У вас, может быть, с детства были пристрастия к машинкам, а не к куклам? Я все про платформу хочу услышать. Как так получилось?
Эльвина Папиашвили: Мы сами этого не ожидали. На сайте лямдомеханизм сам по себе. Его основная цель – преобразовывать вращательные движения в поступательные, прямолинейные. И вот этот самый Пафнутий Львович как раз на основе своих лямдомеханизмов создал машину, которая может передвигаться, может ходить. И нам понравилось. Мы решили просто повторить, попробовать, получится ли. И у нас получилось.
Тамара Ляленкова: Что значит – попробовать? Его построить надо было как-то?
Эльвина Папиашвили: Его нужно было сделать. Мы начали с дерева. Просто взяли деревянные планочки. И из них сделали первый наш лямдомеханизм.
Тамара Ляленкова: Я пытаюсь понять. Вы должны уметь как-то мастерить, что-то руками делать, в конце концов. Молоток нужен был?
Эльвина Папиашвили: Да, конечно.
Анастасия Скворцова: Да, сверло.
Тамара Ляленкова: Это уроки труда в школе дали вам этот навык?
Эльвина Папиашвили: Пришли в кружок и научили нас там делать.
Анастасия Скворцова: И в кружке ребята помогали, и руководитель тоже.
Тамара Ляленкова: То есть вы из своего кружка, потом, придумав эту идею, вы пошли в соседний кружок и сказали – у нас есть такая мысль, а вы нам помогите. Просто очень интересно, как это все сейчас случается? Как это работает?
Эльвина Папиашвили: В кружке нам помогли. Ребята помогали. Когда мы делали первую нашу модель, там нужна была большая сила, чтобы натянуть…
Анастасия Скворцова: …ремни разные или цепи. Мы сами бы не справились.
Эльвина Папиашвили: Поэтому нам немножко помогали ребята.
Тамара Ляленкова: А это похоже на школьную физику, математику? Это коррелируется как-то? Потому что есть мнение, допустим, что олимпиадные всякие задачки и программы они совершенно другие, не такие как школьные. Насколько то, чему вас учат в школе, вам пригодилось, когда вы придумывали этот проект?
Эльвина Папиашвили: Только считать.
Анастасия Скворцова: Простейшие.
Тамара Ляленкова: Я пытаюсь поймать то творчество, которое все наши сегодняшние собеседники продемонстрировали, сравнить с тем, что дает школа.
Глеб, школьные знания и навыки в твоей деятельности, связанной с экологией, нужны, важны?
Глеб Пушкарев: Нет. (Смех в студии). Ну, разве что математика – посчитать, сколько это все стоит с компостером. Там же ящик нужен, земля и все такое.
Тамара Ляленкова: А книжки, литература какая-то школьная обязательна к прочтению? Или ты параллельно какие-то читаешь и смотришь вещи, которые просто тебе интересны или кто-то советует там мама, папа, друзья?
Глеб Пушкарев: Нет, я читаю то, что мне нравится.
Тамара Ляленкова: А как ты узнаешь про те книжки, которые тебе нравятся? С полки берешь просто?
Глеб Пушкарев: От друзей.
Тамара Ляленкова: А с Интернетом дружишь? Тебе разрешают часто, долго?
Глеб Пушкарев: Нет, я ненавижу Интернет.
Тамара Ляленкова: Вот это тоже любопытный момент. Тоже есть наблюдение, что творческие какие-то вещи происходят вне пространства – то ли время требуется, то ли какой-то другой строй мысли.
Артем, я знаю, что будет конференция, связанная с образованием.
Артем Гусев: Да. Сейчас в Москве есть несколько независимых групп организаторов TEDx, которые делают мероприятия. Самый частый вопрос в последнее время, который мне безумно приятно слышать, - когда будет следующий TEDx? Куда прийти? Куда посмотреть? Поскольку все команды действуют независимо, лучше, наверное, смотреть на сайте ted.com. Там есть раздел, где можно посмотреть мероприятия в твоем городе, поблизости, в твоем районе и т. д. Благодаря такому количеству ребят, задействованных в этом проекте, даже не связанных между собой, получается, что в Москве с интервалом месяц-полтора всегда происходит конференция. Поэтому всех приглашаю на них. Изначально TED – это платформа, где встречаются незаурядные люди. Когда собирается много людей из совершенно разных областей, это место и способ, как появляются какие-то незаурядные идеи. В этом смысле будет здорово, когда нас будет много, и мы будем настолько разнообразными.
