Первое письмо: «В связи с восстановлением отношений между Кубой и Штатами мне почему-то вспомнилось время, проведенное мною на Кубе. Я жил в общежитии с кубинцами, мылся, как привык, раз в сутки, и вдруг узнал, что меня называют за глаза свиньей, поскольку среди кубинцев принято принимать душ два раза в сутки. Чистоплотность различные народы понимают по-разному. После войны лидер британских лейбористов призвал народ в видах экономии воды не мыться слишком часто. «Получается, что наши оппоненты - грязнули не только в политическом, но и в самом прямом смысле этого слова», - заявил Черчилль. В Средневековье в Европе горожане посещали общественные бани, крестьяне купались в реках. После чумы четырнадцатого века бани стали закрывать – католическая церковь объявила их рассадником греха и венерических болезней. Отчасти это было правдой. Мужчины и женщины мылись обычно вместе (как и в современных саунах), предавались блуду. В XVII-XVIII веках графы и бароны не мылись годами. Культура мытья вернулась в Европу через Венгрию, куда была занесена турками. Арабы и турки тогда были намного чище европейцев. Двадцатый век – век шампуней, - продолжает автор. - Ученые считают, что чрезмерное увлечение водными процедурами столь же пагубно, как полный отказ от них. Нормальная частота омовения с мылом – не чаще раза в сутки, не реже одного раза в две недели. Призываю ваших слушателей, Анатолий Иванович, не забывать, что пот содержит возбуждающие вещества. Это помогает человеку находить свое природное половое дополнение в виде друга или подруги. Не зря многие жалуются, что мужик уже не разит мужиком, а женщина не пахнет женщиной. Привычка дам к гелям и дезодорантам раздражает и меня, грешного. «Я не хочу вдыхать химию во время любовных игр», - в мужских компаниях это слышится все чаще. В общем и целом, как и во всем, нужен, по-моему, баланс. В заключение подчеркну, что уровень чистоплотности напрямую не связан с благосостоянием народа. Известно, например, как любят мыться бедные жители многих тропических стран», - заключает господин Смехов. Ничто нам так не нравится, как упомянутый им баланс, и ничто не дается с таким трудом. Не можем не преувеличивать одно и не приуменьшать другое, не можем не пересаливать, не можем не перебарщивать. Вы заметили, что о мужчинах автор этого письма выразился, что от них разит, а о женщинах – что от них пахнет? Целиком разделяю эту галантность. В последнее время мне приходится проводить целые часы на вокзалах. Присматриваюсь и принюхиваюсь к обитающим там бомжам, стараюсь держаться поближе к их стайкам, когда они трапезничают, иногда – чуть ли не пируют. От мужчин разит, от женщин… тоже, но не так.

Письмо о Мустафе Джемилеве, но больше – не о нем, хотя в письме только несколько строк: «Мустафа - железный человек. Тот самый, старый и больной, но железный. Его нельзя не уважать. И вы понимаете о ком речь, меня уже на работе предупредили, мол, будь поаккуратнее в сети, типа не вякай, а то досвидос и без зарплаты. И ведь это не сексоты брежневские, а люди, с кем я делю стол. Вот как такое возможно? Сколько можно бояться и шифроваться? Я не вижу свободы слова». Письмо без подписи. Опыт показывает, что бояться и шифроваться можно до гроба и даже в гробу, и даже после того, как он истлеет вместе со всем содержимым. А иногда и нужно и бояться, и шифроваться. Опыт показывает также, что государство, власть, начальство не всегда и не везде может быть тираном номер один. Существуют такие тираны, как семья, родня, круг сослуживцев, друзей и родственников, односельчан, прихожан. На всю жизнь мне запомнилась одна история, которую когда-то вычитал у Марка Твена. Это история из жизни американской глубинки. Некий поселок узнал, что местный священник голосовал не как все. Тот сам рассказал об этом то ли по простоте душевной, то ли надеясь обратить их в свою политическую веру. Так они объявили ему бойкот, он потерял доходы от треб, а у него куча детей, нечем стало их кормить. С тех пор он стал голосовать, как все, и Марк Твен пишет: я горячо его одобряю – семья порядочного человека не должна страдать из-за стада скотов, привыкших ходить в ногу. Кому нечего делать, пусть скажет, что я проповедую приспособленчество.

«Сегодня, - следующее письмо, - у меня был самый лучший день в моей жизни. Стою я на остановке, ожидаю автобус. Тут подкатывает "Гелендваген", и в нем сидит мужик в дорогом солидном костюме. Ну и спрашивает у меня, как доехать до улицы Приборостроителей, двадцать один. А я как раз там недалеко от этого дома живу. Я ему всё подробно объяснил, но он говорит:
«Поехали со мной, покажешь». Подъезжаем с ним к дому, я вылез из машины и вижу, как моя бывшая девушка гуляет со своим парнем. Она тут же подходит ко мне и начинает расспрашивать: откуда и как так? А мужик на "Гелендвагене" еще не успел от нас отъехать, и в этот момент он смекнул, что нужно подыграть и говорит мне: «Шеф! Вас подождать или вы сами потом поедете по делам? » И ключи от машины мне кидает. Вот в этот момент я конкретно подрастерялся... Ирина в слезах убегает, её парень за ней следом припустил, а я стою в шоке, ну и мужик бьётся в истерике. Их лица нужно было видеть. Мораль - помогайте людям!»

Ознакомлю вас теперь с признанием одного украинского священника. Он пишет о том, в каких грехах люди никогда ему не исповедуются. Если бы было возможно, я бы дал вам минуту-другую, чтобы вы попробовали догадаться. Ну, правильно: никто никогда ему не исповедовался во взяточничестве. Ни один мент, ни один чиновник, ни один судья. Никто никогда не раскаялся в храме Божьем в том, что ни черта не делает на службе, а гроши получает. Что выбрасывает мусор в лес или в речку… Что браконьерски рубит лес… Что за деньги устроил на работу сына… От себя добавлю, в чем охотнее всего исповедуется женский пол. Отнюдь не в том, о чем вы подумали, дорогие слушатели радио «Свобода», отнюдь! «Ела скоромное в пост», - вот что чаще всего слышит на исповеди православный поп уже не одно столетие, и очень часто больше ничего он от своих прихожанок не слышит. Ну, не может православная женская душа выдавить из себя признания в каком-нибудь другом прегрешении! Один молодой священник, парень еще не закаленный, не притерпевшийся, как-то мне признался, что его трясет, когда он слышит это «Ела скоромное в пост», - «Верите, Анатолий Иванович, она еще ничего мне не сказала, а меня уже трясет. Бывает, вижу аки прозорливец: не ела она скоромное, точно не ела, но сейчас на мой вопрос, в чем грешна, скажет: «Ела», и я должен буду отпустить ей этот грех, сказать с постной рожей: иди и больше не греши. «Слушайте, Сережа, - сказал я этому попу, - а своему духовнику вы рассказывали, что позволяете себе такой вот интересный грех: раздражаетесь еще до того, как услышите исповедь?» Он расхохотался: «Нет, Анатолий Иванович, не рассказывал, не приходило в голову. А вы, скажу вам, ехидный человек – покайтесь!» Что я и сделал весьма охотно. Заметил одну вещь… Заметил ее, можно сказать, еще в детстве, после первых подзатыльников от бабок в церкви: чего пялишься, чего головой вертишь, чего в носу ковыряешь? Эта вещь давно известна, о ней много написано, понимаю все объяснения, и все равно гляжу как на загадку. Ну, почему хороших людей среди церковных чуть-чуть меньше, чем среди остальных? Ну, почему набожность и добродушие не всегда живут вместе? Почему в любой церковной общине ханжества, лицемерия, бессердечности чуть-чуть больше, чем за ее пределами? И так было всегда, если судить по устному народному творчеству, а по чему еще прикажете судить? У кого крест наруже, тот всех хуже. Завсегдатаи сельского бара - люди в целом малость приятнее, чем завсегдатаи церкви. Ну, вот так, Господи, Твоя воля, вот так.

«Победа Российского ТВ», - так озаглавлено следующее письмо. Читаю: «Внук четырех лет:
– Деда, ты украинец?
– Да.
– Деда, я тебя убивать не буду – ты хороший!
Реальный диалог восемнадцатого февраля пятнадцатого года с моим внуком. Если можно, упомяните в ваших передачах. Шанченко Николай Иванович, Ульяновск».

«Когда моя Аня (жена), - читаю следующее письмо, - училась классе во втором, была у нее подружка - соседка и одноклассница Валя. Мама этой Вали работала в их школе уборщицей; девчонки часто оставались с нею после уроков, когда в школе уже никого не было. Была там мастерская со всякой всячиной, и среди прочего имелся патефон с набором пластинок. Пока мама убиралась, подружки устраивали себе концерт по заявкам - крутили патефон. Из пластинок была любимая - «Тишина» в исполнении Владимира Трошина: «Ночью за окном метель, метель, / Белый беспокойный снег», - поет Аня «с чувством», изображая не столько пение Трошина, сколько себя с Валей. Но имелась и пластинка, которая им очень не нравилась (ни песню, ни певца Аня вспомнить не может). Ее, после любимой, тоже запускали, садились к патефону, и, пока «нелюбимая» играла, плевали на нее. Потом старательно вытирали и прятали в конверт до следующего раза. Велика сила искусства!», - шутит автор. Как вам такое социальное действие? Дети – прирожденные язычники, такими большинство из них и остаються, несмотря на все усилия проповедников неязыческих религий. Язычник верит, что плевком на пластинку можно причинить какой-то осязаемый ущерб здоровью или, например, материальному положенню музыканта. А то еще проще: он верит, что пластинка и есть поющее существо, заслуживающее наказания. Против язычества не совсем бессильно только научное мировоззрение, да и то не всегда.

Письмо, которое сейчас услышите, прислано по случаю завершившегося чемпионата мира по хоккею. Читаю: «Несмотря на жаркие страсти болельщиков, а в таких странах, как Канада, Чехия, Швеция, Россия, хоккей по популярности, во всяком случае, не уступает футболу, хоккейные соревнования обходятся без насилия на улицах городов и трибунах стадионов, за редчайшими исключениями. Это касается не только чемпионата мира, но и матчей между отдельными клубами. Зато многие футбольные турниры сопровождаются влетающими бюджету в копеечку маневрами полиции, драками и погромами. А в шестьдесят девятом матчи в отборочном турнире на предстоящий чемпионат мира по футболу и последующие массовые беспорядки спровоцировали войну между Гондурасом и Сальвадором. Погибло до шести тысяч человек. В отличие от футбольных фанатов, любители хоккея как-то не испытывают потребности устраивать мордобой и уничтожать материальные ценности. Почему? Если верить Википедии, то «субкультура» футбольного хулиганства появилась в пятидесятые годы двадцатого века среди рабочей молодежи Англии, а потом, благодаря телевидению и поездкам самих хулиганов на зарубежные матчи любимых клубов, распространилась по всему миру. Однако, возникает вопрос. Ну, а почему оную «субкультуру» не додумались скопировать поклонники других видов спорта, хоть хоккея, хоть волейбола? Ну и наконец, изначально на футболе может действительно дебоширила рабочая молодежь, но сейчас среди фанатов европейских клубов немало очень обеспеченных людей – менеджеров и бизнесменов». В этом письме речь идет о явлении, которое может стать одной из серьезных проблем двадцать первого века. Моя мать сказала бы: с жиру бесятся. Не смейтесь, но я склонен считать это объяснение довольно научным или почти научным, хотя она кончала, по ее словам, два класса и третий коридор. А почему на хоккейных матчах не беснуются так, как на футбольных – ну, так невозможно куражиться по всякому поводу. На все поводы не хватает пока человеческого материала, склонного к беснованию. Это издержки свободы. Молодечество, озорство, кураж. Русская деревня когда-то увлекалась кулачными боями, разрешалось. Мягкость порядков имеет свою обратную сторону. Поместили бы одно-другое-третье беснующееся стадо за колючую проволоку на хлеб и воду - и пусть там выясняют отношения друг с другом год-два. Думаю, многие разделяют это мнение и в Англии, и в России, и в любой другой стране. Но людей, разделяющих это мнение, еще не так много, чтобы власти к ним прислушались. Я, например, голосовал бы не за колючку, а за успокаивающие – на всю жизнь успокаивающие! – таблетки. Приступы бешенства двуногих будут учащаться по мере роста благосостояния и безнаказанности. А в итоге, когда у человечества лопнет терпение, это, боюсь, приведет к появлению своеобразных резерваций для таких молодцов. Человек – зверь, говорили в России во время гражданской войны, это было обычное выражение. Человек – зверь. Пример Гондураса и Сальвадора с их войной на почве футбола – серьезный знак, в нем может быть намек на будущее не только этих стран. К уже известным войнам прибавятся и такие. В этом смысле меня лично Гондурас беспокоит.

«У вас, Иванович, в гороскопе доминирует Меркурий, - сообщает мне автор следующего письма, - Поэтому вы любите торговлю и Штаты. Над ними тоже довлеет Меркурий. В древних трактатах его изображали примерно как дядю Сэма на карикатурах: сухопарый, длинноногий мужчина. Очень энергичный. Но он не только бог торговли, это интеллектуал! Интеллектуал-лавочник, интеллектуал-инженер, интеллектуал-изобретатель, интеллектуал-учёный, интеллектуал-промышленник. Но не интеллектуал-художник, не интеллектуал-мистик. Грубо говоря, это такой интеллектуал, которому медведь на ухо наступил, без утончённого вкуса, а его ум не религиозно-философского склада. США не дали всемирных классиков. Твен и Драйзер, они скорее англичане, чем янки. При этом Драйзер заметил: "Миссия Америки - опошлить Вселенную" ещё задолго до Голливуда и шоу-бизнеса. Спасёт ли Меркурий этот мир, принесёт ли ему прогресс и счастье? Не знаю, Анатолий. Думаю, вряд ли. Американцы в большинстве добрые и приветливые люди. Очень любят законы. 0ни изобрели Интернет, подарили миру телевидение. Но спасёт ли их бог Меркурий?», - спрашивает автор письма, уверенный, что нет, не спасет. Да ведь Меркурий, скажу на это, и не претендует спасать мир, каковое намерение приписывают ему недруги торговли. Думают, что раз они хотят спасти мир от торговли, то она, в свою очередь, желает спасти мир от них, от своих недругов. А это не так, тут-то и весь смех. Недруг торговли не представляет себе, зачем жить, если не хлопотать о спасении мира. Поэтому он очень серьезно спорит с Меркурием, пытается срезать вопросом: а ты спасешь мир, ты знаешь, как его спасти?, на что Меркурий улыбается, говоря: это не по моей части, ребята, идите к попам, с ними выбирайте лучший способ, а моя проповедь простая: на базаре два дурака, один продает, другой покупает, и не надо вмешиваться в их дискуссию. Между потребителем и производителем никто не должен ни стоять, ни путаться у них под ногами… Драйзер уподобился посетителю кузницы, который вопрошает: а что это у вас тут ладаном не пахнет – зачем кузница, если в ней ладаном не пахнет?! Еще раз: забота бога Меркурия – спасение торговли, а не мира или души. Левые всех мастей думают о высоком, благородном, о том, как обуздать торгаша, чтобы он не мешал им поднимать человека к Богу. С высоты этой своей задачи они на все и смотрят, хотя нет ни одного примера, чтобы они сделали что-нибудь полезное. Во всякой их новации есть какая-то гадость, подвох, порча, которая сводит на нет высокий замысел. Они не смущаются: это, мол, происки торгаша или погрязшего в прозе жизни индивидуя. От них только и слышишь: помогать бедным, слабым, печься о красоте, окорачивать алчность. Меркурий же говорит: не надо, не надо людям мешать, не надо к ним лезть ни в душу, ни в карман ни под каким видом – человек и без вас поможет и бедному, и убогому. Вас, левых краснобаев, и в помине не было, а люди подавали и нищим, и погорельцам, и знали, как и кому сколько.

Письмо из Москвы от женщины, которая часто и подолгу бывает в Украине: «Перво-наперво в России объявили, что никакой Украины как государства вообще нет и не было никогда. И украинцев как народа тоже не было и нет. И языка украинского не было и нет. Потом появилось слово "укропы". Земляной привкус. Некие растения, не люди. Украина держалась долго. Толерантничала по-европейски. Потом стала отвечать. Оказалось, что это не Украины нет, а России нет и не было. И русских нет и не было. И, само собой, русский язык есть производное от украинского киевского-руського. Ну и, конечно, «ватники». Тоже словечко меткое и точное, гулаговское, безнадежное. Правда, российские пропагандисты на исторические труды не ссылались и не ссылаются. Украинские - ссылаются. Слышу их по радио, вижу на экранах. На радио они более частые гости, все, как один, - историки или даже больше: писатели-историки. Ссылка и есть ссылка. Надергать и перелопатить можно что угодно и выставить так, как надо. А надо им, чтобы стало видно, что русские - искусственная, выдуманная, сконструированная нация. Дорогой Анатолий Иванович, и вот я думаю, что дело плохо именно потому, что заранее и злонамеренно происходившее и происходящее объявляется не существующим. Ватники воюют с украми. Одна придуманная цивилизация противостоит другой придуманной. Получается выморочная война, призрачная, невсамделишная. Именно потому и Запад, и Америка не вполне верят. И вообще можно сойти с ума. То есть, сойти вторично, так как мир уже давно утратил разум и реальные ориентиры», - пишет госпожа Анохина. Я ее понимаю. Хуже всего, что большинство этих специалистов по нацвопросу – как русских, так и украинских – сами верят в ту чепуху, которой оглашают белый свет. Они не читали некоторых важных книжек, не добрались до них. Видимо, им не пришло в голову, что они могут быть, книжки о том, как возникали и возникают на наших глазах нации, что это вообще такое – нация. В известном смысле все нации на планете искуственны, сконструированы, сделаны. Нация номер один на Земле – нация, на которую вся надежда, самая богатая, сильная, умная, самая живая – американская. Ее вполне можно назвать искусственной, выдуманной. Такова и нация, на чьем языке говорит Америка, - англичане. Не так давно, если не ошибаюсь, мы в нашей передаче вспоминали стихотворение Даниэля Дефо «Чистокровный англичанин». Автор «Робинзона» триста пятнадцать лет назад высмеял претензии тех своих соплеменников, а было их немало, которые считали себя чистокровными англичанами и не хотели допускать на Альбион чужаков. Он напомнил Англии, что ее вроде бы чистая кровь – это бурда, случайная смесь черт знает чего. Мы, говорит он, потомки самого настоящего сброда, мы есть «смешенье всякой рвани», «мы произошли
От самых подлых сыновей земли, —
От Скоттов вероломнейших и Бриттов,
От шайки воров, трутней и бандитов,
Которые насильничали тут,
Чиня Разбой, Смертоубийства, Блуд». И о языке – на сегодняшний день самом богатом на Земле, в котором уже миллион слов – о языке Мильтона, Шекспира, Черчилля сообщает следующее: И речь свою украсили при этом таким невытворимым Шибболетом, Что по нему ты опознаешь вмиг Саксоно-Римско-Датский наш язык. Да, русские с их языком – это то, что «чудь начудила, да меря намеряла», и украинцы с их языком – еще та гремучая смесь, но попрекать тех и других и кого угодно рассказами об их происхождении несерьезно. Все кровя на свете – бурда, хотя и одного цвета. Шибболет, кстати, значит выговор, особое произношение каких-то слов, позволяющее определить национальную или территориальную принадлежность человека.

«Я в шоке, - пишет Алексей Сысоев. - На работе опять завел с коллегой разговор об Украине. Обсудили вранье Путина о присутствии наших войск, которое отрицалось. Потом вспомнили, что Путин сказал о готовности нанести ядерный удар в случае неудачи, и она сказала, что хорошо, пусть ударил бы. Я ей сказал, что весь мир погибнет и ее ребенок, и она сказала: пусть! Что это, друзья? Мы готовы жертвовать своими детьми?» И готовы,Алексей, и уже жертвуют. Мужчина страшен в состоянии обиды. Женщина - вдвойне. Путин – обиженный человек. Он этого не скрывает. Его обиду близко к сердцу принимают миллионы. Его обида стала их обидой. Или их обида стала его обидой. Не знают удержу. Обычной обиды на жизнь им мало. Захотелось обиды на весь мир. Это - от подспудного осознания неудачи. Великой неудачи. За четверть века не сделали того, что хотелось. Вот мы говорили о Сколково. Можно вспомнить незадачливого Чубайса с его Нано. Не получается у них. Кое-что получается, но им хотелось большего и потому им кажется, что ничего не получается. Кругом воровство. Всем на все наплевать и в то же время обидно. Учиться не хотят, трудиться не хотят. Хотят убить себя.

Пишет Илья Антиповский: «Пообщался сегодня со знакомым - у него бизнес трещит, а он рассуждает: "Ну что поделаешь? Времена такие - враги кругом, всем нелегко. Но хоть десять лет дали нам - бизнесу - спокойно поработать. И крымнаш зато!" А на мой вопрос, готов ли свой бизнес, который двадцать лет строил, разменять на чужую землю, он прищурился и сказал: "Да ты, брат Кондрат, этого-того - враг, оказывается". Всерьез или полушутя сказал - этого я не понял, а уточнять не захотел. А сейчас почитал ленту: многие пишут, что вот оно скоро уже - поголодает народ и пойдет власть валить. Мне же после разговора с приятелем кажется, что до этого - как до... хрен знаетчего... Скорее он, народ этот, пойдет не власть валить, а солнцеликого просить: "Надежа-царь, посадил бы ты их на кол что ли - вот всех вот этих вот, которые вот это вот самое..." Хреново все, одним словом».

Пишет господин Самохвалов: «В том, что происходит сегодня в России, многие отмечают одно положительное явление. Население явно одобряет внешнюю политику. Мы, мол, видим сплоченную нацию. Одним это нравится, другим совсем не нравится, но факт признают все. Но факт ли это? Попробуйте найти азербайджанца, который публично, да и не публично, заявил бы, что Карабах надо отдать армянам. Или наоборот – армянина, который заявил бы, что Карабах надо отдать азербайджанцам. Нет таких. Один азербайджанский писатель позволил себе в художественном произведении заметить, что «мы, азербайджанцы, вроде не всегда с ними (армянами) хорошо обращались». Так ему такое устроили! Это вот и есть настоящее единение народа с властью. А что в России? Тысячи граждан осуждают аннексию Крыма. Одно это показывает, что мы - европейская страна. Страна с трудной, правда, судьбой, но все будет в порядке. А что в Украине? То же самое. Тысячи граждан считают, что Крым должен отойти туда, куда свободно пожелает население. Один этот факт свидетельствует, что Украина - тоже настоящая европейская страна, правда, с трудной судьбой, но все будет в порядке. И нечего заниматься демагогией и катастрофизмом, Анатолий Иванович! Может измениться многое. Может измениться конфигурация России. Может измениться конфигурация Украины. Может измениться конфигурация даже Белоруссии. Не изменится только европейская суть этих трех стран, потому что европейской является суть этих трех народов. Вы меня поняли?», - спрашивает автор этого письма под конец. Понял, дорогой! Еще бы не понять. Ничего нет страшнее сегодня, как оказаться в женском окружении в поезде, в маршрутке, даже иной раз - в церкви, на паперти – уж точно. У каждой мобильник приложен к уху, и битый час ты отовсюду слышишь: «Поняла» (ударение на первом слоге), «Я тебя поняла», «Понятно». Со всех сторон! Идешь по базару – и тоже со всех сторон: «Поняла», «Я тебя поняла», «Понятно» или «Пойнятно».

Было бы странно, если бы никто из слушателей «Свободы», следящих за российскими новостями, не вспомнил стихи Есенина:

Мы в России девушек весенних

На цепи не держим, как собак.

Поцелуям учимся без денег,

Без кинжальных хитростей и драк.

Это – в связи с нашумевшей чеченской свадьбой: почти старик, зато начальник районной полиции или что-то в этом роде, взял за себя семнадцатилетнюю. Всей, так сказать, Россией пытались ее спасти, но как спасти, если сам глава Чечни одобрил мероприятие и сплясал лезгинку на свадьбе? Все тот же вопрос: кто кому будет и в дальнейшем указывать, как жить, Россия – Чечне или Чечня – России? Можно сказать иначе. Будут ли когда-нибудь существовать законы России для Чечни? Сейчас они не существуют ни для самой России, ни для Чечни. Не писаны для обеих сторон. Для России ее законы не писаны по-русски, для Чечни законы России не писаны по-чеченски. Что будет, когда и если Россия станет соблюдать свои законы? Она ведь не сможет тогда позволить, чтобы Чечня как часть России продолжала не обращать на эти законы внимания. Тяжелый вопрос, страшный вопрос. Ну, а насчет того, что «мы в России девушек весенних на цепи не держим, как собак», тут Есенин, как мы слишком хорошо знаем, выдал желаемое за действительное. В его время, в двадцатые годы прошлого века, только-только начинали освобождать девушек от ошейников, а до этого, на протяжении столетий, было немногим лучше, чем сегодня в Чечне. Неоспоримые свидетельства остались в народных песнях, в сочинениях классиков литературы. Вспомним картину «Неравный брак» или то, как рассказывает о своем замужестве няня пушкинской Татьяны: выдали бедную тринадцати лет, правда, не за старика, а за мальчишку. Чего не было в России, так это многоженства, как в той же Чечне до сих пор, зато, напомним ради справедливости, процветало такое милое явление, как снохачество. Девушка нередко становилась супругой не ею выбранного молодого человека и одновременно – наложницей его отца. Вот что такое снохачество. Не мешает для полноты картины вспомнить и сожительство отцов с дочерьми. Не было это все большой редкостью, не было. Скученность. Большое семейство в крошечной избе. Живут буквально друг на друге, плюс – чрезвычайная слабость нравственного влияния церкви. Попы с удовольствием выслушивали исповеди несчастных женщин, но того, что называлось у коммунистов воспитательной работой с мужской частью паствы, не было в заводе, лишь бы соблюдали обряды и несли пятаки.

Василь Кошевой поместил на своей странице в Фейсбуке снимок безногого молодого человека в камуфляже, сопроводив его следующим текстом. Читаю: «Это фото сделано на пересечении улицы Профсоюзной и проспекта Нахимова в Москве. Между машин ползает тело, решившее повоевать за Новороссию. Как результат - просит милостыню на улицах столицы. Машины, в основном, проезжают мимо... Подошел к моей машине, рассказал о нелегкой своей доле борца с бандерами. Я дал ему сто рублей и напоследок сказал: «Героям слава! » Он онемел, на глазах выступили слезы. Развернулся и, ни слова не говоря, ушел с дороги... Хочу сказать всем ополченцам и прочей мрази: желаю вам всем вернуться в свою столицу и ползать там, выпрашивая милостыню. Постепенно вы заполоните весь город. И путиноиды вывезут вас на сто первый километр и расстреляют.Уберут как мусор. Ждите», - пишет господин Кошевой. За сто первый километр от Москвы советская власть выдворяла лиц, которых ей не хотелось видеть в столице, - алкоголиков, бомжей, кое-кого из диссидентов, обычно - перед большими праздниками, особенно тогда, когда ожидались иностранцы. Так поступали и с инвалидами Второй мировой войны – безногими, безрукими попрошайками. Их также собирали в особые лагеря, чтобы не смущали своим видом обычных советских людей, не напоминали им о потерях и несчастьях, которые причинила война. Есть серьезные данные, что многие из этих инвалидов были уничтожены. Сообщение господина Кошевого не дышит ни христианской добротой, ни гуманизмом. Это письмо войны, именно как таковое я и взял его в передачу. Письмо войны. Жалко безногого, но шел он в Украину не на прогулку в степи донецкой, а убивать живих людей. Парень позволил вбить себе в голову несколько вещей, которые и сделали его калекой. Да, буквально две-три: что «у власти в Киеве фашисты» (как говорится в одном письме), что «они хотят уничтожить всех несогласных», в первую очередь русских. Не знаю пока ни одного случая, чтобы кто-то, разобравшись, сказал: да, это полная чепуха, а я верил. Знаю другие случаи. В Украине многие поносят власть. Поносили предыдущих правителей, поносят и нынешних. Предыдущих поносили с оглядкой – было страшновато, нынешних – без всякой оглядки, поскольку страха нет. Как не бывало. Люди ведь как? Одни удивительно быстро избавляются от страха, как только исчезает причина, а другие продолжают бояться до конца дней. Вот таких в Украине оказалось мало, это одно из моих открытий, тут есть и плюсы, и минуся. Иные избавились от страха перед украинской властью, кажется, только затем, чтобы смело повторять ложь, которую им внушает российская власть. Причем, знают, что это ложь, но повторяют ее, чтобы досадить начальству, раз оно разрешает. Среди них у меня есть приятели. Сидим, бывает, выпиваем, и вот он после второй-третьей рюмки начинает: фашисты, бандеры, Порох (это президент Порошенко) Америке продался, Москва нас не спасает, а должна…Знаю человека сто лет, знаю, что не верит он ни одному своему слову, и он знает, что я про него это знаю, и все равно: хлопнул очередную рюмку и: фашисты, бандеры, Порох Америке продался…

Пишет некто Михаил, живет в Бельгии, занимается компьютерным делом, а до этого, по его словам, чем только не занимался. Читаю: «Примите письмецо от одного русского путешественника. Это про реальный русский национализм. Итак, перед нами - сорокалетняя сталеварка-сибирячка, вернее, формовщица, если это действительно одно и то же или близко. Мы познакомились на отдыхе, на китайском острове Хайнань. У нее тело двадцатилетней гимнастки. У нее не плачет дочь. У других сибирячек дети тоже не плачут. «Это у вас в Европе дети ревут, а у нас слушаются». Она отменно чистоплотна, выбрита где надо и не надо. Владеет любовной техникой так, как не владеют европейки. Во всяком случае, я не встречал таких европеек. Двенадцать дней такого счастья, какого не бывает. Была учительницей, преподавала историю. Из-за денег пошла на завод. Она не говорит про политику. Вот единственное, что от нее довелось услышать. «В каждом веке проклятые европейцы приходили и пытались поставить нас на колени. В каждом веке мы их трахали. В двадцать первом, наверное, придут американцы. Оттрахаем и их!». И к разговорам про ядерный потенциал. Я не знаю, нажал бы ли ядерную кнопку Путин. А сталеварка нажала бы наверняка. Вот такие мои отпускные воспоминания про сибирскую железную леди. А были мы на китайском острове Хайнань. Всего хорошего вам, Анатолий Иванович, передавайте привет всем сотрудникам «Свободы», а также своим слушателям, если осмелитесь ознакомить их с моим письмецом». Спасибо, Миша, за приветы. Эх, сталеварка-сталеварка, ты ведь такой же ребенок, как и твоя, слушающаяся тебя, дочь, сказал бы я ей между утехами. В Европе, в Северной Америке дети ревут, конечно, где им вздумается, но чуть подрастут – делают такие штуки, что у их сверстников в других частях света глаза на лоб лезут, да и то не у всех, а у тех, кто способен хоть что-то понять, кто успел чему-то научиться в тех странных заведениях, которые там называются почему-то школами, колледжами и даже университетами. Напишите мне, Миша, что все-таки вы ответили на ее политическую речь. Мне кажется, у вас с нею не во всем была полная гармония, хотя для себя и назвал ваше письмо: «Двенадцать дней счастья».

Письмо с Кубани: «Чугунные канализационные люки у нас уже давно своровали. Вместо них положили железобетонные. В свое время доворовались до того, что в металлолом запретили принимать целые люки. Думаете, народ приуныл? Как бы не так! Просто понесли люки, треснувшие пополам. Кувалдой»...

И все, здесь письмо заканчивается. Такое письмо невозможно представить себе без слова «народ». И такой рассказ где-нибудь в поезде тоже невозможно представить себе без слова «народ». Вот что бы это значило? Что за этим стоит? Да то и стоит, народ стоит. Обобщение, широкое обобщение. Шире только «человечество». В чем смысл этого обобщения? История, в которой, по мнению рассказчика, как в капле воды, проявляется некая народная черта, некая народная склонность, что-то, что присуще очень многим людям, почти всем. Все крадут – и всё крадут. Чем больше крадут, тем хуже живут. Чем меньше крадут, тем лучше живут. Это уже мое обобщение, я вывел его из собственных наблюдений. Больше всех на свете хорошо жить хотели западные народы. Они откуда-то узнали, что для этого надо меньше красть. Все меньше и меньше. Ввели в свое Писание заповедь: не укради. Стали подкреплять ее воспитательной работой. Особое внимание уделяли такому воспитательному средству, как кнут, палка, топор, коим отрубались руки, тянувшиеся к чужому добру.

Нашего слушателя Правдина поразило сообщение о недавнем исследовании такого сравнительно нового увлечения молодежи, особенно – женской, как селфи – самофографирование. «Вот что это? - спрашивает он и приводит следующее сообщение. "В мае было исследование, почему девушки так любят делать селфи. Оно показало, что обычно барышни тратят на это больше пяти часов в неделю. В опросе участвовали две тысячи юных дам в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет. На то, чтобы сделать качественный «автоснимок», у них уходит почти час с учетом макияжа и прочего. В среднем делается семь кадров, лучший загружается как минимум в две соцсети". Что это? – повторяет свой вопрос обескураженный Правдин. – Сумасшедший интерес к себе, к своей особе? Естественное желание всем нравиться? Но есть же и еще что-то. Две тысячи опрошенных пустышек, Анатолий Иванович, две тысячи! Это же сколько миллионов за ними? Хотят улучшить себя, свою физическую оболочку? Пять часов в неделю! Сколько книжек ты, дура, могла бы прочитать!». Очень они ей нужны, наши книжки, господин Правдин. Вы заставили и меня немного заинтересоваться этим явлением и подумать о нем. О, тут мне открылся целый мир. Это уже целая отрасль экономики. Чтобы снять себя, фотоаппарат, встроенный в мобильный телефон, нужно держать на некотором расстоянии перед собой, на палках, на особых палках, мать честная, вот вам уже предмет производства и торговли. Опять же, если хочешь не просто снять себя, а так, чтобы все ахнули, купи светоустановку. Думаете, это все? Нет, пройди курсы макияжа. Так заводятся знакомства, вспыхивает, бывает, и любовь – как же без нее? Вот. В корне всё то же - девушки хотят восхищения, парни хотят известно чего. Каждый получает что ему нужно. Или не нужно. Но время-то убивается. И всегда есть о чем поговорить, что показать. Говорят, селфи помогает в медицинском смысле. Психологу надо платить за то, что вывернула перед ним себя, а тут - не надо, расход на оборудование однократный. Что-то, наверное, есть еще. Остановить мгновение. Чтобы когда-нибудь, рассматривая себя семнадцатилетнюю, предаться воспоминаниям. Не забудем и про интерес к технической новинке, наслаждение новой технической возможностью, новой чудо-игрушкой. Люди вообще любят фотографироваться. Куда бы ни поехали - привозят ворох снимков. До появления интернета это хозяйство носили с собой по месту работы, показывали, рассказывали. Какой-нибудь недотепа вроде меня пытался понять, зачем они ездили на море или куда там еще, в чем был смысл их отпуска, а он был вот, этот смысл, перед тобою: двадцать четыре часа в сутки щелкать фотоаппаратом, чтобы привезти ворох снимков. Теперь это хозяйство вбрасывается в интернет. Корень, видимо, тот же, что и во всех поступках человека - подтвердить собственное существование. Ну, и заполнить пустоту.

Сергей Никольский делится отрывочком из пьесы "Дело" Сухово-Кобылина: «Взятка взятке рознь: есть сельская, так сказать, пастушеская, аркадская взятка; берется она преимущественно произведениями природы и по стольку-то с рыла; - это еще не взятка. Бывает промышленная взятка; берется она с барыша, подряда, наследства, словом приобретения, основана она на аксиоме - возлюби ближнего твоего, как самого себя; приобрел - так поделись. - Ну, и это еще не взятка. Но бывает уголовная, или капканная взятка; - она берется до истощения, догола! Производится она по началам и теории Стеньки Разина и Соловья Разбойника; совершается она под сению и тению дремучего леса законов, с помощию и средством капканов, волчьих ям и удилищ правосудия, расставляемых по полю деятельности человеческой, и в эти-то ямы попадают без различия пола, возраста и звания, ума и неразумия, старый и малый, богатый и сирый», - так говорилось сто пятьдесят четыре года назад. На всякий случай скажу, что «Дело» - вторая из трех самых известных пьес Сухово-Кобылина. Первая – «Свадьба Кречинского», третья – «Смерть Тарелкина». Интересно, как наши слушатели отнесутся к знаменитым словам этого писателя: «Светопреставление уже близко, а теперь только идет репетиция».

«Доброе утро всем! – пишет москвичка Ангелина Малютина. - С первого дня, как я вошла в интернет, а это было в феврале десятого года, я погрузилась в "украинскую тему". До хрипоты, до рыдания я доказывала украинцам, что мы относимся к украинцам как к родным. Что мы сами все украинцы, если разобраться. Перелопачивала гору литературы на эту тему и писала, писала, говорила, говорила... Приводила аргументы и факты в пользу того, что мы один народ, что мы все тыщу лет как переженились и у нас у всех общие дети и внуки». Вот так она писала и говорила, а ей отвечали руганью, отчего, по ее словам, волосы у нее стояли дыбом, «ревела каждый день» (ее слова). Ревела каждый день, но продолжала настаивать, что (читаю) «между Украиной и Россией должна быть только одна граница - обильно накрытый праздничный стол. А за этим столом - смех, шутки, тосты, объятия родных людей во всех смыслах этого слова». Наконец, в ответ она услышала такое, что до утра не могла уснуть и только после этого, наконец, решила (читаю) «никогда не иметь теперь даже в мыслях приехать в Украину, поехать на отдых в Крым, и своих внуков буду воспитывать в соответствующем духе. Они будут знать, что украинцы - это никакой не родственный нам народ, в чём было уверено наше поколение, опираясь на свой жизненный опыт и знание истории, а люди, которые пообещали ненавидеть Россию и русских на триста лет вперёд». Пять лет, напомню, понадобилось этой женщине, чтобы сделать то, о чем ее сразу, как только она появилась в интернете со своей проповедью, попросили украинцы: оставить их в покое, не донимать их объяснениями, кто они такие, откуда явились, с кем и в каком находятся родстве и что в каких книгах про это написано. Вот как жалко человеку расставаться с тем, что он считает своим, что любит всей душой. А как, в самом деле, не любить то, что считаешь своим? Доходящее до слез и бессоницы имперское, великодержавное чувство. Никогда не думал, что оно может быть таким сильным.

Четыре строки из следующего письма: «Ну, неуютно мне в вашем так называемом «свободном» мире чисто психологически. Ну, существовал же хоть какой-то химерный моральный кодекс строителя коммунизма, ну, учило же государство: «один за всех и все за одного» – хотя бы провозглашало. Сейчас – каждый за себя». Вот что на это или по этому поводу сказать? Что? Человеку хочется, чтобы о нем кто-то заботился и заботился не как-нибудь, а с любовью. А кому, скажите, этого не хочется? Вообще-то есть такие, кому не хочется. Мне, например, не хочется, чтобы обо мне кто-нибудь заботился – хоть с любовью, хоть без. Знаю и совсем бедных людей, которым тоже не хочется. Они, если сказать точно, об этом не думают - не мечтают, не тоскуют о любви и заботе, живут повседневными трудами на себя и детей, если они есть, тяжкими трудами, но что ж поделаешь – так отвечают, если заговорить с ними об этом. Что ж поделаешь… А другому – другому да, подавай заботу и любовь, но не выйдешь же на улицу с обращением к прохожим: дайте мне хоть капельку заботы и любви, вот и адресуются к государству, к царю (если бы он был), переливают свой запрос в мечту о рае на земле, то есть, о времени, когда власть опять будет учить, что «один за всех, и все за одного».

Следующее: «Великого удивления достойно, Анатолий Иванович, как Россия всполошилась из-за внезапного наплыва беженцев в Европу. Можно подумать, что это они – к нам, под наши крыши, на наши хлеба и на наши выи. Мало нам разводов из-за войны против Украины, так теперь надо ожидать разводов из-за политики Евросоюза в отношении понаехавших из Сирии и откуда там еще. Что мы за народ? – этот вопрос не первый раз звучит в почте радио «Свобода», а впервые он встречается, если не ошибаюсь, в «Первом философическом письме Петра Чаадаева. Оно было напечатано в 1836 году, автор за него был объявлен сумасшедшим, объявил его сумасшедшим сам царь Николай Первый. Что мы за народ? Большинство одобряет разрыв России с Европой и Америкой, радуется новой холодной войне и в то же время с большущим вниманием и интересом следит за европейскими делами и обсуждает их везде и всюду», - пишет господин Киселев.

Спасибо за письмо, господин Киселев. Это – традиция. За Европой, за тем, что там происходит, неусыпно следили всегда, еще Иван Грозный поучал ее государей и государынь. Новостей из Европы с нетерпением ожидали и в царских палатах, и в салонах вельмож, и в офицерских и дворянских собраниях, в учебных заведениях. Я упомянул Чаадаева, первого русского философа. Его и философом сделали новости европейской умственной жизни. На изложение своих соображений о русской судьбе его потянуло после того, как начитался западных книг. Чуть ли не из каждого его абзаца выглядывает какой-нибудь Шеллинг. Подробности французских революций и послереволюционных трясок образованная Россия ставила впереди новостей собственной страны, что и понятно – ведь в России политической жизни не было, следить было не за чем, обсуждать особенно нечего.

На волнах радио «Свобода» закончилась передача «Ваши письма». Звучали отрывки из выпусков этой передачи, которые шли в 2015 году. У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. 127006. Москва, Малая Дмитровка, д.20 Пражский адрес. Радио «Свобода», улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org