Мировые цены на нефть в понедельник снова падают, утягивая за собой курс рубля – сбываются прогнозы экспертов, предрекавших именно такое развитие событий после окончательного снятия американских санкций с Ирана. О прекращении экономической блокады этой страны государственный секретарь США Джон Керри и главный дипломат Евросоюза Федерика Могерини объявили на совместной пресс-конференции со своим иранским коллегой Джавадом Зарифом в субботу в Вене. Снятие санкций – финальная точка в соглашении, заключенном в июле прошлого года и предусматривающем отказ Ирана от своей ядерной программы.
Все сработало строго по графику. Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) в предусмотренный срок объявило, что Иран выполнил в полном объеме свои обязательства по соглашению с "Большой шестеркой": отчитался перед МАГАТЭ о сомнительных ядерных разработках, которые он вел в прошлом, вывез из страны в Россию почти все запасы обогащенного урана, демонтировал 12 тысяч центрифуг и вывел из строя тяжеловодный реактор в Араке, закачав в его активную зону цемент. Атомные объекты Ирана не закрываются навсегда, а только на время консервируются. Запад, со своей стороны, размораживает банковские активы Ирана на сумму свыше ста миллиардов долларов, арестованные восемь лет назад. В страну спешно отправляются представители американских и европейских компаний, главным образом, в нефтегазовой отрасли. "Процесс возвращения Ирана в лоно легитимных стран близок к завершению", – констатирует израильская газета Jerusalem Post.
В канун отмены санкций США и Иран произвели обмен заключенными. Белый дом дал понять, что если бы атмосфера двусторонних отношений не изменилась к лучшему, ни в чем не повинные американские граждане продолжали бы томиться в иранских тюрьмах. Одновременно Вашингтон применил символические санкции к небольшому числу частных и юридических лиц в Иране и государствах зоны Персидского залива, причастных к иранским мероприятиям в ракетной области. Речь идет, среди прочего, о произведенном Ираном в октябре испытании баллистической ракеты, способной нести ядерный боезаряд. Барак Обама сослался на вновь введенные санкции, чтобы подтвердить решимость его администрации не допустить создание Ираном ядерного оружия. Этому, по оценке президента, способствует механизм контроля над исполнением ядерного соглашения, выработанного "шестеркой" с иранским режимом:
"Мы будем следить за Ираном 365 дней в году, 24 часа в сутки. Если он попытается нас обмануть, то будет пойман за руку, – сказал Обама и добавил: – Ядерное соглашение не призвано разрешить все споры между Вашингтоном и Тегераном. Сохраняются санкции, наложенные на Иран за нарушение прав человека, поддержку терроризма, ракетные проекты. Мы отнюдь не слепы к тем угрозам, которые Иран несет Израилю и другим государствам на Ближнем Востоке".
Пафос заявления президента, однако, был в ином: "То, чему мы сегодня являемся свидетелями, доказывает, что Соединенные Штаты способны добиться весомых достижений на Ближнем Востоке за счет дипломатии, не прибегая к силовым мерам. Ядерное соглашение расчищает путь к решению многих проблем как сугубо двусторонних, американо-иранских, так и проблем взаимоотношений Ирана с другими странами".
В том же оптимистическом ключе, что и американский президент, высказался насчет перспектив дипломатии обозреватель газеты "Гардиан" иранского происхождения Саед Камали Деган:
"Молодежь в Иране из-за санкций испытывала большие трудности в плане трудоустройства. Теперь с этим должно стать легче. Иран будет вновь допущен к системе международных финансовых расчетов SWIFT; отключение банков в Иране от этой системы электронного перевода и клиринга международных платежей крайне болезненно отразилось на его способности ввозить и вывозить товары. Я и другие иранцы, живущие за границей, не могли ни получать, ни пересылать деньги родным и друзьям. Это была почти что тотальная финансовая блокада. Обама и Рухани благодаря своей вере в конструктивное сотрудничество сумели сдвинуть отношения наших стран с мертвой точки. Если бы у власти оставался бывший президент Ахмадинежад, этого бы не случилось".
По мнению эксперта вашингтонского Института Ближнего Востока Алекса Ватанки, основной задачей иранских властей, добившихся отмены санкций, теперь становится преодоление реакции консервативных религиозных сил:
"Какие-то положительные результаты снятия санкций Иран почувствует сразу. Это касается, например, размораживания его активов, хранящихся в международных банках. Но что до долгосрочных иностранных инвестиций в экономику Ирана, то с ними все далеко не столь ясно. Это касается, впрочем, не европейских компаний, которые вот уже как год совершают массовое паломничество в Тегеран, будучи уверенными в юридической чистоте своих миссий, а американских, ведь США снимают с Тегерана только санкции, наложенные за ядерные мероприятия, остальные остаются. А с ними и большая серая зона неопределенности. Что касается нового внутреннего расклада сил в самом Иране, то в окружении духовного лидера страны и среди генералитета "Корпуса стражей исламской революции" есть те, кто опасается, что президент Хасан Рухани попытается сейчас развить достигнутый на дипломатическом поприще успех и употребить свой престиж, скажем, на продвижение крупных реформ в области экономики. Они будут этому отчаянно сопротивляться, и это обстоятельство тоже может остановить стратегических инвесторов из-за рубежа. В последние месяцы нападки на Рухани и его экономическую политику заметно усилились".
В 2011 году Иран заработал на продаже нефти и газа порядка 120 миллиардов долларов, с введением санкций эти поступления сократились до 24 миллиардов – хотя отчасти, конечно, этот обвал является результатом падения цен на сырье. Пока не понятно, насколько серьезно Иран в условиях сегодняшней конъюнктуры на энергетическом рынке сможет нарастить выручку от продажи сырья. Размороженные банковские активы, которые вернутся в Иран, безусловно подстегнут хозяйственную деятельность, хотя специалисты высказывают опасение, что такая денежная инъекция способна возыметь обратный эффект: разогнать маховик инфляции, привести к росту коррупции и расширить возможности иранского режима по финансированию радикальных политических и религиозных движений за рубежом, о чем беспрестанно предупреждают западные комментаторы – противники сближения своих стран с иранской теократией.
