Письмо из Ростовской области. Читаю, сокращая: «Зовут меня Денис, фамилия Иванов. Мне тридцать восемь лет. Мою супругу зовут Надежда, ей тридцать шесть лет. У нас шестеро детей от шестнадцати лет до семи месяцев. Живём мы в глухой деревушке. Я, моя жена и старшая дочь родились в Грузии, в две тысячи первом году решили переехать в Россию, в Краснодар. Так мы стали нелегалами. Шесть лет я, Иванов, не мог получить российский паспорт. Моя супруга с грузинским паспортом была нелегалом одиннадцать лет. «Материнский капитал», льготы, пособия – всё не для нас. Но вот мы стали оформлять документы на гражданство. Это сопровождалось тоннами писем во все концы. Например, чиновникам захотелось, чтобы моя жена непременно работала. С кучей детей… После новой тонны жалоб ей разрешили в качестве источника доходов указать мою пенсию. К этому времени я стал обладателем рака четвертой стадии. Жена, на четвертом месяце беременности, в охапку с двумя малышами, выстаивала в очередях… В итоге в декабре ей просто вернули документы. Это даже не официальный отказ. Просто вернули. Требуется документ, подтверждающий владение русским языком. Понимаете? Русская женщина, окончившая русскую школу, учившаяся на кафедре русского языка, должна подтверждать, что она владеет русским языком. Да вашу ж мать! А на каком языке она с вами разговаривает? Мы долго терпели. Мы верили: ну, не может такое безумие долго длиться. Когда наши дети при виде милицейской машины хватали мать за руки и тянули её в погреб, потому что знали, что милиция легко может вышвырнуть русскую женщину из России... Но с русским языком… Ребята, это перебор. Уже два месяца я не могу находиться в вертикальном положении больше двух-трех минут. Вместо того чтобы проводить оставшиеся мне дни на этом свете с женой и детьми, вынужден, лёжа на боку перед компьютером, писать вам по паре предложений в день. Дорогие мои, у меня в голове - опухоль размером с кулак и рак носоглотки. Умирать в муках в постели – не самая радужная перспектива. Одно радует – что я до последнего вздоха буду проклинать садистов во власти. И никакие спецслужбы не спрячут их от моих проклятий. Устал я, сильно устал. С уважением Иванов Денис Николаевич». Думаю, нет такого слушателя «Свободы», который бы не понимал, в чем тут дело. Ивановы не давали взяток – вот и растянулись их мытарства на шестнадцать лет. Алчность и жестокость российского чиновничества – рабская по своей природе. Чернышевский: страна рабов, сверху донизу - все рабы. Раб, который выше, мстит за свое рабство тому, который ниже. В обычае не просто жестокость, а глумливая жестокость. Я не удивился, что шестнадцать лет над семьей умирающего Иванова издеваются сначала краснодарские, теперь - ростовские чиновники. Мне эти две породы садистов, ростовская и краснодарская, знакомы с советских времен. Более жестокого на шестой части Земли ничего не было. В Украине с ними мог тягаться только Харьков, моя родина. Так и до сих пор. Ростов, Харьков, Краснодар – названия, от которых не одного меня бросает в дрожь.

Мне говорят, что в передаче «Ваши письма» стала чувствоваться моя «революционная увлеченность», как выразилась одна слушательница. Мне напоминают, что в России есть не только Путин и путинизм, что с плохим соседствует и хорошее, и я должен был бы отражать многообразие жизни. Людям надоел мрак, надоела тревога, хочется беззаботности. Письма на «Свободу» не отстают от событий в России, а некоторым слушателям хочется отставать, чтобы не видеть, куда идет страна. Когда жгут книги, жгут только потому, что они двадцать лет назад изданы на американские деньги, а не потому даже, что их содержание не нравится власти, - это диктует нам одну тему: у страны едет крыша. Вчера ехала от больших нетрудовых доходов, сегодня начинает ехать от малых и тоже нетрудовых. Прямо кричат: не мучайте нас, мы не хотим этого знать! Им отвечаешь: что за дела - не слушайте и не читайте нас. Но они продолжают и слушать, и читать, и требовать: ну, хватит же, мол, талдычить о том, куда сваливается Россия, она же не только сваливается. Спрашиваешь: а что же она еще делает? Подскажите нам! Что она делает, кроме того, что прозябает, бряцая оружием и пуская его в ход? Когда мать погибшего в Донбассе русского солдата или офицера говорит с сухими глазами, что он где-то жив-здоров или что его вовсе у нее не было, - какое, скажите, полезное развлечение для слушателей «Свободы» можно почерпнуть из ее жизни?

Автор следующего письма не верит, что после того, как Путин осудил Ленина, в России начнут сносить памятники ему, то есть, Ленину. «Это совершенная ерунда, - пишет он о таком предположении. - Глупо считать Путина чем-то вроде генсека. Это у него просто к слову пришлось. В России много раз высказывалась мысль, что распад СССР был спровоцирован демагогическими утверждениями, что республики имеют права "вплоть до отделения". В каком государстве это есть или было? В том, что на Украине сносят памятники Ленину, есть русофобский подтекст. В Донбассе вон эти памятники стоят. Вам пишу черным по белому: эта тема неактуальна в России. Никто памятники Ленину трогать не будет. В Донбассе это важный символ преемственности и самоопределения, связи с Россией. Или вы на самом деле думаете, что разрушение памятников Ленину на Украине имеет какой-то смысл? Вот, мол, какие украинцы продвинутые сравнительно с россиянами. Угадал? Ленин, мое мнение, уже фигура, принадлежащая истории. Воевать с его памятниками просто глупо или простое русофобство. Это как сегодня воевать с религией на основании того, что во имя Христа много крови пролили и вообще оправдывали его именем много гнусностей».

Автор этого письма наверняка не собирался ставить на одну доску Ленина и Христа - они у него словно сами, по обоюдному согласию, оказались рядышком, как близнецы. Вот для того, чтобы так не получалось, люди, как я понимаю, и воюют с памятниками испокон веков. Одни сносят, другие ставят. Ленин, кстати, назвал это дело монументальной пропагандой. Точное название, предельно точное. Пропаганда – это управление мозгами. Монументальная пропаганда – это управление мозгами посредством монументов, идолов, истуканов. В несвободной стране правитель таким способом доводит до сведения подданных, кому они должны поклоняться, кого – чтить, что – исповедовать, чтобы не навлечь на себя неприятности. Так власть дает населению знать, что ей нравится, а что не нравится. Если путинизм будет и дальше ужесточаться, памятники Ленину обязательно снесут. Железное правило всякой деспотии: не оставить, по возможности, ничего, что ей не нравится. Ничего и никого. Ленина уберут, чтобы у подданных была полная ясность, что угодно, а что не угодно Кремлю. Они сами это сделают, упредят, как водится… Но автор письма, которое мы читали минуту назад, он (против своего, заметьте, желания) заражен демократическим духом. Пусть, говорит, стоят эти памятники, они никому не мешают, это же история. Типичное демократичное суждение. Типичнейшее! Когда вы говорите: пусть стоят, вы тем самым выступаете за терпимость в стране, за свободу, за права человека – каждый поклоняйся кому, чему и как хочешь – хоть ползком, хоть стоя на голове. Вон как глубоко проникла бацилла свободы в человека, который сам себя считает правоверным путинцем. Это же, говорит, история. Ошибается человек. Для деспотии истории нет. Для деспотии существует только сегодня, только сиюминутный деспотический интерес. Все из прошлого, что не служит этому интересу, должно быть вычеркнуто или переиначено.

«3дравствуй, дорогая редакция! Бывший министр Греф, ныне глава "Сбербанка", произнёс словечко "дауншифтер". В этом слове есть большая философия. Оно означает переключение скорости автомобиля на наименьшую. Человек говорит себе: я больше не хочу участвовать в гонке. Он отказывается от карьеры, начинает жить простой, скромной жизнью. 3амыкается в себе. В СССР многие бросали престижные профессии и шли в дворники. Заработки падали не сильно, зато сколько свободного времени! С Московией сейчас иначе. Ей страшно не хочется отставать, именно поэтому на Грефа обрушили оскорбления. Страна из кожи вон лезет ради утверждения своего величия. Но у неё не получается. Дело в том, что при любом правительстве будет примерно то же самое. Великодержавные потуги - это конвульсии на останках советского могущества. Потому как – где взять кадры? Тупость, не сравнимая даже с советской. Неисчерпаемы только резервы уголовщины, жлобства, мракобесия, чванства. Повальная люмпенизация и криминализация, откровенная бестолковщина», - говорится в письме. Слова Грефа можно было понять так, что он говорит о сознательном отказе населения России угнаться за свободным миром, автор же этого письма, как и другие слушатели «Свободы», подчеркивает, что это вынужденный отказ. Ничего просто не остается, как слить воду. Для участия в гонке нет сил. Некого ставить на дистанцию. Наглядный пример – как пошли дела в Крыму. Можно было ожидать, что Москва не пожалеет ничего, лишь бы сразу сделать там жизнь такой, чтобы вся Украина, да и все земли самой России, зашлись от зависти. Казалось, что уж что-что, а это России по силам. Не такой уж он обширный, Крым, не так густо населен… Оказалось, нет, не по силам. Не нашлось людей, способных организовать эту работу. Не нашлось, прежде всего, в Москве, в Кремле, но и в самом Крыму. Не денег нет, а людей, кадров. И, конечно, пригодного штабного устройства, должных управленческих порядков. Оказалось, что путинизм – это действительно повальная бестолковщина, это несколько миллионов службистов, у которых все валится из рук, кроме того, что к этим рукам прилипает, но и то, что прилипло, уже начинает отлипать и превращаться в прах. Да и с деньгами туго. Дать на Крым – значит взять с остальных земель, сказать миллионам: «Ну-ка, сбросимся на Крым, сбросимся на Донбасс». – «Как это – сбросимся? – возмутятся эти миллионы. – Мы-то думали, что наоборот, нам что-то перепадет за наш патриотизм. Даром, что ли, кричим: «Крым наш!» и «Россия – это Путин!». Не, слушайте, так не пойдет, бесплатно только птички поют».

Продолжим следующим письмом: «Не буду растекаться мыслью по древу, но ответьте, пожалуйста, развернуто. По исторической сути, Крым - стопроцентно российская земля, завоеванная, политая кровью. Почему считаете, что это сегодня не имеет значения? Только не отправляйте меня к историческим первоисточникам или в библиотеку/архив, меня интересует ваше мнение об исторических событиях. Понимаю, что у вас мало времени писать какие-то историко-аналитические опусы слушателям, я вас не тороплю. Если вы считаете это достойным внимания. С уважением Олег Сергеев». До этого письма я считал, что обсуждать это незачем - всем уже все ясно. Видимо, придется еще не раз повторить азбучное. Оправдание территориальных претензий ссылками на прошлое – на то, что некая земля когда-то принадлежала не этому, а тому-то государству, есть дикость. Дикость в квадрате – называть стопроцентно своей землю, которая была завоевана. Прибавлять для пущей торжественности, что она при этом была полита кровью – дикость в кубе. Если бы от таких доводов не отказались культурные страны, что произошло сравнительно недавно, то мир сегодня был бы охвачен десятками жесточайших войн, которым не видно было бы конца. Образованный человек, если не хочет, чтобы его отнесли к дикарям, обязан взять себя в руки и не донимать ни себя, ни других, включая Радио Свобода, вопросами вроде того, чьим когда-то был Крым. Значение имеет только тот ответ, который получила от свободного мира Россия на аннексию Крыма. Все. Точка. А малообразованный человек, если хочет, чтобы хотя бы его дети жили, а не прозябали, пусть поверит на слово, в данном случае - мне: в двадцать первом веке только дикарь будет говорить, что раз Крым когда-то был завоеван Россией, то должен принадлежать ей и сегодня. Когда-то и Русь была улусом Золотой Орды, чьи наследники, между прочим, об этом помнят. Вот, а теперь слушайте кое-что об этом человеке – о человеке, который настаивает на исторических правах России на Крым. «Мне тридцять семь лет, живу в Италии с седьмого года, давно хотел уехать из России из-за низкого уровня жизни и неуважения к ценности человеческой личности. Отъезд ускорился в связи с тем, что по специальности я не мог найти работу (проживал в Санкт-Петербурге). Точнее сказать, работу-то найти мог, но вот только на эти деньги было невозможно прожить, особенно после ВУЗа, когда не было опыта. В Италии вначале было очень нелегко, но со временем все получилось. Два года назад женился, родились дети, живем небогато, но работаю над тем, чтобы было более чем достойно», - здесь точка.

Что скажете, дорогие слушатели? Россия его не устраивает, покинул ее навсегда, но настолько погружен в ее дела, что пишет и пишет о них на Радио Свобода, у меня уже несколько его писем, и ответы на них ему явно нужны скорые и обстоятельные, хотя и сообщает, что не торопит меня с ними. Вот как его понимать, Олега Сергеева, такого нового итальянца и русского «крымнашиста»? Он живет одновременно в двух мирах. Один мир – мир осязаемый, мир Италии. Дома, машины, магазины – все, что можно пощупать руками. Другой мир – мир русских разговоров в интернете, мир слов. В одном мире он – новый итальянец, хлопотливо устраивается, содержит семейство. В другом мире – в мире русских слов он по-прежнему русский человек, и как таковой тянется к тем словам, которые ему больше нравятся, и главное из них на сию минуту - «крымнаш», и ему, естетственно, хочется, чтобы и для меня оно было главным. Точно так, в двух мирах, живут миллионы россиян. В одном мире они заняты каждый своими делами, здесь они испытывают все более заметную нужду, недоумение и тревогу. В другом мире – мире русских разговоров, в мире интернета и зомбоящика, они наслаждаются своей державностью. В одном мире он смирный учитель, врач, чиновник, слесарь, водила, в другом – суровый, уверенный в себе, патриот, империалист, «крымнашист», трепещите, враги, ликуйте, друзья, которых, правда, не видно, да и хрен с ними, обойдемся и без них.

Следующее письмо пришло тридцатого января: «Здравствуйте, Анатолий Иванович! Рассказываю, что поделывают люди в Великом Новгороде. Скользят на гололёде в конце января, ломают руки и ноги. Травмпункты переполнены. Студенты местного университета и колледжей петицию собирают, поскольку стипендии у них тысяча двести и шестьсот, а вот проездной билет им общий – тысяча шестьсот. А им ведь и за общежитие платить, и кормиться, и отдыхать иногда, культурой подпитываться. А губернатор это провокацией назвал - этот сбор подписей в социальных сетях. Высокие люди в городской и областной думе (в основном из ЕдРа) весь прошлый год "мочили в сортире" избранного населением мэра, дважды объявляя ему импичмент. В первый раз в мае прошло, но суд опротестовал. А во второй раз и вовсе не набрали голосов - тенденция, однако. В сетевых магазинах - жуть, цены как на дрожжах, правда, в мелких точках фермеры картофель качественный и недорогой распродают. В общем, встаём с колен. За город, на дачные участки, а также за грибами и ягодами и ездить страшно – три пятьдесят за километр, в хорошее место туда и обратно скатать – пятьсот рублей. Автобусы битком пожилыми заполнены, а льготы все отменили. Ропщет народ тихо-тихо, буйных мало. С уважением Игорь Жуковский».

Спасибо за письмо, Игорь. Вашему губернатору, конечно, не позавидуешь, хотя буйных пока и мало. Их наверняка станет больше, если на звуки тихого ропота он и впредь будет отзываться такими громкими словами, как «провокация». Сначала не выбирают слов, потом не знают, куда бежать, где укрыться…

Читаю следующий отрывок: «Россия - многонациональная империя де-факто, с приоритетной развитой военной промышленностью и огромными запасами энергоресурсов. С населением, готовым длительно и мирно голодать и терпеть сколь угодно долго. Кто кого переплывет на этой длинной дистанции - еще неизвестно». Вот как охотно, с явным облегчением, этот человек повторяет очередную придумку кремлевской пропаганды. Народу предложили последнее утешение: вспомнить, что ему, поскольку он русский, положено быть самым терпеливым народом в мире. И вот такие, как этот парень, ухватились за это, как за соломинку. С языком у него, как вы слышали, все путем: тут вам и «де-факто», и «приоритеты» - язык современного горожанина. А остальное... Можно быть успешным бизнесменом, объездить весь мир, иметь одну подругу в Париже, другую – в Лондоне, вплоть до Токио, постоянно проживать в центре Москвы – и быть оторванным от жизни, как хуторянин девятнадцатого века. Читаю: «При этом все мы, - автор говорит о своих знакомых, - как правило, высокообразованные (университеты, технические вузы), атеисты, веротерпимые, в том числе и к евреям, ни разу не русские националисты, тем более, не антизападники (много и часто выезжали и выезжаем за пределы страны). В основном, люди из бизнеса. Можно сказать, устойчивый средний класс… Да, разумеется, я уверен, что в будущем раскладе Россия займёт своё достойное место. Весьма достойное. А Путин будет входить в тройку лучших лидеров нашей страны за все годы. И не потому, что он третий раз признан самым влиятельным политиком в мире по версии Forbes, а исключительно за то, что сделал для страны». О себе этот человек сообщает, кроме прочего, что на становление его личности серьезное влияние оказал первый советский бард. Читаю: «Я открыл его в ранней юности и буквально взахлёб знакомился с его творчеством… Знаете, я действительно старался жить по мечте. И скорее получалось, чем нет». Приводит пару бардовых строк: "Я люблю и смеюсь, ни о чем не жалею; Я сражался и жил, как умел - по мечте. Ты прости, если лучше сказать не умею, припадаю, Россия, к твоей красоте". Самое же сильное впечатление, и на всю жизнь, произвела на него песенка «Стою на полустаночке». Когда я это у него прочитал, то, наверное, с полдня в голове крутилось: «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке». «На производственных практиках, - сообщает, - побывал в Средней Азии, на севере Якутии, Чукотке, Хабаровском крае. Работать по специальности (океанологом) стал на Дальнем Востоке. Более двадцати лет занимался туризмом. Неоднократно проехал на машине практически всю Европу. Бывал на всех континентах. Посетил более пятидесяти стран (давно бросил считать). К чему это я? К тому, что шарю в вопросе. И смело повторяю: "Хватит ругать нашу страну! У нас офигенно! " Тут следует описание русской бани: «Ребята на полок укладывают слой листьев (например, дубовых), ложишься на них. Лицо накрывают влажным прохладным веником. Тело растирают медом и начинают парить. Когда становится жарко, протирают тело мокрыми холодными вениками и продолжают парить. Затем переворачиваешься и тебя опять колотят. В какой-то момент предлагают вместе покричать на всю деревню, так чтобы провентилировать легкие. После криков потихонечку поднимаешься и идешь в купель". А после купели (это уже я, автор передачи, говорю) садишься и пишешь, что Путин будет входить в тройку лучших лидеров России…

«Господи! Сколько же ремонтов пришлось сделать!, - пишет Николай Найтов, вспоминая довольно далекое уже прошлое. - И всё своими руками при тотальном дефиците стройматериалов! При каждом переезде - как минимум два ремонта. Бустилат тоже был дефицитным. Дома ладно, но когда начальство письменно распорядилось обложить все стены и пол хранилища кафелем, пришлось включить все связи с торгашами и "личное обаяние", чтобы раздобыть плитку и бустилат на тридцатиметровое помещение. А потом в субботник оклеивали в шесть рук. Маленькие хитрости. Чтобы алебастр дольше не схватывался, в него нужно добавить мыло или стиральный порошок.
Как-то раз добавил, так он вообще не схватился, даже в штробе».

А ведь сколько еще людей, Николай, которые то, о чем вы пишете, вспоминают чуть ли не с нежностью и с подъемом, с благодарностью судьбе и начальству, посылавшим те простые, но и глубокие радости. Они, эти радости, сродни легкой музыке тех времен. «Стою на полустаночке»… О легкой музыке, объясняя, что это такое, один из знатоков написал: «легкая и нежная», другой для ясности добавил: «не заставляет думать». Иногда кажется, что они только сейчас себя и проявляют в полную силу, продукты советской легкой музыки. Ничего не бывает из ничего.

А вот – новые продукты. Это продукты тоже легкой, но другой, послесоветской, музыки (и той же бани; бани – той же). Читаю: «Добрался я из Бангкока до острова Пхукет. Шикарно. Лучше, чем в Паттайе. Чистое зеленое море, градусов двадцать восемь, воздух около тридцати. Русских, несмотря на болтовню про кризис, много. Люди разные. Вот на пляже блондинка лет тридцати пяти, спортивная фигура, через всю спину татуировка: нож, пробивающий розу в наручниках, и огромная надпись псевдославянской вязью: «Воровка никогда не станет прачкой». Не стесняется, типа. Заводить с нею знакомство не стал. Такие люди опасны. Особу, готовую украсить себя такой татуировкой, можно уже встретить в каждой нашей деревне, но пока не каждая из них может добраться до Пхукета. Желаю вам, Анатолий Иванович, еще долго продолжать ваше безнадежное дело». Спасибо, дорогой, пока что вы близки к истине. Дело довольно безнадежное.

На волнах радио «Свобода» закончилась передача «Ваши письма». У микрофона был автор - Анатолий Стреляный. Наши адреса. Московский. Улица Малая Дмитровка, дом 20, 127006. Пражский адрес. Радио «Свобода», улица Виноградска 159-а, Прага 10, 100 00. В Интернете я в списке сотрудников Русской службы на сайте: svoboda.org