Латвия готовится вступить в Организацию экономического сотрудничества и развития и активно зачищает финансовую систему от "грязных" денег, в том числе иностранных. Инспекторы ОЭСР обнаружили, что из двух десятков латвийских банков 14 специализируются на обслуживании нерезидентов. Общая сумма их вкладов составляет 40 процентов ВВП Латвии, бенефициары около 80 процентов совокупной суммы нерезидентских вкладов в 2013 году происходили из стран СНГ. Даже санкции не повлияли на уверенный рост объемов депозитов из России.

Латвийские банки имеют представительства в России, Украине, Казахстане, Белоруссии и Узбекистане, которые и поставляют им большую часть клиентов. Вклады приходят из стран с высоким уровнем коррупции, а трансграничный характер сделок и их удаленность создают проблемы для надзора, отмечают эксперты. В конце прошлого года и в начале этого на банки, обслуживающие международные финансовые потоки, посыпались санкции. За участие в отмывке "молдавского миллиарда" (евро, похищенных из бюджета этой страны) на два миллиона евро было оштрафовано местное отделение Приватбанка, принадлежащего украинскому олигарху Игорю Коломойскому.

Регулятор – Комиссия по рынкам финансов и капитала (КРФК) – уволил председателя правления, заставил сменить все руководство и наложил индивидуальные штрафы. За махинации на валютном рынке на миллион евро с лишним был оштрафован и Baltic International Bank, обслуживающий клиентов из экс-СССР. Скандалов в какой-то момент стало так много, что руководитель КРФК Кристапс Закулис вынужден был подать в отставку.

В декабре прошлого года в головной офис Trasta komercbanka (ТКВ), одним из акционеров которого является украинский бизнесмен Иван Фурсин, пришли с обыском. Двое сотрудников банка были задержаны, на них завели уголовные дела. В январе КРФК ограничила деятельность TKB, а в марте Европейский центробанк лишил его лицензии. На тот момент из почти шести тысяч вкладчиков нерезиденты составляли половину, причем среди них было втрое больше юридических лиц, объемы вкладов которых превышали 100 тысяч евро. По европейским законам, они не имели права на полное возмещение.

ТКВ был учрежден в 1989 году. Эта финансовая группа имеет представительства в России и на Украине, в Казахстане, Таджикистане, Азербайджане, а также филиал на Кипре. На конец третьего квартала прошлого года ТКВ занимал 13-е место среди латвийских банков по величине активов.

Иван Фурсин вошел в TKB после смерти в 2004 году крупного акционера Сергея Тарасенка, переняв часть его пакета. Вдова Тарасенка, Наталья, рассказала в интервью газете "Вести сегодня": "Уже после смерти мужа Фурсин мне сказал, будто бы контроль за Trasta komercbanka хочет взять на себя некая финансово-политическая группировка Украины, интересы которой в Швейцарии, Латвии и других странах представляют все те же люди". Сайт Kompromat.lv со ссылкой на украинские СМИ пишет об участии TKB в выводе из стабилизационного фонда Нацбанка Украины 400 миллионов долларов. В схеме указываются Иван Фурсин, его партнер Дмитрий Фирташ и еще один украинский миллионер Сергей Левочкин – все трое на тот момент активные деятели Партии регионов (Левочкин занимал при Викторе Януковиче должность главы администрации президента Украины).

Несколько лет назад Trasta komercbanka вошел в первую пятерку латвийских "нерезидентских" банков, аккумулировав вкладов более чем на 5 млрд евро. В 2013 году прибыль банка составила 3,65 миллиона евро, однако после начала украинского кризиса он стал убыточным, потеряв в 2014 году 12,5 миллиона евро. Агентство Bloomberg сообщило, что TKB ищет покупателя на 51 процент акций, и связало его проблемы с банкротством двух украинских банков-должников. Инвестор для ЕКВ найден так и не был.

Банк отметился в последние годы участием в нескольких громких финансовых скандалах. Как минимум три эпизода были связаны с отмыванием российских денег. Среди них "дело Магнитского": в 2012 году журналисты "Новой газеты", американского журнала Barron’s и Международного центра по изучению коррупции и оргпреступности в ходе расследования "дела Сергея Магнитского" обнаружили схему по выводу из российского бюджета более 230 млн долларов США. Есть сведения и о причастности ТКВ к так называемой "мегапрачечной", или, как ее называют в финансовых и правоохранительных кругах на западе, Laundromat: с 2010 по 2014 годы через молдавскую судебную систему и восточноевропейские банки было отмыто более 180 миллионов долларов. В этой афере, как установили репортеры Международного центра по изучению коррупции и оргпреступности, участвовали известные российские бизнесмены, двоюродный брат Путина и люди, служившие в свое время в КГБ. Самое свежее дело – вывод средств из Пробизнесбанка, лишившегося лицензии в августе прошлого года.

О том, что происходило в ТКВ в последние годы, корреспонденту Радио Свобода рассказал бывший руководитель латвийской Комиссии по рынкам финансов и капитала Кристапс Закулис.

– Газета "Ведомости" сообщила, что бывшее руководство Пробизнесбанка, лишенного лицензии в августе прошлого года, вывело 2,5 миллиона рублей, размещая ценные бумаги, а затем обременяя их в пользу сторонних компаний. Деньги в результате оказывались на счету общего контрагента в Trasta komercbanka. Как вы думаете, это дело может быть связано с прошлогодним полицейским расследованием в самом TKB и задержанием двух сотрудников?

– Я не могу это комментировать. Полиция сообщила, что задержанные сотрудники помогали кому-то вывести средства из России под какими-то фиктивными сделками через контролируемую ими офшорную компанию. Была зафиксирована как минимум одна трансакция в размере одного миллиона рублей, или 13 тысяч евро. Существует много разных схем по отягощению активов, при которых они показываются на балансе, а на самом деле их качество под вопросом или их вообще нет. Есть разные схемы вывода средств из стран с определенными валютными ограничениями путем каких-то ценнобумажных операций или путем регулярных потерь на валютных рынках: заранее фиксируется, чтобы одна сторона все время терпела убыток, а другая выигрывала. Там тысяча и одна вариация.

– Громкое дело "мегапрачечной": какая там была схема?

– Главный вопрос был в основном связующем звене – всей системе правосудия в Молдавии. В определенный момент какие-то иски к российским компаниям были признаны законными. Сколько уже там после этого было уголовных дел, сколько судей, судебных приставов в отставку подало. Там корень этой схемы. То, что технически деньги переводились дальше, вопрос второ- и третьестепенный. Конечно, тот факт, что довольно большая часть этих денег шла в сторону Латвии, в сторону одного конкретного банка, – да, это отдельный вопрос.

–​ Можно поподробнее об этом банке и его участии в схеме?

– В самых общих чертах: каждый банк должен знать, в чем суть бизнеса клиента, особенно если этот бизнес исчисляется сотнями миллионов долларов. Если приходит много денег по однотипной схеме, банк по закону, одинаковому во всех развитых странах, будь то Евросоюз или Соединенные Штаты, должен понять, в чем экономическая сущность этих транзакций. И не просто понять, а удостовериться, зафиксировать документально, почему деньги так часто в Молдавии изымаются у российских компаний по долгам и невыполненным поручительским обязательствам. Если эти трансакции в первый момент небрежно оцениваются, через некоторое время они могут выявиться.

Что и случилось через три года работы этой схемы. Обнаружилось, что это специально подстроенная махинация по выводу денег из российской экономики. Там суммы набежали за три года большие. Банк должен был понять, какие обороты на счетах этих фирм, чем они связаны, чем торгуют, что производят или поставляют. Почему деньги поступают не как нормальные расчеты, а как задолженности и невыполненные поручительства. Как же так, остальные клиенты работают нормально, отгружают товар и получают деньги, а где-то основной оборот на счету состоит только из денег, полученных в судебном порядке. Это что, компания, специализирующаяся на возврате плохих обязательств?

– Эти сделки попали в поле зрения комиссии по рынкам и капиталу?

– Попали.

– То есть вы начали расследование еще до того, как журналисты сделали свое дело?

– Да, это было в плане тех действий, которые мы производили в банке, проверки на местах и аналитическая проверка. Определенные обороты по определенным клиентам уже с нашей стороны были выявлены.

– "Дело Магнитского" тоже попало в поле зрения КРФК или им в первую очередь занялись следственные органы?

– Основной принцип комиссии – если есть публично доступная информация по каким-то схемам, громким делам, мы проводим внеочередную проверку. Когда были названы конкретные банки, и по тем шести, о которых шла речь. Мы пытались понять, что и как. Мы уже в середине 2013 года заявили, что закончили свою проверку, по отношению к пяти банкам не имели претензий, а в одном констатировали нарушения. Но мы не ведем уголовное дело. В Латвии полиция тоже начинала, потом прекращала, потом возобновляла следствие по указанию прокуратуры. Мы не ведем производства в рамках "дела Магнитского" или дела по отмыванию денег, это чисто полицейская работа.

Как полагают некоторые журналисты, мы своим расследованием якобы доказываем, что конкретный банкир был соучастником тех людей, которые довели Магнитского до смерти. Нет, мы лишь доказываем связь конкретных сумм с конкретными счетами, там 200 миллионов долларов, если я правильно понимаю, в декабре 2007 года было уведено из бюджета Российской Федерации. Как они конкретно распределялись, пока трудно сказать, там есть разные неофициальные расследования. Официального расследования в России в том русле, о котором мы говорим, нет.

А из других стран мы только могли слышать отдельные заявления правоохранительных органов, что они начали по публично доступной информации какие-то действия – в Литве, Латвии, Эстонии, Финляндии. Ну, и Швейцария отдельно, потому что все деньги стекались туда. Я знаю, что мы были одним из первых, если не единственным финансовым надзором, проводившим такого рода проверку. Потому что в других странах коллеги так и говорили: раз есть полицейское расследование, мы не вмешиваемся. Мы в Латвии не ждали и применили к банку санкцию.

– За что лишили лицензии TKB?

– Там накопился целый букет проблем. Весь прошлый год банк пытался справиться с ними, то, что результаты не были позитивными, было видно в январе, когда комиссия еще под моим руководством принимала решение о том, что надо налагать ограничения на банк. Перечень был оглашен: вопросы капитала, внутреннего контроля, бизнес-модели, рентабельности и так далее.

– Банк имел украинский капитал, Иван Фурсин, его акционер, был связан с Партией регионов…

– Я воздержусь как-то связывать конкретную политическую партию с делом, но то, что поток трансакций снижается, если в части страны происходят военные действия, это понятно. И насколько упал ВВП, как сократились торговые операции, как ведут себя люди, когда у них в стране определенные события происходят, как они стараются по-другому бизнес вести, это тоже понятно. Так как у них уже два года имелись убытки миллионные, связанные с украинским кризисом, уровень капитала начал снижаться. Мы вызвали акционеров на ковер: сами будете вкладывать, будете привлекать новых акционеров – совладельцев банка?

– Этого было достаточно, чтобы отозвать лицензию?

– Был еще вопрос, как банк будет развиваться, если он потерял определенную часть своего бизнеса, отдельные вопросы по внутреннему контролю. Если банк не может проконтролировать, чем у него в отделе дилинга работники занимаются... Мы как надзор решали вопрос, может ли конкретное предприятие нести гордое название банка. В данном случае – не может.