Тамара Ляленкова: Сегодня мы поговорим о самых горячих темах уходящего года в сфере образования, которые обсуждались в общедоступных группах Facebook. Группу "Вести образования" представит кандидат педагогических наук Сергей Заир-Бек, "Альтернативное образование в России" - консультант по вопросам семейного образования Алексей Семенычев, "В защиту образования!" - члены рабочей группы по мониторингу образования общественной палаты Москвы Дмитрий Шаповалов и группу "Дополнительное и предпрофессиональное образование" - председатель Совета родителей музыкальной школы имени Сергея Прокофьева Игорь Филипенковым.
Хочу всем задать один вопрос. Что наиболее активно обсуждалось? Мы не говорим о том, что это самая важная вещь, которая произошла в этом году, но на что очень горячо среагировали ваши подписчики, друзья?
Алексей Семенычев: На самом деле, этот год прошел и прошел очень хорошо, на удивление, потому что никто не ожидал подобного подхода, никто к нему не готовился совершенно. Действительно, за год сделано очень много.
Если говорить об альтернативном образовании. Дам определение этому слову, хотя оно довольно сложно. Это один из споров - что такое альтернативное образование? Это, условно говоря, все, что связано с семейным заочным образованием. Если вы хотите учиться вне системы, вне школы, если вы не хотите подчиняться каким-то определенным законам и не иметь этих проблем, вы выходите на семейное образование или заочное образование, что практически одно и то же. И вы учитесь так, как хотите, после чего вы сдаете аттестации. По сравнению с тем, что происходит в школе, это не сильно бюрократизированная система, вполне позволяющая себе иметь достаточно большую свободу.
Тамара Ляленкова: Алексей, сколько примерно подписчиков?
Алексей Семенычев: Около 5 тыс. Но по тенденции этого года, за год количество групп, которые в той или иной степени имеют отношение к семейному заочному образованию, вырос невероятно. Вторая группа - это 2 тыс. человек. Кроме того, каждая тусовка, каждый клуб, который за этот год был создан, а их было создано очень много в совершенно реальной жизни по всей стране, тоже имеют свои группы по 100 человек, по 50, по 20, но их очень много.
Тамара Ляленкова: Алексей, что самое горячее было?
Алексей Семенычев: Сложно сказать. На самом деле, если говорить о каких-то тенденциях, семейное образование, заочное образование, эти школы, которые с ними связаны, неофициальные школы, это все-таки методика преподавания. Потому что фактически, когда ты выходишь из школы и начинаешь что-то делать самостоятельно, вопрос - а как же все-таки учить? - это очень важный момент. На что опереться? Какие точки? Что сделать? Это может быть гуманная педагогика Амонашвили, это может быть куча других тенденций, которые есть, кто-то свое придумывает, какие-то проектные работы. И вот ты мечешься и создаешь что-то новое. Вот это, наверное, самое сложное - создать новую методику. Это первая тема. Вторая тема - это тема не самая любимая, но, к сожалению, обсуждаемая, взаимоотношения со школой.
Тамара Ляленкова: Сергей, группа была более-менее такая экспертная, педагогическая, как мне казалось. Сколько там примерно человек?
Сергей Заир-Бек: Сейчас примерно 5,5 тыс., немножко поменьше. Причем, количество участников группы тоже резко выросло за последний год, прямо в геометрической прогрессии происходил рост. И он происходил за счет притока тех людей, на которых изначально эта группа не была ориентирована. Это пришли родители, это пришли просто люди, которым интересно обсуждать тематику, связанную с образованием.
Тамара Ляленкова: Что наиболее обсуждаемое?
Сергей Заир-Бек: Группа всегда шла за теми горячими новостями, которые рождались в образовании. Например, обсуждается единый учебник, значит, группа обсуждает единый учебник. Обсуждается вопрос о заработной плате педагогов, значит, группа обсуждает вопросы заработной платы педагогов. Обсуждаются вопросы концепции преподавания литературы, как сейчас это происходит в последнее время, в группе это одна из активных тем, которая обсуждается.
Тамара Ляленкова: Это понятная такая история, потому что люди, которые живут в образовании, рядом с образованием, естественно, они решают те проблемы, которые происходят. Есть такая группа "В защиту образования!". Там в основном родители. Сколько человек?
Дмитрий Шаповалов: Да, эта группа была создана где-то в 2012 году в связи с тем, что мы называем кампанией слияния школ и детских садов в Москве. На этой волне она была создана. В основном, это были родители.
Тамара Ляленкова: Возмущенные и пытающиеся как-то объединиться, поделиться опытом.
Дмитрий Шаповалов: Да. Вообще, поскольку у нас учебный год начинается все-таки в сентябре, то и отчетный год я бы начинал с сентября прошлого года, когда именно произошло в связи со слияниями таких школ как "Интеллектуал", Курчатовская. Резкий всплеск интереса был. Было проведено впервые несколько довольно масштабных митингов в Москве. В этой группе тогда было 1000 человек. Сейчас она утроилась. Очевидно, интеллектуальный уровень при этом упал на порядок. Но сейчас у нас 3 тыс. К ней большой интерес проявил Департамент образования. Мы знаем, что эту группу читает и мониторит Департамент образования.
Тамара Ляленкова: Это хорошо или плохо?
Дмитрий Шаповалов: Это очень хорошо. Потому что это позволяет держать участников группы в тонусе в своем поведении и добиваться реакции какой-то, иногда положительной. Это очень хорошо. Это уровень начальников отделов, которые могут непосредственно отвечать на вопросы.
Тамара Ляленкова: То есть они отвечают прямо в группе? Они зарегистрированы.
Дмитрий Шаповалов: Они зарегистрированы в группе. Эта группа открытая. Все могут читать, но участники группы могут публиковать и комментировать.
Тамара Ляленкова: Так получается, что чиновники сами пошли к родителям в группу "В защиту образования!"
Дмитрий Шаповалов: Да, чиновники пошли сами к родителям в группу.
Тамара Ляленкова: Какая-то невероятная история, мне кажется.
Дмитрий Шаповалов: Я фамилии их не помню. Скажем, Александр Добряков, который сейчас возглавляем тему "Центр", отвечает на какие-то вопросы, хотя там разные взаимоотношения. У нас хорошая модерация в группе. И этикет соблюдается.
Если говорить о темах. В основном - это, конечно, московская группа. Поскольку она родительская, в основном, то опять же это, что, на самом деле, реально происходит в школах и в детских садах. Слияния, как мы знаем, у нас успешно завершились. Это была главная тема. Опять вернулась тема питания, которая сейчас обсуждается. В принципе, мы можем смотреть по петициям. Наибольшая и самая интересная тема с сентября прошлого года, которая, к сожалению, окончилась ничем и показала полную недееспособность общества и всех институтов, это введение платной продленки, особенно в Москве. Была собрана петиция. Действительно, произошел приток новых участников, и группа немножко разделилась и по интересам, и по квалификации и породила несколько интересных групп. Например, есть группа, которая занимаются только управляющими советами, но со стороны родителей, где тоже присутствуют квалифицированные люди со стороны Департамента образования или институтов, которые занимаются государственно-общественным управлением. Стала групп "Дополнительное образование", группа, которая занимается только продленкой, допустим. Некий такой естественный процесс. Живая жизнь порождает такие интересы. Например, тема продленки, эта петиция собрала 70 тыс. подписей, в основном, москвичей. Пионерские лагеря. Мы с опозданием отслеживаем то, что происходит в Москве в сфере образования.
Тамара Ляленкова: Имеются в виду, наверное, летние городские лагеря?
Дмитрий Шаповалов: Да, летние городские лагеря. В этом году была нарушена многолетняя система бесплатных летних лагерей при школах. Опять сейчас вернулась тема питания. Сейчас тема, которая пойдет и была до этого, это родительская плата в детских садах, потому что она будет устанавливаться с 1 января. Это то, что встречается в фактической жизни, что выливается в нашу реакцию, родителей.
2Тамара Ляленкова: Это скорее реакция на происходящее. Игорь, ваша отпочковавшаяся группа от группы "В защиту образования!". Называется она "Дополнительное профессиональное образование". Игорь администрирует эту группу. В этом году произошло, по-моему, много страшного. Или я ошибаюсь?
Игорь Филипенков: Во-первых, как группа появилась. Когда мы поняли, что в ленте дополнительное образование просто в основной группе тонет, стало понятно, что необходимо это отдельно выделять. Потому что само образование - это большой пласт, а дополнительное образование - это тоже большой пласт. Если немножко вернемся в историю, то количество учащихся в образовании было всегда меньше, чем количество в допобразовании. Вы никогда не смотрели цифры?
Тамара Ляленкова: Вы имеете в виду, в основном, это, конечно, родители, да?
Игорь Филипенков: Нет, я имею в виду, что сейчас это услуга, но раньше это была не услуга. И когда смотрели статистику, в образовании занимается 1 млн., а в допобразовании занимается 1,5 млн. детей. Вроде детей не прибавилось, а почему такое получалось? Потому что дети на дополнительном образовании ходили на два кружка, на три кружка. Дополнительное образование всегда выступало тем, что в раннем возрасте ребенка позволялось найти себя. Здесь позанимался - не понравилось, здесь позанимался - не понравилось. Нашел себя, наконец. Эта часть всегда проходила в 7-9 лет. До 9 лет дети определялись. На сегодня все стало жестче в том, что говорят так - один или два кружка, а остальное за деньги. Мы мониторили цены, сколько стоит. Это все. Вы знаете, да, у нас есть частные школы. Есть родители с хорошим достатком, которые могут себе позволить 6 тыс. в месяц, 24 тыс. в месяц, 30 тыс. Я называю цены, которые официально опубликованы. Поэтому на сегодня самая большая проблема возникала как? Где найти остатки бюджетных мест? Как туда попасть? Как там учиться? Это первая тема.
Вторая тема, наиболее яркая - пошла наша оптимизация. Если со школьным образованием тут все более жестко, то в дополнительном образовании можно ликвидировать детский театр, можно еще сделать некоторые вещи и т. д. и т. п.
Тамара Ляленкова: Это такая государственная политика, что вы просматриваете, что вам приходит информация? Или это все-таки решение местных властей, которые не хотят оплачивать, потому что очень часто это на бюджете муниципалитета регионально?
Игорь Филипенков: Вопрос в том, что когда дополнительное образование было федеральным и финансировалось за счет федерального бюджета, то тогда местные власти просто говорили так - есть на тебя смета вот и работай. Да, были маленькие сметы, низкие зарплаты, но все равно это жило. Когда это перевели на муниципальный уровень и сказали - вы определяйтесь, сколько вам там надо. И вот все стали определяться. Например, там занимается 20-30 человек учащихся, но педагогу надо платить. Аренда помещения плюс еще помещения, т. к. допобразование в старых зданиях оказалось, давайте немножко подожмем.
Следующая проблема в дополнительном образовании. У нас есть образование, которое многолетнее - музыкальные школы, спортивные школы. А в свое время еще были дворовые клубы, т. н. турклубы по интересам. Так вот, если вы сегодня пройдетесь даже по Москве, там где был дворовый клуб - парикмахерская, что-то еще находится и т. д. Это все тоже сжалось. И на сегодня получилось так, что родители хотели бы, чтобы их ребенок не стоял в подворотне. Потому что допобразование все-таки занималось тем, что дети не стояли в подворотне, дети получали знания.
Тамара Ляленкова: Из того, что пришло в обсуждениях.
Игорь Филипенков: В основном ликвидация дополнительного образования.
Тамара Ляленкова: Очень много было про музыкальные школы.
Игорь Филипенков: Самый большой скандал у нас был со школой Танеева.
Тамара Ляленкова: Но не только она. Ведь очень много было разных историй и в регионах, когда пытались сократить.
Игорь Филипенков: Это просто была значимая ситуация, потому что школа Танеева в историческом здании. И когда школу поставили на ремонт, когда 1 сентября у школы не было лицензии, и она не могла начать свою образовательную деятельность, притом, что школа была просто выведена на временный капитальный ремонт! Она не ликвидировалась. Но вот им не оформили лицензию. И только вмешательство сверху со скандалом и все остальное, только тогда школе 31 числа выдают лицензию. 1 числа они начинают образовательную деятельность. А вот с этими эпопеями то есть нарушения, то нет этого…
Тамара Ляленкова: Но ведь это не только одна музыкальная школа.
Игорь Филипенков: Это почему показательно? Потому что такими же точно методами в регионах происходит то же самое. Только там не такие значимые вещи. Но вот детская студия. Суды выигрывают. Выясняется, что неправильно были реорганизованы, неправильно сделаны документы и т. д. Родительская общественность все-таки начинает читать, начинает понимать, что не надо просто ждать. Надо заниматься активно выяснением - правы чиновники или не правы.
Тамара Ляленкова: Да, вот эти судебные истории стали достаточно обыкновенными. Дмитрий, ваши родители пишут петиции? Вообще, форма такого выражения своих намерений - это петиция, это суд?
Дмитрий Шаповалов: Сетевое сообщество и сети - это внешнее, дополнительное к реальной жизни. Они вообще не имеет смысла, если у вас нет реальной жизни. Они оправдывают свое существование только тогда, когда выливаются во что-то в реальной жизни.
То, что новое произошло в этом году с сентября прошлого года - проиграли на уровне ГД бесплатную продленку. Можно даже грубо сказать, ее профукали, потому что была возможность точно так же, как ввели регулирование платы за детский сад этим летом, можно было параллельно ввести поправки в 66-ю статью Закона об образовании. И мы бы сейчас имели какое-то ограничение платы за продленку на уровне РФ, на уровне субъектов Федерации. Те объединения, которые подняли волну прошлой осенью в "Интеллектуале" и Курчатовской школе, были проведены с очевидным нарушением закона. Не нужно никакого суда, когда у вас есть подложные документы, подтасовки. Прошло 3-4 судебных заседания школы - это "Интеллектуал", с октября прошлого года по настоящее время, Курчатовская школа, наверное, школа 1113 и сейчас 120-я школа.
Тамара Ляленкова: Не отстояли. Всех объединили.
Дмитрий Шаповалов: Они все проиграли на настоящий момент пока. Но вот "Интеллектуал" уже подал в ЕСПЧ. Подождем, что это будет. Беда в том, что очень мало. У нас было несколько тысяч объединений, мы имеем 5 исков. Такие иски ничего не стоят. Это не очень дорогие формально, хотя очень затратны, потому что требуют квалификации. Они очень важны. Мы набираем судебную статистику. Когда у вас есть судебная статистика в каком-то регионе, у вас пойдет тогда обобщение Верховным судом этой практики. Такой практики мало. Люди боятся или ленятся обращаться в суды за защитой своих прав. А практика показывает, что суды не знают, что такое… Я лично оспаривал присоединение моего детского сада. Судья Мосгорсуда не знакомы с Законом образования. Право на образование никак не защищается.
Игорь Филипенков: Проблема называется - зависимость руководителя образовательных учреждений от учредителя. А учредитель везде Департамент. И в этой ситуации директора просто боятся и даже отговаривают общественность, чтобы они занимались защитой. Потому что они видят бесправие, они видят все остальное. Но они говорят - вы поймите, вы сейчас поднимете шум, меня снимут, а мне до пенсии год остался.
Тамара Ляленкова: Ну, много всяких распоряжений таких и негласных происходит. Буквально на днях был такой документ, кто-то поделился, сказав, что это из достоверного источника, по поводу того, что педагоги должны предоставлять по требованию переписку со своими учениками в Интернете. Видели уже, наверное?
Игорь Филипенков: Да, мы это видели, да.
Тамара Ляленкова: Вполне похоже на правду, когда говорят, что вы должны или очень аккуратно общаться, или все это будет публично. С одной стороны, хорошо, с другой стороны…
Игорь Филипенков: Мне приходится общаться с очень многими родителями других образовательных учреждений. То, что сказано, что учителя должны, директоры действительно боятся своих учредителей. Даже если то, что прислал учредитель неправильно, они все равно берут под козырек и выполняют.
Тамара Ляленкова: Сергей, как-то педагоги, которые есть в группе, реагируют на какие-то вещи законодательные?
Сергей Заир-Бек: Да, конечно, педагоги реагируют и достаточно эмоционально. В основном, они приходят в группу не для самоорганизации, не для организации каких-то совместных усилий, в отличие, кстати, от родителей, которые в случае возникновения какой-то серьезной опасности для какого-то учреждения, когда шло массовое объединение школ в Москве, родители объединялись, пытались вместе анализировать нормативную базу, пытались как-то сопротивляться, организовываться. Учителя в меньшей степени склонны к такой самоорганизации. В большей степени они приходят просто изливать собственную боль, не особо даже рассчитывая на какие-то реакции со стороны директоров или со стороны учредителей. В нашей группе не только московские учителя и директора. У нас есть и учителя из разных регионов. И ситуация в разных регионах разная. Поэтому иногда случаются в группе интересные и очень важные открытия, когда учителя узнают, что происходит в других регионах. И для них это неожиданно. Хотя при всем притом, проблемы-то схожие. Проблемы с зарплатами схожие, проблемы с увеличивающейся нагрузкой - есть у всех. Проблемы с новыми программами или с необходимость перехода на новый стандарт - есть у всех. Но они просто по-разному решаются, в зависимости от головы или от голов чиновников в разных регионах.
Для чего была эта группа создана, и ради чего она была создана? Именно для обмена такими практиками - как решаются одни и те же схожие проблемы в разных регионах, и как этим можно поделиться, с одной стороны, болью, а с другой стороны, узнать, можно ли как-то эту ситуацию разрешать. Например, для учителя одна из самых серьезных тем - это то, что в последнее время превратилось просто в крик учительский - это серьезная бюрократическая перегрузка. Это огромное количество бумаг, которые учителя должны заполнять помимо непосредственно тех обязанностей, которые они выполняют как учителя. Они говорят о том, что они должны уже не только уроки вести, иногда даже не столько уроки вести, сколько заполнять разные бумаги, планы, отчеты, мониторинги, проверки. Идет такая тенденция к увеличению числа учебных проверок. Но учителя-то их воспринимают не как проверки качества учеников, а как проверки своей работы. Потому что от этих проверок зависит их заработная плата, зависит их даже просто пребывание в должности в образовательном учреждении. Это, конечно же, очень серьезная тема, важная тема для обсуждений. К сожалению, увеличение группы ведет к уменьшению профессионализма в обсуждениях и к размыванию акцентов. Обсуждение в большей степени ведется эмоционально. Не столько - что делать? - сколько - кто виноват?
Тамара Ляленкова: В этом смысле социальные сети отражают общество. Алексей, как у вас?
Алексей Семенычев: На самом деле, каждый занимается своей группой, знает, кто там публикуется, следит, что происходит.
Дмитрий Шаповалов: Когда меня комментирует директор школы с 30-летним стажем в группе по управляющим советам, я чувствую, что я не зря потратил свое время на обучение.
Алексей Семенычев: Я вижу общую тенденцию. Мне даже как-то неловко делается, немножко стыдно за самого себя. Потому что когда смотришь нашу группу, я не замечал, что у вас происходит такой кошмар и т. д. Потому что основная масса наших постов - это счастливые учителя, которые показывают фотографии своих счастливых учеников, которые ходили в театры, которые ходили в походы. Родители публикуют фотографии своих детей, которые выступают в музыкальных школах, которые ходят в музей и т. д. У нас такие посты! А мы открыли новую школу. И наши учителя, которые к нам ходят, которые у нас публикуют посты, они не пишут о проблемах бюрократии. Они пишут о том, что они с ребятами сделали новую проектную работу.
Тамара Ляленкова: Да, но они не работают в государственной школе.
Дмитрий Шаповалов: Да, но проблема государственного финансирования частных школ в Москве не решена. Нормативы не выполняются. И они низкие. Здесь тоже есть масса нарушений. И суды идут в Европейском суде.
Алексей Семенычев: Как-то про суды почему-то у нас не очень много пишут. У нас больше пишут про походы, про музеи. Да, у нас много бывает рекламы, с одной стороны. Я часто одобряю рекламу, но не всю. Реклама страшная вещь в Facebook. Надо очень сильно фильтровать, конечно. Но то, что я оставляю - это, как правило, вещи, которые очень смежные с нами. Развитие памяти, развитие мышления, развитие креативных способностей. А потом пишут отзывы! Как-то улыбки больше у нас.
Сергей Заир-Бек: Но это оазис пустыни. Потому что мы знаем, что частный сектор в Москве - это где-то 1-2%. Я бы поправил, что с дополнительным образованием не все плохо, на самом деле. Мониторинг по мнению, мониторинг образования, исследование реакции - мне кажется, этого недостаточно. Должен мониторинг начинаться с мониторинга законодательства. И достаточно одной мысли в извилинах чиновника, одной закорючки, запятой, чтобы обрушить или, наоборот, двинуть какую-то целую отрасль.
На самом деле, дополнительное образование в Москве у Департамента образования - это все-таки 10 млрд. рублей. Это не так мало. Оно есть. И то, что изменилось - это нет бесплатного дошкольного дополнительного образования, за счет бюджета. 922-й приказ по Департаменту образования в нем не фигурирует до 8 лет дополнительное образование.
Игорь Филипенков: Давайте скажем, что цифра немножко больше, потому что дополнительное образование у нас в четырех департаментах находится - это Департамент социальной защиты, Департамент образования, Департамент культуры и Департамент спорта.
Тамара Ляленкова: Вы стали такими экспертами. Вы просто параллельно с Департаментом занимаетесь тем же самым. И я не очень понимаю - хорошо это или нет.
Дмитрий Шаповалов: Это единственный путь в этой ситуации.
Тамара Ляленкова: Они за это деньги получают, а вы - нет.
Дмитрий Шаповалов: Среди всех петиций существует петиция за бесплатное образование. Вот этот термин "бесплатное образование" родители города Москвы не понимают. Сам термин "бесплатное образование" бессмысленный. Оно бесплатное для кого? Мы заплатили налоги. В Москве нет муниципалитетов. У нас все региональные школы практически 100%. Другая совершенно структура. У нас очень большой бюджет. Московский бюджет в образовании беспрецедентный. 5 лет назад система образования, допустим, дошкольного и то, что касается детей с ограниченными возможностями здоровья, была просто беспрецедентно развита.
Тамара Ляленкова: Но, с другой стороны, все-таки надо подумать. Люди приходят обсуждать, но не менять.
Дмитрий Шаповалов: Люди приходят менять. Они приходят обсуждать. Во-первых, мы делимся своей практикой. Это практика необязательно негативная. В чем проблема? Есть группа, где родители, есть группа, где специалисты. До сих пор родители пытаются сами разобраться, тратят свое время, чтобы это все изучить - нормативы, разобраться с законами. А управленцы и педагоги находятся как бы по другую сторону, хотя они могли бы обсуждать все это вместе и искать пути разрешения конфликтов.
Игорь Филипенков: Когда мы смотрим Закон об образовании, у нас образование превратилось в услугу. А услуга - это есть услуга. Она должна быть описана. Но чиновники не хотят ее описывать, что такое услуга. И родители пытаются понять, что такое качественная услуга, которую им должны предоставить.
Дмитрий Шаповалов: Я здесь с вами не соглашусь.
Игорь Филипенков: Я понимаю, что это неправильно. Но мы имеем то, что имеем, то, что написано в законе. Мы имеем п. 14, где написано, что дополнительное образование - это без получения навыков и умений. Но вопрос такой, мы имеем сегодня реалию - услуга. Если школьное образование - это услуга, предоставляемая государственным финансированием, государством, то про дополнительное образование - там есть и государство, которое финансирует, бюджетная часть, и то, которое на свободном рынке. Притом, что дополнительное образование не только в рамках четырех департаментов. Мы тут мониторили сеть и выяснили. Москва - 24 частные музыкальные школы, не имеющие лицензий. Чему учат, как учат - непонятно. Если в тех школах, которые были государственными, а теперь при Департаменте, там есть программы, планы и все остальное. Родитель как-то может понять, чему ребенка учат. Вы приходите в Сеть, вам говорят - мы вашего ребенка сделаем изумительным, одаренным, он будет суперребенок. Вопрос - покажите, чему вы учите? Ну, вот деньги приносят - мы чему-то учим.
Второе. Если в образовании и в дополнительном образовании, которое было классическим, все-таки требуются и квалификация, и качество педагогики все-таки отслеживается, то в этом, на сегодня появившемся, оно отсутствует полностью.
Тамара Ляленкова: Скажу, мне нравится. Пускай даже частная и нелицензированная, родители видят, что ребенку это подходит. Он счастлив. Собственно говоря, о целях, которые все ставят.
Игорь Филипенков: А вы не спрашивали потом у родителей, которые приходят в образовательное учреждение, которое готовит дальше по поступлению в училище и т. д., если он решил, что это будет его специальность - музыка. Сколько стоит переучить его после некачественной подготовки?
Тамара Ляленкова: Очень сложный вопрос. Потому что недаром у вас группа называется "Дополнительное и предпрофессиональное образование". Я бы, вообще, разрезала. Но я не про то. Тут есть разные целеполагания у родителей, у педагогов. Все видят какую-то конечную цель, но она не совпадает.
Сергей Заир-Бек: Совсем недавно в нашей группе обсуждался вопрос, связанный как раз с участием родителей. И я был даже удивлен, насколько у немалого числа тех, кто обсуждал эту тематику, педагогов, позиция охранительства школы от родителей продолжает сохраняться. Притом, что многие проблемы, которые возникают в школе, невозможно решить без участия родителей. Но у учителей, у представителей администрации все равно продолжает оставаться такая позиция, что есть школа, есть они, а родители по другую сторону. Это для меня было не открытие, но некоторое расстройство, что такое продолжает на сегодняшний день оставаться.
Игорь Филипенков: Вы немножко неправы. Лед потихоньку начинает плавиться.
Сергей Заир-Бек: Ну, очень потихоньку.
Игорь Филипенков: За год нашей практики общения с этим, когда мы начинали Совет родителей, то первое, что мы встретили - стена. Прошел год, и лед потихоньку начинает плавиться.
Алексей Семенычев: 98% тех родителей, которые стоят на нашей стороне, условно говоря в "Альтернативном образовании", очень хорошо чувствуют, что вы сейчас говорили про родителей, про стену и т. д. Там много всяких нюансов, очень неприятных на уровне родителей. Проблема есть.
Сергей Заир-Бек: Кстати, с двух сторон есть.
Дмитрий Шаповалов: Если мы говорим о Москве, то у нас наложилось несколько реформ одновременно. У нас в 2010 году был принят 83-й закон, такой технический закон, который меняет полностью бюджетную сферу. К этому никто не был готов. Тем более что в Москве до последнего задерживали все возможные реформы. Такой был позитивный консерватизм. Вдруг в 2011 году произошел резкий переход на новые бюджетные схемы. У нас школы стали бюджетными учреждениями нового типа. У них стало больше свободы. Такое учреждение нового типа подразумевает обратную связь в виде государственно-общественного управления. Оно закреплено и в Законе об образовании. Если мы возьмем пилотный проект - 86-е постановление 2011 года, которым начинало вводиться реальное подушевое финансирование, может быть, не очень успешно, там критерием получения пилотных денег является наличие работающего органа самоуправления. Родители не хотят в этом участвовать. Я говорю, в массовом количестве. Вы найдете, может быть, тысячу человек, которые интересуются этим на всю Москву, что, может быть, неплохо. Родителям неинтересно. Политика родителей - брось ребенка, отведи, сдай в камеру хранения. А образование дается за деньги у репетиторов, если говорить в массовом масштабе. В 2011 году во всех школах города Москвы в приказном порядке, принудительно были введены управляющие советы от детского сада с очень хорошими полномочиями. Никто ими реально не захотел воспользоваться.
Тамара Ляленкова: Или к ним обращались, когда возникала какая-то критическая ситуация. И тот же самый Исаак Калина говорил - ребята, у вас подписал совет, поэтому и объединили. Тогда уже начинали выяснять - откуда он взялся, какие родители в него вступили. Мне кажется, что то количество родителей, которые хотят, чтобы их дети получили качественное образование, должны все-таки прийти в школу. Но тоже нельзя требовать от людей профессионального участия, потому что члены Управляющего совета часто говорят, что это очень тяжелая нагрузка, но другого выбора, наверное, все-таки нет. Или народ по-прежнему пассивен и предпочитает как раз тех самых учителей в альтернативном образовании.
Игорь Филипенков: У Алексея большая история. У вас же там есть, например, "Домашний ребенок" журнал, еще что-то.
Дмитрий Шаповалов: Никакая реформа невозможна, когда нет правильного целеполагания и движущей силы реформы. У вас должна быть атмосфера сотрудничества и родителей, и педагогов.
Тамара Ляленкова: Все начинается с родителей.
Дмитрий Шаповалов: Совсем не так. У нас 1200 детей в Москве - детские сады и школы. Соответственно, это охватывает практически половину города Москвы. Людям это неинтересно. Сейчас эта тема будет опять подниматься, что тихой сапой Департамент образования забрал все полномочия, которые он же дал 288-м приказом. Мы говорим о мониторинге. Самое интересное и самое главное всегда происходит тихо. И мы это пожинаем потом. То, что сейчас выяснилось, это новые процедуры оформления уставов, которые сокращают полномочия Управляющих советов. И Управляющие советы настолько индифферентны, что они сами соглашаются. Они не хотят. Их это не интересует. Мы обработали уставы 500 школ города Москвы и посмотрели, какие изменения произошли за этот год, какие уставы были, какие стали. Сокращаются полномочия Управляющих советов. Они сами отказываются. Если бы они настояли, они могли эти полномочия сохранить. Это им не нужно. Если им это не нужно, никто за них насильно это не сделает.
Тамара Ляленкова: Устав школа сама принимает, да?
Дмитрий Шаповалов: Устав школа разрабатывает сама. Его утверждают учредители. А потом он регистрируется в налоговом органе.
Игорь Филипенков: Мне приходилось работать с уставами. Первоначально было два модельных устава. Один модельный устав - это автономная некоммерческая организация, вторая - просто некоммерческая организация. Так вот в автономной организации законодатель, когда дал модельный устав, он расширил полномочия. Он сделал наблюдательный совет, т. е. по европейским понятиям. Когда чиновникам это все спустили, они, что называется выкручиванием рук, заставляли руководителей подписывать строго, чтобы было прямое подчинение руководству. Потому что при возникновении автономии, при появлении вот этого наблюдательного совета директор может себе позволить не смотреть в глаза вышестоящему начальнику, а может говорить - вы не правы и т. д. На сегодня ситуация управления такова. Есть подчиненный, который не понимает - будет он завтра работать или не будет, есть начальник, который при наличии большого количества объектов не может понять, а где у него, что происходит. Эти все начальники пытаются в ручном управлении что-то пытаться рулить. Система при этом не создается, еще что-то не создается. И получается так, что есть подчиненный, который не понимает, что ему делать, и есть руководитель, который иногда такое выдает, что в другой бы среде его бы просто убрали.
Дмитрий Шаповалов: У нас есть сейчас реальные противоречия между законодательством, которое мы можем условно назвать либеральным, которое подразумевает очень большую 28-ю статью. Автономия образовательного учреждения, предусмотренная законом, очень большая. Фактически органы управления образования носят техническую сторону сейчас. Вот когда мы говорим о бюджетных и автономных учреждениях, у них очень много свободы. Пример, который обсуждался в сетях, это попытка, например, ввести единые каникулы, которая была проведена Департаментом образования. На эту кампанию были потрачены деньги. И благодаря социальным сетям, было обращено внимание Министерства образования на то, что идет посягательство на федеральный закон. У нас Департамент образования города Москвы никогда не сдается. Поэтому если он совершает ошибку, он ее забывает и выпускает новую какую-то директиву. Да, не хотят чиновники, они боятся этой независимости, хотя по новому закону, поскольку у вас бюджетное учреждение, отвечает всегда директор.
Тамара Ляленкова: Юридически - да.
Дмитрий Шаповалов: Чтобы не говорил Департамент, юридически будет отвечать за все директор.
Игорь Филипенков: А сколько автономных образовательных учреждений в городе Москве?
Дмитрий Шаповалов: Я специально не смотрел, но это легко посмотреть - очень немного.
Игорь Филипенков: В области культуры у нас одно или два, которые путем определенных вещей это сделали.
Дмитрий Шаповалов: Скажем, на 700 оставшихся комплексов приблизительно такой же. Вряд ли больше 10 сейчас.
Сергей Заир-Бек: Там разница стирается между бюджетным и автономным. Она уже не такая большая.
Игорь Филипенков: Да, у него полномочий много, всего остального много, но дальше наступает правило делового оборота. Ты, конечно, можешь себе позволить, но я тебя назначил, я тебя и сниму. Вот такое правило делового оборота существует в нашем обществе. И директор на сегодня не имеет ни рычагов защиты, ни остальных вещей. Пока не появится механизм защиты самого директора от чиновника, что-то происходить такого в том, что мы хотим, чтобы получить такую модель, чтобы учителя могли...
Тамара Ляленкова: Чтобы все были счастливы и свободны.
Сергей Заир-Бек: Хотя бы учреждение могло развиваться, чтобы директор думал стратегически.
Тамара Ляленкова: Какая странная вещь. Вы люди со стороны. Вы оправдываете даже и систему, включаетесь в это во все, вы говорите уже как эксперты. Может быть, это правильная ситуация? Может быть, сейчас в связи с тем, что там все бурно развивается, все больше людей начинают смотреть, как это работает, пытаются разобраться в системе, в тех изменениях, которые происходят, как туда можно встроиться или не встроиться. Может быть, такой искусственно спровоцированный интерес приведет к каким-то положительным результатам?
Дмитрий Шаповалов: Скажу по поводу социальных сетей и того интереса, который проявился год назад в октябре в связи с "Интеллектуалами" и Курчатовской школой. Действительно, произошло очень важное событие. И Общественная палата города Москвы, такой институт, довольно мало известный и мало влиятельный, создал для родителей и для учета общественного мнения такую межкомиссионную рабочую группу по мониторингу образования, что, может быть, не очень правильно. Туда приглашались все желающие. Уровень будет такой, какой вы сделаете. Какой вы подготовите, такой и будет. Там проводились "круглые столы" разного уровня - по группам продленного дня, по детям с ОВЗ, по каникулам, по питанию и т. д. Иногда приходили очень высокого уровня эксперты из Высшей школы экономики. Интереса у родителей нет. Естественно, это была возможность очень позитивная возможность мониторить со стороны родителей ситуацию в московском образовании.
Тамара Ляленкова: Вы считаете, то родители не так любопытны.
Сергей Заир-Бек: Действительно, основная масса родителей живет по принципу - ребенка отдал и забыл о том, где он находится. За счет, кстати, инициативных родителей держатся в т. ч. и социальные сети. Есть такие небольшие группы родителей, которые заинтересованы, которые готовы участвовать, которые продуцируют интересные идеи. Но их, к сожалению, пока немного.
Тамара Ляленкова: Мне кажется, что это еще связано с тем, что в основном воспитанием и этой частью жизни занимаются женщины, на которых и так и двойная, и тройная ноша. В сетях больше женщины присутствуют?
Игорь Филипенков: У нас детей в музыкальную школу приводят бэбиситтеры, которые сопровождают детей. Собирая родительское собрание, мама вдруг узнала, что у нее ребенок, оказывается, в музыкальной школе занимается. Ей некогда было.
Тамара Ляленкова: Это скорее исключение.
Алексей Семенычев: Я думаю, что, действительно, на самом деле, огромное количество людей очень пассивно к тому, что происходит в школе, к тому, что происходит с детьми. Интересный факт. На самом деле, наши законы, которые позволяют нам выходить из школ и учиться вне школ, они во многом либеральнее, чем американские. В США жестче контроль. Наш закон более свободный, чем свободный американский. Нам позволяют делать значительно большие вещи, чем им в некоторых вопросах, не везде.
Дмитрий Шаповалов: Да, конечно, не говоря уже о германском.
Алексей Семенычев: То, что отличает наших родителей от многих других? Это отличает их на 98% от тех родителей, которые просто ходят в школу. Как правило, это социально активные люди не только того, что касается школы, а вообще жизненной позиции в целом. Они неравнодушны ни к политике, ни к экономике, ни к искусству, ни к чему остальному. Как правило, это очень широко развитые люди. Основная масса людей в социальном смысле воспитывается, исходя из того, что образование вообще не очень сильно нужно, мы все равно его купим. Кто-то другой решит за меня все - это вообще тенденция представления жизни в целом в России на сегодняшний день. Эта тенденция, которая на сегодняшний день существует в России, школа отражает ровно так же, как она отражает все остальное. Поэтому говорить, что родители пассивны - да. Возьмите социальную ситуацию.
Тамара Ляленкова: В общем-то, понятно, что темы, с одной стороны, были новые, но все говорили про то, что свободу и качественное образование надо каким-то образом все равно отстаивать.
