Существует ли рабочий класс в России и нужны ли ему песни американских и европейских коллег? Из жизни шахтеров и дальнобойщиков: как поддержать бастующих и пострадавших? Вуди Гатри, Джо Хилл, Билли Брэгг. Американская Федерация Труда и “Индустриальные рабочие мира”. Мировое рабочее и профсоюзное движение. Неквалифицированный труд, мигранты, женский и детский труд.

Концепция альбома “Музыка для рабочего класса”: классика жанра (“16 тонн”, “Хлеб и розы”), песни на собственные тексты, музыка к классическим французским и русским стихам о борьбе пролетариата. Женское рабочее движение, стачки 1905-1911 годов в Америке и России, Федор Соллогуб, стихотворение “Швея”. Расстрел нефтяников в Жанаозёне: “Тот, кто стреляет в рабочих, будет гореть в аду”. “Забастовка” и “Наша сила в профсоюзе”.

Кирилл Медведев, поэт, переводчик, вокал, гитара; Анна Петрович, вокал, звукорежиссер; Олег Журавлев, скрипка, вокал.

“Мы посвящаем этот альбом нашим сестрам и братьям – рабочим и профсоюзным активистам в России и по всему миру, наследникам великой двухсотлетней традиции, борющимся против возвращения общества в дикий капитализм, делающим это вопреки угрозам, увольнениям, пыткам и казням. А также умникам, считающим, что никакого рабочего класса и его борьбы не существует”.

Елена Фанайлова: "Музыка для рабочего класса" – второй альбом группы "Аркадий Коц" вышел, было несколько концертов. Радио Свобода с известным постоянством следит за творчеством этой группы, первый альбом "Давай займемся политической борьбой" мы достаточно активно обсуждали. Более того, участники группы и ее отцы-основатели, я бы сказала, поэт Кирилл Медведев и социолог Олег Журавлев, являются вполне легитимными экспертами Радио Свобода в делах, которые касаются левого активизма, социологии и политики. С нами в студии звукорежиссер группы Анна Петрович, которая дала новое дыхание альбому. Вообще, надо сказать, что вы зазвучали как-то по-новому мощно.

Почему "Музыка для рабочего класса"? Я в facebook поставила ссылочку на ваш альбом – и сразу люди стали спрашивать: какой такой рабочий класс, что за эстетские выступления, что за московские хипстеры, которые вдруг пишут о рабочем классе?

Кирилл Медведев: Да, довольно часто мы отвечаем на такие вопросы, заданные с разной степенью агрессивности. Откуда берется эта агрессивность – тема для отдельного разговора. В нашей стране около 40 процентов населения – наемные работники, которые работают в совершенно разных секторах, разные типа занятости, соответственно, у них разное сознание, представление, у всех этих людей разные увлечения, политические взгляды или их отсутствие. Но когда у этих людей есть потребность или необходимость отстаивать свои права как у наемных работников, они объединяются в профсоюзы, например, им нужно что-то общее – общее самосознание, идентичность, общая культура и общая музыка. И вот мы попытались внести свою лепту в формирование этой культуры, идентичности наемных работников.

Елена Фанайлова: Вообще, это традиция. Может быть, она слаба на постсоветском пространстве, но вообще это старая добрая американская традиция.

Олег Журавлев: Действительно, на Западе, в Америке в том числе, рок-музыка ассоциируется не только с протестом, но и с борьбой рабочих и профсоюзов. Поэтому так много у нас материала для перевода, профсоюзных песен достаточно много. И важно не только то, что этот альбом посвящен рабочему классу, но и то, что мы записали его по предложению самих участников независимых профсоюзов.

Елена Фанайлова: То есть люди захотели, чтобы вы с ними поработали, не хватает им такого воодушевляющего материала?

Олег Журавлев: Да. И мы были страшно рады, когда узнали, что нашу песню "С кем ты заодно?" с первого альбома, рабочую песню, переведенную с английского, слушают и любят рабочие. И в том числе, видимо, эта песня подтолкнула некий запрос на рабочую музыку. И Конфедерация труда России, куда входят многие независимые профсоюзы, поддержала запись этой пластинки. Я участвовал во многих студенческих, университетских протестах, и я вижу, что профессора, интеллигенция, которая морщит лоб и нос воротит от рабочего класса, к сожалению, не может пока организоваться и выступить так же сплоченно и успешно, как это делают рабочие на многих предприятиях. Потому что им не хватает как раз вот этой идентичности наемного работника. Если бы они осознали себя не только как интеллектуалов, но и как наемных работников, например, в университете, им было бы гораздо проще добиться защиты своих прав. Но этого, к сожалению, пока не происходит.

Анна Петрович: В начале ХХ века был мощный социалистический вызов в Штатах, и это время действительно породило богатую протестную песенную культуру. Также в нашем альбоме используются цитаты из такой группы, которая называется Rebirth Brass Band. Это ребята, которые играют новоорлеанский джаз. И это называется “традиция второй линии”, многие знают, что это похоронная, в общем-то, музыка. Первая линия – это скорбящие, которые оплакивают покойного, а вторая линия – это те, которые идут следом за этой процессией и играют при этом очень веселую музыку. Традиция медных оркестров по типу второй линии – это такая мощная вещь, которая еще со времен Гражданской войны в Америке стала набирать вес. Потому что, когда окончились все эти действия, связанные с отменой рабства и прочее, было списано очень большое количество медных духовых инструментов и выброшено просто на помойку, и простые люди приходили, брали эти инструменты… И Новый Орлеан – вообще уникальный город в том плане, что там просто на каждом шагу люди сидят и играют, самоучки просто, на своих инструментах джаз.

Елена Фанайлова: Волшебная история. Пора послушать, что вы… натворили. Начнем с классики американской. "16 тонн" – это суперизвестная песня.

Елена Фанайлова: Для кого эта музыка? По видеоряду можно сказать, что сейчас она для дальнобойщиков-забастовщиков, которые загрузили свои 16 тонн. Я уже не говорю о том, что мы пишем программу на неделе, когда произошла авария на шахте "Северная", и это оказывается просто прямая реплика. Давайте расскажем историю возникновения этой песни.

Кирилл Медведев: Что касается этой песни, мне кажется, честно говоря, что уникальность ее в этом альбоме в том, что она единственная, в которой нет прямого политического, профсоюзного пафоса. То есть она не предполагает позитивного разрешения, призыва. Это песня про брутальную чувственность, жизнь рабочего. И очень хорошо, что у нас в альбоме есть такая одна песня. Что касается ее истории, как обычно бывает с культовыми песнями, есть разные версии, кто и в какой момент ее написал, и есть две основные версии. По одной, она написана в 1946 году Мерлом Тревисом, который был сыном шахтера, и якобы, по его собственному рассказу, те фразы, которые составили припев, это реальные фразы. Первая фраза – из письма его брата, который писал про журналиста, погибшего на войне, и сравнивал работу журналиста с работой шахтера. Это как раз к вопросу о том, что объединяет всех наемных работников, очень разных. Вот история про журналиста вдохновила на песню про шахтеров. А фраза про "душу заложил в лавке за еду" – это автор слышал от своего отца, который был угольщиком, и в этих угольных корпорациях, американских, существовали собственные корпоративные лавки, где были свои корпоративные деньги, которые рабочие были обязаны в этих магазинах отоваривать, обязаны были покупать на них конкретных набор продуктов. Такое вот полурабское существование, абсолютная зависимость от корпорации в основе этой истории. По второй версии, это песня совсем другого автора про конкретную шахту, в которой шахтеры были обязаны сами откачивать воду из шахты, и пока они этого не сделают, их из шахты не отпускали. Это была такая уникальная по чудовищности условий в США шахта, и есть версия, что именно ей посвящена песня.

Олег Журавлев: Мне кажется, песня звучит очень современно, и она не столько, действительно, о рабочих, вообще даже не о бедняках, а о зависимых людях. Если посмотреть на сегодняшних москвичей, это песня и про них. "Ты стал на день старше, и долг растет…" Долг – это ведь сейчас ключевая проблема капитализма. Долги растут у тех, кто взял ипотеку, особенно когда курс валюты растет. Долги растут у государств. И "душу заложил в лавке за еду" – это ведь тоже о том, что капитализм и наемный труд съедает не только твои трудовые усилия, но и тебя самого. И мне кажется, что поэтому песня очень актуальна для очень многих людей, которые существуют в нашей стране и в нашем городе сегодня.

Елена Фанайлова: Предлагаю посмотреть песню, в которой профсоюзный пафос выражен очень прямо, песню под названием "Забастовка".

Анна Петрович: Для меня это была самая нелюбимая песня в альбоме. Мне казалось, что она слишком лишена иронии. Я как-то привыкла к самоироничному немного творчеству, а эта песня мне казалась удивительно такой диаматовско-комсомольской. И было настолько удивительно, что эта песня приобрела огромную популярность у публики. Во-первых, мои соседи по квартире, в которой я живу, они просто из-за стенки в час ночи попросили, чтобы мы не так шумели, а потом сказали: "Но песня "Забастовка" – это просто супер!" (смеются) Я сначала подумала, что они шутят, но оказалось, что нет. Потом еще на концерте, когда мы презентовали альбом, на бис попросили "Забастовку". Это для меня было удивительно.

Елена Фанайлова: Ну, она в мажоре, мобилизующая!

Анна Петрович: Люди совершенно по-разному отзываются, одним нравится мой вокал, другим нравится полифония, которая у нас совершенно случайно сложилась во время работы. Мы, на самом деле, многое придумывали просто во время записи, и как-то и музыкально, и идейно она очень многим пришлась по вкусу. И это меня, конечно, очень сильно радует, потому что для меня это очень неожиданный и приятный сюрприз.

Кирилл Медведев: Успех каждой конкретной пенсии вообще сложно всегда объяснить и спрогнозировать. Можно только радоваться, когда это происходит. Здесь еще довольно радостно, потому что текст этой песни очень старинный, он написан в 70-е годы ХIХ-го века. Это французский поэт Жюль Жюи, который начинал, вдохновленный Парижской коммуной, он был шансонье, пел песенки в парижских кабаках на все эти темы – про забастовки, про рабочих, был культовой фигурой. И так у нас получилось, что три песни в этом альбоме написаны на его стихи. А стихи эти мы нашли, потому что в начале 30-х в Советском Союзе был издан сборник переводов французской пролетарской лирики, такой был поэт и переводчик Александр Гатов. И в этой книжке мы все это нашли, и это удивительно и радостно. Нас вообще очень вдохновляют такие вещи, и мы пытаемся как-то соединять в разные контексты времена и так далее. Поэтому, когда текст, написанный в ХIХ-м веке, переведенный в 30-х годах в Советском Союзе и положенный на музыку нами сейчас, вдруг начинает работать, это для нас просто счастье!

Анна Петрович: Я думаю, просто время такие вызовы бросает, что уже какие-то шуточки становятся неактуальны, и эта серьезность – это как раз прорыв такой.

Олег Журавлев: Песня посвящена страшной трагедии – расстрелу рабочих, нефтяников протестующих, в Казахстане. Это 2011 год. И да, есть информация о том, что высшая власть и Назарбаев лично дал санкцию на расстрел рабочих. Конечно, для всех левых такие события – страшные трагедии. Точно так же страшной трагедией является гибель рабочих в шахте "Северная", в Воркуте, для всех нормальных людей. Но для нас это не просто трагедия. Наш президент Путин недавно сказал, что это просто несчастный случай, что там не было нарушений техники безопасности, но мы знаем, что, во-первых, администрация принуждала рабочих, шахтеров закапывать датчики, которые показывали превышение уровня метана. Во-вторых, мы знаем статистику, что гибель шахтеров в шахтах неуклонно растет с 90-х годов, и в 2000-х она стала только больше. Это говорит, во-первых, о динамике капитализма, а во-вторых, о том, что, когда в нашем Трудовом кодексе начала 2000-х годов очень жестко ограничили право на забастовку, и организовать ее очень трудно, собственно, это и приводит к таким чудовищным последствиям. Потому что рабочие вынуждены мириться с теми условиями труда, которые им навязывают. Они не могут себя защитить. В итоге гибнут люди. Текст этой песни написал Кирилл под впечатлением от расстрела в Жанаозене, и она, конечно, посвящена всем погибшим, убитым, репрессированным рабочим.

Кирилл Медведев: Это, конечно, для всех людей трагедия и шок, но для нас особенно важный момент, что это Казахстан, другая страна, но одновременно это постсоветское пространство, с которым мы по-прежнему ощущаем серьезную связь. И очень хочется, чтобы она не терялась. Я, например, все-таки считают своей родиной Советский Союз, и понимаю, что при всех политических оттенках отношения к нему это для меня что-то очень важное, и у меня есть потребность в каких-то новых связях на этом пространстве.

Елена Фанайлова: И в новых формах солидарности, я бы сказала.

Кирилл Медведев: Да. И это потребность и моя личная, и думаю, что не только моя. Но для левых это потребность и политическая. И поэтому очень важно участие московских, российских профсоюзов в кампаниях поддержки, солидарности и протеста по поводу этой истории. Это одна из сторон этой ситуации.

Анна Петрович: Вот эта ситуация в Жанаозене и трагическая ситуация в Воркуте, они мне напоминают сильно один случай, который произошел в 1911 году в Нью-Йорке, когда на фабрике "Траенгл" погибло 146 девушек в пожаре, который случился именно по той же причине – несоблюдение техники безопасности. И это было время, когда вспыхнули серьезные забастовки. И забастовка "Хлеба и роз", которой посвящена наша еще одна песня, произошла буквально через полгода после этих событий. И еще хотела добавить, что иногда про песню "Кто стреляет в рабочих" говорят так: "Вы же атеисты, а чего вы тут нам про ад рассказываете?" На это я могу дать такой ответ, что, как любой порядочный атеист, я верю, что Бог есть, и нужно делать хорошее, совершать хорошие поступки. А праздничные куличи можно кушать просто ради утоления голода.

Елена Фанайлова: Ну, что ж, заговорили о женском протесте – "Швею" будем слушать. Это, правда, 1905 год. Стихи Федора Сологуба, для меня, признаться, совершенно неожиданные. Я знала, что он сочувствовал первой русской революции, и несколько его стихотворений этого времени люблю, но "Швею" в вашем исполнении узнала.

(Звучит песня)

Елена Фанайлова: "Швея" – это один из романтических образов из конца ХIХго века, если не из ХVIII-го. Это героиня рабочего движения, и в то же время отчасти девушка, за которой, может быть, даже некоторый оттенок порока тянется. Каковы были ваши ощущения, когда вы с этим текстом работали?

Анна Петрович: Да, это очень романтический и трагический образ. Этот образ связан, во-первых, со многими протестными движениями, потому что швейные мастерские, швейные фабрики, вообще фабрики, связанные с текстилем, это одни из самых тяжелых и вредных производств, на которых люди просто гробили свое здоровье и умирали в возрасте 25 лет. Этот образ появляется еще в книге "Что делать?" Чернышевского, где опять же через труд показан альтернативный способ организации производства и человеческого общежития. И когда мы работали с этим текстом, честно говоря, ряд образов, который у меня возникал, приводил к тому, что я долго не могла эту песню до конца допеть, я просто рыдать начинала. Но потом это прошло.

Елена Фанайлова: Ну, она, конечно, самая романтическая в альбоме.

Кирилл Медведев: Надо опять же добавить, что традиции в этих темах воспроизводятся. В Питере, например, есть такой отчасти арт-проект, отчасти швейный кооператив под названием "Швемы". Девушки шьют одежду, совместно, коллективно принимают решения, продают одежду, и они собираются сделать свой клип на нашу песню.

(Звучит песня)

Елена Фанайлова: Я знаю, что у этой песни два варианта…

Анна Петрович: Просто песня с таким же названием есть у Джо Хилла, это совсем другая песня. А наша песня – это кавер-версия на песню Билли Брегга, который написал ее в поддержку рабочего класса Британии. И эта песня звучит в фильме "Гордость", в конце.

Кирилл Медведев: Это фильм про то, как ЛГБТ-движение поддерживало шахтеров в Англии.

Елена Фанайлова: Это для России, конечно, сюжет будущего, я бы сказала.

Кирилл Медведев: Да, и мы медленно и аккуратно, но уже движемся в эту сторону.

Анна Петрович: Песня Брега называется "Сила в единении", но мы ее перевели, как "Сила в профсоюзе".

Елена Фанайлова: И в финале я бы предложила послушать записанную у нас в студии песню "Хлеб и розы", великую и страшно известную.

Анна Петрович: Да, эта песня родилась в связи с забастовкой "хлеба и роз", очень известной забастовкой текстильных рабочих и, в первую очередь, работниц, которая произошла в 1912 году в городе Лоуренс, штат Массачусетс. После очередного понижения заработной платы работница текстильной фабрики "American Woolen Company", подобно электрическому разряду, забастовка началась и очень быстро распространилась на несколько тысяч людей, в течение нескольких часов буквально люди поднялись на эту забастовку. В этой забастовке впервые участвовало столько женщин. И плечом к плечу стояли представители различных наций, культур и рас, что тоже было невиданным для того времени явлением. И третье, эта забастовка победила. Она была очень сложной, там гибли и были арестованы многие люди. Да, я еще не сказала, что эту забастовку поддержал профсоюз "Industries Workers of the World", который в то время был альтернативным профсоюзом уже имеющемуся и очень мощному профсоюзу "American Federation of Labor". Этот профсоюз стал как бы официальным, и его лидеры как-то уже подчинились господствующему порядку, и с ними работодателям всегда можно было договориться, они часто предавали интересы рабочих. Кроме того, они отказывались поддерживать неквалифицированных рабочих и каких-нибудь мигрантов, например. А " Industries Workers of the World " этих ошибок не допускал, и когда он присоединился к этой забастовке, она приобрела огромную мощь. Этот профсоюз был очень популярен среди мигрантов, женщин, в общем, всех незащищенных слоев. Забастовка победила, работодатели пошли на уступки, подняли зарплаты, перестали преследовать рабочих активистов, и, в частности, для женщин, как для менее защищенного слоя населения, они уравнялись как-то с мужчинами в своих трудовых правах.

Кирилл Медведев: И надо добавить, что этот профсоюз "Индустриальные рабочие мира" – это самая великая страница истории профсоюзного движения и профсоюзной культуры. Этим профсоюзом массовыми тиражами издавались сборники песен. То есть расцвет профсоюзной рабочей песни в США был связан именно с профсоюзом "Индустриальные рабочие мира", и эта вся история нас очень вдохновляет. Надеюсь, что она вдохновляет и "Конфедерацию труда России", с которой мы работаем, которая, зная именно ту историю и настолько важно развивать профсоюзную культуру, поддерживает нас.

Анна Петрович: Джо Хилл, кстати, был членом этого профсоюза.