Иван Толстой: 6 марта в больнице города Мерано скончался итальянский журналист и писатель Джованни Бенси. Ему было 77 лет. Итальянцем он был по своему происхождению и по родному языку, но в культурном отношении он принадлежал поистине ко всему миру. Ему все было интересно, и он знал все.
Джованни Бенси родился 20 декабря 1938 года, учился в Миланском и Венецианском университетах. Затем поступил в знаменитый иезуитский коллегиум Руссикум, располагавшийся в Риме. Руссикум – это духовная академия, основанная в 1926 году папой Пием XI. Окончив Руссикум, Джованни вместе с группой единомышленников основал в Сериато, предместье Бергамо, организацию Руссиа Христиана (Христианская Россия), ставившую целью углубленное изучение России и Советского Союза в экуменическом духе.
С 1961-го по 1963-й он изучал русский язык в Москве; затем совершил поездку с группой студентов по линии общества Италия-СССР и был арестован за прежние прегрешения, о которых уже успел забыть. Ему инкриминировали антисоветские листовки. Листовки в тот раз и вправду были. По представлению КГБ после 20 дней в Лефортовской тюрьме он из Советского Союза был депортирован как персона нон-грата.
В круг интересов Джованни Бенси, помимо России, входил исламский Восток. 30 лет – с 1972-го до ухода на пенсию в 2002-м - Джованни работал международным комментатором на Радио Свобода, сперва под псевдонимом Франческо Сартори, затем под собственным именем. Уйдя на пенсию, он оставался нашим корреспондентом в Италии. А если считать и раннюю фрилансерскую работу, то со Свободой он связан с 1964 года. Получается 52 года.
На месте Джованни не сидел. В 1986-м он был в Пешаваре спецкором по Афганистану. Работал в Югославии, Португалии, Соединенных Штатах, Венгрии, Польше, после развала Советского Союза писал для «Независимой газеты». В последние годы совместно с Еленой Коломийченко редактировал и вел радиопрограмму «Континент Европа». С 1964 года печатался в итальянской газеты "Аввенире". Перу Бенси принадлежат книги "Москва и еврокоммунизм", "Афганистан в борьбе", "Советский след", "Аллах против Горбачева", "Религии Азербайджана", "Чечня и пороховая бочка Кавказа " и другие.
Сегодня – архивная панорама голоса нашего дорогого коллеги. Избранные выступления Джованни Бенси.
О благотворительной деятельности Папы Римского Иоанна-Павла II. 8-е апреля 2005 года.
Джованни Бенси: Один из вызовов, который современный мир бросает всем верующим, это бедность, растущая в тех странах Азии, Африки и Латинской Америки, которые принято называть развивающимися, но которые, к сожалению, часто развиваются очень слабо. Помощь бедным и обездоленным была одним из главных приоритетов в деятельности покойного Папы Римского Иоанна-Павла II. Он не только посвятил этой теме несколько энциклик, но и деятельно занимался благотворительностью. В этом деле он всемерно поддерживал деятельность Совета по человеческому и христианскому развитию «Единое сердце», по-латыни - «Cor Unum», созданного еще в 1971 году Папой Павлом VI. В центре интересов Совета находятся как раз беднейшие страны Африки, Азии и Латинской Америки. Потом настала очередь Восточной Европы и бывшего СССР. Каждый год Совет распределяет в этих странах финансовую и гуманитарную помощь на сумму примерно в семь миллионов долларов. Подразделением Совета «Единое сердце» является Фонд «Populorum Progressio», по названию энциклики Иоанна XXIII, специально занимающийся нуждами Латинской Америки. В прошлом году этот Фонд финансировал 221 проект на сумму почти в 2 миллиона долларов. Крупная акация помощи была проведена «Единым сердцем» в Юго-восточной Азии после цунами, опустошившего ряд стран этого региона в конце декабря прошлого года. По словам президента Совета кардинала Йозефа Кордеса, благотворительная деятельность, особенно в слаборазвитых странах, немыслима сегодня без высокой степени профессиональности. С другой стороны, Кордес предостерегает, что профессиональность может привести к потере внимания к знаковому характеру христианской помощи. Иными словами, по мнению кардинала, важно понимание, что любое доброе дело, сделанное нуждающемуся, обретает полный смысл доброты лишь в перспективе того, что сам Бог передаёт таким образом весть своей любви к бедному.
Иван Толстой: Джованни Бенси о феллиниевском фильме «Амаркорд». Итальянский фашизм в его комическом аспекте. 13 декабря 95 года.
Джованни Бенси: Итальянский фашизм был явлением противоречивым и явлением со многими аспектами. Был, конечно, аспект такой жестокий фашизма - это репрессии. Хотя эти репрессии никогда не достигали того уровня, которого они достигли в нацистской Германии, но были репрессии, были преследования, и так далее. Но, что было характерно для итальянского фашизма, и, я бы сказал, не только для итальянского фашизма, потому что это аспект, который характеризует все диктатуры – это комический аспект. Например, это стремление руководителей фашизма одеваться в преувеличенно театральные формы, как будто из оперы какой-то. Муссолини любил выступать, как актер. Муссолини собирался присоединиться к войне и с балкона Венецианского дворца спрашивал толпу, которая собралась там:
- Хотите ли вы удобной жизни?
И все отвечали:
- Нет!
- Хотите ли вы войны?
И все отвечали:
- Да!
Вот такие формы пропаганды, воздействия на массы, которые имели свой трагический аспект, но были тоже комичными. И вот Феллини имеет это дарование, которое проявляется и в других его фильмах - дарование усмотреть комическое в трагическом.
Иван Толстой: Заметка о вооруженном конфликте между Эфиопией и Сомали. 6-е февраля 78-го.
Джованни Бенси: Министр информации Сомалийской республики Абдикасим Салад Хасан сообщил журналистам в Могадишо, что Эфиопия, якобы, развернула подготовку к вторжению в Сомали. Однако следует отметить, что иностранные обозреватели относятся несколько скептически к этому предположению. Вторжение эфиопских войск в Сомали означало бы превращение конфликта в настоящую войну, в которую могли бы быть вовлечены и иностранные державы. По мнению обозревателей, Советский Союз и Куба, которые оказывают Эфиопии техническую и военную помощь, желают избежать дальнейшей эскалации конфликта. Тем не менее, сомалийские правительства располагают данными о том, что военная деятельность в Эфиопии за последние дни значительно активизировалась. Хасан указал на то, что эфиопские войска начали наступление, развивающееся в двух направлениях. Одна группа войск продвигается от города Харар на востоке Эфиопии в направлении сомалийского города Харгейса, с целью пробить себе путь к важнейшему порту Сомали Бербера. Другой эшелон наступающей эфиопской армии движется по направлению к сомалийскому городу Айша, по-видимому, с намерением оттуда развивать наступление на порт Зейла. Министр информации Сомали сообщил, что правительство поставило в известность о начавшемся эфиопском наступлении правительства США, Великобритании, Франции, ФРГ и Италии. Если сведения, которыми располагают сомалийские власти, соответствуют действительности, то конфликт в районе Африканского Рога может вступить в качественно новую фазу и приобрести непредвиденные масштабы. Эфиопия со своей стороны отрицает, что она намерена вторгнуться на территорию Сомали. Эфиопские правительство отвергло сомалийские обвинения и заявило, что передвижение войск преследует лишь цель очистить эфиопскую территорию от проникших на нее частей сомалийской армии. Одновременно с этим эфиопское посольство в Риме издало коммюнике, в котором Египет, Саудовская Аравия, Кувейт, Абу-Даби, Иран и Ирак обвиняются в активной поддержке Сомали в конфликте против Эфиопии. Эфиопо-сомалийский конфликт возник в результате восстания сомало-язычных племен эфиопского плоскогорья Агаден против правительства в Аддис-Абебе. Недовольство этой этнической группы тлело уже при императоре Хайле Селассие, но открыто прорвалось наружу после его низложения в 1974 году. Новые эфиопские власти стали выступить с марксистско-ленинских позиций и обратились к Советскому Союзу за помощью. Руководители СССР, уже давно покровительствовавшие Сомали, стали выступать и опекунами Эфиопии. Это впутало их в противоречивое положение. Сомали вскоре стала активно поддерживать своих соплеменников в Агадене и, таким образом, СССР оказался одновременно союзником обоих враждующих государств. Ему пришлось сделать выбор. Советские руководители склонились на сторону Эфиопии, что побудило Сомали расторгнуть подписанный в 1974 году Договор о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом. Сомали уже неоднократно обращалась к странам запада с просьбой об экономической и военной помощи. Однако западные государства всегда очень сдержанно относились к этой просьбе, не желая подлить масло в огонь конфликта, который может стать опасным для всеобщего мира. Тем не менее, перед лицом растущих военных поставок Советского Союза Эфиопии, где действует и большое число советских и кубинских советников, на западе стали принимать во внимание возможность оказать поддержку Сомали. На днях в Могадишо состоялись переговоры между делегацией Европейского Экономического Сообщества и правительством Сомали об экономическом сотрудничестве. Кроме того, ФРГ подписала с Сомали соглашение о предоставлении этой стране финансовой и технической помощи на сумму в 25 миллионов долларов. Эти средства должны быть использованы для мелиоративных работ в сельском хозяйстве и для развития транспорта и связи. Сомали получит от ФРГ также кредит примерно в 12 миллионов долларов, который Сомали сможет использовать без предварительного согласования с боннским правительством. Это оглашение вызвало критику в отношении ФРГ, так как Сомали могла бы израсходовать предоставленные средства для приобретения оружия. Однако оба правительства опровергли подобную интерпретацию достигнутой ими договоренности.
Иван Толстой: Историческая программа о Сталине. Реакция Пальмиро Тольятти. Эфир 29 марта 78 года.
Джованни Бенси: Сначала все хорошее приписывалось сверхъестественным положительным качествам одного человека. Теперь все плохое приписывается его столь же исключительным и просто поразительным недостаткам. Истинные проблемы остаются в стороне. Вот почему советское общество приобрело формы чуждые демократии и законности, к которым оно стремилось. Оно дошло до грани вырождения.
Иван Толстой: Еще раз вокруг дела Альдо Моро, убитого террористами из «Красных бригад». Эфир 12 мая 78-го.
Джованни Бенси: Убийцы Моро, к сожалению, еще на свободе, и полиция не напала на свежий след, который мог бы привести к их поимке. Делая вывод из этого очевидного провала, министр внутренних дел Франческо Косига подал в отставку. Его обязанности временно исполняет премьер-министр Андреотти. Правда, кое-какие успехи у полиции есть. В Турине найдена конспиративная квартира «Красных бригад». Там обнаружены документы и подрывная литература на албанском языке, что могло бы свидетельствовать о связах террористов с режимом Энвера Ходжи. Но и эта находка не помогла тем, кто ведет розыск краснобригадников. Между тем, террористы не прекратили свою деятельность, и это обстоятельство воспринято общественностью как новый вызов демократическому правопорядку. В Милане неизвестные выстрелами из пистолетов ранили одного из руководителей концерна «Монтерисон». Несколько часов спустя выстрелами был ранен директор одного из миланских банков. Пулевые ранения получил также один врач и секретарь миланской организации Христианской Демократической партии Тито Берардини. Преступники, позвонив в редакции некоторых газет, назвали себя членами «Красных бригад» и близкой к ним организации «Вооруженный коммунистический народный фронт». В то же время широко развивается дискуссия о политическом облике и о целях террористов. Коммунисты стараются внушить общественности, что «Красные бригады» на самом деле не красные, а черные, что это замаскированные фашисты, якобы, желающие дискредитировать все левые силы и сорвать завязавшийся диалог между христианскими демократами и коммунистами. Генеральный секретарь контролируемого коммунистами профсоюзного объединения «Всеобщая итальянская конфедерация труда» Лучано Лама, выступая на митинге в Риме, сказал, что краснобригадники превзошли по звериной жестокости даже палачей из Бухенвальда и Освенцима, установив, таким образом, по крайней мере психологическую связь между ними и нацистами. Итальянским коммунистам охотно вторят советские. Римский корреспондент ТАСС Владимир Малышев в одном из своих комментариев назвал злодеяния краснобригадников «попыткой реакции создать в стране обстановку напряженности и насилия, нанести удар по республиканским институтам государства». Но это - явная передержка. Чтобы убедиться в этом, достаточно предоставить слово самим руководителям «Красных бригад». Их главный идеолог Ренато Курчо вместе с группой сообщников предстает перед судом в Турине за совершение целого ряда убийств и актов насилия. Во время допросов Курчо высказывал полную солидарность с похитителями Моро. Когда стало известно об убийстве председателя Национального совета Христианско-демократической партии, Курчо, выступая на суде, сказал: «Акт революционного правосудия, совершенный в отношении Альдо Моро, является в высшей степени гуманным актом в этом обществе, разделенном на классы». Эти слова взвали возмущение в зале. Председатель суда заявил, что это замечание глубоко безнравственно. На это Курчо ответил цитатой из Ленина: «Нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата, созидающего новое общество коммунистов». Тут председатель суда распорядился о выводе подсудимого из зала. Во многих комментариях советской печати говорится, что «Красные бригады» на самом деле стремятся сорвать диалог между христианскими демократами и коммунистами, помешать приобщению Компартии к власти. Главная их мишень, якобы - именно Компартия. Корреспондент АПН Трунов так прямо и сказал: ««Бригады» родились на перекрестке интересов врагов Коммунистической партии». Эту точку зрения, казалось бы, подтвердил сам Курчо во время допросов на суде. Объясняя почему Моро был похищен именно 16 марта, он сказал: «К этому числу было приурочено установление режима национального единства, возглавляемого двумя политическими силами, Христианско-демократической партией и Коммунистической партией, с целью решить в пользу империализма экономический кризис, потрясший основы страны». При этом имеется в виду, что 16 марта предстояло обсуждение программы правительства Андреотти, составленной совместно христианскими демократами, коммунистами и тремя другими меньшими партиями. Похищение Моро было, якобы, эпизодом классового сопротивления пролетариата режиму, созданному христианскими демократами, благодаря предательству коммунистов. Из этих слов можно было бы сделать вывод, что главный враг «Красных бригад» - именно Коммунистическая партия. Но тогда становится непонятным поведение террористов. Ведь огромное большинство совершенных ими актов насилия было направлено против Христианско-демократической партии, а не против предателей из ИКП. Примерно за два года было совершено более ста террористических актов против Христианско-демократической партии. Несколько десятков ее известных представителей, чаще всего журналистов, были ранены выстрелами в ноги. Многочисленные партийные здания были разрушены в результате поджогов или взрыва бомб. А коммунистических жертв насилия - раз, два и обчелся. Было ранено два журналиста коммуниста, между сторонниками Компартии и «Красных бригад» кое-где произошли уличные драки во время демонстраций, но более серьезных столкновений не было. Все это более похоже на семейную ссору, чем на настоящую вражду. А в лютой ненависти «Красных бригад» к Христианско-демократической партии нет никакого сомнения. Пусть наши слушатели судят о том, можно ли действительно отнести «Красные бригады» к лагерю антикоммунизма.
Иван Толстой: Отклик Джованни Бенси на статью в «Литературной газете». Советские гости – главный редактор «Литературной газеты» и его заместитель – Чаковский и Сырокомский – возмущены некорректными вопросами итальянских журналистов. Эфир 19 апреля 77-го года.
Джованни Бенси: Чаковский и Сырокомский не могут успокоиться. Прошло уже примерно два месяца с тех пор, как они посетили Италию и там два раза выступили по телевидению. Но они вновь возвращаются этой теме и не престают полемизировать с итальянскими журналистами, взявшими у них интервью. Итальянский опыт, очевидно, очень расстроил обоих видных представителей официальной советской культуры. Но на что конкретно жалуются Чаковский и Сырокомский? Они выдвигают против итальянских журналистов два основных обвинения. Первое из них заключается в том, что (цитируем по «Литературной газете») «многие вопросы возникали в результате массированной кампании дезинформации и просто лжи, которую западная пропаганда, в том числе и итальянская, развернула вокруг, так называемых, «советских диссидентов»». А вот - второе обвинение. «Обращала на себя внимание и сама манера ведения дискуссии, которую в отдельных случаях трудно было назвать корректной. В частности, телезрители могли заметить, что советских гостей прерывали, не давали им возможности ответить на поставленный вопрос, выразить свою точку зрение». Это второе обвинение не может не вызвать улыбки у итальянского читателя. Очевидно, Чаковский и Сырокомский привыкли к условиям тоталитарного советского государства, где руководителей, не важно, каких, политических или культурных, никто не смеет прерывать, все с ними соглашаются, никто с ними не спорит. В демократических странах такой привилегии нет. Любой политический, общественный или культурный деятель, будь это даже президент США, участвуя в беседе по телевидению должен быть готов, так сказать, принимать бой. Он уже заранее знает, что журналисты будут вступать с ним в полемику, будут оспаривать его утверждения, требовать уточнений, подробностей, иногда задавать даже неприятные для него вопросы. То, что Чаковский и Сырокомский восприняли как некорректность, это просто манера журналистов демократических стран выяснять правду, невзирая на лица. А что можно сказать по первому обвинению? Трудно согласиться с тем, что западные, в частности, итальянские СМИ, распространяют дезинформацию и ложь об инакомыслящих в СССР. Они просто публикуют то, что на эту тему становится известно, без добавления или умолчаний. В ряде случаев газеты и телевидение предоставили слово и оказавшимся за границей советским инакомыслящим, но это ничего общего не имеет ни с дезинформацией, ни с ложью. Просто эти люди, вызвавшие интерес общественности, получили возможность высказаться. Точно так же, как такую возможность получили главный редактор «Литературной газеты» Чаковский и его заместитель Сырокомский. Недавно, например, по итальянскому телевидению выступил выехавший из СССР писатель и публицист, представитель правозащитного движения Андрей Амальрик. Но беседовавшие с ним журналисты, так сказать, и его не пощадили. Среди них были люди дружественно относящиеся к поборникам прав человека в СССР, но были и критически настроенные. Журналисты, задававшие Амальрику вопросы, выступали с различных позиций, но это только оживило передачу, сделало ее по-настоящему интересной. Что касается писем «возмущенных итальянских граждан» (они взяты из некоторых коммунистических газет и журналов; один, некий Фортунато Ботилери, якобы, написал прямо в «Литературную газету»), то они не заслуживают серьезного внимания. По содержанию они наивны и несостоятельны. Чего стоит, например, любопытная позиция некоторых из них, которую можно выразить словами: я ничего не знаю о Советском Союзе, но у нас хуже. Однако, придавая таким письмам значение живых свидетельств об отсутствии демократии в Италии, «Литературная газета» полностью бьет мимо цели. Тот факт, что граждане данной страны могут открыто публиковать письма, критикующие порядки в своей стране, посылать такие же письма в редакцию иностранной газеты, подтверждать свои обвинения в беседе с корреспондентом этой газеты, не подвергаясь при этом ни малейшему риску за свою безопасность - лучшее доказательство того, что в этой стране есть демократия. Но интересно, пожалуй, и другое. В ходе интервью по итальянскому телевидению, журналисты предложили Чаковскому опубликовать в «Литературной газете» полный текст самого интервью, с тем, чтобы советские читатели могли ознакомиться с различными позициями его участников. По этому поводу Чаковский обещал посоветоваться с другими членами редколлегии «Литературной газеты». Но с тех пор из Москвы никакого ответа не поступило. Вероятно, Чаковский о своем обещании забыл. А жаль, потому что опубликование текста интервью позволило бы окончательно выяснить, вели ли себя итальянские журналисты корректно по отношению к советским гостям.
Иван Толстой: Европейские монархии. Программа «Континет Европа», 18 января 97 года.
Елена Коломийченко: В пражской студии вас приветствует Елена Коломийченко…
Джованни Бенси: … и Джованни Бенси.
Елена Коломийченко: В прошлом коммунисты, социалисты и, вообще, сторонники левых взглядов, «прогрессисты», как их называли, считали монархию реакционной формой правления, отжившей, несозвучной нашим просвещенным временам. Монархия, мол, это привилегии, произвол и тому подобное. Напротив, единственным институтом, приемлемым для демократов, считалось республика. Президент прямо или косвенно избран народом, не принадлежит к привилегированной семье, его кандидатуру выдвигают на основе реальных способностей. Словом, монархия - реакция, республика – прогресс.
Джованни Бенси: Да, Лена, такие взгляды бытовали, но история, особенно в наш сложный и богатый мучениями век, показала, что это далеко не так. Некоторые из наиболее прославленных демократических и социально развитых стран, скажем, Швеция, Норвегия, Дания, та же Англия – монархии. Наоборот, все коммунистические диктатуры были республиками. Из двух главных фашистских диктатур Германия была республикой, Италия - монархией. В Испании восстановление демократии шло рука об руку с возрождением монархии. Ведущая демократическая страна запада США – республика. Из этих примеров видно, что любимые сердцу прогрессистов уравнения - недействительны. Тут надо, конечно, сделать оговорку и добавить, что с демократией совместима лишь конституционная монархия, а сегодня таковыми являются все монархии в Европе. Есть, правда, исключение – Ватикан. С правовой точки зрения это - абсолютная монархия, хотя ясно – не наследственная. Ведь Папа Римский - не только глава католической церкви, но и безраздельный правитель этого крошечного государства.
Елена Коломийченко: Джованни, ваша страна, Италия, во многом похожа на Испанию: родственный язык, такой же климат, близкий характер населения, и даже события недавней истории – обе страны пережили диктатуры фашистского типа. В Италии фашизм зародился, в Испании, хотя в более мягкой форме, дольше выжил. Франко и Муссолини были близкими друзьями. Но в Италии, в отличие от Испании, во время диктатуры формальным главой государства был король. Восстановление демократии в Италии означало и установление республики. Как сейчас относится итальянцы к идее монархии, есть ли тоска по прошлому?
Джованни Бенси: Нет, Лена, почти никто не тоскует. До середины 60-х годов, если не ошибаюсь, существовала небольшая Монархическая партия, но потом она исчезла и сохранилась лишь частная организация Итальянский монархический союз. Но средний возраст его членов приближается к 90 годам. Большинству молодежи идея монархии совершенно чужда. И это не удивительно. История этого института в Италии противоречива и политически не однозначна. Монархическое правление в этой стране существовало с 1861 года, когда король удельного государства Пьемонт, он же Сардинское королевство, Виктор Эммануил II из Савойской династии, стал первым итальянским королем, до начала июня 1946 года, когда последний монарх из этой династии Умберто II отрекся от престола. Значит, менее века монархического строя. У итальянских королей есть заслуги, которые не все сегодня признают, и грехи, которые кто-то не считает таковыми. Главная заслуга – объединение Италии под водительством Пьемонта в прошлом веке. Этот процесс завершился, в основном, в 1861 году. Девять лет спустя, в 1870-м году, были присоединены к новому государству Рим и Римская область, а лишь в 1917 году, в результате Первой мировой войны, северо-восточные районы вокруг Тренто и Триеста. Но сегодня многие оспаривают закономерность этого процесса, известного в истории под названием Рисорджименто, то есть, возрождение, а, следовательно, и заслуги королевского дома. В современной Италии есть довольно влиятельное движение Лига Севера, которые рассматривают как бедствие для северной, развитой части Апеннинского полуострова присоединение к ней южных, отсталых областей. Один из королей Италии, Умберто I, стал жертвой насилия в начале нашего века - он был убит под Миланом анархистом Бреши. Новый король Виктор-Эммануил III царствовал чрезвычайно долго, до 10 мая 1946 года. Но он был слабым правителем, ему вменяют в вину, прежде всего, неспособность противостоять фашизму в 1922 году. Его согласие назначить главой правительства Муссолини, несмотря на то, что тот оккупировал Рим незаконными вооруженными формированиями. Во время фашизма роль Виктора-Эммануила стала чисто формальной и декоративной – Италия оставались монархией, но вся полнота власти принадлежала Муссолини и аппарату Фашисткой партии. После войны Виктору-Эммануилу III не простили пассивность перед диктатурой, и в начале мая 1946 года он отрекся от престола. Его наследником стал его сын Умберто II. 2 июня того же 1946 года состоялся референдум, на котором 54 процента избирателей проголосовали за установление республики. Таким образом, после неполного месяца правления, и Умберто отрекся от престола. Его и по сей день с усмешкой называют «майским королём». Оба последних монарха, отец и сын, были отправлены в изгнание. Виктор-Эммануил - в Египет, Умберто - в Португалию. Оба умерли, не вернувшись на родину. Новая республиканская конституция Италии с самого начала предусматривала, что оба последних короля и их наследники по прямой линии не могут возвращаться в Италию. В монархических кругах долгое время ходили слухи о том, что итоги референдума были подтасованы, и что на самом деле не было того перевеса в пользу республики, который показали официальные результаты. Большинство избирателей, якобы, высказалось за монархию, но власти, под влиянием коммунистов и социалистов, тогда входивших в правительство, подлинные результаты утаили. Однако эти слухи никогда не подтверждались, и неудача вскоре возникшей Монархической партии показывает, что они, вероятно, не имели оснований. Часто бывает, что члены королевских фамилий, потерявших власть, как-то не умеют приспособиться к потребностям анонимной гражданской жизни и проявляют черты морального вырождения. Это случилось и с отпрысками итальянского королевского дома. Виктор-Эммануил III умер в 1947 году. Умберто жил еще долго в эмиграции, всегда вел себя достойно. Но одна из его дочерей стала героем всевозможных любовных и прочих скандалов. Его первородный сын Виктор-Эммануил IV, теоретический претендент на итальянский престол, оказался замешанным в весьма неприглядную историю. Во время отдыха на маленьком острове у берегов Корсики, он затеял драку с группой туристов и выпалил, якобы нечаянно, из крупнокалиберного ружья. Но зачем оно было у него в руках? И, якобы случайно, тяжело ранил молодого немца, который потом и скончался. Расследованием дела занялась французская полиция. Следствие затянулось невероятно, а когда, наконец, дело дошло до процесса, якобы уже ничего нельзя было доказать и претендента на престол оправдали. В Италии внимательно следили за этой историей, говорили, что у принца особенно хорошие отношения с тогдашним французским президентом Жискаром д’Эстеном, который ему покровительствовал. И, конечно, никто не мог избавиться от впечатлении, не знаем, насколько обоснованного, что Виктор-Эммануил IV был оправдан благодаря высокой протекции. Понятно, что при таких обстоятельствах итальянцы не особенно пылают любовью к монархии, они просто считают ее частью своей истории. Некоторые резкие суждения относительно Виктора-Эммануила III, короля эпохи Муссолини, смягчились, но, за исключением горстки «вечно вчерашних», ни у кого в Италии нет монархической ностальгии.
Иван Толстой: Россия и НАТО. Из программы Континент Европа. 2 июня 99-го.
Елена Коломийченко: Подписан основополагающий акт об отношениях между Россией и НАТО. Торжественная церемония в Париже, много возвышенных слов, всеобщий интерес к президенту Борису Ельцину, и даже некий конфуз по поводу российских ракет, нацеленных на страны НАТО. Но об этом - позже. Как оценить парижский документ?
Джованни Бенси: О его значении мы уже пространно говорили после того, как он был согласован в Москве министром иностранных дел Евгением Примаковым и генеральным секретарем НАТО Хавьером Соланой. Тогда содержание документа было известно только в общих чертах, а теперь текст полностью опубликован. Один из разделов, второй, посвящен подробному описанию функционирования совместного постоянного Совета Россия - НАТО. Следующий раздел, третий, столь же детально перечисляет области консультаций и сотрудничества сторон. Об этом уже сказано очень многое. Основные возражения со стороны некоторых российских комментаторов сводятся к тому, что основополагающий акт - не международный договор в смысле международного права, и что в совместном постоянном Совете Россия сможет излагать свою точку зрения на тот или иной вопрос, но не сможет существенно влиять на принимаемые решения. Россия, согласно принятой броской формулировке, не будет иметь права вето. Все это верно, но мне кажется, что от подписания акта Россия все-таки выигрывает. Этот документ знаменует собой и завершение определенного процесса, и начало нового процесса, в ходе которого будут испытываться на прочность отношения между Москвой и НАТО. По мере развития этого процесса Россия, после десятилетий изоляции и противостояния, постепенно и все глубже будет интегрироваться в то, что в прошлом веке называли «концертом европейских держав», то есть в систему сотрудничества и согласования позиций. В основополагающем акте, а именно в первом разделе, где речь идет о принципах, содержится понятие «Евроатлантического сообщества», частью которого Россия является и безопасность которого неделима. Это очень важное признание. В России, и не только сегодня, а, по крайней мере, со времен Третьего Рима, а потом споров славянофилов и западников, идет дискуссия о том, принадлежит ли Россия к Европе. Подобная дискуссия сегодня во многом устарела. Европа, западная ее часть - уже не центр цивилизованного мира, возникли другие центры, другие народы появились на исторической арене.
Елена Коломийченко: Понятие «Евроатлантического сообщества» как раз отражает эту новую реальность. В такое сообщество, которое включает Европу, но не ограничивается ею, входят, разумеется, и США, и Канада, наряду со странами нашего континента и Россией. Отношения, традиционно называемые «между востоком и западом», должны сегодня рассматриваться в этом, более широком контексте.
Джованни Бенси: А теперь - о конфузе. В Париже подписание основополагающего акта заслонило собой заявление Ельцина о ракетах. Боеголовки более не нацелены на страны НАТО. Хорошо. Сенсационное заявление. Но «Независимая газета» справедливо задалась вопросом: что, собственно, имелось в виду? Западные агентства с пометкой «срочно» распространили депеши о том, что российские ядерные ракеты, якобы, демонтируются. Пресс-секретарь Ельцина Сергей Ястржембский был вынужден уточнить, что это совсем не так, они лишь только перенацеливаются. Насколько можно понять, было неправильно переведено одно слово в заявлении Ельцина. Он сказал, что «ракеты будут сняты с боевого дежурства». Кто-то в Париже не понял слова «дежурство», хотя оно - французского происхождения, и перевел его как будто оно означает стартовую подарку. Действительно, снимать ракеты с боевого дежурства или со стартовой площадки – совсем разные вещи. Вот дальние последствия вавилонского столпотворения. Нечего сказать, в Евроатлантическом сообществе надо хорошо изучать иностранные языки.
Исторические сравнения всегда немножко сомнительны, но иногда они и полезны. Вот как раз немецкая газета «Süddeutsche Zeitung” несколько дней тому назад опубликовала статью, в которой проводилось такое сравнение. Вот то, что происходит сейчас в отношениях между Западом и Россией, аналогично тому процессу, который начался в Европе в начале прошлого века, после поражения наполеоновской Франции. И вот то, что было подписано сейчас, документ, который был подписан в Париже, и процесс, который привел к подписанию этого документа, это своего рода сравнимо с процессом, который привел к Венскому конгрессу 1815 года. И что тогда речь шла о реинтеграции Франции в Европейский концерт после поражения Наполеона, а сейчас речь идет о реинтеграции в какой-то форме России в этот Европейский концерт, после поражения Советского Союза в холодной войне.
Иван Толстой: Народы в поисках национальной идентичности. 9 января 99 года.
Елена Коломийченко: Говорит Радио Свобода. «Континент Европа». Из Праги вас приветствуют Елена Коломийченко…
Джованни Бенси: … и Джованни Бенси.
Елена Коломийченко: Народы в поисках национальной идентичности - так можно определить тему нашей сегодняшней передачи. Обрести себя, найти основы собственного существования, определить то, что делает каждый народ единственным и неповторимым. Эта задача стала актуальной в современной Европе после того как падение коммунизма и связанные с ним последствия - распад Советского Союза и Югославии - заново подняли вопросы, на которые, казалось бы, уже давно был найден ответ, или вопросы, которые давно уже не считались актуальными.
Джованни Бенси: С конца Второй мировой войны проблема национальной идентичности не ставилась или ставилась весьма слабо и неопределенно. Европа, а с ней и весь мир, была разделена на два лагеря не по национальному, а по идеологическому признаку. На западе - мир либеральной демократии или, как тогда говорили, свободный мир, на востоке - мир социализма, в перспективе – коммунизма, тот мир, который его противники рассматривали просто как мир диктатуры. Национальные наследия, особенности исторического развития каждой страны играли в этих условиях сравнительно незначительную роль или не играли никакой. Каждая страна находила свою идентичность в рамках системы, к которой она принадлежала, даже если эта система не пользовались поддержкой большинства населения.
Елена Коломийченко: После падения коммунистических режимов в Европе, эта простая схема перестала функционировать. Кризис стал особенно глубоким там, где идеологические перемены сопровождались и переменами национально-государственного устройства. Самые наглядные примеры - Советский Союз и Югославия. Потеря идентичности коснулась, прежде всего, тех народов, которые, в рамках этих двух многонациональных государств, де факто играли ведущую роль, соответственно, русских и сербов. И вдруг перед ними встали тревожные вопросы: Кто мы? Куда идем? Как мы относимся к другим народам и как они относятся к нам?
Джованни Бенси: На эти вопросы возможны два ряда ответов, в свою очередь зависящих от политическо-моральных предпосылок. Либо мы ищем мира или компромисса с другими, или мы ищем столкновения с другими и утверждения нашего предполагаемого превосходства. Первый путь это путь демократов, второй – путь националистов. В Сербии пока одержали победу националисты, в России дилемма еще не решена, политические элиты страны еще колеблются между демократическим и националистическим путем развития.
Елена Коломийченко: Недавно социолог Юрий Левада дал газете «Московская правда» интервью, из которого мы приведем цитату:
Джованни Бенси: «Национализм - фактор очень серьезный и достаточно опасный. И сегодня эта карта снова разыгрывается различными силами. Играют на идее оскорбленного русского патриотизма, на отношении к западу, на враждебности к нерусским народам России, прежде всего, мусульманским, на антисемитизме… Все это есть у нас. И дело не в одних Макашове и Илюхине. Вышло на поверхность то, что лежало как бы в глубине. Хотя у большинства населения прямой, агрессивный шовинизм не находит большой поддержки».
Елена Коломийченко: В обстановке, когда рухнули прежние, не важно, любимые или недолюбленные, устои национального бытия, националистическое решение, как поиск какой-то опоры, может быть понятным, но это не уменьшает его опасности.
Джованни Бенси: В такой же ситуации, как и русские в бывшем СССР, оказались сербы в постсоциалистической Югославии, которую многие в Белграде рассматривали как расширенную Сербию. В отказе других народов прежней федерации и дальше признавать власть Белграда многие сербы усмотрели оскорбление их национальной гордости, им показалось, что рушатся основы их национального бытия, что весь мир кует какие-то заговоры против Сербии. В этой стране вдруг многие ощутили потерю национальной идентичности. Это те люди, которые поддерживают Слободана Милошевича, хотя такие же чувства можно встречать и среди противников президента. Это люди, настроения которых привели к кровавым конфликтам в Хорватии, Боснии, Косово.
Елена Коломийченко: Проблемы с собственным национальным осознанием, с самоидентичностью возникают и в Италии. Джованни, расскажите, пожалуйста, об этом.
Джованни Бенси: Да, это действительно так, и это дает мне повод заметить, что сомнение в собственной идентичности часто возникают у тех народов, у которых долгое время в истории не было собственной национальной государственности. К этим народам относятся и немцы (провозглашение империи в 1871 году), и итальянцы, чья государственность, после многовекового разделения на удельные княжества и бесчисленных иностранных нашествий, образовалась лишь в 1861 году. У итальянцев - единый язык, единая духовная культура, но весьма различные диалекты и многообразная бытовая культура и традиции. Отцы Рисорджименто, то есть процесса объединения, в прошлом веке пытались преодолеть это разнообразие и основать самоидентичность итальянцев именно на этом объединительном усилии. Сыграл роль и тот факт, что итальянцы – глубоко верующие католики. Рисорджименто было связно с ликвидацией церковного государства, расположенного тогда в самом центре страны. Это означало выбор между национальным и религиозным сознанием, а многие отказались сделать этот выбор, пассивно воспринимая ход событий. После Первой мировой войны пришедший к власти фашизм Бенито Муссолини пытался сплотить итальянцев путем диктатуры и духа реванша по отношению к державным народам Европы, прежде всего, англичанам. Но и эта попытка не удалась. После Второй мировой войны, в условиях противостояния востока и запада, многие итальянцы идентифицировали себя с идеей защиты католицизма от безбожного коммунизма. Отсюда успех Христианско-демократической партии. Но многие, больше, чем в других западно-европейских странах, примыкали к этому самому коммунизму. По окончании холодной войны и разделении Европы эта мотивировка потеряла силу, были обнаружены крупные случаи коррупции, что расшатало у многих доверие к государственным институтам. С исчезновением внешней советской опасности выяснилось, что Италия еще не нашла свое внутреннее единство. Появились силы, ставящие под сомнение результаты Рисорджименто, самого факта единства страны. Партия, называемая Лигой Севера, откровенно выступает за создание независимого Северо-итальянского государства, Падании, и орудует всякого рода предрассудками против южан. Итак, Италия еще не нашла свою национальную самоидентичность, она еще в поиске.
Иван Толстой: И завершим мемориальную панораму выступлений Джованни Бенси отрывком из его рождественской соло-программы, 23-е декабря 95-го года.
Джованни Бенси: Говорит Радио Свобода. «Континент Европа». У микрофона Джованни Бенси. В эти праздничные дни хочется немножко отвлечься от каждодневных событий. Сделаем это и мы, и в этой передаче поговорим главным образом о самом празднике - Рождестве Христовом. Период, начинающейся 24 декабря и кончающейся 7 января, можно считать единым рождественско-новогодним периодом. В начале его стоит западное, католическо-протестантское Рождество, в конце - Рождество православное. За день до него, 6 января, западные христиане отмечают праздник Богоявления. Собственно говоря, разница во времени между западом и востоком в праздновании Рождества только кажущаяся. На самом деле и католики, и протестанты, и православные отмечают Рождество в один и тот же день - 25 декабря. Хронологическое расхождение возникло только в 1582 году, когда Папа Римский Григорий XIII, на основе более точных астрономических подсчетов, исправил календарь, который до него был упорядочен римским императором Юлием Цезарем. Было отменено 12 дней в октябре, которые стали 13-ю с начала нашего века. Так появилась разница между Юлианским и Григорианским календарями или между старым и новым стилем. Россия осталась при старом стиле до революции 1917 года, а Русская Православная Церковь - и по сей день. Таким образом русские христиане отмечают рождество на 13 дней позже своих западных собратьев. Впрочем, не все Православные церкви придерживаются старого стиля. Румынская церковь, например, давно перешла на Григорианский календарь и празднует Рождество вместе католиками и протестантами. То же самое сделала Греческая церковь, в которой, однако, это решение вызвало раскол. Консерваторы продолжают отмечать Рождество по старому стилю, их называют языколомным словом палеоимерологиты, что значит именно «сторонник старого летоисчисления». Когда на самом деле родился Иисус Христос никто точно не знает. Евангелия сообщают целый ряд подробностей, некоторые - явно легендарного характера, но молчат о дате этого изменившего мир события. Упоминание ночевавших при открытом небе пастухов с овцами как бы указывает на весенне-летний период. Неизвестно также, когда официально была установлена дата 25 декабря, хотя можно предположить, что это произошло где-то в середине 4 века. Почему была избрана эта дата? Очень просто. Потому что в эллинистическом мире, в мире средиземноморья, объединенном тогда в Римской империи, в этот период люди уже привыкли праздновать. Язычники отмечали зимние солнцестояние, когда солнце перестает спускаться над горизонтом и снова начинает подниматься. Для древних римлян это был Natalis Solis - Рождество Солнца, оно отмечалось 21 декабря. 4 дня спустя, 25-го, отмечался праздник Sol Invictus – Непобедимого Солнца. Эти торжества вписывались в общий праздничный период, называвшийся Сатурналии, посвященный богу природы и плодородия, богу праотцу Сатурну. В советское время атеистическая пропаганда любила указывать на тот факт, что многие христианские верования и обряды заимствованы из других, более древних религий, не только иудейской, но и вавилонской, египетской, греко-римской. Это факт считался сильным аргументом в пользу атеизма. На самом деле это не так. Христианство родилось не в вакууме, это одно из проявлений человеческого устремления к богу, который един для всех, поэтому пусть этот период, период между западным и восточным Рождеством, будет периодом примирения и размышлений над тем, как мы все под многими названиями проставляем единого Бога. Итак, поздравляем всех наших слушателей с Рождеством Христовым и Новым Годом!
Иван Толстой: И на этом мы заканчиваем архивный выпуск «Поверх барьеров», посвященный сегодня памяти писателя и журналиста Джованни Бенси, скончавшегося 6 марта в Мерано в возрасте 77 лет. В общей сложности Джованни проработал на Радио Свобода – в штате и фрилансером - 52 года. Прощайте, дорогой коллега.
