Разрешение ФСБ стрелять по женщинам и детям и поиск "внутреннего врага" вместо поиска террористов: способны ли власти обеспечить безопасность россиян в условиях нарастающей террористической угрозы, особенно в новогодние праздники?
Многие российские граждане осознают, что вследствие политики России в Сирии, в контексте ситуации с Турцией терроризм может вернуться в Россию. Согласно опросу фонда "Общественное мнение", проведенному в ноябре 2015 года после парижского теракта, 73 процента россиян уверены: в ряде стран "вероятность сопоставимого по масштабам теракта особенно высока", при этом почти треть из них (30 процентов) придерживаются мнения, первая среди этого "ряда стран" – именно Россия.
А как уверил Владимир Путин во время послания Федеральному собранию в начале декабря 2015 года, "потребовалось почти десять лет, чтобы переломить хребет бандитам": "Мы практически выдавили террористов из России, но до сих пор ведем непримиримую борьбу с остатками бандподполья. Но это зло до сих пор дает о себе знать".
Последние теракты на территории России, не считая постоянную угрозу на Северном Кавказе, произошли в конце 2013 года в Волгограде: 29 декабря взрыв в здании железнодорожного вокзала, а 30 декабря в одном из рейсовых троллейбусов. В 2015 году 30 сентября Россия начала воздушную операцию в Сирии. В середине октября представители запрещенной в России террористической организации "Исламское государство" объявили джихад России и Америке, призвав мусульман начать войну против тех, кто проводит операции в Сирии. А 31 октября в небе над Синаем произошло крушение российского самолета Airbus A321 с туристами, возвращавшимися из Египта: погибло 224 человека. Россия признает, что это теракт, но не говорит о лицах, к нему причастных. Ответственность за гибель лайнера взяли на себя боевики группировки, верной запрещенной в России террористической организации "Исламское государство". Другие страны, в частности Великобритания и США, уверяют: взрыв на борту "Когалымавиа" спланировали представители ИГ. Спустя две недели в Париже произошла крупная серия терактов, которую также организовали приверженцы ИГ.
Усиливается ли в результате внешней политики России последнего года угроза терактов в стране? Эксперты в этом не сомневаются. Вот что сказал по этому поводу политолог Николай Петров, комментируя 3 декабря послание Владимира Путина:
– Риск терактов, естественно, возрастает. Поначалу предполагалось, что главной темой послания президента станет как раз безопасность, и об этом много говорили еще до событий в Турции, но мы увидели, что это не совсем так. Некоторая узкая часть проблемы для президента – то, какие цели ставит перед собой Российская Федерация в Турции. И эти объяснения связаны с терроризмом. Причинно-следственные связи несколько переставлены. Понятно, что в ситуации резкой конфронтации с радикальными исламистами мы увеличиваем угрозу их действий, в том числе, и у нас по отношению к нашим гражданам, с чем мы, собственно, уже и столкнулись.
Глава Кемеровской области Аман Тулеев на селекторном завещании 21 декабря заявил, что получил "тревожную" телеграмму от директора ФСБ и руководителя Национального антитеррористического комитета Александра Бортникова о повышении террористической угрозы в России на Новый год и Рождество в местах массовых скоплений людей:
Трансляцию совещания вел канал СТС-Кузбасс:
– Я получил телеграмму от руководителя Национального антитеррористического комитета, директора ФСБ генерала Александра Бортникова, в которой говорится о повышении террористической угрозы в целом по нашей стране и именно на Новый год, и именно на Рождество. На территорию России уже начинают проникать разного рода террористы с четкой целью, цель одна – совершить теракты и совершить их в местах массового скопления людей. И повторяю, именно в период новогодних праздников, пока особенно много детей, вы представляете, какой цинизм? Честно скажу, телеграмму такого вот конкретного адресного тревожного содержания я получаю впервые, – заявил Тулеев.
Открыто Бортников ни о чем подобном не говорил, хотя за неделю до сообщения Тулеева докладывал о борьбе с терроризмом в России. Тогда он лишь рассказал о предотвращенных терактах и многочисленных связях россиян и российских организаций с ИГ. А Владимир Путин в День работника органов безопасности заявил о 30 предотвращенных ФСБ в России терактах.
Действительно ли справляются российские службы, обеспечивающие безопасность на наземном и воздушном транспорте, со своей работой? Политик, бывший зампред комитета по безопасности российской Госдумы и бывший сотрудник КГБ и ФСБ Геннадий Гудков в программе Владимира Кара-Мурзы "Грани времени", посвященной синайскому теракту, заявил, что дело не только и не столько в спецслужбах, которые "набрали определенный опыт", сколько в неэффективной борьбе с коррупцией:
– Очень многие наши системы и режимные меры "дырявые" по причине коррупции. Например, есть блокпосты, и мы их можем проехать за взятку. Проводятся какие-то задержания, но можно откупиться за наличные деньги. То есть у нас определенная активность спецслужб и накопленный опыт нивелируются, к сожалению, продажностью всей государственной системы в целом. И это создает очень большой риск для граждан. Я много раз говорил, что коррупция убивает, и это не оборот речи, это абсолютно реальная вещь. Коррупция убивает, потому что бомба, провезенная в центр города, которая должна была быть остановлена каким-нибудь кордоном, или прописанные террористы, которые должны были бы быть обнаружены при проверке паспортов, приводят к тому, что гибнут люди…
Если мы оценим надежность нашей правоохранительной системы, – потому что спецслужбы, конечно, важный компонент, но всего лишь один из ряда компонентов, – то в целом ее надежность не очень высока. Ведь в России теракты происходят с пугающей регулярностью. Просто мы к ним привыкли. Они не происходят в столице, но они происходят в близлежащих к Северному Кавказу городах, республиках и регионах. Они же не прекращались, и сегодня имеют место быть и перестрелки, и обстрелы, и бомбы, и гранаты – все что угодно.
То есть Россия – это страна, которая находится в состоянии перманентной войны с терроризмом, причем с доморощенным терроризмом. Он, может быть, имеет какую-то международную поддержку, но в целом он доморощенный. А сейчас может быть обострение. Потому что наши доморощенные террористы, исламские группировки, которые встают на радикальный путь, могут получить подкрепление в виде оружия, взрывчатки, инструкторов, денег, паспортов. И они могут активизировать свою преступную подрывную работу, совершить ряд терактов в наших городах. И для этого не нужно будет забрасывать кого-то из Сирии и создавать какую-то сеть из новых беженцев, у нас достаточно своих отмороженных голов, которые готовы уничтожать себе подобных только потому, что те неправильно молятся или не так крестятся, – считает Геннадий Гудков.
Похожего мнения придерживается депутат Госдумы Дмитрий Гудков. Он возмущен тем, что в последние недели декабря в третьем чтении – вне очереди – депутатами Госдумы были спешно приняты поправки в закон об ФСБ.
Под предлогом борьбы с терроризмом документ разрешает сотрудникам ФСБ применять оружие при скоплении людей "в целях предотвращения теракта, освобождения заложников и отражения группового вооруженного нападения". Частично этот законопроект повторяет "закон садистов" – о применении силы и спецсредств в отношении заключенных за нарушение режима содержания или, например, если есть подозрения в планировании побега. Военнослужащим органов Федеральной службы безопасности разрешается применять спецсредства "для пресечения массовых беспорядков и блокирования движения групп лиц, совершающих противоправные действия". Сотрудники ФСБ также смогут применять силу при задержании людей, если сочтут, что им оказывают сопротивление. Под тем же предлогом борьбы с терроризмом в последнее время инициировались и другие законы, направленные скорее на поиск "внутреннего врага", чем на поиск террористов. Дмитрий Гудков говорит, что депутаты "не дураки" и все осознают, но приходят указания "сверху":
– Любого нормального человека риски терактов должны волновать: и депутатов, и правительство возможность терактов тоже волнует. Но то, что они предлагают для борьбы с терроризмом, к борьбе с терроризмом никакого отношения не имеет. Я, конечно, не большой специалист в этом деле, но совершенно ясно, что если мы хотим бороться с терроризмом, необходима серьезная оперативная работа: с внедрениями и т. д. Наши спецслужбы, судя по всему, к этому не очень сильно готовы. Все законы принимаются не для борьбы с терроризмом, а для борьбы с так называемыми внутренними и внешними врагами. Причем здесь терроризм и возможность сотрудникам ФСБ и остальных ведомств применять силу при разгоне, например, массовых демонстраций, которые наши суды выдают за массовые беспорядки? Я не вижу связи.
Или, например, биометрия: она серьезно не поможет в борьбе с терроризмом, потому что для начала мы должны победить коррупцию в этих рядах. Правоохранительные органы не должны заниматься бизнесом и борьбой с оппозицией, а своими обязанностями. Для этого нужен парламентский контроль, независимый, как минимум, суд. Без этого правоохранительная система не способна бороться ни с преступностью, ни с терроризмом. Если дать неограниченные бесконтрольные возможности, любая структура, а особенно органы, становится неэффективной и коррумпированной. Мы должны действительно создавать элементы общественного парламентского контроля над деятельностью правоохранительных органов, чтобы спрашивать: как произошел теракт, кто расследовал, а какие были предотвращены? Чтобы эта информация была у специальных комиссий специального контроля и расследования.
Тогда мы будем иметь объективную информацию, а силовики будут осознавать, что их контролирует общество и парламент, это будет их вынуждать работать профессиональнее. Вовсе не нужно давать им дополнительные полномочия. Депутаты все понимают, здесь дураков нет, другое дело, что наш парламент не является независимым институтом власти, который может проводить самостоятельную политику. Спустили решение сверху – депутаты поддержали. У нас же вместо того, чтобы защищать граждан от терактов, лучших следователей, например, из Волгограда, отправляют в Москву на борьбу с оппозицией.
И нужно отказаться от внешнеполитических авантюр. Когда мы начинали военную операцию в Сирии, все нормальные эксперты, все профессионалы предупреждали: именно военная операция в Сирии создает серьезные риски повторения терактов уже на территории России. Собственно, самолет – это первый звоночек, к сожалению, – говорит Дмитрий Гудков.
Главный редактор сайта Agentura.ru Андрей Солдатов уверен, что теракты всегда застают российские спецслужбы "в определенной степени врасплох". И сейчас, в связи с растущей угрозой терроризма внутри страны из-за объявленного России джихада, которую осознают и обыватели и о которой предупреждают власти, это ощущение не пропадает. Гарантировать же безопасность с помощью усиленных пассивных методов защиты – рамами металлоискателей, выборочными досмотрами и т. д. – невозможно:
– Это возможно только в рамках работы внутри террористических организаций. И, собственно, оценить успехи российских спецслужб в этом смысле проблематично, поскольку это наиболее закрытая область. Подобные заявления Бортникова и предупреждения в регионы – давно сложившаяся практика, просто она реализуется на разных уровнях. Иногда речь идет о рассылке предупреждений на уровне губернаторов, иногда на уровне местных правоохранительных органов. Но в основном эти заявления крайне неконкретны, в них крайне редко перечисляются имена непосредственных лиц или объекты, которые подвергнутся атаке, – они являются своеобразной гарантией для спецслужб, что если что-то произойдет, то, по крайней мере, они предупреждали. Боюсь, что это просто часть сложившейся практики – рассылать предупреждения перед праздниками. Это наиболее привлекательное время для проведения терактов.
– Два месяца назад вы говорили, что "мы не понимаем характера террористической угрозы, которая сейчас существует для России, и теракты всегда застают спецслужбы врасплох". Сейчас их тоже можно застать врасплох, учитывая, что даже обыватели понимают, что в связи с военной операцией в Сирии угроза терактов возрастает, джихад объявили России?
– К сожалению, у меня остается это чувство, потому что даже принятые и обсуждавшиеся поправки, которые расширяют полномочия ФСБ, вызывают сомнения с точки зрения защиты прав человека, но они еще и очевидно отвечают на совершенно другую террористическую угрозу, нежели угроза, которая нам всем грозит. Потому что речь идет о том, чтобы разрешить сотрудникам ФСБ стрелять в террористов в местах скопления людей. Мы прекрасно понимаем, что подобные меры при всем их сомнительном характере могут помочь, только если большая группа террористов куда-нибудь ворвется и начнет что-то делать при большом скоплении людей. Но эта мера абсолютно бесполезна и бессмысленна для борьбы, например, с шахидами-суицидниками. И у меня все время создается ощущение, что даже когда спецслужбы расширяют свои полномочия, они пытаются бороться с той угрозой, которая менее актуальна. А для предотвращения актуальных угроз ничего не делается или делается недостаточно.
Тут еще работает сочетание нескольких факторов. Существует такое представление внутри спецслужб и государственного аппарата, что если какое-то количество времени, год-полтора не происходит терактов, то люди начинают успокаиваться. И тут вступает второй фактор, который очень важен, а именно то, что российские спецслужбы практически бесконтрольны. Поскольку на них нет давления извне, – ни со стороны общества, ни со стороны парламента, ни со стороны Кремля, где тоже довольно плохо представляют, что происходит внутри спецслужб, – нет внешнего фактора, который постоянно бы ставил перед спецслужбами задачи: думать и работать дальше, не успокаиваться на достигнутом, – считает главный редактор сайта Agentura. ru Андрей Солдатов.
По сообщению НАК, в 2015 году удалось сократить сократить террористическую активность в 2,5 раза. Усилия направлены были в основном на боевиков террористической организации "Имарат Кавказ". Что же касается ИГ: "из 26 лидеров бандгрупп, присягнувших ИГИЛ, нейтрализовано 20", говорил директор ФСБ Александр Бортников на совещании 15 декабря.
