Открытый урок по книге Маши Рольникайте.
О том, как говорить со школьниками о преступлениях против человечности размышляют издатель Илья Бернштейн, директор Музея еврейского наследия и Холокоста Александр Энгельс, учитель литературы лицея № 1525 Евгения Абелюк и ее ученики.
Даша Мельникова, 11 класс, лицей № 1525:
Читать книги - значит погружаться в другую реальность. Начинаешь читать, и в сознании возникает картинка: какая-то местность, новые для тебя люди. Такое своеобразное кино в воображении. У меня еще не было ни одной книги (не считая заумную научную литературу), которая не перенесла бы меня в другую, книжную реальность, которая сразу становится моей.
Но я про чужую боль… Началось все с детских фантазий, когда я, четырехлетняя девочка, сидела над сказкой «Колобок» и думала, а что было бы, если бы я была вместо зайца или самим колобком? Я погружалась в сказку, но не меняла сюжет, а проживала его в роли какого-то персонажа. Это отразилось на моем дальнейшем понимании книг. Сейчас я не могу оставаться равнодушной к происходящему в книгах, ибо, читая, я живу в том, что написано.
Так было и в этот раз: начиная читать книгу Марии Рольникайте «Я должна рассказать», я
понимала, что читать будет сложно, произведения на тему войны даются мне очень тяжело, оставляют болезненный след в душе. Но что будет настолько тяжело, я не предполагала. Может быть, из-за стиля, может, из-за темы, но я погрузилась в книгу не постепенно, я «бултыхнулась» в нее с головой – и очутилась в мире четырнадцатилетней девочки.
Картинки сменяли одна другую, вели меня за собой. Можно сказать, я шла вслепую, т.к. не до конца понимала, что происходит в книге; хотя до этого я уже читала дневник Анны Франк «Убежище». Но это две книги совершенно разные книги.
Очень сложно сказать, в какой момент чужая боль, о которой написано в книге, ожила во мне.
Я бросала читать пять раз, бросала из-за того, что меня душили рыдания, а слезы застилали глаза так, что я не видела букв.
Три раза из этих пяти я застревала на одном и том же моменте и не могла пересилить себя и продолжить читать. Это была моя боль. Ее разбудила книга. А однажды, когда я читала про «проветривание легких», я начала задыхаться.
Тогда я открыла книгу с самого начала и начала читать заново. Все виделось совсем по-другому; я проживала каждый эпизод. Больно было настолько, что мне снились сны, в которых я была на месте Маши, жила в ее теле, с ее душой. Но даже в этих снах, мне кажется, я не смогла прочувствовать даже самую малую часть той боли, которую пришлось пережить героине.
Я не могу сказать, становится ли чужая боль моей. Наверное, все-таки не становится. Потому что я не могу пережить то, что испытывает другой человек. Но я могу представить себе чужую боль, осознать ее, впустить в себя.
То, что представляется при чтении этой книги, сложно передать словами, это надо почувствовать.
Очень жалко, что такие произведения не входят в школьную программу, потому что есть подростки, которые не знают значений слов «гетто, холокост», а при слове «война» представляют себе компьютерную реальность с «танчиками». И вот от этого становится по-настоящему больно.
Мы не должны забывать того ужаса, который пережили люди в 1939-1945 годах. Я очень надеюсь, что смогу донести до своих братьев, сестер, будущих детей смысл слова «война» и то, с каким трудом далась победа над тем фашизмом.
Посмотреть программу можно также здесь
