Прошлогодние мрачные прогнозы, к сожалению, оправдываются. Распродажи на нефтяном рынке загнали котировки к 30 долларам, и большинство аналитиков сходится во мнении, что это еще не конец. Крупнейшие американские и европейские инвестиционные банки ориентируются на цену нефти в 20–25 долларов за баррель. Эти же цифры звучали и на недавнем Гайдаровском форуме. Площадка, собравшая весь экономический блок правительства во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым, наглядно продемонстрировала растерянность властей и отсутствие хоть каких-то осмысленных планов, простирающихся далее второго квартала нынешнего года.

Едва ли не главной темой развернувшейся на форуме дискуссии стал вопрос о том, приступать ли к 10-процентному секвестру бюджета немедленно или подождать апреля: вдруг цены на нефть все-таки вырастут и сокращать ничего не придется? За первый вариант выступал, понятное дело, министр финансов Антон Силуанов, ответственный за исполнение бюджета. За второй – министр экономического развития Алексей Улюкаев, на которого возложена задача обеспечения роста экономики. Силуанов при этом пугал собравшихся повторением кризиса 1998 года, а Улюкаев выразил робкую надежду на то, что все еще обойдется.

Кроме того, правительство в очередной раз объявило о масштабных планах приватизации, которая должна принести бюджету триллион рублей. На продажу будут выставлены госпакеты ВТБ и Сбербанка, возможно – "Роснефти". О том, что будет, когда кончатся резервы и полученный от приватизации триллион (который для начала еще надо получить), если цена на нефть к тому времени не вырастет до заложенных в бюджете 50 долларов за баррель, никто не думает. И, между прочим, напрасно.

Вспоминая о кризисе 1998 года, глава российского Министерства финансов выглядит неисправимым оптимистом: через год после того кризиса котировки нефти отправились в рост, продолжавшийся полтора десятилетия и обеспечивший и бурный рост первой пятилетки XXI века, и путинскую "стабильность", и даже средства на "вставание с колен". Вот только сейчас напрашиваются совсем иные аналогии. Как и в 2014 году, в середине 1980-х страны ОПЕК во главе с Саудовской Аравией прекратили ограничивать добычу нефти и начали торговую войну с независимыми экспортерами, планомерно отбиравшими у картеля долю мирового рынка. Падение цен на нефть началось осенью 1985 года, и к концу 1986-го баррель потерял в цене две трети (как тут не вспомнить нынешнее снижение со 100 до 30 долларов за баррель). Восстановление нефтяного рынка заняло двадцать (!) лет, а стабильно расти цены на нефть начали лишь четверть века спустя. За эти четверть века не стало СССР, бывшие строители коммунизма успели пожить на западную гуманитарную помощь, поработать "челноками" и узнать, что такое гиперинфляция.

К реформам власти приступили, только когда их к этому вынудила экономическая ситуация, когда неэффективная советская государственная экономика оказалась не в состоянии на равных участвовать в "гонке вооружений", вести войну в Афганистане, да еще и кормить собственных граждан. Если нынешняя торговая война на рынке нефти затянется – а пока нет никаких признаков ее скорого завершения, – России, скорее всего, предстоит пройти и через андроповское "закручивание гаек", и через коллапс гигантского и неэффективного госсектора, и через политические катаклизмы. Так всегда происходит, когда реформы начинают проводиться только тогда, когда к этому вынуждает ситуация.

Максим Блант – экономический обозреватель, начальник отдела макроэкономического анализа компании "ФинГрад"

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции